Капканы на баранов

Олег Александрович Бойко, 2017

История о слепом доверии и вынужденном предательстве, а также о том, чем может обернуться ложь во спасение и искреннее желание помочь ближнему. Океан, песчаный пляж и шелест пальм – молодому шведу по имени Эрик Хансен предстоит провести неделю отпуска в райском месте, но он еще не знает, как эти дни изменят его жизнь и какой след навсегда оставят в его сердце. А пока приезд омрачен только новостью о погибшем в результате несчастного случая русском туристе. И как же не попробовать узнать об этом происшествии больше? Особенно, если случай сводит с непосредственными участниками инцидента.Содержит нецензурную брань.

6

В половине девятого вечера я появился в баре. На мой взгляд, очень эффектно. Уверенной походкой вошел в освещенное и заполненное людьми пространство, выйдя из темноты со стороны пляжа. На мне были светлые льняные брюки, синяя рубашка-поло и незаменимые в условиях местной жары вьетнамки. Не знаю, зачем, но в последний момент перед выходом я еще нацепил на голову свою бейсболку.

Неторопливо прошелся в темноте вдоль пляжа по песку и задержался у входа в бар перед мостиком, ведущим к пристани, дайвинг-центру и ресторану «Сансет». Там на воде колыхались два катера. Один из них принадлежал местной полиции, и это лишний раз напомнило об утонувшем вчера русском туристе. Но, взглянув на часы, я постарался отбросить эти мысли и вошел в бар.

Внутри было людно. Почти все столики оказались заняты. Обитатели тропического острова жаждали коктейлей и общения. Звуки музыки, которую на удивление не приходилось перекрикивать, сливались с голосами посетителей, плеском волн, звоном бокалов и непринужденным смехом.

Элис я увидел сразу. Она сидела за одним из столиков чуть левее барной стойки и была ослепительно прекрасна. На ней было короткое черное платьице на бретельках, тонкое и легкое. Откинувшись на спинку кресла, она положила ногу на ногу и держала в правой руке бокал с коктейлем. Левой рукой теребила маленький кулончик в виде капельки из золота на тоненькой золотой цепочке, которая нежно подчеркивала ее идеальную шею. Но лицо излучало сосредоточенную серьезность.

Наверное, потому что за столиком она была не одна. Напротив нее и спиной ко мне сидел все тот же кудрявый полисмен, с которым я видел ее вчера вечером в центральном холле отеля. И, глядя на них, я даже остановился, задумавшись в нерешительности, стоит ли вообще сейчас подходить.

Милая официантка, имя которой сегодня утром так жаждал узнать Рон МакКонел, увидев меня, заулыбалась и жестом пригласила сесть за только что освободившийся столик, но в этот момент я вдруг перехватил взгляд Элис. Она тут же улыбнулась и махнула мне рукой, приглашая подойти. Сидевший напротив нее офицер полиции что-то еще сказал ей, на что она ответила коротким кивком, встал и, поклонившись, направился к выходу. Проходя мимо, смерил меня взглядом, но не задержался ни на мгновение. А я, проигнорировав приглашение официантки, втянул живот, расправил плечи и, нервно сглотнув, направился к столику, за которым меня ждала, возможно, самая прекрасная из девушек, с кем мне когда-либо доводилось общаться.

Только б не молчать…

— Привет…

— Привет, — улыбнулась она в ответ, но на этот раз улыбка показалась мне немного неестественной. Словно ее мысли сейчас были где-то далеко.

Элис жестом предложила мне сесть, и я сел напротив.

— Как дела? — спросила она первая, наверное, потому что я, как обычно, позволил паузе затянуться немного дольше, чем следовало.

— Нормально, — ответил я, снял бейсболку и положил ее на край столика. — А у тебя?

— Тоже все хорошо… Ты сегодня не ужинал? Я довольно долго гуляла по пляжу на северо-востоке, но тебя не видела среди посетителей ресторана. Или, может быть, я была недостаточно внимательна?

— Да, ты права — я не ужинал. На самом деле, решил последовать твоему примеру и, знаешь, чувствую, что мне сейчас гораздо легче, чем, если бы я плотно поел на ночь глядя… — объяснил я свое отсутствие в ресторане, а сам подумал, что, наверное, не стоит упоминать о четырех бутылках пива, выпитых на жаре с одиноким шотландцем, и трех с лишним часах сна в своем номере, чтобы прийти в себя после выпитого, и в связи со сменой часовых поясов.

Элис как-то странно, как будто с сомнением, посмотрела на меня. Или я снова придал самому обыкновенному взгляду слишком большое значение. Но, по правде, я и сам не ожидал от себя такой длинной речи. А еще я не мог не отметить, что все-таки она держится со мной очень непринужденно, словно знала давным-давно и доверяла, как другу. Но быть таким же открытым в ответ я все-таки боялся, вдруг я действительно ошибся. Единственное, чего мне точно нельзя было делать, так это молчать.

— Элис, можно я вам скажу одну вещь?

— Хм… Конечно… Если только это не что-нибудь обидное…

— Нет, что вы… Ну, по крайней мере, я очень надеюсь, что эти мои слова не покажутся вам излишне грубыми или неуместными с моей стороны здесь и сейчас… Хорошо?

— Да, говори уже…

— Элис, я просто хотел сказать вам, что вы потрясающе красивая девушка… а сегодня вечером просто ослепительны!

— Ох! Даже так? — она обнажила в улыбке свои жемчужно-белые зубки и сделала вид, что удивлена и даже немного смущена, хотя, наверное, прекрасно это понимала и слышала подобные слова не одну сотню раз. — Спасибо большое, Эрик! Мне очень приятно, честно… Только, я хочу сразу тебя кое о чем попросить…

— О чем? — я понял, что наломал дров.

— Будь проще, Эрик! Расслабься. Я не кусаюсь, и ты не на экзамене… Мы просто общаемся, приятно проводим время в компании друг друга. Не надо быть джентльменом до мозга костей. Я далеко не королевских кровей, и ты находишься не на приеме у Английской королевы… К тому же я терпеть не могу весь этот официальный тон, притворные манеры и напускную порядочность. По мне уж лучше пусть парень будет самим собой и, если хочет, ругается при мне последними словами и отпускает пошлые шуточки, чем корчит из себя святошу, будучи насквозь прогнившим изнутри… Сечешь?

— Э-э… Я… Да… Конечно, как вам будет угодно, Элис… Тьфу, я хотел сказать, как скажешь! Прости…

— Я же сказала, расслабься!

— Да, я уже… спасибо! Черт, прости, я веду себя, как придурок!

— Вовсе нет, Эрик! — ответила она сквозь смех, пряча улыбку за своей миниатюрной ладошкой. — Ты очень забавный! Честное слово! Но не в том смысле, что я смеюсь над тобой — нет! Понимаешь?

— Думаю, да…

— Ну, вот. Теперь нам будет немного легче.

И, если честно, в тот момент у меня действительно словно камень с души свалился, и стало легко-легко.

Тем временем к нам подошла официантка и поинтересовалась, не желаем ли мы чего-нибудь заказать. Элис попросила повторить ей коктейль, а я заказал лимонный чай со льдом.

— Ты уверен? — удивилась Элис, когда я озвучил свой заказ.

— А что? — переспросил я.

А на самом деле я все еще не мог побороть в себе неловкость. Я понимал, что алкоголь поможет немного раскрепоститься и, возможно, даже развяжет мне язык, но все равно были причины, по которым я решил ограничиться холодным чаем. Хотя, я не очень опасался, что, напившись, могу сделать или сказать что-нибудь не так. Обычно за мной такого не водилось.

— Значит так, — обратилась она к официантке. — Забудьте про чай! И принесите молодому человеку Лонг-Айленд! О-кей?

— Лонг-Айленд, сэр? — уточнила официантка, глядя на меня.

— Да, давайте Лонг-Айленд…

— Хорошо. Одну минуту.

Я проводил официантку взглядом, а когда перевел его на Элис, увидел, что она с лукавой улыбкой разглядывает меня, покусывая трубочку своего еще не допитого предыдущего коктейля.

— Что? — спросил я.

— Ничего. Просто ты так смотрел вслед этой девушке…

— Как?

— Ну, та-а-ак… Она тебе нравится?

— Нет!

— Нет?

— Ну, не так, что совсем не нравится… Она симпатичная, но… я не…

— Ты что, оправдываешься?

— Нет.

— А, по-моему, да.

— Нет, Элис…

— Ты уже пытался к ней подкатить? Пытался познакомиться?

— Нет, я даже не знаю, как ее зовут.

— Хочешь, я сама ее спрошу?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу!

— Ты стесняешься?

— Нет. Это допрос?

— Нет. Просто интересно…

— Что интересно?

— Интересно, какие девушки тебе нравятся.

— В смысле?

— Ну, любишь ли ты экзотику или предпочитаешь европейскую внешность?

— Слушай, эта девушка нравится одному мужчине, с которым мы вчера случайно познакомились. Он сам из Шотландии, недавно развелся с женой и сейчас заливает алкоголем свою печаль… Но подойти и спросить, как ее зовут, он не решается…

— Ясно, — улыбнулась Элис. — Только, боюсь, твой знакомый не отдает себе отчет в том, что, на самом деле, если хочешь развеяться, то кадрить официантку в отеле на острове не самый подходящий вариант. Особенно, в стране, где официальной религией является ислам. Объясни это своему приятелю. Хорошо?

— Ммм… Да.

— Ну, наконец-то, хоть один утвердительный ответ!

— А чего ты хотела с такими вопросами?

Мы оба замолчали, серьезно глядя друг другу в глаза, а потом вдруг весело рассмеялись.

Через минуту, когда мы перестали смеяться, нам принесли наш заказ, и, к моему удивлению, Элис попросила официантку задержаться на мгновение.

— Как вас зовут?

Я готов был провалиться сквозь землю.

— Амаль, — ответила официантка, застенчиво улыбаясь, и удалилась, предварительно узнав, не нужно ли нам ничего больше.

— Ты слышал? — спросила Элис.

Я кивнул в ответ.

— Вот и передай это своему приятелю вместе с моим предостережением. Пусть подумает, нужно оно ему или нет?

— Спасибо!

После Элис предложила выпить за прекрасный вечер. Я поддержал ее идею. Мы звонко чокнулись под звуки живой музыки, и каждый приложился к трубочке в своем бокале. На маленькой сцене в дальнем конце бара темнокожий парнишка в джинсах и расстегнутой до середины груди синей атласной рубашке с воротником в стиле семидесятых жутко коверкал слова и тщетно пытался подражать Элтону Джону.

— Скажи, Эрик, а ты всегда такой напряженный с девушками?

Я поставил бокал на стол и посмотрел на собеседницу. Определенно, она умела задавать интересующие ее провокационные вопросы. По-моему, ей это даже нравилось — сохраняя невозмутимость, заставлять другого человека чувствовать себя неловко. Зато я вдруг понял для себя одну вещь — с ней могло быть очень легко, если не пытаться увиливать от ответа и отвечать честно. Словно она всегда заранее знала правду. Удивительная девушка.

— Да, пожалуй, так… За редким исключением. В случае, если я напьюсь… Это иногда прибавляет смелости и раскованности… Но именно иногда, потому что чаще меня просто клонит в сон, или того хуже — просто вырубает на месте.

— Поэтому ты хотел заказать себе чай со льдом?

— Да.

— Боялся напиться и вырубиться?

— Нет. Скорее, другое…

— Что именно?

— Это трудно объяснить…

— Я понятливая. Помнишь, о чем я тебя просила? Будь проще.

— О-кей!

— Ты боишься не понравиться девушке и начинаешь лихорадочно думать, как бы преподнести себя в лучшем свете?

— Что-то вроде того…

— И поэтому такой неразговорчивый? Не знаешь, о чем заговорить?

— Согласен, это глупо, но, если честно, я боюсь показаться навязчивым, задавая вопросы на какие-то темы, которые могут меня не касаться. А вдруг девушка подумает, что так я подбиваю к ней клинья? И постоянно думая об этом, понимаю, что мне нечего сказать или спросить. Поэтому молчу. Однако, в компании, когда общается много народу, все не так. Я могу и болтать, и шутить, и даже флиртовать. Но только пока это вроде как в шутку…

— А что плохого в том, что тебя интересует девушка? Ты просто спроси.

— Что спросить? У кого?

— Да что угодно… У меня спроси! Я вот, например, не знаю твою фамилию. Какая у тебя фамилия?

— Хансен. Меня зовут Эрик Хансен.

— Здорово! Теперь твоя очередь!

— В смысле?

— Слушай, не тупи! Спроси меня…

— Про фамилию?

— Я уже сказала, про что угодно! Просто задай мне любой вопрос. В этом нет ничего страшного!

— Ну, хорошо. Какая у тебя фамилия? Если не секрет?

— Секрет? Смеешься? — Элис и в самом деле залилась звонким смехом. — Скажешь тоже, секрет! Кто я, по-твоему, чтобы скрывать свою фамилию? Бергман. Элис Бергман. Вот мы и познакомились!

С этими словами она чуть наклонилась над столиком и протянула мне руку. Я ответил ей осторожным рукопожатием, почувствовав в своей руке тепло ее маленькой ладошки.

— Начало неплохое! Будем дальше учить тебя общаться с женщинами. Что теперь скажешь, Эрик Хансен?

— У тебя шведская фамилия, но ты не похожа на шведку…

— А ты швед?

— Да, я — швед. Живу в Стокгольме. А ты откуда?

— Нью-Йорк. США.

— Ничего себе! У тебя родители — шведы? Откуда эта фамилия?

— Отец — швед. Это его фамилия. Олоф Бергман — он родом из Эстерсунда. Переехал в Америку еще в начале восьмидесятых. У него сейчас свой адвокатский кабинет в Бруклине. Примерно тогда же они и поженились с мамой. А мать у меня — американка с итальянскими корнями. Но я ее почти не помню, мне было всего пять, когда она умерла, и отцу воспитывать меня помогала ее многочисленная родня — тетки, дядьки, мои старшие двоюродные братья и сестры. Вот как-то так…

— Ясно. По поводу мамы — мне жаль! Честно. Терять родных тяжело, особенно в таком раннем возрасте…

— Все нормально, не переживай! Это было давно, — махнула рукой Элис. — Кстати, отец мне часто рассказывал про Швецию, но я там так ни разу и не побывала. А твои родители тоже живут в Стокгольме?

Я задумался, что мог рассказать ей о своей семье? Молчал, думал, а она смотрела на меня, и улыбка постепенно уступала место сосредоточенному вопросительному выражению, какое обычно бывает у человека, когда тот хочет спросить, не задел ли он своего собеседника.

— Я их обоих уже почти не помню… — наконец, ответил я, чтобы пауза не затягивалась слишком надолго. — Мы жили в небольшой деревушке под Эребру, и нашу семью с большой натяжкой можно было назвать благополучной. Отец с матерью частенько выпивали, ругались, могли на несколько дней пропасть из дома, по одному или вдвоем, вернуться пьяными. А когда мне было десять лет, они погибли в пожаре — отец уснул с непотушенной сигаретой.

Тогда я убежал из дома, чтобы не загреметь в интернат, про жизнь в котором рассказывал соседский приемный парнишка. Почти год прожил среди беспризорников на улице, попал в Стокгольм, а там, когда сильно заболел и испугался, что умру, сам сдался социальной службе, которая определила меня в интернат, где я провел почти пять лет…

— Ничего себе! — Элис была неподдельно поражена моим рассказом. — А потом?

— Потом, когда стукнуло шестнадцать, мне назначили опекуна, который меня выучил и дал все, что у меня есть. Это был уже пенсионного возраста старик — Нильс Густавссон. Отставной военный. Но он тоже умер несколько лет назад, оставив мне свое скромное состояние, включая квартиру и машину. Вот такая история, если вкратце.

— Моя по сравнению с твоей — вообще сказка со счастливым концом…

— Не говори так, не надо… Элис, я давно перестал себя жалеть, и могу спокойно говорить об этом. Поэтому могу показаться отстраненным и даже равнодушным, но это не значит, что я не могу сочувствовать другим, особенно тем, кто потерял родных.

— А, по-моему, Эрик, ты вовсе не похож на человека с зачерствевшей душой. Я, конечно, знаю тебя всего ничего, но ты мне кажешься очень мягким, внимательным и… в общем, добрым и порядочным человеком.

— Правда? — теперь была моя очередь удивляться.

— Да, Эрик, честное слово…

— Спасибо.

— Не за что. А обо мне у тебя какое сложилось первое впечатление?

Я смутился. Вот как ответить честно на такой вопрос девушке, которую впервые увидел только вчера, а общался с глазу на глаз всего несколько минут?

— Я не знаю…

— Не знаешь? Ну, кроме того, что я красивая, а сегодня вечером просто ослепительно прекрасна — это я от тебя уже слышала!

Она хитро улыбнулась, а я почувствовал, как залился краской.

— Ты смелая, — произнес я первое, что пришло мне в голову.

— Неожиданно… Это все?

— Нет. Еще ты честная и свободная — с тобой очень легко…

— Ммм… Скажи это моему начальству и коллегам с работы, а еще бывшему бойфренду — они тебя закидают камнями и еще неделю будут над трупом глумиться!

Мы рассмеялись. Чокнулись бокалами и выпили за то, чтобы окружающие чаще замечали и как можно выше ценили наши лучшие качества. А мне оставалось только удивляться, как она могла так абсолютно расслабленно и раскрепощено общаться на любые и даже очень личные темы со мной — незнакомым человеком — без тени намека на пошлость или вульгарность. Но сказать ей об этом я так и не решился.

— А работаешь ты где? — спросил я. — Раз уж ты упомянула начальство и коллег…

— Я еще бывшего бойфренда упомянула… — хихикнула в ответ Элис. — Или ты решил издалека зайти?

Я тоже выдавил из себя смешок, но спрятал глаза. Ей снова удалось меня смутить на ровном месте.

— Ладно, прости, пожалуйста! Не хотела тебя ставить в неловкое положение. Это я, наверное, переборщила с коктейлями… Глядя на меня, не скажешь, но я работаю биржевым аналитиком в частной фирме. И если верить тем, кто меня долго знает, со мной — сложно! А ты чем занимаешься?

— О! Моя работа — это сущий ад для многих! Скука смертная, но я доволен. Я — ничем не примечательный работник переводческого отдела небольшой юридической фирмы в Стокгольме. Мы обслуживаем как частных клиентов, бизнесменов и крупные компании, так и государственные ведомства. Ну и помимо основной работы я занимаюсь переводами для газет, журналов… В общем, если надо что-то перевести, берусь за любую работу.

— Какие языки?

— Ничего экзотического. Родной — шведский, второй — английский. Перевожу и так, и так. Главное, что платят хорошо, и мне хватает.

— А девушка у тебя есть, Эрик?

— Умеешь ты задать неожиданный вопрос…

— Ладно. У меня вот был бойфренд до недавних пор. Зовут Боб. Роберт Хейли. Мы с ним на работе познакомились, он — очень толковый и успешный финансист из богатой семьи. Ворочает не только своим капиталом, но и средствами тех, кто особо не желает вникать в биржевые дела, но хочет снимать сливки.

Мы почти три года были вместе. Он красиво ухаживал, был внимателен и заботлив. И, как ни странно, меня подкупило то, что несмотря на свое состояние, он не пытался меня купить дорогими подарками и прочей мишурой, которой мужчины обычно прикрывают отсутствие чувств и примитивную похоть. Они очень хорошо поладили с отцом, и мы, черт возьми, даже подумывали о свадьбе.

Но месяц назад он вдруг заявил, что мы не подходим друг другу, и нам не стоит торопиться. Я, естественно, была возмущена этими словами и послала его ко всем чертям. Потом переживала, подумала, что погорячилась и уже через несколько дней решила попросить прощения. Только не по телефону, разумеется. Хотела, чтоб все по-человечески было. Как можно более душевно. Но предупреждать о своем визите не стала… Побоялась — а ты говоришь, я смелая! Короче, приехала без предупреждения в его квартиру на Манхеттене, ключи у меня были, захожу и вижу — они с какой-то силиконовой блондинкой, оба — в чем мать родила, развлекаются прямо на диване в гостиной…

— Да, приятного мало… И что ты сделала?

— Швырнула ему ключ от квартиры и кольцо, которое он мне дарил на помолвку, развернулась и ушла…

— Плакала?

— Плакала? Ха! — усмехнулась Элис. — Ревела крокодильими слезами!

— Слушай, я, конечно, тот еще утешитель, но раз уж этот твой Боб показал себя во всей красе, то, может, хорошо, что это произошло до свадьбы, а не после?

— После свадьбы я могла бы претендовать на часть его состояния!

Я замер с бокалом в руке, не донеся трубочку до рта. Уставился на Элис и не мог понять, серьезно она сейчас произнесла то, что я услышал, или нет. А потом увидел ее искрящийся взгляд, и мы оба прыснули от смеха. Ну, конечно же, она шутила. Еще один плюс в ее пользу — Элис не была пессимисткой и умела смеяться над своими неудачами и трудностями, которые подбрасывала жизнь.

А когда мы перестали смеяться, она абсолютно серьезно спросила:

— Так что там с твоей девушкой?

— У меня нет девушки… — опустил я глаза.

— Если вы расстались, то это явление временное. Я уверена!

— Ммм… Скорее, это явление постоянное…

— То есть?

— Ну, у меня нет девушки… Совсем…

— Ты — гей?

— Нееет!!!

— Извини, если что… Я не хотела тебя обидеть, хотя против геев ничего не имею. Но, что значит, совсем нет девушки? Девушка или есть, или нет. Она не может быть чуть-чуть или на две трети… Просто интересно… Объяснишь?

— Да. Я имею в виду, что уже довольно давно ни с кем не встречаюсь…

— Давно — это сколько? Месяца два? Три?

— Почти год…

— О… Ты серьезно? А чего так?

— Не знаю. Как-то ничего не складывалось ни с кем… Но, если честно, я давно заметил, что девушки не смотрят на меня, как на потенциального партнера для построения отношений и в большинстве своем предпочитают просто со мной дружить. Так было и в школе, и в институте… Ну, а я в этом и не отказываю… Что, от меня убудет что ли?

— Честно, Эрик, из того, что я слышу и вижу — да! Убывает! Последний год — это понятно, ты вроде как отчаялся барахтаться и поплыл по течению. Ты скажи, почему? Что тебя так затормозило или напугало?

— Не знаю… Но ощущение такое, как будто интерес пропал. Ну, когда знаешь, что ничего не получится, то и пробовать не хочется уже… Просто раньше, когда учился времени не было на девчонок, с одной встречались полгода и разошлись — она нашла себе парня более состоятельного и поинтереснее. Потом так, ничего особенного… несколько знакомств на пару встреч, не больше. Ничего серьезного.

Самые долгие отношения длились чуть больше полугода. Ее звали Гвен, и она была помощником редактора в одном из журналов, который время от времени подбрасывал мне работу. Мы, кстати, тоже подумывали о свадьбе, но однажды Гвен сказала, что немного устала, и нам стоит какое-то время отдохнуть друг от друга… И это при том, что вместе мы не жили. Большую часть времени мы, конечно, проводили у меня, но полностью отказываться от своей съемной квартиры она не хотела. Мы не виделись недели три, хотя и перебрасывались сообщениями типа «Доброе утро», «Спокойной ночи», «Ты как там?», «Все о-кей». А потом Гвен совсем пропала на несколько дней, не отвечала на сообщения и не брала трубку. Я поехал к ней домой, но хозяин квартиры сказал, что она уже неделю как съехала, и ни ответа, ни привета. Я долго маялся, звонил ее родителям, но они отмалчивались. А потом, когда, видимо, вконец им надоел, сказали, что Гвен регулярно им звонит и, по ее словам, у нее все хорошо… без меня.

Думаю, все сразу можно было понять, но я отказывался верить в подобное, пока вдруг случайно не встретил ее на улице, живую, здоровую и счастливую, идущую в обнимку со своим бывшим парнем, с которым она встречалась до меня… Вот так…

— Это жестоко. А она тебя тоже тогда увидела?

— Да. Мы столкнулись буквально лицом к лицу.

— И что ты сделал?

— Поздоровался с ней, пожал ему руку и пошел дальше.

Элис поставила свой бокал на стол и наклонилась ближе ко мне.

— Молодец! Дай пять!

Я пожал плечами, не совсем понимая, почему я молодец, но осторожно хлопнул своей пятерней по выставленной маленькой ладошке.

— Ты уже допил? — спросила она, глядя, как я ковыряю трубочкой лед в своем бокале.

— Да.

— Я тоже. И, знаешь, с удовольствием бы прогулялась. Ты как?

— Пошли…

Я попросил официантку по имени Амаль записать все на мое имя, чтобы расплатиться потом — при выезде из отеля. Подписал счет, и мы с Элис покинули бар, а наш столик тут же занял коротко стриженый блондин с загипсованной рукой, которого я уже мельком видел сегодня утром.