Один оборот

Олег Аникиенко

Книга о жизни небольшого северного города России времен «рыночной экономики». Проза не развлекательная, она о нас, горожанах глубинки, живущих трудовым заработком, своими мыслями и делами.Как изменились внутренние связи людей в постсоветский период? На что опереться современному городчинцу, устоявшему в культе потребительства, «жизни для себя»?Герои – простое человечество эпохи временного помутнения ценностей, упадка нравственности и культуры. Но совесть, человечность – остаются…

Воскресный день в морге

Мне, начинающему корреспонденту, поручили в нашей городской газете написать что — то «острое», социальное. Как быть? Коррупцию вскрывать я не мог, с депутатами не общался… Решился на репортаж о работе морга. Возможно, удастся зацепить что-то общее для всех городков глубинки.

Встречу мне назначили в Бюро судебно-медицинской экспертизы. В небольшом деревянном бараке на окраине города.

— Зачем вам трупы? — удивился Начальник, похожий на старого Фрейда. — Пишите о живых! Вот они, — ясновидящие! Любого найдут… Мы пробирались по коридору с открытыми дверями тесных кабинетов. Женщины отрывались от микроскопов и доброжелательно смотрели на представителя прессы.

Кабинет главного криминалиста был заставлен разноцветными черепами и заспиртованными органами в колбах. На столе в банке плавала огромная кисть с наколкой: «Вася».

— Серийный убийца… — небрежно кивнул «Фрейд» и снял железные круглые очки. Один глаз у него оказался стеклянным. — А этот… — Начальник взял в руки склеенный череп с биркой, — для меня особенный… Старый врач углубился в воспоминания…

— Но, к делу, мозг! Багиров! — пролетел его рык по коридору.

Меня познакомили с патологоанатомом, непосредственно ведущим вскрытия в морге. Это был кряжистый, лысый мужчина, похожий на азиатского бая. Может, казах или узбек… Мы договорились, что он покажет свою работу в воскресенье, и я спокойно разберусь во всем.

— Мертвых боитесь?

— Мм… Как все…

— Полистайте…

Он дал мне книгу, от одного вида которой у меня свело скулы. Там были фотографии: пухлых утопленников, улыбающихся удавленников и обгоревших до черноты скрюченных «боксеров»…

В воскресенье, собравшись с духом, я поехал в морг, который соорудили почему-то на противоположной от Бюро городской окраине. Стояла жара, тополиный пух плавал в густом сиропе июня. Морг оказался на территории психиатрической больницы. Пока шел, на меня глазели психи сквозь зарешеченные окна. Лиц не различить, только точки глаз и скрюченные пальцы на решетках.

У серого низкого бункера останавливаюсь. Рядом дымятся мусорные баки. А из настежь раскрытых окон гремит поп — шлягер…

Сжав зубы, подхожу к входу, из которого на полу уже видны пятки мертвецов. Поразил не вид трупов, а их количество. Голые, полуодетые, разного возраста, синие, желтые, зеленые, — трупы занимали весь коридор. Между ними серела тропинка. Мухи садились то на трупы, то на мою голову…

Конец ознакомительного фрагмента.