Котечка-Мохотечка и Малыш-Пупырыш. Сказка для всех деток, включая взрослых

Олег Баев

Вы знаете, что у каждого из нас внутри есть такой лучик, который нам очень помогает, и который нужно беречь? По неосторожности мы можем его потерять, и нам придется нелегко. К счастью, где-то рядом с нами, в особой стороне, называемой Верея, живут добрые существа, которые нам помогают наши лучики вернуть. Правда, там же живут и не очень добрые существа… И с ними нужно учиться справляться. Пришлось с ними справляться однажды и девочке, которую все звали Котечка-Мохотечка…

Встреча третья. Вот попали!

Сразу поудовольствовать, однако, не получилось — Мохотечке поручили «занять Малыша», что означало: не давать на протяжении какого-то времени Малышу нудить и приставать к маме, которая занята чем-то важным, и папе, который чем-то важным занят. Мохотечка по-разному «занимала» брата. На самом деле, что она только уже не применяла — и скачки перед Малышом на скакалке, и прыжки на мяче-прыгалке, и закатывание глаз с одновременным длинным утробным звуком, и танцы в бальных платьях, за которые сходило всё более-менее длинное, например, плед или полотенце. Пупырыш, в общем, на всё реагировал вполне радостно, и на какое-то время «занимался», проблема, однако, заключалась в том, что как только Мохотечка решала, что её задача выполнена и удалялась с достоинством большими прыжками в свою комнату, Пупырыш опять заводил своё канюченье, и тогда нужно было придумывать что-то новое. Впрочем, если Малыш решал, что всё будет по серьёзному, и не ограничивался нудением, а устраивал настоящую «ораторию», на него не действовало ничего из Мохотечкиного репертуара. Тут уж без мамы, — ну, в крайнем случае, папы, — было не обойтись. Такое, впрочем, случалось не так часто, в основном, сестра вполне могла управиться с братом самостоятельно.

В последнее время в репертуар добавилось совместное рассматривание различных книг и альбомов. Именно этим приёмом и решила воспользоваться Котечка, которой что-то не очень хотелось утробно урчать или прыгать на мяче — наверное, она немного устала, к тому же коленка продолжала саднить, да и лоб давал о себе знать время от времени. Сестра уселась рядом с братом на ковре и раскрыла для начала одну из ярких «очень детских» книжек Пупырыша — тот довольно залопотал что-то, потянулся к книжке, начал переворачивать страницы, на которых были изображены разные домашние животные. В то время как Малыш с неподдельным восхищением и одобряющими звуками разглядывал свинью, Мохотечка, взяла в руки свои новоприобретенные потрясающие очки, и начала их пристально изучать. Она быстро обнаружила, что дужки-бабочкины крылышки, кроме камушков, покрыты ещё и какими-то чудными буковками, которые вились, причудливо переплетаясь между собой и образовывая настоящие узоры. Буковки были похожи на русские, но разобрать, что написано, Мохотечка так и не смогла. Малыш, разумеется, никак не мог не заметить это что-то блестящее и замечательное, и, забыв про прекрасное животное по имени «свинья», тут же ухватился за дужку.

— Не-не-не-не-не! — сказала Мохотечка, пытаясь осторожно, — чтобы не повредить своё приобретение, — освободить очки из цепкой ручонки брата.

— Да-да-да-да-да! — кивая головой, ответствовал Пупырыш, совершенно не ослабляя хватки.

В это время коварная сестра начала делать большие глаза, производить разные причудливые звуки, включая урчание и цоканье языком, и добилась-таки своей цели — внимание Пупырыша на секунду ослабло. Этой секунды Котечке хватило, чтобы одним лёгким, незаметным движением освободить очки из захвата. Продолжая цокать языком и закатывать глаза, девочка сложила очки за спиной, а потом незаметно сунула на полку стеллажа. Пупырыш, однако, быстро сообразил, что его только что лишили чего-то самого интересного в жизни, и поднял невообразимый вой. Ничего не помогало, даже исполнение Котечкой упражнения «мостик», даже пляски с высоким подкидыванием ног — Пупырыш орал как резаный. Естественно, прибежали родители; естественно Малыша схватили на руки и попытались отвлечь; естественно у Котечки строго спросили — в чём дело (папа), и что случилось (мама)?

Котечке почему-то не очень хотелось рассказывать папе и маме про то, какие чудесные очки она приобрела. Ей почему-то казалось, что они не смогут оценить это приобретение по достоинству, может быть, даже скажут, что она зря потратила деньги. Так что Котечка не торопилась объяснять родителям — из-за чего именно начал издавать такие вопли Малыш. Кроме того, родители наверняка сказали бы: «Ничего страшного не случилось бы, если б Малыш немножко поинтересовался твоими очками!». Но Котечке очень хорошо было известно, что когда Пупырыш чем-то по-настоящему интересовался, — особенно это касалось вещей, принадлежащих ей, Котечке, — страшное случалось довольно часто. Оно могло выглядеть по-разному, это страшное — в виде открученных голов кукол Барби или Братц, в виде замусоленных мягких друзей Мохотечки, таких, как волчонок или белый медвежонок, в виде книжек, извлеченных с нижней полки стеллажа, разбросанных по комнате и потоптанных, и даже в виде «пруда», организованного Пупырышем в каком-нибудь совершенно неподходящем месте священной Мохотечкиной территории. Так что, не надо Мохотечке рассказывать — что страшно, а что — нет.

В общем, именно так и получилось, что очки оказались на нижней полке стеллажа рядом с тем самым шикарным старинным альбомом, который уже пару дней мирно стоял тут же после очередного просмотра. Мохотечка через пять минут отправилась на кухню съесть что-нибудь вкусненькое, да так и осталась посмотреть мультик, родители вновь занялись чем-то очень важным, а Пупырыш, отпущенный на волю из объятий мамы, через те же пять минут вернулся в комнату сестры, очевидно — не без некоторого тайного намерения.

Было у Малыша это намерение или нет, но ещё минут через двадцать, когда Котечка вошла в свою комнату, она увидела, что Пупырыш сидит над большим раскрытым альбомом, который она сразу же с ужасом узнала, рассматривая его через замечательные золотистые очки, которые она так же сразу и с не меньшим ужасом узнала. Настоящий ужас охватил её, однако, тогда, когда, подбежав к брату и протянув к нему руки, она через секунду схватила только воздух — Малыша не было, только на раскрытом альбоме лежали очки. Ничего не понимая, Котечка начала ошеломленно озираться, искать Пупырыша по всем углам, заглядывать под кровать, за шторку, в платяной шкаф — всё было впустую, Малыша нигде не было. Котечка, будучи абсолютно уверенной в том, что он из комнаты не выходил, всё же прошлась по квартире — молча и сосредоточенно исследуя все любимые Пупырышем места для прятанья — брат исчез! Это было немыслимо и невероятно, но его определенно не было в квартире! Ещё не зная — почему, Котечка чувствовала себя кругом виноватой, и просто холодела при мысли о том, что произойдет тогда, когда родители неизбежно спросят: «А где Малыш?».

Девочка вернулась в свою комнату, вновь всё осмотрела, и, просто уже не зная, что делать, бессильно опустила руки и села на ковер, пытаясь понять — что же делать дальше. Взгляд её, блуждавший по комнате, наткнулся на альбом, который рассматривал Пупырыш, шикарный старинный папин альбом. Котечка подсела поближе к книге и вгляделась в иллюстрацию, которую всего лишь несколько минут назад рассматривал Малыш — это была самая грустная картинка, там плескались жутковатые зеленые волны безбрежного океана, две твари кружились друг за другом со своими разинутыми зубастыми пастями, и над ними угрюмо возвышались два высоченных айсберга, похожие на небоскребы… А на вершине одной из этих ледяных гор виднелась маленькая съёжившаяся фигурка… Котечка вгляделась внимательнее, и не смогла поверить своим глазам — на самой макушке айсберга, приютившись в какой-то расщелине, сидел, подтянув коленки к подбородку и крепко обхватив себя руками, её брат — маленький, озябший, и, конечно же, очень испуганный Малыш. В ту же секунду Котечка поняла и то, что очки в этом деле сыграли решающую роль; поглядев на них с ненавистью, Котечка была готова шмякнуть ими со всей силы о стену, но столь же быстро поняла она и то, что очки — единственный путь для спасения Малыша. Поколебавшись всего полсекунды, Мохотечка, зажмурив глаза, решительно водрузила очки себе на нос, затем нашарила альбом и резко подтянула его к себе, после чего глубоко вздохнула, и, медленно открыв глаза, вперила взгляд в жутковатую зеленую воду, морских тварей и высоченные ледяные глыбы с маленькой одинокой фигуркой на одной из них.

Сначала ничего ровным счетом не произошло, но Котечка прекрасно знала, как пользоваться такими очками — она, прежде всего, постаралась успокоиться, — что, конечно же, было делом нелегким, — затем расслабила мышцы лица и сделала тот самый «отсутствующий взгляд», после которого всё плоское становится выпуклым и объёмным… Уже через несколько секунд Мохотечка увидела, как надвинулись на неё ледяные горы, услышала, как зашумели волны, и почувствовала на своем лице холодное морское дыхание ветра… Но она всё ещё находилась в своей комнате, в этом она была совершенно уверена, поскольку слышала, как в гостиной бубнит телевизор, а совсем рядом, время от времени, щёлкает о чём-то попугай в своей клетке. Стараясь ни на что не отвлекаться, Мохотечка продолжала вглядываться и вглядываться в картинку, однако через секунду попугай неожиданно разразился целой очередью громких посвистов и щелчков, и начал, вдобавок, изо всех сил громыхать дверцей, что Котечка терпеть не могла. Поняв, что попугай не даст ей сосредоточиться, девочка решила пойти самым верным путём — набросить на клетку темно-синюю шаль с яркими замысловатыми узорами, которой попугая накрывали на ночь, — чтобы никого не беспокоил и сам спал спокойно. Шаль висела тут же, на головке кровати, однако, после того, как Котечка перевела на неё свой, по-прежнему «отсутствующий» взгляд, случилось неожиданное — причудливо изогнутые и завивающиеся разноцветные узоры вдруг ожили — начали струиться, перетекать друг в друга, становясь необычайно яркими. Завороженная, девочка не могла оторвать от них глаз, а узоры, продолжая сплетаться, потекли по кругу, всё убыстряясь и убыстряясь, пока не превратились, наконец, в одну большую и сверкающую всеми цветами радуги вращающуюся спираль… Очень скоро Котечка перестала видеть комнату, шаль, и даже внешние круги этой спирали — её внимание целиком и полностью поглотил центр — подвижный и переливающийся, который почему-то становился всё больше и больше, пока не заполнил собой всё, так, что ничего больше не осталось, кроме кружащихся вокруг Мохотечки мириадов сверкающих огоньков, которые вращались со всё возрастающей скоростью, пока не превратились, наконец, в один сплошной светящийся водоворот, который нёс Мохотечку в своём потоке с нарастающим шумом, переросшим вскоре в самый настоящий грохот самого настоящего водопада. А потом Котечке показалось, что она куда-то падает со страшной скоростью, и от испуга она крепко зажмурила глаза. А потом стало тихо-тихо…

Конец ознакомительного фрагмента.