Женщины-кошки

Олег Бажанов

Сборник рассказов о женщинах.

ХУДОЖНИЦА И МАСТЕР

С миловидной молодой коллегой он познакомился на вечеринке у себя в студии после собственной персональной выставки картин. Друг представил понравившуюся ему девушку как приехавшую из столицы свободную художницу. Свободную и в личной жизни…

Он был гораздо старше её. Но в ней было что — то такое, что сразу поражало и захватывало мужское внимание. Фигура, осанка. И взгляд. Взгляд дерзкой кошки. А так как они оба являлись творческими личностями, их близость случилась в первый вечер знакомства без предварительных ласк и ухаживаний. Потом они провели остаток вечера вместе, и она пригласила его к себе на новоселье в недавно купленную квартиру. После недавнего развода он тоже чувствовал себя совершенно свободным…

Мастер переступил порог её квартиры и понял, что из гостей будет только он один. Что ж, это его вполне устраивало.

Его поразило множество карандашных набросков городских улиц с чёрными силуэтами спешащих по ним людей, мужских и женских портретов, летних и зимних пейзажей — они были развешены на стенах по всему периметру большой комнаты, почти не обставленной мебелью. Панель телевизора, раскладной диван, два кресла под комплект, журнальный столик, торшер, тумбочка и открытый шкаф для книг — всё белого цвета. Рисунки висели везде на свободных местах и даже стояли на шкафу.

— Разместимся здесь. Если хочешь, можем пройти на кухню, — произнесла хозяйка, пропуская гостя в комнату.

— Я пока исследую твою жилплощадь, если ты не против? — галантно поинтересовался он, целуя хозяйке руку и вручая принесённую бордовую розу на длинной ножке и чайный набор на шесть персон, привезённый из Китая. — С новосельем, хозяйка!

— Благодарю, мастер!.. — театрально поклонилась она, приглашая его пройти на кухню.

— Профессионально рисуешь! — похвалил он, проходя мимо и, как бы невзначай, касаясь рукой талии хозяйки.

— Это лишь черновые наброски. Они мне создают ауру для творческих изысканий.

— Как фотообои? — пошутил он.

— Ну, наверное, — засмеялась она.

Окрашенная в кремовые тона и обставленная светлой мебелью кухня удивила своими размерами.

— Ого! Она у тебя в полквартиры! — не смог он скрыть удивления.

— Основная часть жизни женщины проходит на кухне! — продекламировала она с выражением и добавила тише: — Или должна проходить. Садись, где тебе удобно.

Пока хозяйка разбиралась с ужином и с подарками, он выбрал для себя диван.

На художнице были надеты блузка и узкие джинсы. И пока она суетилась у плиты, повернувшись к мастеру спиной, он оглядывал её ладную фигуру и думал о том, что, пожалуй, желал бы нарисовать её в костюме Евы…

— Чем ты там занимаешься? — не оборачиваясь, подала голос хозяйка.

— Да, так — смотрю. — Он вдруг почувствовал себя пойманным на месте преступления и отвёл глаза. — Кухней твоей любуюсь…

— У меня от твоих любований вся спина горит! — она повернулась с супницей на подносе и, сделав несколько лёгких шагов, поставила её на стол. — Не знаю, что получилось, но я старалась.

— А что там? — полюбопытствовал он, ощутив исходящий от блюда аппетитный аромат.

— А ты посмотри.

Он приоткрыл тяжёлую крышку и воскликнул:

— Кролик? Как пахнет!

— Да! — удовлетворённо улыбнулась художница, довольная собой. — В белом вине. Не пробовал? Очень вкусно! Моё фирменное блюдо. Хочешь, расскажу, как готовить?

— Жажду! — воскликнул он, чувствуя, что готов съесть всего этого кролика целиком. — Но более всего жажду его надкусить!

— Ты послушай, рецепт прост, — деловито начала она. — На сковороде разогреваем масло и кладём в него чеснок и кусочки крольчатины, как только они покроются золотистого цвета корочкой, вливаем в жаровню вино, кладём крупно нарезанные шампиньоны, соль, перец, можно добавить немного лимонного сока. Сок придаёт блюду особый привкус, но делает нежное кроличье мясо жестковатым. Поэтому — на выбор. Ставим всё это тушить на медленном огне до выпаривания жидкости. На гарнир у нас сегодня картофельное пюре, тоже приготовленное по моему особому рецепту.

— Госпожа художница, вы ещё и кулинар? В вас столько талантов! — рассыпался в похвалах он, давясь слюной. — Вы сразили меня наповал!

— Когда? — радуясь, что угодила, она, поставив на стол большое блюдо с картошкой, села напротив.

— Что «когда»? — не понял он, ответственно раскладывая в тарелки куски аппетитно дымящегося кролика и поливая их ароматным соусом.

— Когда сразила? Когда мы с тобой напились до чёртиков?

— Ну, да! И сейчас. Несомненно, позавчера у меня на вечеринке было что — то особенное! Кстати, ты классно танцуешь!.. — Он еле выдерживал эту ароматную пытку голодом и хотел уже побыстрее добраться ртом до еды.

С достоинством творческой личности приняв комплименты мастера, кивнув головой, хозяйка милостиво разрешила:

— Начнём!

За ужином, расхваливая вкусного кролика, они пили белое вино и строили планы на предстоящую неделю.

— И куда ты меня повезёшь? — поинтересовалась она, ставя на стол десерт.

— Мы поедем в Москву.

— В Москву… — улыбка сошла с её лица. — Почему именно в Москву?

— Что — то не так?

Она помолчала, обдумывая ответ, потом произнесла:

— Я не люблю Москву. С ней у меня связаны не очень хорошие воспоминания.

— Поделись. Может, станет легче.

— Тебе интересно?

— Да. Интересно.

— Ладно. Приехав из глубинки в столицу, я мечтала удивить мир. Думала, что со своим талантом пробьюсь к мастерам, к богеме. Знаешь, пробилась. В мире столичной богемы мне предложили роль натурщицы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ну, ты понимаешь…

— Эта квартира оттуда? — догадался он.

— Да. И что? Неужели осуждаешь? Ты не рисовал голых женщин? И не спал с натурщицами?

— Рисовал. — Мастер пожал плечами. — Я не могу тебя осуждать. Это нормально для нашего круга.

— И если ты ещё не понял, мне плевать на мнения других! Я кошка, которая гуляет сама по себе! И никто не может мной распоряжаться!

Он уловил негативную ноту в её настроении, поэтому сменил тему, произнеся бодро:

— А я официально возглавляю одну успешную дизайнерскую фирму. Точнее филиал столичной компании. По случаю завершения финансового года эта наша управляющая компания устраивает приём и торжественный вечер в столице. Директора филиалов приглашены с жёнами. Послезавтра утром мы с тобой вылетаем самолётом. В нашем распоряжении будет одна из лучших столичных гостиниц. Двухместный полулюкс на целых три дня! Обратно — поездом. Вагон СВ. Билеты уже заказаны. Представляешь, прогулки по Москве, ужины в ресторанах! Целых три дня и три ночи! И давай договоримся — никаких плохих воспоминаний!

— Давно ты так решил? — в её голосе чувствовался холод.

— Приглашения пришли вчера. — Он стал серьёзным. — Ты мне сразу понравилась. Я подумал, что не плохо бы было нам вместе… Сегодня утром заказал билеты… Думал, ты обрадуешься.

— Не плохо было бы в начале посоветоваться со мной! — Она говорила сухо. — Мы знакомы всего три дня! Ну, потанцевали, ну, выпили, ну, трахнул ты пьяную бабу на вечеринке. И что с того? Ты не думал, что у меня есть своя жизнь? Я тебе не жена, чтобы ты мог так за меня принимать решения!

— Я не понимаю: тебе не нравится слово «Москва» или слово «жена»? — Художник знал женщин, поэтому ждал ответа с бокалом вина в руке и с доброй улыбкой на лице.

— Повторяю, я тебе не жена, чтобы за меня решать! — произнесла она резко.

— Так стань ею… — по — доброму усмехнулся он.

— Щас! — с дерзким хохотом воскликнула она. — Тороплюсь и падаю!

— Зачем же торопиться? У нас впереди целая ночь, — спокойно отреагировал он, отставляя бокал на стол.

— Что? Ночь? Ну, разумеется! — Он увидел в её глазах напряжение и почувствовал растущее электрическое напряжение в воздухе. Мастер воспринял это, как сигнал к действию.

— А чего тянуть? — он решительно поднялся из — за стола. И она прочла в его глазах всю серьёзность его намерений.

— Не прикасайся ко мне! — кинулась она к спасительной двери. Он опередил, перекрыв выход из кухни.

Схватив за плечи, он придавил девушку к стене своим телом. Не сильно, так, чтобы она могла вырваться, если очень этого пожелает. Но она почти не сопротивлялась, и он просто держал её за руки.

— Пусти, — тихо попросила она, отвернув лицо и опасаясь взглянуть ему в глаза.

— Ты мне очень нравишься, моя юная коллега, — спокойно произнёс он. — Послушай, я взрослый опытный мужчина и мы с тобой подошли к моменту, когда твои и мои ожидания могут быть серьёзно вознаграждены. Не бойся, я буду ласков и нежен с тобой.

— Давай ещё немного посидим… — прошептала она.

И он понял, что она уже сдалась. Он понял, что сказанные ей слова — лишь слабая попытка защиты, которая не нужна ей.

— Доверься мне, малыш, и ничего не бойся, — ласково произнёс он. — Разреши мне сегодня увидеть тебя настоящую — без комплексов и без одежды. Разреши прикоснуться к твоему телу, осыпать его поцелуями. Разреши говорить слова, которые ты хочешь слышать. Разреши делать с тобой то, чего ты хочешь и ждёшь. Я буду чуток и нежен…

Она мягко высвободила руки и положила их ему на плечи. Потом прижалась, пряча лицо ему в плечо:

— Только не делай мне больно…

…Такого с ней ещё не бывало. Она стонала, кричала, билась на разложенном диване так, как никогда ещё и ни с кем. Он поцелуями глушил её крик. Но не мог долго сдерживаться и сам. Их неразделимое наслаждение длилось уже больше часа…

При включенной подсветке ночника они лежали нагие, горячие и мокрые, приходя в себя из беспамятства, будто возвращаясь из далекого полёта в затаённые глубины космоса. Она, расслабленная, пребывала в каком — то смятении чувств, не решаясь взглянуть на него, будто стыдилась того, что произошло. А он, смотрел на неё глазами мастера, любуясь красотой линий её тела.

— Я зажгу свет? — после нескольких минут тишины спросил он.

— Зажигай, — прозвучал её голос.

Он протянул руку к тумбочке у изголовья кровати, нащупал на ней выключатель от торшера. Электрический свет озарил большую, кажущуюся совсем незнакомой комнату с рисунками на стенах.

Она поднялась и направилась в ванную.

Он задержал взгляд на обнажённой грации и сладко потянулся с блаженной улыбкой на лице.

— Можно мне с тобой в душ? — крикнул он, когда за ней почти закрылась дверь ванной комнаты.

— Подожди. Я скоро выйду! — донеслось из — за двери.

«А ведь эта страстная художница с глазами кошки тебе больше, чем нравится! — признался себе мастер. — И что? У нас, мужчин, всё просто. Постоянная нужда в поиске самки для разрядки напряжения делает нас по жизни охотниками и коллекционерами. Но наступает момент — и поиски надоедают, хочется, чтобы рядом была постоянная хорошая женщина. Дежурная или любимая, не важно. Хотя, красота, интеллект, страсть — их никогда не бывает достаточно, и в мужском обществе принято, что чем больше вокруг разных женщин, тем лучше. Но в жизни творческого мужчины есть одно место, на котором женщина может находиться лишь в единственном экземпляре. Это пьедестал музы. И чтобы стать музой совсем необязательно быть умной, страстной и красивой. Нужно только верить в своего мастера! Муза — это та, рядом с которой мужчине хочется творить, рядом с которой он испытывает эмоциональное состояние сродни наркотику. И я второй день нахожусь в таком состоянии после встречи с этой юной художницей! Она станет моей музой, хотя пока об этом не знает».

Понежившись в постели ещё пару минут, мастер встал и направился туда, откуда доносились звуки льющейся воды.

Открыв дверь, он увидел силуэт за полупрозрачной шторкой, и, сдвинув с пути преграду, шагнул в белую эмалированную ванну.

— Ты чего? — не выключая воду, спросила она, почувствовав спиной его присутствие.

— Я к тебе.

— Я сейчас выйду.

— А я хочу к тебе. — Под тёплыми струями душа он прижался грудью к её телу.

— Ты устала? — поинтересовался он, давая свободу своим рукам.

— А ты?.. — Она повернулась к нему лицом. На них летели тысячи брызг, мешая смотреть и говорить. Но они не двинулись с места.

— Я? Нет, не устал.

— Сколько ты меня ещё собираешься истязать, мучитель?

— Долго… моя хорошая…

— Что ты сказал?..

— Я сказал, что теперь ты будешь моей кошечкой! Я буду о тебе заботиться.

— И совсем не нужно мне врать. Я поеду с тобой в Москву.

— А я не вру. Ты станешь моей музой. Я хочу тебя рисовать.

— Даже если врёшь, мне приятно.

— Запомни, малыш, я не буду тебя обманывать.

— Почему?

— Потому, что ты хорошая. Ты нужна мне.

— Говоришь красиво, мастер. А где ты научился так заниматься любовью?

— Не знаю. Опыт. Но так только с тобой. Я чувствую тебя. И снова хочу тебя.

— Мучитель! — Она доверчиво повернулась к нему спиной и прижалась бёдрами, впуская его в себя.

Он вошёл не спеша и прошептал ей в с самое ухо:

— Я тебя никому не отдам. Слышишь? И рисовать тебя буду только я!

Она медленно и аккуратно разогнулась, оставляя его в себе, и повернула голову, подставив под тёплые струи лицо.

— Люби меня. И я буду только твоей, мастер. Обещаю!

— Сделаю для тебя всё, что пожелаешь! — он обнял её и прижался всем телом к её горячему телу. — И буду любить тебя!

— Обещаешь? — простонала она.

— Верь мне…