Муха на стекле 1

Олег Викторович Попов, 2023

Что такое сон? Почему почти треть своей жизни нам непременно надо проводить в странном оцепенении, отрешаясь от реальности и погружаясь в непонятные видения? Захар Векшин вытянул для себя счастливый билет. Благодаря своим незаурядным способностям и упорным тренировкам, помогающим контролировать сознание во время сна, целеустремлённый подросток самостоятельно овладел непростой техникой управляемых иллюзий. Эти видения коренным образом изменили всю его дальнейшую жизнь, помогли найти верных друзей и настоящую любовь…В оформлении обложки использована картина автора романа.

Глава одиннадцатая. Спасательная операция

Мы вернулись в дом, продолжая по дороге обсуждать нюансы предстоящего сложного и опасного дела. Увидев нас на пороге, Августин облегчённо вздохнул… Неужели мастер боялся, что мы с Алиной сбежим, даже не попрощавшись с ним?

Он уже успел нарисовать углём на куске старой холстины подробный план замка, отметив крестиками местонахождение караульных постов и темницу с Якобеттой. Мы тут же, без лишних слов, склонились, голова к голове, над примитивным чертежом…

— У нас остался только вечер и ночь, — сказал я, адресуя свои слова, в первую очередь, Августину — с подругой всё уже, в общих чертах, было обговорено. — Времени совсем мало. Нам с Алиной нужно как-то незаметно проникнуть в замок…

Мастер задумался и, размышляя вслух, произнёс:

— Мост стража поднимает с наступлением темноты… После того, как будет разгружена и выпущена из крепости последняя крестьянская телега. Обратно мост опустится, лишь когда достаточно рассветёт… Чтобы впустить в замок повозку со свежим молоком из деревни, проснувшимся господам на завтрак.

— Утром уже поздно! — нетерпеливо перебил я. — А что привозит в крепость эта последняя вечерняя телега?

— Сено для лошадей. А вывозит из замка, по темноте уже, мешки с навозом и грязной соломенной подстилкой… Собранные слугами за день в хлеву и в конюшне.

— А вот это, пожалуй, интересно… — произнёс я, переглянувшись многозначительно с Алиной. — Мы с сестрой сможем на последней повозке тайно проникнуть за стены крепости?

— Сено вечером, обычно, развозит Франциск… Если я возьмусь вместо него доставить эту телегу в замок, думаю, он не будет против. И вопросов лишних задавать не станет… Его семья мне обязана. Я за раненого на войне брата Франциска сражался на судебном поединке… Спас его от серьёзного наказания.

— Отлично! — кивнул я. — Займись этим. Ещё нам надо продумать пути вечернего отхода из замка… И как потом ночью, всем вместе, незаметно покинуть деревню. Если, конечно, всё сложится удачно…

***

Несколько часов мы втроём прорабатывали и обсуждали мельчайшие детали предстоящей операции. А после полудня субботы приступили к осуществлению задуманного…

Августин и правда, без особых проблем договорился с Франциском поработать ближайшим вечером вместо него возницей. Более того — мастер меча выкупил у зажиточного крестьянина саму эту телегу с сеном… И приобрёл, у него же, двух запасных лошадей в дальнюю дорогу. В обмен на оставляемый дом.

Ошеломлённый столь выгодной внезапной сделкой, прижимистый Франциск на радостях добавил к проданной телеге ещё два новеньких колеса на замену… И комплект деревянных дуг с полотняным пологом, позволявший быстро натянуть над повозкой надёжную защиту в пути, от неожиданного дождя или палящего солнца.

…Взвесив все возможные варианты, мы пришли к единодушному выводу, что в случае успеха нашей операции, уходить беглецам ночью следует только через лес. По северной дороге.

Тогда стража с высоких башен замка точно не сможет их обнаружить на рассвете, под кронами деревьев. Да и догнать конную повозку на узкой и единственной просеке в дремучей лесной чаще преследователям будет непросто… Если предпринять заранее кой-какие меры.

А для этого, уже во второй половине субботнего дня, Августин ушёл в лес… И основательно подрубил несколько толстых деревьев в глубине чащи, по обоим краям тесной просеки. Теперь, ему достаточно было произвести с десяток точных ударов топором, чтобы на пути возможной погони вырос завал из мощных и ветвистых стволов… Непреодолимый для всадников.

Время до конца светового дня пролетело в хлопотах и суете быстро… А когда над деревней стали сгущаться летние сумерки, к дому Августина подъехала телега, гружённая огромным стогом душистого сена. Франциск, передал поводья мастеру, обошёл вокруг повозки в последний раз… Посопел. И удалился, наконец… Так и не решившись задать вертевшийся на языке вопрос — и зачем это соседу приспичило вдруг лично отвозить сено в крепость?

А мы с Алиной, выскользнув тенями из дома, сделали себе тут же глубокую выемку в стогу… И забрались внутрь. Августин аккуратно заложил и замаскировал душистой пробкой из ароматной травы отверстие снаружи.

Едва мы удобно устроились в стогу, мастер взобрался на козлы, присвистнул, дёрнул за поводья… И телега, влекомая вперёд парой сильных, сытых лошадей поскрипывая, двинулась со двора.

…Я молча сидел в тёмном и тесном травяном мешке, покачиваясь на ходу, приобняв притихшую под боком девушку. Глаза мои были закрыты… Что, впрочем, совершенно не мешало мне разглядывать себя и Алину внутри стога. И в целом — наблюдать со стороны за местностью и нашей телегой, ползущей к замку по склону холма вверх.

Я смотрел на этот иллюзорный средневековый мир вблизи… Изучая его, одновременно, отдалённо, с высоты птичьего полёта. И совсем не глазами.

Это были трудно передаваемые словами, ни на что не похожие потрясающие ощущения… Переживаемые в осознанном сне каждым слипером.

***

В замок мы проникли на удивление легко… Стражник на воротах заворчал было, что, мол, разъездились тут всякие, на ночь глядя! Но, присмотревшись в сумраке к вознице, узнал Августина. И махнул ему рукой — проезжай давай!

Мастера меча служилые люди уважали… Он многих воинов в крепости успел обучить премудростям своего искусства фехтования.

А ещё, Августину стражники искренне сочувствовали… В замке все были в курсе, насчёт едва не состоявшейся свадьбы мастера с разоблачённой ведьмой, прикидывавшейся невинной овечкой. Вот ведь дьявольское отродье — чуть-чуть не погубила такого выдающегося воина!

Все знали и о намерении мастера навсегда покинуть деревню после завтрашней, публичной казни… И с пониманием относились к этому решению Августина. Избавиться от колдовских чар не так-то просто… Тем более в местах, где всё будет напоминать мастеру о ведьмином коварстве! Старший стражник только крикнул вслед вознице:

— Смотри, Августин, долго не задерживайся! Я до следующей смены караульных должен обязательно мост поднять… И цитадель запереть до утра.

…Когда мы въехали на безлюдную крепостную площадь, ночь уже зажгла свои яркие звёзды над тёмными силуэтами башен и зубчатых стен. Внутри замка царили тишина и покой…

В центре пустынной площади всё было готово к завтрашней экзекуции. Свежеструганные ступеньки перед эшафотом вели на высокий, почти в человеческий рост, прочный деревянный помост. А на нём возвышалась одинокая плаха…

Несчастную Якобетту держали в каземате для особо опасных преступников. Темница располагалась в дальнем закутке замка. Отдельное помещение с толстыми каменными стенами и дубовой дверью, оббитой кованным железом, охраняли сразу два стражника, вооружённые алебардами.

Сумрак стремительно сгущался… Однако полагавшийся факел для ночного освещения входа в острог, слуги тут ещё принести и закрепить над дверью не успели.

Безмолвные фигуры часовых чернели на фоне серой стены… Мощная дверь, которую они стерегли, запиралась на целых два навесных замка. Стражники хранили по одному ключу на груди, поверх панцирей, на прочных верёвках.

Караульные зорко следили не только за целостностью замков, но и друг за другом… Отпирать запоры своими ключами они имели право только с разрешения и в присутствии начальника караула.

Августин, по пути к месту разгрузки телеги, сделал небольшой крюк… И остановился у глубокой ниши в крепостной стене, недалеко от темницы.

Мастер спрыгнул с козел и стал, громко ругаясь, поправлять колесо у своей повозки. Кроме двух молчаливых часовых, охраняющих Якобетту, вокруг никого видно не было… Да и тех уже в темноте обычный глаз мог рассмотреть с трудом.

За слюдяными витражами узких окон башен, носились тенями с горящими факелами слуги… До нашего слуха долетали лишь дробный топот деревянных башмаков, да приглушённые голоса.

Было самое удачное время для спасения Якобетты… Наступление ночи в замке всегда сопровождала ежевечерняя, всеобщая суматоха, связанная с организацией факельного освещения основных жилых помещений и обширной территории под открытым небом.

Часовые у темницы напряжённо следили за невесть откуда появившейся в поле их зрения гружённой телегой и действиями слабо различимой во мраке фигуры бранящегося Августина. В этом уединённом месте повозки, обычно, не ездили…

Мастер меча, улучив момент и зайдя за стог сена, скрывшись от глаз таращащихся в темноту стражников, быстро и незаметно выпустил нас с Алиной на свободу. Мы с девушкой скользнули бесшумно в чёрную нишу в каменной стене и затаились…

Две человеческие фигуры в этом месте, укрытые длинными тёмными балахонами, с надвинутыми на лица капюшонами, не всякий бы теперь заметил и вблизи. Зато нам с Алиной притихших стражников с поблёскивающими в темноте алебардами, видно было прекрасно… Караульные стояли всего в метрах тридцати пяти.

Я шепнул мастеру, заторопившемуся к лошадям:

— Поставишь телегу на разгрузку и быстро возвращайся сюда!

Августин кивнул мне, стеганул лошадок и отъехал… Стук копыт и колёс стих. Наступила тишина… А вскоре, по донёсшимся отдалённым голосам, со стороны хозяйственных построек замка, я понял, что слуги приступили к разгрузке привезённого мастером сена.

Часовые у дверей темницы, наконец-то, успокоились… Пора было начинать действовать и нам с Алиной. Времени до смены караульных оставалось в обрез…

Моя рука сжала локоть девушки:

— Я беру правого стражника… Левый спрайт — твой. Начали!

Мы, сомкнув веки, разом сосредоточились на мысленных командах часовым… Если б кто-то из обитателей замка, в эту минуту, наблюдал за караульными у темницы, он бы сильно удивился происходящему.

В то время, как левый стражник вдруг безвольно обмяк, обхватив свою алебарду двумя руками и повиснув на ней, его товарищ с остекленевшим взглядом аккуратно прислонил оружие к стене… Часовой снял с шеи ключ и открыл верхний запор. Потом, активный караульный с невозмутимым видом взял свою алебарду и застыл истуканом на посту… А аналогичную операцию с отпиранием нижнего замка повторил другой стражник.

Теперь оба часовых с остановившимися, не моргающими глазами и отвисшими челюстями, охраняли незапертую дверь… Даже не замечая этого.

…Моего плеча осторожно коснулась рука тихо подошедшего сзади Августина. Не открывая глаз и мысленно держа под контролем своего спрайта, я шёпотом приказал мастеру:

— Иди к темнице и приведи сюда Якобетту… Только ради бога, поторопись!

— Как? А стражники?

— Они тебя не остановят… Не обращай на часовых внимания. Оба замка уже открыты… Иди же, дорога каждая минута!

Августин секунду помедлил… И всё-таки, он был настоящим воином — бесстрашным и отчаянным! Мастер меча решительно шагнул из чернильной тени, быстро преодолел под светом вынырнувшей из-за ночных облаков луны тридцать пять метров каменной брусчатки… Караульные молча, не шевелясь, смотрели перед собой.

Августин остановился у дубовой двери темницы… И стараясь не коситься на бесстрастные лица окаменевших часовых, снял с кованных дужек отомкнутые замки. Тихо скрипнули железные петли… Мастер скрылся за дверью, аккуратно притворив её за собой.

Несколько томительных минут показались нам с Алиной вечностью… Наконец, Августин вышел из темницы. На руках у него была закутанная в мужской плащ Якобетта. Руки и ноги девушки сковывали тяжёлые кандалы…

— Вот сволочи! — не раскрывая сомкнутых глаз, прошептала Алина.

— Не отвлекайся… — отозвался я тихо. — Теперь запираем быстренько замки обратно!

Августин со своей драгоценной ношей, позвякивая свисающими с оков цепями, ещё спешил к нам, когда стражники, не произнося ни слова, уже начали по очереди закрывать темницу… Послушные нашим с Алиной мысленным командам.

Прошло всего пять минут — и висевшая над крепостью луна уже вновь освещала привычную картину… В тёмном закутке цитадели тускло поблёскивала кованным железом запертая дубовая дверь в острог и начищенные алебарды двоих грозных стражников.

Правда, выглядели теперь караульные какими-то растерянными. Даже напуганными… Медленно приходящие в чувство стражники судорожно сжимали древки своих алебард, тискали, время от времени, ключи на груди. Оба часовых молча, с недоумением поглядывали на запертые замки… И подозрительно косились друг на друга.

Августин оставил Якобетту на наше попечение в чёрной, непроглядной нише… А сам помчался стремглав за телегой.

К этому времени шустрые слуги уже успели освободить повозку от сена. И заканчивали грузить её большими, кожаными мешками с отходами.

Пока караульные продолжали пребывать в прострации, мы с Алиной шёпотом объяснили Якобетте ситуацию… И план наших дальнейших действий.

Вызволенная из темницы особо опасная преступница испуганно смотрела на нас глазами затравленной лани и только тихо всхлипывала… Господи, она была совсем ещё девчонка!

Мы помогли ей, обессиленной и измученной пытками, бесшумно забраться в специально приготовленный для неё мешок… К темнице, между тем, подошли слуги с горящими факелами. Один источник ночного освещения, под придирчивым взором стражников, был помещён в специальный держатель над запертой дверью…

Караульные заметно повеселели. Впрочем, они быстро убрали с лиц ухмылки и подтянулись, когда вслед за растворившейся в темноте обслугой показался в круге света начальник караула со сменой.

Часовые с явным облегчением передали свои нагрудные ключи заступившим на пост товарищам… Начальник караула подёргал, проверил для порядка — заперты ли навесные замки, стукнул кулаком по дубовой двери:

— Эй, бесовское племя! Ты там? Ну-ка, отзовись!

Я похолодел… Вот и всё. Этой досадной мелочи мы не предусмотрели! Сейчас выяснится, что в темнице никого нет. В крепости начнётся тревога, мост охрана сразу поднимет, отрезая нам пути отхода… Мы пропали!

Но Алина, спасая положение, уже зажмурилась изо всех сил. Она вновь посылала мысленные приказы… На этот раз — главному стражнику. И тот незамедлительно отреагировал на телепатическое воздействие моей подруги…

Начальник караула забыл напрочь про свой вопрос. Главный стражник постоял ещё с минуту, переминаясь с ноги на ногу перед запертой дверью темницы, безуспешно вспоминая, что же он хотел предпринять? Потом смачно сплюнул на землю и злорадно произнёс:

— Завтра, когда палач укоротит тебя на голову, я лично сожгу за деревней твои поганые останки… А пепел развею по лесу!

С чувством выполненного долга, начальник караула повернулся к своему маленькому отряду и хриплым голосом рявкнул отрывистую воинскую команду… Стражники, громыхая доспехами, растворился во мраке. А у дверей запертой темницы застыла пара новых часовых… Я облегчённо выдохнул.

…Поскрипывая и издавая специфические ароматы, показалась из темноты, наконец, знакомая телега с горой мешков, наполненных навозом и всяким мусором. Стражники закрутили брезгливо носами, уставившись подозрительно на повозку… Впрочем, расстояние и мрак, за пределами освещённого факелом пятачка, не позволяли караульным что-либо подробно разглядеть в ночи. А отходить даже на шаг от охраняемого объекта часовым строго-настрого запрещалось…

Поравнявшись с нашей нишей и прикрыв её гружённой телегой от бдительных глаз напрягшихся стражников, Августин спихнул локтем ближайший к себе мешок наземь. Тот упал прямо под ноги нам с Алиной.

Часовые, услышав смачный звук свалившейся поклажи, язвительно принялись критиковать издали возницу-растяпу. А Августин, громко ругаясь на своенравных лошадей, слез с козел и поспешил к упавшему грузу.

Оставаясь невидимым для стражников, я помог мастеру осторожно уложить вонючий мешок обратно на повозку… А следом — и кожаный куль с притихшей Якобеттой внутри.

Запах, конечно, витал над телегой ещё тот! Не для чувствительных натур и нежных женских носиков… Но мы с Августином, да и обе девушки, пребывая в сильнейшем нервном напряжении, на зловоние внимание не обращали. Наши органы обоняния и не то готовы были сейчас вытерпеть, лишь бы поскорее вырваться из замка!

Потом, я и Алина, бесшумно и незаметно для стражников, сами забрались в телегу. И спрятались там, в принесённых с собой пустых мешках…

Августин обошёл ещё раз повозку. Осмотрел, поправил и закрепил груз. Взгромоздился на козлы, хладнокровно пропуская мимо ушей ехидные комментарии стражников… Лошади всхрапнули и, цокая подковами по камням, потащили, наконец, нашу телегу к подъёмному мосту.

…У ворот замка стояли трое вооружённых алебардами воинов. Ещё пара арбалетчиков наблюдала за ситуацией сверху, с широкого гребня зубчатой, каменной стены.

Конец ознакомительного фрагмента.