Всюду жизнь

Олег Кашин

Эта книжка целиком отдана одному автору – Олегу Кашину, за фантастически короткий срок ставшему звездой газетной журналистики. Со стороны может показаться, что формула его успеха проста и незатейлива: всего-то – оказаться в нужное время в нужном месте, а потом живо и смачно обо всем рассказать на газетных страницах. Но, приглядевшись повнимательнее, понимаешь, насколько тонким знатоком жизни и вдумчивым аналитиком надо быть, чтобы так работать и при этом регулярно попадать в яблочко.

Другой Кашин

Кашин… бойкий автор и цепкий наблюдатель, регулярно отправляющийся на все митинги, демонстрации, флэш-мобы, пикеты и побоища в Москве. Он — Растиньяк, приехавший овладеть Москвой, редкий для современной России тип классического американского репортера, дотошный, честолюбивый хроникер, для которого «события» и «факты» куда важнее, чем «ура» и «долой». И потому, если революция в России, не дай Бог, случится, именно Кашин будет ее Джоном Ридом.

Александр Тимофеевский «Юность — это возмездие» («Известия» от 07.06.2005)

Эжен Растиньяк — герой Бальзака, который дает клятву — достичь успеха, выбиться в люди любой ценой. Корреспондент «Коммерсанта» Олег Кашин вполне заслужил такого сравнения — судя по той фантастической скорости, с которой он сделал карьеру, за какой-нибудь год превратившись из провинциала-«гастарбайтера» в настоящую звезду газетной журналистики. Где это видано, чтобы ведущее общенациональное СМИ («Известия») размещало на своих страницах панегирики в адрес сотрудников своего прямого конкурента? А ноутбук от Ходорковского? А полемика с Жириновским один на один в телеэфире? Иными словами, надо же было так заставить о себе говорить в двадцать пять-то лет!

Главная тема Кашина-репортера — «молодежная политика». От одного этого словосочетания еще недавно сводило зубы и веяло запахом коридоров бывших комсомольских учреждений, в которых догрызали бюджеты «на молодежь» неведомо как сохранившиеся престарелые комсомольцы. Теперь не так: с недавних пор это та самая «настоящая» политика, по сравнению с которой политика «взрослая» есть не более чем надоевший балаган. Раньше жизнь была там, а здесь ее не было; теперь все в точности наоборот! Отчасти в этой уже совершившейся революции повинны события «внешние» — грузинские, украинские, киргизские, — но там общество не успело даже и разглядеть этих «студентов», превращенных в рычаг для свержения тронов. У нас в России не так: нам дана роскошь времени, отведенного на экспозицию. И не в последнюю очередь свою роль в этом сыграло и то, что нашлись люди вроде Кашина, которые эту живую среду смогли увидеть, описать, явить миру — и, тем самым, дать ей собственный язык и свои уникальные имена.

Но тем не менее, сравнение коммерсантовского корреспондента с бальзаковским персонажем настоящей критики все же не выдерживает. Кашин — не Растиньяк. И главное его отличие — именно в этом самом «любой ценой»: один из главных лейтмотивов кашинских текстов — это вопрос приемлемости (в самом широком смысле) цены настоящего успеха. Олег все время явно или неявно его задает: и когда живописует юных политических активистов, мечтающих о власти, и когда описывает саму власть во всем ее тяжеловесном обаянии, и когда просто пишет о жизни, будь то жизнь провинциального городка, московской тусовки, каких-то культурных артефактов, или же лично себя любимого, Кашина Олега Владимировича.

Со стороны может показаться, что формула его успеха проста и незатейлива: всего-то — оказаться в нужное время в нужном месте, пару раз схлопотать по морде от какого-нибудь милиционера или недружелюбно настроенного активиста, а потом живо и смачно обо всем этом рассказать на газетных страницах. Но только приглядевшись повнимательнее, понимаешь, насколько тонким знатоком жизни и вдумчивым аналитиком надо быть, чтобы так работать и при этом регулярно попадать в яблочко. Чтобы чувствовать нерв процесса, все время поверяя себя по нему. И именно в этом, а вовсе не в фортуне заключается реальный механизм капитализации бренда «Кашин».

Кашинские репортажи в «Коммерсанте» — торжество формата, созданного и поддерживаемого этим изданием: короткие жесткие фразы, только факты в каждом предложении, никакой отсебятины и никакой «позиции». Еще бы: если в изначальном тексте какая «позиция» и была, на рерайте все равно ее выбросят — машина есть машина.

В еженедельных колонках, которые Олег с осени 2004 года ведет в «Русском журнале» http://www.russ.ru/columns/life/ (педантично вывешивая в своем сетевом блоге http://www.livejournal.com/users/another_kashin/ фрагменты черновиков за день до публикации), нам предстает совсем другой Кашин.

«Всюду жизнь» — таков постоянный заголовок кашинской колонки в РЖ. Здесь его журналистика ближе к Аксакову, Гиляровскому и Успенскому, чем к сухим западным образцам репортерского жанра. Это бытописательство, в котором темой является то, что темой считает сам автор, он же в конечном счете и главный герой текстов. Автор, который думает, сопоставляет, спорит, возмущается, вспоминает — а также куда-то едет, с кем-то встречается, попадает в самые разные истории… Тот случай, когда уже не поймешь, где заканчивается журналистика и начинается литература. Но из этой «почти литературы», при всей ее «художественности», больше узнаешь о русской реальности, чем из напоминающих конторскую ведомость газетных заметок.

В каком-то смысле та жизнь, о которой идет речь, — это нерв нашего времени, далеко за пределами того узкого социального среза, с которым непосредственно взаимодействует автор. Не чувствуя его, нельзя изучать историю современности: в этом смысле данный сборник — еще и своего рода учебник истории. Ибо историк тем и отличается от хронографа, что пишет не только о событиях и датах, но и о том, что произошло — или происходит — на самом деле. Вкус к этому самому делу отличает журналиста Кашина. Однако на самом деле главные испытания для человека Олега Кашина еще и не начинались. Поскольку личный успех — это всего лишь аванс, выданный тебе историей.

Алексей Чадаев, редактор «Русского журнала»