Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

Олег Патров, 2023

Мы жили в то время, когда люди еще продолжали мечтать… Может быть, у многих так ничего и не вышло. Но на худой конец, в случае самой страшной неудачи, люди могли вспомнить ту прекрасную пору жизни, когда все было хорошо и все получалось… Ты же понимаешь, что я не могу во все это верить, брат?.. Я скучаю, когда ты уходишь, и мне тревожно.... Воспоминание – это не урок истории…Что будет, если мышь выйдет наружу? Она станет крысой, папа?..

Шаг седьмой

14

— Повтори-ка, зачем ты свалился мне на голову через… дай подумать… почти 20 лет?

Джиа не был рад появлению Остена.

«Я просил не у тех. Любовь нельзя завоевать усилиями других. Прости, сестра, мне стоило сделать все самому,» — метался в бреду Кардон.

«Ты хочешь знать, что было?».

Кардону хотелось оказаться в аду, но в ад попали другие, а он оказался бессилен…

«Мать говорила: если потерял смысл жизни — стисни зубы и живи, ты молод, у тебя все впереди».

«А что было впереди у тебя, Сарра? И по какому праву я отнял у тебя будущее?»

«Ты был человеком…»

«Но вел себя как свинья…»

— Он твой брат. Нам приходится держать его на успокоительных. Он может начать ходить, если ты сумеешь с ним справиться.

— Я знаю, кто он, ну а я — кто для него?

— Я рассказал ему о тебе.

— Все? С чего бы это, Остен?

— Твоя мать умерла два года назад, и я….

— Приятная новость. И как вовремя… Ты решил сегодня побить все рекорды? — Джиа не на шутку завелся, когда представил, что мать хоронили без него.

— Я не знал, где ты и что с тобой. Мы не могли найти тебя.

— О, да, зато теперь, когда я тебе понадобился…

— Зачем ты так, Джиа?.. Я старый, немощный и беспомощный перед тобой человек; всегда им был, но ты защитил меня и свою мать. Не отворачивайся от брата, ему сейчас очень трудно.

— Это не я его бросаю.

— Дай мне еще одну минуту, — с дрожью в голосе попросил Остен. — Я любил твою мать… и заботился о ней, как и обещал, хотя это было нелегко. Но ее нет, и мне одиноко. Я думаю, ты понимаешь меня, Джиа. После стольких лет я заслужил капельку тепла. Это простая женщина, она тоже немолода, и она смертельно боится Кардона. Таких, как он… и ты.

— Так высели его к чертовой матери. В чем проблема?

— Он нестабилен. Без поручителя ему не дадут жить. Его пси-фактор…

— Догадываюсь, — досадливо махнул рукой Джиа.

— Я понимаю, как это выглядит, ты не думай, — оправдывался Остен. — Но после той аварии… В капсуле засорился двигатель. Джиа, твоя сестра Сарра погибла, она умирала мучительно, и все это время…. У Кардона есть некоторые проблемы со здоровьем, но врачи сказали: они пройдут со временем, если он разрешит себе выздороветь.

— Теперь ты похоронил мою сестру. Надеюсь, запас покойников иссяк?.. В чем дело, Остен? Я читаю твои мысли: Кардон не твой сын. Я знал это, но как узнал ты?

— Это было давно. Он заболел и понадобилось переливание крови. Каково черта, Джиа, — Остен возмущенно потряс перед лицом взрослого пасынка кулаками. — Я имел права знать! И я воспользовался своим правом, — и воспитал его как сына. Почему я должен перед тобой оправдываться?

Джиа холодно уставился на непрошеного гостя.

— Надеялся?.. И сделал экспертизу. Если кровь не имела значения, если он ни в чем не нуждался, зачем ты говоришь мне, что вырастил его как настоящего сына? Почему?!.

Он одернул себя, почувствовав, что повысил голос до крика.

— Это не имело значения, — беспомощно повторил Остен.

— Или имело, до определенного предела?.. Мог бы и промолчать. Нехорошо отбирать надежду у страждущих. Я надеялся, что у вас сложится настоящая семья… Но похоже, даже такие люди, как ты, не могут быть тактичными к таким, как мы. Надеюсь, ты не обижал Сарру.

— Джиа!..

— А ты… ты рассказал Кардону, что это я убил его отца, раз ты ему не отец?!. А теперь предлагаешь ему пожить вместе со мной?.. Не терпится отправить на кладбище остатки нашей семьи? Или лучше наверняка — признать недееспособным — и на утилизацию, вместе с потенциально опасным и неблагонадежным братом?!.

— Джиа, я бы никогда…

— Я гадаю, как выглядел тот разговор?!. Чаепитие в сумасшедшем доме было бы более прилично.

— Джиа!.. Я умираю…

10…9…8…7…

Джиа включил обратный отчет, сдерживая бушующую по крови ярость.

— Остановись!

Они оба разом без сил рухнули на стулья — кто на какой попал. Остен приподнялся, вытаскивая из-под себя смятый плед.

— Извини, я не ждал гостей, — придя в себя, растерянно проговорил Джиа.

— Я не стал вдаваться в подробности. Кардон знает только, что его отец умер.

— А пока была жива Марри?

— Он считал своим отцом меня.

— Как вам это удалось?

Остен ответил.

— Ладно… — помертвевшим голосом протянул через пару минут Джиа. — Сегодня ты почти убил меня… но раз ты умираешь… Я помогу Кардону, и мы квиты. Больше мы друг другу ничего не будем должны.

— У него каша в голове. И он не контролирует…

— Я понял, — резко прервал нежданного вестника Джиа. — Хочешь анекдот? Две сволочи — старая и не очень — как-то встретились друг с другом…

15

«Честные люди — самые опасные негодяи», — любил повторять отец, и, как всегда, оказался прав: Остену все же удалось разыграть свою карту.

— Но-но, ладно, сам-то себя в праведники не записывай, — одернул себя Джиа. — Братишка…

Понимая всю абсурдность положения, Джиа согласился на авантюру. Фразу «прости за то, что лишил тебя детства» он решил приберечь на крайний случай; мальца следовало огорошить, отвлечь от тяжелых мыслей. Злость в деле выздоровления подходила лучше, чем вина или зависть.

«Решил поиграть в Бога?.. Снова?.. Ты серьезно?..»

Пять лет высылки приучили Джиа разговаривать с самим собой. Одиночество в его случае было безопаснее любых контактов.