Гитлер. Власть через унижение

Олег Соболев

Адольф Гитлер. Неуравновешенный, слабый физически и здоровьем человек создает Третий рейх. Он же и губит его необдуманными решениями. Как это возможно? Почему он? Кто раскроет тайны Третьего рейха? В книге все реальные события объясняются влиянием потустороннего мира. Если есть Бог, то есть и Дьявол. Многие тайны будут раскрыты. Если вы далеки от бога, то ваш разум получит ранее неизвестную, но крайне любопытную информацию. А вы уверены, что сами живете правильно, не нарушая небесных правил?

Секс и пиво

В 1913 году Лонгин перетянул подопечного в Германию, в Мюнхен. Оба наслаждались немецким обществом, пока на них не вышла мюнхенская полиция по запросу австрийской. Когда Адольфа доставили в австрийское консульство на медицинское освидетельствование, австрийский помощник консула и врач были шокированы. Во время заполнения анкеты глаза Гитлера вдруг задвигались неестественным образом, один глаз посмотрел направо на доктора, другой налево на консульского работника, потом оба, смотря в разные стороны, беспорядочно закружили зрачками. Это было жутковатое зрелище. Когда Адольф разделся до пояса, взору доктора предстала странная опухоль, выпиравшая из живота. На ощупь она оказалась почти твердой. Но самое удивительное, она перемещалась за руками и при нажатии испускала газ из привычного для этого места. Врач в ужасе отдернул руки, мысленно похоронив Гитлера. В довершение ко всему все голеностопы Адольфа оказались покрыты многочисленными мелкими язвочками. Доктор с облегчением прервал осмотр, зафиксировав непригодность Гитлера к воинской службе, и со скорбным сочувствием посмотрел ему вслед.

1 августа 1914 года началась Первая мировая война. К этому времени Лонгин и Адольф уже привыкли друг к другу и научились эффективно общаться. Демон не часто подавал голос, только в те моменты, когда надо было принимать важное решение или остановить Гитлера от неправильного поступка. Известие о войне было исключительным случаем, и Лонгин зашептал: «Это твой шанс, вступай в германскую армию, ничего не бойся, я буду оберегать тебя».

Сказано — сделано, и уже 8 октября Адольф присягнул на верность королю Баварии Людвигу III и императору Францу Иосифу. Уже в первых боях неуклюжий и мешковатый Гитлер преобразился, он показывал себя смелым и умелым солдатом, но при этом в нем удивительным образом сочетались бесстрашие и осмотрительность. Товарищи по окопам поражались, как тонко их товарищ чувствовал приближающиеся события и развитие ситуации. Это выгодно оттеняло Адольфа, и он стал пользоваться авторитетом.

В результате 1 ноября 1914 года ему было присвоено звание ефрейтора. Его заметило командование, и 9 ноября он был переведен связным в штаб полка. А уже 2 декабря 1914 года его наградили Железным крестом второй степени. Лонгин тоже удостоился похвалы, его отметил Сатана. Такое начало демон решил отметить.

14 декабря Гитлер доставил донесение на передовую и принял участие в начавшемся наступлении, сегодня он был особенно отважен. Он первым ворвался в небольшой французский городок во Фландрии. Лонгин уверенно направил его к бежевому дому в глубине улицы. Зайдя в дом, Адольф увидел испуганную молодую француженку с повязкой на голове. Больше в доме никого не было. Он оставил шинель в прихожей, обозначив свое присутствие в доме, и запер дверь изнутри. Девушка сидела на стуле, опустив голову.

«Она твоя, Дольфи, хватай ее, тащи на кровать и делай то, что скажу».

Гитлер сорвал повязку, обнажив темные волосы, и, довольный тем, что избавлен от неумелых разговоров, бросил ее на кровать и стал срывать одежду. Он набросился на нее, как тигр на добычу, короткий секс, минута созерцания объекта насилия с перепутанными волосами. Но Лонгин не дал ему испытать чувство симпатии к первой своей женщине и бросил его в атаку опять. После шестого раза демон посчитал, что достаточно и надо срочно изолировать Гитлера, чтобы первый сексуальный опыт не открыл доступ благодарности к измученной натиском девушке. На пороге он обернулся: прощай, падшая незнакомка. Вот так и весь мир падет перед Германией. Никто их не одернул из темноты, ведь процесс становления фюрера продвигался достаточно успешно, и с этого момента коллекционирование женщин стало регулярным.

Адольф шел по улице и был наверху блаженства. Как же это все-таки приятно и окрыляет, пожалуй, женщины — это необходимое удовольствие. Блаженство закончилось, как только он вспомнил про вечер со Стефани, особенно про мокрое, унизительное окончание. С этого момента парочка стала практиковать резкий, грубый секс, особо не выбирая жертву. Лонгин посчитал, что это лучший вариант: и удовольствие получаем, и Адольф будет изолирован от постоянных отношений с женщинами. Ведь ни создать семью, ни иметь детей Гитлер не мог, так решил Дьявол, ничто не должно отвлекать его от своего предназначения. Так продолжалось достаточно долго, но постепенно Лонгин стал замечать, что Гитлер с сожалением покидает свою сексуальную жертву. Да и демон заскучал по долгому и регулярному сексу, ведь он был неутомим. Кроме того, у него было еще одно приятное увлечение. Ему нравилось гипнотизировать людей, и глаза Адольфа вполне позволяли ему этим заниматься. И если это умение в политической мясорубке ждало своего часа, то соблазнить нужную женщину и затащить ее в постель можно было и сейчас. Главное не нарушить инструкции: никаких долгих связей и семейных уз. Хотя даже и просто сильная любовь могла отвлечь будущего фюрера от своей главной задачи.

В апреле 1916 года на вечеринке во время затишья боевых действий у новых знакомых на Рю де Серан Лонгин увидел темненькую девушку, которая гордо представилась как Шарлотт Эдокси Алида Лобжуа. Эта молоденькая восемнадцатилетняя девочка заставила демона вспомнить свою родную Каппадокию, прекрасную Аглаю, которая подарила ему свою девственность, но не успела стать его женой, так как он был убит по приказу Пилата. Аглая и Шарлотт были очень похожи, и Лонгин не смог устоять, прошептав Адольфу: «Эта девочка сегодня должна стать нашей, иди, общайся, а я сделаю все, чтобы ты стал ее первым мужчиной».

Гитлер не отходил от девушки ни на шаг; постоянное внимание, вовремя подсказанные демоном тонкие комплименты, бокалы вина, наконец, гипноз закружили не привыкшую к такому сладкому обращению девочку в вихре взрослых соблазнов и в вакууме реальности.

Вечеринка закончилась, и девушка послушно ушла с Адольфом в его временное убежище. Ее последнее возражение о том, что она боится беременности, было снято словами демона из уст Гитлера: «Девочка, я тебе гарантирую, что от меня ты никогда не будешь беременной, иди ко мне».

Хотя, пожалуй, в данной ситуации она приняла бы любой ответ. Первый раз за все время Лонгин и Адольф развлекались всю ночь. Надо сказать, что демон придавал Гитлеру поистине дьявольскую силу и неутомимость в сексе. И сейчас и потом любая женщина, которая проводила ночь с этой парочкой, ловила себя на мысли, что ничего подобного с ней еще не было. Отказаться от продолжения такой истории эти женщины были не в силах. Неизбежное разочарование от разрыва интимной связи по инициативе Гитлера иногда доводило даже до самоубийства. Но это позже, а сейчас началась череда сладких встреч. Шарлотт как собачка следовала за Адольфом, невзирая на военные действия, и кайфовала от дьявольского секса.

Однако будущий фюрер был все-таки человеком и довольно быстро влюбился в Шарлотт. В начале 1917 года Лонгин стал замечать, что Адольф скучает и много думает о девушке, в том числе и как о возможном спутнике жизни. Это не входило в планы демона, и в июне этого года он попросил помощи у Сатаны. В результате была создана ситуация, когда Шарлотт попала на алкогольную вечеринку и фактически была принуждена к сексу с германским офицером. Эти пять минут по сравнению с ночью у Адольфа показались ей отвратительными, наверно, так бывает с импотентами. Конечно, об этом чуть позже узнал Гитлер. Это решило судьбу их отношений, и осенью того года он уехал в отпуск, ничего не сказав Шарлотт. Больше она его никогда не видела. А девушка, привыкнув не заботиться о предохранении в отношениях с Адольфом, была неприятно удивлена, обнаружив свою беременность. До конца своих дней она так и не будет уверена в том, кто отец этого ребенка. Лонгин довольно потер руки.

Впрочем, в октябре 1918 планы демона нарушились. Он берег своего подопечного от поражения пулей и осколками, но не смог предусмотреть, что снаряд, взорвавшийся неподалеку, окажется химическим. В результате поражение глаз и временная потеря зрения, лечение в госпитале. Лонгин, потеряв возможность смотреть на мир глазами Гитлера, пару раз просто сорвался. Непонятные неконтролируемые вспышки гнева будущего фюрера, такие, что было невозможно втроем скрутить его, привели к тому, что Адольфа поместили в психиатрическое отделение. Однако вместе с возвращением зрения демон быстро успокоился, тем более что он получил новое задание от Сатаны. Дело в том, что закончилась война капитуляцией Германии. Конечно, Гитлер очень расстроился, он еще не знал, что ему предстоит более интересная работа — восхождение на политический олимп.

Они перебрались в Мюнхен, и Лонгин стал постепенно готовить своего подопечного к карьере политика. Окончательно рассказывать о том, что надо делать, демон пока не стал. По указанию Сатаны он ждал проведения одного важного мероприятия. Было решено столкнуть Гитлера и коммунистов.

Сатана не удивился, когда у него завибрировали рога, сообщая о том, что его хочет видеть Дьявол. Он ждал этого вызова. Если по проекту в России все было более-менее в норме, то с Гитлером четкий план пока не вырисовывался. Сатана понимал, что пора окунуть Адольфа с Лонгином в политику, что лучший способ — это возглавить какую-нибудь партию с националистическими, шовинистическими лозунгами. Но как действовать дальше, как сделать Гитлера популярным политиком? По схеме раскрутки Ленина быстро не получится, страна не та. Не те крестьяне, не те рабочие, только если опереться на солдатскую массу, но получится еще дольше, чем в России. Дьявол будет недоволен. Впрочем, публичные выступления с гипнотическим воздействием Лонгина на публику все равно будут главным инструментом. Основными помощниками выступят недовольные солдаты. Осталось только придумать какое-нибудь громкое событие с главной ролью Гитлера. Может, пусть французы попробуют оккупировать Рур, а Адольф возглавит эффективный немецкий отпор? Это уже кое-что, можно идти к хозяину преисподней.

— Темнейшей ночки, Ваше чернейшество.

— Как дела, Сатана?

— Все темнехонько, благодаря вашим молитвам наоборот. В России все идет по намеченному плану, по Германии, думаю, пора окунуть Гитлера в политику, дать ему возможность войти в руководство какой-нибудь партии. Потом пусть с Лонгином зомбируют народ, набирая популярность, двигаются к власти.

Сатана замолк, наблюдая за Дьяволом, пытаясь понять, по нраву ли дьявольской черноте его слова.

— Это весь твой план?

— Нет, надо ускорить события, придумать какое-нибудь событие, которое быстро сделает Адольфа популярным политиком. Например, у Франции есть мысли оккупировать немецкий Рур, а будущий фюрер мог бы возглавить сопротивление и сорвать этот французский план. Стал бы национальным героем. А потом можно и в Берлин перебираться.

— Подготовился, вижу, но сидеть на булках хватит. Гитлер с демоном уже по бабам скачет, но по-прежнему никто и никак. С партией это правильно, приступай, ты тут и сам справишься. Но вот о чем я подумал, давай поссорим фюрера с Советами, унизим его, а заодно заложим его ненависть к русским и евреям, на этой основе построим партию, с которой Гитлер придет к власти.

— Отправим Адольфа к Советам, темнейший?

— Нет, привезем коммунистов в Мюнхен.

— Это как?

— Берешь свое любимое детище — Советы и внедряешь в Баварии. Там сейчас очень плохо, значит почва для эксперимента хорошая. Это такая мини-революция, Баварская коммунистическая республика, звучит?

— Да, а евреи возглавят эту утопию?

— Правильно мыслишь. Для полноты ощущений не только возглавят, но и приедут из СССР. Сделай так, чтобы красноармейцы в Баварии унизили Гитлера, только без физического ущерба.

— Гениально. Русские уже есть в Мюнхене, в лагере для военнопленных, сделаем из них революционный отряд. А чем все закончится?

— Как всегда, побольше крови, подавить восстание и расстрелять всех. После этого создавай партию для Адольфа, основанную на национализме и ненависти к еврейско-большевистскому заговору, пролившему баварскую кровь, и вперед в пропаганду. А дальше посмотрим, стычка с французами сейчас не нужна, это все очень долго. На данном этапе нам надо действовать быстро. И придумай что-нибудь пикантное, повесели Дьявола.

И Сатана придумал. Он использовал демобилизованных солдат, вернувшихся с войны и оставшихся без средств к существованию, он подтолкнул левых радикалов к мысли построить коммунизм в Баварии, использовал самодостаточность этого региона. Основой стали солдатские Советы, давшие старт всеобщей баварской советизации. Раскачивать ситуацию он стал через Курта Эйснера. Этот человек, отсидевший за антивоенную деятельность, стал жертвой дьявольского плана. Эйснер не имел ни опыта, ни четких представлений о том, что надо делать после начала восстания. Однако вдруг оказался руководителем революционного правительства Баварии. Зато он был восточным евреем и возглавил революцию 7 ноября 1918 года, это было красивое решение Сатаны. Помимо правительства Эйснера, были созданы многочисленные Советы, создав хрупкое равновесие в Баварии. Достаточно скоро Курт стал мишенью со всех сторон, ведь общая ситуация только ухудшалась. Таким образом Сатана готовил критическую массу для создания коммунистической баварской республики. В Мюнхене царили хаос, преступность, беспомощность власти, беспомощность Советов. Это все впитывалось людскими массами, рождая отвращение к советизации и Советам, зарождая национал-социалистические настроения.

В целом в стране 9 ноября 1918 года рухнула монархия, и Германия была провозглашена Веймарской республикой. А еще коммунист Либкнехт объявил Германию социалистической республикой. Лонгин моментально добавил жара в ненависть Гитлера к социал-демократам и коммунистам, призвав отомстить за 9 ноября.

В феврале 1919 года Эйснер был готов сдаться, но Сатана думал по-другому. Курт был застрелен так, что его убийство дало старт второй волне революции, которая привела к созданию Баварской советской республики. Что касается конфетки для Дьявола, то и здесь Сатана отличился. В процессе самое активное руководящее участие приняли Абрамович, еврей из России, посланный в Германию Лениным, и сладкая троица: Левине, еврей из Санкт-Петербурга, возглавивший правительство Баварской советской республики с 14 по 27 апреля 1919 года; Левин, еврей из Москвы, коммунист, знакомый с Лениным, возглавивший в республике Совет солдатских депутатов; и Леви, еврей, председатель коммунистической партии Германии. Дьявол улыбнулся, а немецкий народ поставил Ленина, Левине, Левина и Леви в один ряд с бедой и катастрофой.

Последнее поручение Дьявола Сатана тоже исполнил красиво. Еврей из России Самуил Минцер двигался по Мюнхену вместе с отрядом красногвардейцев из числа военнопленных по поручению Совета арестовать пропагандиста из Берлина. Внезапно на одной из узких улочек, где было невозможно не столкнуться лицом к лицу со встречным человеком, он узнал в человеке с винтовкой, двигавшемся навстречу, агитатора из какой-то казармы, который изощренно пропагандировал антисемитские настроения. Кажется, его называли Гитлером. В списках для ареста он его не видел, но пристрелить его по законам революционного времени руки зачесались.

— Отряд, стой! Документы! — обратился он к встречной фигуре.

Адольф испуганно прижался к стене. Он различил красногвардейцев и вспомнил все свои последние антисемитские речи с подачи Лонгина.

— Адольф Гитлер. Это вы так нелицеприятно высказывались в казарме Макса о Советах и евреях?

— Нет, господин офицер, я сторонник мира и революции.

— А евреев ты почему так ненавидишь, сука? Именем Совета солдатских депутатов ты арестован.

«Что делать? Буду отпираться, а там, в Совете, что-нибудь придумаю», — подумал было Адольф.

«Нет, — зашептал Лонгин, — нет, этого недостаточно, сейчас тебя пристрелят за попытку к бегству. На колени, отдай винтовку и клянись в любви к коммунистам и России».

Гитлер плюхнулся на колени.

— Господин офицер, я уважаю Советы, я хочу сделать Германию такой же, какой сейчас стала Россия, возьмите меня к себе в отряд, возьмите мою винтовку как залог того, что я буду с вами. Я готов сходить в казарму, вы знаете, где она, в Обервизенфельде, взять вещи и присоединиться к вам. Я бесконечно уважаю Ленина и Леви, это великие евреи. Я сейчас стал понимать, каким правильным делом они занимаются. Прошу прощения за мою прежнюю безграмотность.

Минцер заколебался, достаточно ли у него поводов в данной ситуации в глазах отряда для расстрела Гитлера. Кроме того, он не был полностью уверен, что этот испуганный, растерянный человечек тот блестящий оратор, надо проверить. Он наклонился к нему, сунул ему в лицо ствол своего нагана.

— Ладно, я посмотрю на тебя. Даю тебе сутки на сбор, завтра приходишь в Совет, не вздумай обмануть, тебе некуда отсюда деться. Взять у него винтовку.

Отряд удалялся, а Гитлер стоял весь грязный и опустошенный.

«Не дрейфь, Адик, пока спрячешься, а Советам осталось считаные часы здесь командовать, ты еще отомстишь и евреям, и советским коммунистам, отомстишь так, что весь мир содрогнется, всему свое время», — вернул его к действительности голос Лонгина.

Это об этой ситуации фюрер напишет позже в официальной биографии. Как его хотели арестовать Советы за антисоветскую деятельность, но он избежал ареста, используя свой карабин. Ну что же, какая-то правда в этом есть…

Восстание было жестоко подавлено, не пожалели никого, Дьявол похвалил Сатану. Вот теперь все было готово к началу партийной карьеры. По указанию Лонгина Гитлер окончил курсы агитаторов и стал много выступать, особенно с антисемитскими речами.

Еще в январе 1919 года Сатана решил организовать националистическую партию для Гитлера, опиравшуюся на рабочий класс, в отличие от существовавших в то время подобных партий среднего класса. Безграмотные участники, во главе вечно сомневающийся и нерешительный слесарь, склонный к мистике, на пьянке в пивной учредили немецкую рабочую партию, в дальнейшем Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, NSDAP. В сентябре 1919 года на очередной партийной пьянке в пивной приглашенная парочка была настолько убедительна в выступлении, что Гитлеру предложили вступить в партию. Приглашение было принято, и вскоре пропаганда Адольфа стала определять политику NSDAP. В июле 1921 года будущий фюрер уже глава партии, а к началу 1923 года во время первого съезда под его началом уже было более пяти тысяч боевиков. Лонгин хорошо владел гипнозом, и вскоре Гитлер стал известным и публичным оратором в Мюнхене, но это было не совсем то, что надо было Сатане.

К 1922 году Германия в результате проигранной войны лишилась части своих территорий, выплачивала крупные репарации. Это была экономическая катастрофа. Огромная инфляция, безработица, тяжелейшие экономические трудности. После демобилизации армии огромное количество военных оказалось не у дел. Германии было запрещено иметь более-менее крупную армию. В условиях экономического кризиса бывшие военнослужащие, уволенные из армии, не имели шансов найти работу. Миллионы никому не нужных фронтовиков не могли найти себе места в новой Германии и очень остро переживали свое нынешнее положение, озлобившись на руководство империи. Германия традиционно состояла из разных земель, имела несколько королей. Король Пруссии был императором Германии, но остальные короли по-прежнему считали себя монархами. Особенно это касалось Баварии, обособленного и экономически развитого региона. Крайне тяжелое положение послевоенной Германии, а также бессилие властей привели к желанию баварцев стать самостоятельным государством. В регионе стали набирать популярность идеи отделения от Германии и восстановления монархии, свергнутой в 1918 году. Тем более что законный наследник правившей династии Виттельсбахов — принц Рупрехт — был жив, здоров и полон желания вернуться на трон.

Сатана наблюдал за развитием ситуации и думал над тем, что дальше ему делать с Гитлером. Он очень сожалел, что Дьявол не поддержал его идею сделать Адольфа вождем сопротивления вторжения Франции в Рур. Ничего другого в голову ему не приходило. Но когда в 1923 году французы все же оккупировали Рур, и, судя по настроению в Мюнхене, было понимание, что Бавария предпримет попытку отделиться, Сатане пришла спасительная идея. Баварский сепаратизм был обречен на неудачу, Германия опять стала бы единой, но этот путь занял бы несколько лет. Тогда почему бы, не меняя глобальных событий, не вызывая вмешательства небесной канцелярии, не изменить события внутри этого временного интервала. Пусть Гитлер поднимет неподготовленное восстание, которое Берлин подавит, но будет снисходителен к организатору, так как будет понимать, что благодаря Адольфу получилось подавить баварский сепаратизм малыми силами и быстро. А Гитлер станет народным героем, видной политической фигурой благодаря громкому судебному процессу. Сатана аж подпрыгнул и нырнул в истому зазвеневших рогов.

Дьявол принял Сатану в предвкушении приятных новостей, по другим поводам подчиненные не просились на встречу.

— Темной ночи, ваша низость.

— Темной, что принес, Сатана?

— Есть идея, как сделать из Гитлера и Лонгина популярных политиков.

— Изрыгни.

— В ближайшем будущем Бавария должна начать процесс усиления независимости от Германии, который приведет к созданию независимого государства. Сейчас Берлин слаб и не сможет сопротивляться, но через несколько лет Баварию удастся вернуть обратно. Я хочу на волне народного недовольства поднять мятеж в Мюнхене под руководством Гитлера, это неподготовленное восстание потерпит неудачу, будет громкий судебный процесс с возможностью Лонгину много выступать, все это разойдется большими тиражами через прессу. Красноречию и гипнозу Лонгина трудно противостоять, и парочка скоро станет всенародными героями и видными политиками. Берлин будет понимать, что Гитлер фактически оказал ему услугу, предотвратив отделение Баварии, и не будет слишком строг к Адольфу.

— Ну что же, темненько. Как поднимешь восстание?

— По старой схеме, будем опираться на демобилизованных и неустроенных.

— Как закончится восстание?

— Как всегда, расстреляем побольше прямо на улице, смыв кровью католические следы.

— Не сейчас, давай потерпим, мы еще свое возьмем. Будет много жертв, труднее будет Гитлера отмазать. Расстреляй первые ряды, в которых должен быть Адольф, и хватит. Нашу парочку оставь в неприкосновенности. Хотя нет. Он должен стать жертвой. Пусть немного пострадает — так, чтобы было видно некоторое время. Как ты нашего будущего фюрера от длительного срока защитишь?

— Те, кто будут судить и те, кто будет ими руководить, будут понимать, что благодаря Гитлеру они решили свою главную проблему.

— Сомневаюсь, власть сейчас под резкой критикой, могут испугаться быть мягкими. Вот если бы народ их заставил защитить Адольфа… Слушай, а кто у нас есть в Мюнхене из наших, из героев последней войны?

— Из наших? Самый известный, пожалуй, Людендорф. А ведь действительно, он самый известный во всей Германии военный герой, храбрый и удачливый, его обожают солдаты, он давно с нами, на нем много смертей.

— Очернительно! Его не просто не посмеют судить строго, так еще и солдаты за ним пойдут. Только давай в этот раз пусть он не отдает приказ стрелять и не участвует в планировании заговора, просто подключите его в нужный момент. И смотри, оставь его до суда в целости и сохранности. Вроде все. У тебя есть что еще?

— Нет, хочу быстрее начать. А можно я продолжу традиции NSDAP и организую путч на пьянке в пивной?

— Очернительно, мне нравится, только не перепейте.

После захвата французами Рура правительство Веймарской республики окончательно сдалось, объявило по стране чрезвычайное положение и от греха подальше отдало приказ арестовать всех лидеров радикальных группировок. Бавария тут же воспользовалось ситуацией, отменила в регионе режим ЧС, переподчинила себе силовые структуры. Это был почти бунт, но больше всего руководство республики опасалось требований радикалов устроить поход на Берлин.

NSDAP и Гитлер уже были известны в регионе и имели несколько тысяч сторонников. Адольф был подсажен на мысль повторить поход Муссолини на Рим, но в направлении Берлина. Действующее руководство Баварии хотело попробовать выторговать независимость, в крайнем случае широкую автономию, рассчитывало на оборону. Для них NSDAP не была силой, с которой надо было обязательно считаться, хотя Гитлеру симпатизировали.

Сатана приказал Людендорфу поддержать Адольфа и свел их. Это была удача, союз с легендой германской армии, с которым были связаны все победы в последней войне, которого боготворили солдаты, стал большой силой. Для руководства Баварии это тоже изменило политический расклад. Людендорф с объединениями бывших солдат был нужным союзником, он был гарантией безопасности в час объявления о восстановлении в Баварии монархии. Боевики радикалов влились в рейхсвер, но долго содержать их было накладно. Гитлер подогревал их скорым выступлением на Берлин, но баварское руководство не хотело этого. Вот тогда Адольф и получил от Лонгина дальнейшие инструкции.

8 ноября 1923 года в известной пивной «Бюргербройкеллер» было назначено выступление лидеров Баварии. На выступление должна была пожаловать вся баварская политическая верхушка. Гитлер был уверен в том, что именно там будет объявлено о намерении восстановить баварскую монархию. Это был удачный шанс собрать всех в одном месте, напоить и принудить силой к мятежу против Берлина. Тем более что, как заметная в Мюнхене политическая фигура, Гитлер был официально приглашен на встречу. Вечером в зале пивной собралось около трех тысяч человек. Приглашенный Гитлер тоже был в зале, слушал оратора и насыщал пивом ненасытного Лонгина. Тем временем его штурмовики уже окружали здание пивной.

Пока говорил высокопарными словами первый выступающий, в вестибюле пивной было установлено два пулемета, смотрящие в зал. Когда в зал, где шло выступление, ворвался глава штурмовиков Геринг с боевиками, Гитлер выскочил на трибуну, выстрелил из пистолета в потолок, прокричав: «Началась национальная революция! Рейхсвер за нас!» Затем он запретил всем покидать свои места, велел успокоиться и объявил, что правительство свергнуто, казармы рейхсвера захвачены, полиция уже на стороне восставших. После этого в зал привезли Людендорфа, который не был осведомлен о путче в пивной до последнего, но быстро включился в процесс. Фактически оказавшись в заложниках, понимая, что сопротивление бессмысленно, баварское руководство заявило о поддержке Гитлера. Адольф тут же раздал им новые посты, себя назначил канцлером Германии и объявил о готовности восстановить монархию.

Однако вне пивной не все шло гладко. Штурмовикам удалось захватить только один штаб сухопутных войск. Рейхсвер и полиция не перешли на сторону восставших. Гитлер срочно убыл исправлять ситуацию. Воспользовавшись этим, руководители Баварии смогли покинуть пивную, пообещав Людендорфу не чинить препятствий восстанию. Однако, вздохнув свежего воздуха, они не сдержали обещаний, запретили NSDAP, мобилизовали армию и полицию. Штурмовики, захватившие штаб сухопутных войск, оказались заблокированы войсками. Утром 9 ноября путчисты в пивной начали падать духом из-за отсутствия хороших вестей. Геринг предложил отступить и собрать силы для нового выступления. Людендорф настаивал на том, что надо занять центр Мюнхена. Гитлер, не сумев найти решение проблем, в конце концов склонился к предложению Людендорфа.

На подходе к Мариенплац, центральной площади города, на одной из улиц дорогу им перегородили силы рейхсвера и полиции. Гитлер попытался выступить с речью, требуя от них сложить оружие, но на таком расстоянии и в таких условиях Лонгин был бессилен. Раздались выстрелы, Геринг был ранен в пах, остальные дрогнули и стали отходить. Неведомая сила бросила Адольфа на землю, он вывихнул плечо, но смог покинуть перестрелку, странным образом почти не чувствуя боли. Что касается Людендорфа, то ему даже не пришлось падать, пули обходили его стороной. Потом скажут, что ни у кого не поднялась рука стрелять в гордость германской армии. А он, желая избежать жертв, приказал всем отойти. Всего в конфликте погибло шестнадцать путчистов и трое полицейских. Невысокая цена за развязку вооруженного конфликта. Дата краха путча — 9 ноября — была выбрана не случайно, а Лонгин обратил внимание Гитлера на то, что дата повторяется и должна быть отомщена.

Предъявленные Гитлеру, Людендорфу и их соратникам обвинения в государственной измене и мятеже тянули на пожизненное заключение, но, как и предполагалось, они отделались очень мягкими сроками. Гитлер и несколько его активных сподвижников получили по пять лет (из которых четыре — условно), а Людендорф в знак признания его заслуг вообще был оправдан. Рядовые путчисты отделались условными сроками. Такой мягкий приговор объяснялся пониманием Берлином факта оказанной Гитлером услуги. Своим неподготовленным выступлением Адольф спутал все карты баварскому правительству, которое не успело объявить о восстановлении в Баварии монархии. Гитлер ненавидел берлинскую власть, но невольно помог ей своими действиями. К тому же Сатана подстраховался с помощью министра юстиции Баварии Гюртнера, который убедил прокурора не подавать апелляцию на мягкое наказание путчистам. Впрочем, его потом отблагодарили, сделав рейхсминистром юстиции Германии при Гитлере.

Ну и самое главное, судебный процесс над любителями пива сопровождался огромным вниманием прессы и публики. Гитлеру пришлось много говорить, и Лонгин превзошел себя, показав чудеса агитации за свои идеи. Такой раскрутке позавидовала бы президентская предвыборная кампания. Не было ни одной крупной газеты, где бы Адольф не смотрел с передовицы. Все это привело к тому, что Гитлер, попавший в тюрьму известным лишь в Баварии активистом, освободился через девять месяцев уже политиком национального масштаба.

Гитлер ходил по камере тюрьмы Ландсберг и разговаривал с Лонгином. Они теперь много разговаривали, и Адольф иногда вслух. Надзиратели сочувственно пожимали плечами, особенно услышав, о чем спорит сам с собой этот заключенный. Надо понимать, что к этому моменту Лонгин был весьма доволен своей жизнью. Он больше всего любил три вещи: быть красноречивым оратором, соблазнять женщин и есть сладкое. Даже убивать было на втором плане, хотя он понимал, что это главная цель проекта и Дьявола, что от него хотят организации фабрик смерти. Однако последние полученные им указания обязали его сформировать у Адольфа теоретическую идейную базу для развития националистической партии, подсказать важность и пути развития военной промышленности, научить пользоваться магической атрибутикой, рассказать об устройстве наших и параллельных миров.

— Адольф, я уже много тебе рассказал о необходимости сделать Германию великой, об арийском превосходстве над остальными нациями, о будущем мировом господстве, об уничтожении евреев и прочих грязнокровных народов. Ты стал главой партии, о тебе скоро узнает вся Германия, как ты будешь развиваться дальше?

— Лонгин, мы с тобой прекрасно убеждаем людей, скоро, как ты мне говоришь, выйдем отсюда и продолжим свою пропаганду, впрочем, мы и на суде громогласно объявили свою позицию. Будем участвовать в выборах.

— Все так, но пока у тебя есть время, попробуй перенести на бумагу свою идеологию, тебе нужна твоя программа, твоя книга жизни. Как назовешь?

— Может «Четыре года борьбы за Германию»?

— Может, ты пиши, а там название само придет. Смотри дальше. Давай по порядку, расскажи, что арийская нация — потомок древней цивилизации, и только ей под силу возродить величие человечества. Обрати внимание на «Общество Туле», оно говорит о том, что была высокоразвитая древняя цивилизация, которая в результате потопа погибла не полностью, часть укрылась в подземных Гималаях, а маленькая часть перешла на север и Кавказ, это и есть предки арийцев. Те, что остались в Гималаях, тоже разделились. Часть решили использовать свои чудодейственные знания для внутреннего созерцания, наслаждения и не вмешиваться в земные дела. А остальные основали страну Шамбала, которая влияет на земной мир своими совершенными технологиями и направляет его развитие. Правда, они настолько совершеннее живущих на земле людей, что считают ниже своего достоинства общаться с ними. Вот кому, как не арийцам, их потомкам, наладить контакт с ними, с более развитой цивилизацией?

— Они имеют отношение к черной магии?

— Нет, они люди, просто больше знают и умеют, они более совершенны. Что касается того, о чем в общих чертах знает человечество, то это в целом правда. Есть ваш мир, и есть потусторонний мир. В потустороннем мире есть Дьявол и его темное царство, оно в земле, есть Бог и небесная канцелярия, они на Небе и не могут влиять на жизнь каждого человека постоянно, только ключевые точки и события. Что-то там ангелы пытаются, но только между обязательными поворотами судьбы, хотя есть исключения. Но мы каждому человеку на другое плечо посадили черта, значительно затруднив ангельскую работу. А вот Дьявол может подталкивать человека к греху постоянно, он рядом, и, я тебе скажу, многие клюют на его соблазны хорошо пожить, сползая в трясину грехов.

— А он их за это потом в ад?

— Нет, ад устроен канцелярией, это они посылают грешников туда. Но не всех, Дьявол перехватывает особенно угодивших ему у ворот ада и забирает в свою армию. Вот ты точно не попадешь в ад. Кстати, помни о том, что у повелителя тьмы есть своя пыточная в геенне огненной, под адом. Туда попадают те, кто встал на сторону повелителя, но потом отступил и нарушил свои обещания верности. Но это не все, есть еще параллельные миры, в том числе и с жизнью понятной вам, та же Шамбала, как ее называет Туле. Но об этом позже.

Для тебя сейчас важнее выполнить свою миссию по созданию арийского государства. Неугодных людей сжигай пачками, Небо пригрозило Дьяволу сжечь его в один прекрасный момент, так пускай горят люди, проклиная Небеса. Мир большой, а Германия маленькая. Помимо идеологии и армии, ты должен владеть совершенным оружием. Как только придешь к власти, повышенное внимание удели промышленности и техническому оснащению армии. Не забывай, что это можно сделать, только обладая большими материальными ресурсами, воевать придется долго. Налаживай контакты с промышленниками, спонсорами и учеными.

Мы поможем тебе с другой стороны. На земле есть предметы, имеющие магическую силу. Они принадлежали близким к Богу людям, они навсегда несут в себе часть его могущества, все они из далекого прошлого. Небо вкладывает в них свою силу, но ими надо уметь правильно пользоваться. Понимаешь, о чем я?

— Нет, Лонгин, объясни.

— На земле был сын Божий в человеческом обличье, правда недолго. Мы смогли быстро с ним разобраться. Он почему-то не имел божественной защиты, я не знаю, что за эксперимент тогда ставило Небо, Дьявол об этом не говорил. Тем не менее этот выскочка был распят и убит. Знаешь, кто убил его?

— Насколько помню, его распяли, и птицы выклевали ему глаза и сердце.

— Не путай правду с мифами. Его убил я, пронзив сердце копьем.

— Ты?! Это как возможно?

— Я был тогда сотником, меня звали Гай Кассий, у меня было фамильное заколдованное копье, именно поэтому мне доверили столь почетную миссию.

— Ах да, я в 1909 году был в музее Хофбурга и видел это копье. Слушай, а я действительно остановился возле него, может, неслучайно? А как оно сохранилось, а что в нем особенного?

— Именно этим копьем я убил Христа, кровь с него смылась, а заложенное в нем могущество осталось. Через пару столетий его отремонтировали, слегка изменив внешний вид, но сила в нем навечно. Это касается всего, чего коснулась кровь Иисуса: крест, гвозди, чаша Грааля, плащаница, веревки, нож. Не все из этого сохранилось, но то, что осталось, несет в себе силу. Копье, например, несет могущество, неуязвимость и владение миром. Правда, этим надо уметь пользоваться. Только тот, кто служит Дьяволу, получает возможность убивать и править миром, несмотря на Небо.

— А почему сейчас оно не у императора?

— О правилах пользования мало кто знает, да и силу духа надо иметь соответствующую. Но тому, кто смог договориться с Дьяволом, копье приносило славу и власть. Вот, например, Карл Великий получил поддержку и помощников от хозяина преисподней, что позволило ему стать властителем громадной империи. Он одержал сорок семь военных побед, обошел все опасности того времени, получил огромную власть. В ответ Карл, пользуясь советами дьявольских посланников, сумел значительно ослабить влияние церкви, почти до конца жизни не понимая этого. С одной стороны, он свято чтил и соблюдал церковные правила, с другой стороны, соблюдая договоренности с Дьяволом, он поддерживал науку, старался дать грамотность своему народу, не позволял церкви назначать епископов, самолично принимал церковные решения, уменьшая слепую религиозную веру неграмотных людей. Имел шесть жен и не скрывал любовниц и детей. Однако даже он, получив от Дьявола так много, в конце концов не смог противостоять своему тщеславию. Он перестал слушать советы представителей темного царства. И, однажды, когда он услышал упрек в снижении своей военной активности, он не только пригрозил колом советчику, но и, будучи в стельку пьяным, на коне с копьем Лонгина в руках публично пригрозил Дьяволу огнем возмездия в час прихода с Неба Всевышнего. Ответ последовал быстро, перед мордой коня появилась морда демона с обжигающим дыханием. Конь обезумел и сбросил седока, копье упало в лужу на грязной обочине. В этот момент оно потеряло связь с Карлом, а ночь оказалась одним длинным кошмаром, в котором он понял, что лишился покровительства и защиты копья. Он почувствовал недомогание и буквально сгорел в неподдающейся лечению лихорадке.

К этому времени уже было известно, что копье приносит особенное господство при сотрудничестве с Дьяволом. Поэтому реликвией дорожили, особенно когда копье попало к римским императорам. И вот однажды, когда во время второго крестового похода молодой Фридрих Гогенштауфен проявил себя отважным, но не безрассудно смелым воином, его заметил старый колдун Гегер, который сопровождал предводителя похода Конрада III в качестве советника:

— Фридрих, ты был сегодня отчаянно смел. Как ты не побоялся первым выскочить на турецких наездников?

— Мне нечего бояться, в этом месте колючие кусты значительно сковывали их передвижение, а наши рыцари шли следом. Я полагал втянуть их в бой именно в этом неудобном месте, а с Божьей помощью и силами наших воинов заставить их пожалеть о своей дерзости.

— А зачем рисковать, подошли бы в боевом порядке, они бы сами убежали, это ведь еще не главная битва.

— Чем больше мы побьем их сейчас, тем легче будет потом, а мы станем умнее и более умелыми воинами.

— А для чего эти умения, нам надо просто выбить иноверцев из наших церквей.

— Как для чего, мы должны стать самой великой империей.

— Ты хочешь этого?

— Как и любой германец!

— А для этого придется много воевать и много убивать, не грешно ли?

— Я не остановлюсь ни перед чем ради великой Германии и Римской империи.

— А готов ли ты воспользоваться помощью короля смерти, получить из его рук символ могущества и неуязвимости?

— А почему нет, смерть врагов для меня высшее наслаждение, и я готов заключить союз со смертью.

— Ты меня приятно порадовал, мы ждали тебя несколько столетий…

Конраду III не надо было советовать обратить внимание на Фридриха, его и так было видно за версту, несмотря на неудачный поход. Вскоре после неслучайной смерти Генриха, сына Конрада III, Фридрих I был избран преемником короля, получил копье Лонгина в ответ на обязательство следовать советам смерти. А дальше его научили применять существующие технологии в военном деле. Он создал тяжелую рыцарскую конницу, блестяще организовал армию, сделал ее многочисленной и хорошо обученной. При нем Римская империя достигла пика своего могущества, а он получил кличку Барбаросса за свою длинную рыжую бороду. Но опять повторилась та же ситуация. Фридрих не послушался дьявольского совета не идти походом освобождать Иерусалим от египтян. Он присоединился к третьему крестовому походу европейских королей. При первом же удобном случае, когда Барбаросса положил копье в обоз при переправе через Селиф, невидимые силы схватили его коня за ногу на середине реки. Фридрих вместе с конем рухнул в воду, а сильное течение, возраст и тяжелые доспехи не дали ему глотнуть воздуха. Когда рыцари добрались до него, он был уже мертв. Осталась только легенда, что Барбаросса спит в каменной пещере с обернутой вокруг стола бородой и ждет своего часа, когда сможет вернуться в наш мир и стать его властителем.

Лонгин замолчал.

— А копье? — задумчиво спросил Гитлер.

— Оно осталось у римских императоров, пока внук Барбароссы Фридрих II не разочаровал Дьявола тем, что после двух отлучений от церкви пошел на сближение с папой Иннокентием IV. Позже король тьмы расстроил такие планы, но решение уже было принято. Заговорщики в Сицилийском королевстве в 1246 году, хоть и не смогли свергнуть Фридриха, но копье похитили и передали организатору переворота кардиналу Раньери. Дьяволу не составило большого труда организовать передачу копья в 1247 году графу Рудольфу Габсбургу вместе с деньгами для ослабления власти Фридриха. Граф заключил договор с Дьяволом, тут же был избран королем Германии и вскоре стал императором, положив начало новой королевской династии, где из поколения в поколение передавали текст заключенного соглашения. Это была первая удачная попытка хорошо пристроить копье Лонгина. Кстати, Адольф, династия Габсбургов закончилась в 1918 году, как ты думаешь почему?

— Не знаю, Лонгин, копье то у них в замке осталось.

— Значит, настало время для другого хозяина моего копья, соображаешь?

— Да, если бы Барбаросса не сделал свою ошибку, был бы хозяином мира. И опять эти евреи, все беды от них. А что с остальными магическими предметами?

— Про плащаницу забудь, тебе она не особо нужна, а вот чаша Грааля посильнее даже копья. Она дарует владельцу прощение грехов, власть над миром и продляет жизнь.

— А где она сейчас?

— Не порадую, она долго была у тамплиеров, но потом им пришлось по указанию Неба спрятаться в Шамбале, где, скорее всего, она до сих пор и находится.

— Опять Шамбала. А как туда попасть?

— Вот это точно не знаю, нам туда хода нет. Но люди теоретически туда могут попасть, те же рыцари тамплиеры смогли это сделать. Знаю только, что входов в Шамбалу несколько в труднодоступных для человека местах. Кажется, в Непале, Антарктиде, Карелии и где-то еще.

— Неужели никто не попытался туда попасть?

— Почему же, пытались, но это не так просто, требует много времени и сил, а если кто и попал, то назад уже не вернется.

— Понятно. А какие еще магические вещи остались на земле?

— Много, но их сила несопоставима с копьем и чашей. Пожалуй, обрати еще внимание на Рокфеллеров, у них несколько замечательных древних магических вещичек. Особенно сильна книга Тота. Она дарует могущество и продляет жизнь. В ней другая сила, наша, дьявольская. Сделай их своими друзьями, а дальше решим, что с ними делать.

— Спасибо, Лонгин.

— Пожалуйста. И напоследок, в Шамбале и параллельных мирах есть не менее интересные для тебя предметы, это технологии, позволяющие создавать оружие. Здесь я опять тебе не помощник, но точно знаю, что миры сообщаются и что они на несколько шагов впереди. Если ты наладишь с ними контакт, то получишь неоспоримое преимущество над миром.

Адольф ходил по камере и думал: о Барбароссе, о копье, о Рокфеллерах, о своей книге. И так день за днем он все больше убеждал себя в своей избранности и правоте. Эти мысли он стал успешно переносить на бумагу. Именно там, в тюрьме, Гитлер начал работу над своим манифестом. В заключении он провел всего девять месяцев, после чего был освобожден.

Свобода!

Адольф стал готовить книгу к изданию. В ней он выплеснул свою ненависть к евреям. Обвинил их в вытеснении немцев, в проигрыше в Первой мировой войне. При этом он большое внимание уделил необходимости пропаганды как средству управлению массами, используя чувства и инстинкты. Марксизм он тоже ассоциировал с еврейством. Целью марксистского учения он считал обретение господства над миром и уничтожение индивидуальности человека. А это неправильно. Высшая раса — это арийцы, состоящие из германских и романских корней. Отличительной особенностью этой расы является светлый цвет кожи и успехи в науке, технике и искусстве. В отличие от эгоизма и инстинкта самосохранения евреев, арийцам присущи идеализм и самопожертвование. Ну и, конечно, главную роль в управлении государством играет личность, лидер. Парламент и прочие органы играют вспомогательную, совещательную роль. Наконец, есть необходимость военных действий в связи с необходимостью расширения жизненного пространства. Самую большую опасность для Германии представляют Франция и СССР.

Правда, название, предложенное Гитлером, «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости», отклонил издатель Макс Аманн, сочтя его слишком длинным. Он предложил «Арийская борьба», но будущий фюрер после некоторых сомнений остановился на «Моя борьба».

Следующие несколько лет Гитлер занимался укреплением и укрупнением партии, отказался от австрийского гражданства, налаживал связи с германской элитой. Впрочем, он получил ощутимую поддержку от темных сил. Она выразилась в политической помощи и деньгах от клана Ротшильдов. В Средние века в Германии они звались Бауэрами и были ракшасами, иудеями, той частью еврейского народа, которая пошла за Дьяволом. Причем они были на особом счету и обладали черной магической силой, настолько сильной, что их род никто не посмел тронуть. Династия получила указание помочь будущему фюреру и достаточно быстро вышла с ним на связь. К этому моменту они уже достаточно успешно реализовывали свою стратегию по занятию постов казначея при действующей власти в разных странах. Они публично не афишировали связь с темным миром и даже боролись с антисемитизмом. Конечно, они не были в восторге от покровительства Гитлеру, ибо понимали, что при преследовании евреев будет невозможно оградить всех иудеев в этой глобальной мясорубке. Но с другой стороны, у них тоже стояла задача приносить смерти, да и возможность заработать на войне была очень сладкой. В общем, они основательно взялись за дело, наладив финансирование из подконтрольных банков и инвестирование в германские предприятия. Кроме того, они откликнулись на просьбу Гитлера познакомить его с Рокфеллерами, благо и они были ракшасами, и с Фордом. Адольф хорошо помнил рассказы Лонгина про книгу Тота. Рокфеллеры активно включились, создав запасы стратегических материалов, например таких, как никель, построив предприятия, производящие энергетические ресурсы и т. д. Помощь этим не ограничилась, добавилось финансирование, в том числе и на предвыборные дела, в том числе и технологиями.

А что же сам Лонгин? Он тоже упивался свободой, жрал сладкое, слушал Вагнера, наверстывал в сексе. Длительное воздержание привело к тому, что он был не против постоянной любовницы с возможностью соблазнять каждую понравившуюся девушку. Разрядившись с проститутками, демон решил помочь Адольфу найти постоянную партнершу. Сначала он запал на Эрну Ганфштенгль. Это была опытная, искушенная женщина. Но ей быстро наскучил доминирующий со стороны Гитлера секс, хоть он и не был кавалерийским кратковременным наскоком. Эрна стала избегать парочку. Быстро надоело это и Адольфу, не те эмоции. К этому времени уже появилась категория поклонниц и категория «старушек», как их называл демон. Это те, кто помогал политическими связями и материальными благами. Собственно, на эти деньги они, да и вся верхушка NSDAP, и жили. Кроме денег, это была недвижимость, новые автомобили и т. д.

Впрочем, одним мокрым вечером 1926 года в Берхтесгадене после очередной постельной сцены с аристократкой между Гитлером и демоном состоялся такой разговор:

— Лонгин, как тебе не надоедает любить всех подряд, даже по экономическим причинам? Я бы без тебя точно не смог, уже не возбуждает.

— Адольф, я получаю удовольствие от всего, что шевелится и разговаривает. Слишком много лет я не был в человеческом теле. А ты-то что? Ты ведь тоже получаешь удовольствие, а бабы тем более. Посмотри, как старушка Лили только что домой поскакала, забыла, что баронесса, потеряла свою чопорность. Да у нее такого секса в жизни еще не было. Плюс сколько денежек она нам на газету отвалила и имение в наше распоряжение предоставила.

— Нет, нет. Все так. Но мне иногда хочется спокойной любви с девушкой, которая мне нравится внешне и внутренне…

— А, я понял, это ты про эту кошку малолетнюю Марию Рейтер? А ты забыл, что у тебя срок условный и карьера под угрозой? А если такую, как она, в этой дыре распечатать, то без шума не обойдемся.

— Да, ты прав. А она мне так мою мать напоминает…

— Так, подожди. Что ты хочешь, с учетом того, что я сказал раньше?

— Как бы было здорово хотя бы просто подружиться с ней, чтобы она только обо мне думала, а потом с течением времени посмотрим.

— Хрен с тобой, не буду мешать, все-таки малолетка, но есть два условия: распечатаешь не здесь, а в Мюнхене, так чтобы никто не знал. И второе, разорвешь с ней по первому моему слову, согласен?

— Спасибо, Лонгинчик, конечно, согласен. Вот только не знаю, как подступиться к ней, без сестры ни шагу, а та за ней во все глаза.

— Вот и сделай сестру своим союзником, таскай их пока двоих. А по поводу кошки твоей есть такая мысль: пригласи ее на собрание NSDAP. Это тайное мероприятие, закрытое, ей, юной, будет приятно, что ее заметили и считают взрослой. Да и я, когда будешь выступать, кину на нее пару своих фирменных взглядов.

— Здорово придумано, так и сделаю.

Получилось действительно здорово, молодая девочка почувствовала себя взрослой, внимание к ней Гитлера у всех на глазах стало рождать у нее внутри чувство симпатии и благодарности. Довольно скоро, при первой же прогулке в лесу, был сорван первый поцелуй, и девочка влюбилась. Пикники и прогулки на природе будут сопровождать Адольфа постоянно, несмотря на ситуацию вокруг, ведь в этом времяпровождении они оба с Лонгином находили удовольствие. Демон, правда, еще при первой возможности тащил фюрера на кладбище. Вот и в случае с Марией он затащил их с Адольфом проведать ее покойную мать. День был сумрачный, на кладбище было безлюдно, и Лонгин вдруг решил нарушить свои же правила. Возникла дерзкая мысль сделать несовершеннолетнюю девочку женщиной прямо там. Однако его пыл охладил Гитлер своей нерешительностью.

«Я не могу, я не готов», — он испугался и совсем сник.

«Ангел хренов, делай как знаешь», — разочарованно согласился демон.

Впрочем, уже в марте во время приезда Мицци (кошечка, как стал называть ее Гитлер) в Мюнхен на соревнования по бегу на коньках, на съемной тайной квартире Адольф с Лонгином сделали ее женщиной. Только через несколько лет, когда у Марии появились другие мужчины, она поняла, что такого дьявольского секса у нее больше никогда не будет. Но пока она просто влюбилась как кошка и не хотела слушать слова Адольфа, что он пока не может жениться. Последующие несколько месяцев были наполнены прогулками по кладбищу, тайными сладкими встречами. Мицци была счастлива. Но затем идиллия прекратилась, несмотря на осторожность Лонгина, Гитлеру пришло письмо с угрозами публично рассказать об отношениях с несовершеннолетней и пикантных моментах на кладбище. Лонгин запретил Адольфу любые контакты с Марией. Мицци, не понимая происходящего, была потрясена настолько, что решила повеситься, и только благодаря вмешательству демона ее успели вытащить из петли.

Впрочем, у них еще были впереди полные ночи дьявольского секса, несмотря на то что Мария вышла замуж. Все мужчины проигрывали Адольфу в постели, и Мицци не могла удержаться от периодических встреч. Когда в 1931 году Адольф предложил ей статус постоянной тайной любовницы, она, отягощенная семьей и детьми, отказалась, о чем жалела еще много лет.

В этот вечер Гитлер пришел домой расстроенным. Он был в гостях, где была его дальняя родственница Гели. От демона не ускользнуло, что в какой-то момент, когда девушка засмеялась, Адольф вдруг вспомнил Линц и Стефани. Девушки были похожи, несмотря на разный цвет волос, но особенно всколыхнул воспоминания ее смех.

— Адольф, что ты такой кислый? Жалеешь о расставании с Марией или вспомнил Стефани?

— Нет, Мария в прошлом. А вот Гели мне напомнила об унижении моего мужского достоинства Стефани. Ненавижу суку!

— Кого именно?

— Эту линцевскую еврейку! Как бы я хотел, после того как она ударила меня и помочилась сверху, опрокинуть ее на пол и отдьяволить по полной, всеми способами.

— Э-э-э, мой друг, это невозможно, забудь, хотя… Гели ведь только будет восемнадцать, и она твоя родственница, и она очень эмоциональна, как все музыканты. Догоняешь?

— У нас одна кровь, да и что нам баб мало, что ли?

— Хватает, да и мне больше нравится соблазнять богатых и известных, но я о другом. Ты смог бы с актрисой, которая тебе нравится, повторить сценарий того линцевского вечера со своим окончанием?

— Вот ты загнул! Может, и хотел бы, но ты представляешь, если об этом узнает общественность, я же фюрер своей партии.

— То-то и оно. Особенно если фифочка не согласится на такой мазохизм, то разболтает точно. А вот Гели…

— Подожди, ты вот о чем… Она не разболтает, она меня уважает и любит. Кстати, и мне она нравится очень. Но как ей сказать об этом?

— Не волнуйся, пригласи вечерком, напои пивком, а дальше я включусь, тем более что она уже не девочка, после своих музыкальных тусовок.

И они попробовали.

У Гели уже кружилась голова, и от пива, и от чарующих голубых глаз Адольфа. Он ей тоже нравился, и она хотела его внимания и опеки.

— Геличка, как настроение?

— О, мне уже хорошо, Адольф, ты сегодня какой-то особенный. Я тебе нравлюсь как женщина?

— Конечно, милая. Мне приятно общаться с тобой и хочется делать и делать приятное.

— Я умная девушка и уже не девочка. Я чувствую твой жадный взгляд. Мне тоже приятно видеть тебя. И я была бы просто на седьмом небе от счастья, если бы ты мог помочь мне в Венском театре оперы. Ты же можешь многое.

— Девочка, это не лучшее будущее для тебя, но я готов тебе помочь и с этим, и с деньгами. Надеюсь и на твою взаимность.

— Ах, я все понимаю, я уже думала над этим. Я готова подарить тебе свою близость, — Гели ловко уселась на колени к Гитлеру и замерла в нежном поцелуе.

У Адольфа перехватило дыхание, ему показалось, что он почувствовал Стефани.

— Но ты же понимаешь, — девушка отстранилась и посмотрела в небесный омут глаз, — что я не смогу стать тебе женой и матерью, мы же родственники. А вот встречаться с тобой могу.

— Вот и славно, милая. Давай попробуем, а дальше будет видно. Может, я тебя заберу к себе, будешь жить в моем большом доме.

— Прикольно, надо подумать, но тогда у тебя никаких публичных романов на стороне, мне важна моя репутация. Пойдем-ка из-за стола…

Гитлер и Лонгин уже начали заводиться. Пухленькое тело Гели напоминало линцевскую историю, а смех отдавался в голове улыбкой Стефани.

— Кошечка моя, но я бы хотел особенного секса. Можешь меня ударить, толкнуть на пол, связать руки не очень крепко и ругаться, ругаться всякими плохими словами.

— Адольф, ты мазохист? Может, просто разнообразим нашу близость?

— Геличка, не спорь, сделай так, как я говорю, ты не пожалеешь, а я ничего не пожалею для тебя, и еще, зови меня Адиком.

— Ну, хорошо, давай попробуем, Адик. С чего начать?

В квартире Гитлера повторился тот линцевский вечер. Адольф подсказывал, а опьяневшая Гели выполняла, постепенно входя во вкус. Ей начинала нравиться эта игра, с такой ее ролью. Когда Гитлер со связанными лентами руками лежал на полу, а раскрасневшаяся Гели хлестала его по щекам, фюрер вдруг прохрипел:

— А теперь снимай трусики и писай на меня.

— Ты что, Адик, что ты говоришь!

— Делай что я говорю, ты обещала, Гели.

— Нет, я не могу, это плохая игра.

— Делай что я сказал, девчонка! — вдруг заорал Адольф. — Или делаешь сейчас, или уходи от меня навсегда!

От неожиданности по щекам девушки потекли слезы. Первым желанием было встать и убежать, но она боялась его, боялась упустить возможность стать певицей. Но и сделать такое было выше ее сил. Она сидела и плакала, не понимая, как быть дальше.

— Хорошо, Геличка, успокойся, сделай это только один раз, больше не придется, потом объясню, мне это надо, давай же, девочка.

Не переставая всхлипывать, она сделала это. В момент, когда все закончилось, Гитлер издал торжествующий рев, одним усилием разорвал ленты на руках, бросил Гели на кровать и овладел ею с криком:

— На, получай, стерва!

Такого с ней еще не было, она потеряла счет времени, ощутила мужское начало в самых разных положениях, несколько раз получила наслаждение и к концу этой схватки лежала совсем без сил.

Адольф тоже получил огромное удовольствие, красиво переплетенное с местью, представляя в своих объятьях Стефани. Гели не стала задавать никаких вопросов, и данное действо стало регулярно повторяться. Гитлер помогал ей, уговорил переехать к себе под видом помощи по дому, содержал ее, однако всячески препятствуя ее певческой карьере. Она не любила его, но такой секс и что-то еще притягивало ее к Адольфу. Впрочем, иногда фюрер успевал повторять эту игру и с другими партнершами, претендовавшими на постоянные отношения. И они, покоренные глазами Адольфа и демоническим сексом, покорялись и привыкали настолько, что разрыв отношений отражался на их психике. Они могли покончить жизнь самоубийством, но молчали. Редкие исключения, типа Ренаты Миллер, после рассказа о подробностях своих отношений с фюрером кончали жизнь в результате несчастного случая, называвшегося самоубийством. Постепенно Гитлер действительно влюбился в Гели. Это вызвало тревогу Сатаны. По своим каналам с помощью нацистской верхушки он организовал компромат на девушку. Состоялась встреча Гели со своим бывшим парнем из музыкальной среды, закончившаяся постелью. Подробности были доложены фюреру, но он после гневной вспышки решил просто больше уделять ей внимания. Тогда ему передали о ее якобы решительных планах уехать в Вену и продолжить занятия музыкой. Однако и это не отвернуло его от нее. Вокруг Адольфа были молодые девушки, готовые прыгнуть в постель по первому зову, но его сердце было все ближе к Гели. Тогда было принято решение действовать радикальным способом.

В этот день Гитлер был в отъезде. Он сидел за обеденным столом перед тарелкой с куском мяса и почему-то вспомнил о Гели. Он думал о том, что, несмотря на сексуальные игры с другими женщинами, только Геличка ощущалась в его руках линцевской еврейкой с ее неповторимым запахом тела. Надо ее беречь, он не мог ее потерять. Неожиданно, как только он коснулся ножом мяса, из него брызнула кровь. Невероятно, из прожаренного куска сочилась кровь. Фюрер резко отодвинул тарелку, окунувшись с головой в чувство тревоги. Вечером пришло сообщение, что Гели покончила жизнь самоубийством из оружия Адольфа. Это был шок, от которого фюрер так и не оправился. Он еще больше ожесточился и больше никогда не брал в рот жареного мяса.

А Дьявол срочно вызвал Сатану и Лилит.

— Что у нас происходит с Гитлером?

— Слабак он, ваше темнейшество. Мало ему секса, подавай любовь, тьфу. Теперь переживает, ходит как вареный.

— А Лонгин что?

— Говорит, что уже устал его к работе возвращать.

— Не переломится. Я о другом думаю. Они сейчас на таком уровне, что общественный резонанс вокруг смерти любовницы, пусть даже для всех самоубийства, может повредить.

— Думаю, не сильно, это так по-нашему, секс с девочкой, да еще родственницей, м-м…

— Это так, но меня беспокоит время, им надо быстрее к вершине власти, очерним потом.

— Что надо делать, передать ему взбучку от властелина тьмы?

— Думаю, пока не надо. Загрузите его с Лонгином побольше работой и организуйте постельные скачки с козами, не претендующими на официальные отношения. Но параллельно надо подобрать и привязать к нему девушку, которая его любит и готова посвятить ему жизнь. Нам это понадобится с учетом предстоящих действий. Только секс пускай будет без демона. Свяжем их на всю жизнь, чтобы этому травоядному была пара, но сохраним все в тайне. В остальном все так же, фюрер должен быть не женат и без детей. Что думаешь, Лилит?

— Браво, господин. Со всем согласна, надо только получше над маскировкой подумать.

— Вот и займитесь с Сатаной. А тебе еще надо подобрать девушку, только не из наших, а то перегрузим фюрера.

— Немедленно этим займусь.

Итак, не из наших. Проще всего посмотреть на тех, кто уже запал на Гитлера и с кем он знаком. Ничего особенного, разве только Ева Браун, но, по-моему, Адольф к ней холодноват, даже секса не было. А что скажет Лонгин? А демон ее удивил. Оказывается, при первом знакомстве Гитлер увидел Еву стоявшей на стуле с задравшимся на бедре платьем. И нога, и то, что под платьем, напомнили ему ситуацию со Стефани, когда ее платье задрал ветер. Это зацепило Адольфа, и он, как утверждал Лонгин, часто думал о Еве. А она почти была уверена, что он на ней женится. Вот этот момент больше всего пугал Гитлера. Браун не очень интересовалась политикой, ее нельзя было назвать умной и решительной женщиной, но это как раз то, что надо состоявшемуся мужчине, который хочет сохранить в тайне свои отношения. Все идеально, только мечта о замужестве все портит.

Решено, Ева Браун. Показываться ей на глаза не имело смысла. Она была настроена на Гитлера как на свою судьбу. Хватило один раз показать ей ночью сон, где она заменила Гели в мыслях Адольфа. После этого девушка стала менять свой внешний вид и манеру одеваться под бывшую пассию Гитлера. Она продолжила занятия спортом и стала коллекционировать стильную одежду. Ну, разве только что больше стало черных тонов. Не смогла Лилит отказать себе в удовольствии. Теперь надо дать инструкции Лонгину.

Гитлер стоял перед окном, когда Лонгин завел разговор.

«Адольф, прошло уже два месяца после смерти Гелички, пора бы уже и перестать думать о ней».

«Да, Лонгин, понимаю, но иногда мысли сами приходят».

«Знаю. Мы тут подумали и решили, что тебе нужна постоянная женщина. Чтобы не лезла в политику, могла разговаривать на отвлеченные темы, была преданной и много не думала».

«А как же запрет на длительные отношения?»

«Он остается, но эта девушка будет исключением. Более того, она будет только твоя, я не буду вмешиваться в ваш секс. Я дам тебе силу в постели с ней, но это будет потенция обычного мужчины. И делать можешь с ней все, что сам захочешь. Со всеми твоими соплями и лирикой. Можешь рисовать, фотографировать, облизывать, что хочешь».

«Интересно, а почему?»

«Слишком слабый ты духом в своих животных инстинктах. Нам не нравится, что ты тратишь свои эмоции на ненужные переживания. У тебя есть более важные дела. Просто помни, что всю твою жизнь с тобой будет женщина, которая будет любить тебя и ждать. Это не отменяет наши линцевские представления, но тихий уголок тоже у тебя будет».

«Хорошо, раз надо, значит надо. А кто это будет?»

«Ева Браун».

«Пухлячок Ева?»

«Да».

«Она же замуж мечтает за меня».

«Пока нет. Не думай об этом. Хотя можешь пообещать ей, что после войны она станет твоей женой. Но не забывай оказывать ей должное внимание, она твоя жилетка поплакать. Еще есть два важных момента. Во-первых, ваши отношения надо сохранить в тайне, во-вторых, не беспокойся о сексе, твой орел будет летать и без меня. Не так высоко и долго, конечно, но будет».

Ева единственная девушка из женщин Гитлера, в отношении которой Лонгин получил указание обойтись без дьявольского секса, сдерживая себя, и без линцевского мазохизма. Сам Адольф еще не раз «наказывал Стефани», но с другими партнершами. Благо после убийства Гели сопартийцы, особенно Геббельсы, исправно подгоняли фюреру достойных любовниц. Министр пропаганды особенно старался, понимая, что его жена неравнодушна к фюреру. После смерти Гелички Ева стала постоянной партнершей Гитлера. Постепенно Адольф стал привязываться к ней, их встречи действительно были не похожи на дьявольские игрища, в них появилась романтика и тихая нежность. Особенно после первой, подсказанной Еве во сне, попытки покушения. Она сознательно ради близости к любимому смогла рискнуть жизнью. Гитлер и без подсказки Лонгина смог оценить эту готовность самопожертвования.