Глава 10
На следующее утро я вышла из спальни, на этот раз полностью одетая, и услышала голоса, которые доносились из кухни. Два голоса. Один принадлежал Серафу Ашеру. Мне так и не удалось выяснить, кому принадлежал второй, поскольку, когда я добралась до места назначения, архангел уже захлопывал входную дверь.
Повернувшись ко мне, он провел рукой по волосам, убирая их с лица. Желтые пряди завитками упали ему на плечи. Он ночевал здесь? И если да, то где он спал? Может, архангелу и не нужен сон. Тогда понятно, почему его белая футболка не помялась. Если только это не другая футболка.
— Принесли для тебя.
Мой взгляд переместился на вазу, которую он поставил на очищенный кухонный островок. Не вазу. Урну. Мои ноги стали ватными, а во рту пересохло. Сглотнув, я напомнила себе, что женщина, которую я любила, не заключена в этой золотой емкости. Она в безопасности в Элизиуме.
В безопасности в Элизиуме…
Разберусь с этой мыслью позже.
Я убрала пальцы с мобильного и отложила его.
— Ты наконец-то собираешься что-нибудь съесть? — спросил Ашер.
— Сначала кофе. — Я направилась к шкафчику над разрушенной каменной раковиной и взяла чашку в горошек, мое сердце сжалось от ощущения украшенного фарфора, которым Мими так дорожила, что перевезла весь набор из «Суда Демонов». Поднеся чашку к модной встроенной кофемашине, я спросила:
— Хочешь кофе?
— С удовольствием, спасибо.
— Американо? Эспрессо? Сахар? Молоко?
— Эспрессо. Черный.
Когда емкость наполнилась темной вкуснотищей, я вернулась к шкафчику.
— Ты спал здесь?
— Да.
Я сменила его чашку на свою под носиком машины и дружелюбно поднесла Ашеру кофе.
— Волновался, что я сбегу?
Он поднял чашку, которая так изящно смотрелась в его длинных пальцах.
— Ты нашла свои штаны.
Я опустила взгляд на эластичную кожу, обтягивающую ноги.
— Большинство мужчин были бы разочарованы, но ты выглядишь вполне довольным.
Поскольку его рот скрывала чашка, я наблюдала за его реакцией. Уголки глаз слегка сморщились, но, возможно, это потому, что мы с Мими предпочитали горькие бобы, а архангел нашел их слишком терпкими.
Однако он осушил всю чашку.
— Может, все потому, что большинство мужчин охотятся за твоим телом, а я — за душой.
— Только вот моя душа привязана к телу. И так будет всегда. — Поскольку у меня только два варианта — смерть или вечная крылатая жизнь. — Они идут в комплекте.
Сераф поставил свою чашку, затем прижал обе ладони к островку.
— Тогда, возможно, мне стоит изменить тактику.
— Тактику?
— Чтобы вознести тебя на Элизиум.
Я отпила кофе.
— Возможно, соблазн подтолкнет тебя к завершению крыльев.
Обжигающая жидкость попала мне в дыхательные пути, и я закашлялась.
— Элизиум, нет, — прохрипела я, отставив чашку и все еще кашляя, очевидно, подавившись кофе и отвратительным предложением архангела. Спустя несколько вдохов через нос мои внутренности успокоились, и я прижала ладони к островку напротив Ашера, повторяя его позу: плечи расправлены, руки прямые. — Больше всего на свете ненавижу убийц, Сераф, так что на твоем месте я бы не стала тратить время на попытки соблазнить того, кто тебя презирает.
Уголки его рта опустились, а огонь в глазах померк.
— Я не вызывался на эту работу, Селеста.
— Что ж, даже не думай посылать других, потому что еще один огромный раздражитель для меня — крылья. Особенно густые и блестящие.
Он долго и пристально меня изучал.
— Истинные не являются источником всего зла.
— Разумеется, нет. Зло — это нефилимы. Не так ли, Сераф? — Не знаю, почему этот разговор не стоил мне перьев. Не то чтобы я жаловалась.
— Спасибо за кофе. — Он отнес чашку к раковине и ополоснул ее, его мышцы на спине напряглись, напоминая движение на Пятой авеню в час пик. — Как только будешь готова отправиться в гильдию, зайди за мной. Мне нужно сделать телефонный звонок. Я буду на террасе.
Когда он отступил, я крикнула:
— Я не собираюсь идти в гильдию. У меня запланирован обед с Джейсом. Моим другом. И ты со мной не пойдешь, потому что тебя не приглашали.
Ашер остановился под арочным дверным проемом, напряжение пробежало по его спине и рукам. А затем его крылья — блестящие, бирюзовые, объемные — расправились. Я надеялась, что он воспользуется ими, чтобы улететь с моего балкона раз и навсегда.
Он повернул голову. Не полностью. Просто наклонил ее так, чтобы я могла видеть суровую линию его челюсти и одну раздувающуюся ноздрю.
— Ведешь себя как капризный ребенок.
— Каким образом то, что я живу так, как хочу, делает меня капризной?
Ашер повернулся, на этот раз полностью, его перья расправились вокруг него чуть больше, но не настолько широко, чтобы кончики задевали атласные стенки.
— Потому что ты выбираешь эту жизнь назло. Назло мне. Своему роду. — Архангел пронзил меня столь мощным взглядом, что я подумала, не пропитан ли он магией — невидимыми лучами ангельского огня или брызгами ангельской пыли, хотя я не уверена, что пыль может навредить, ведь она используется только для маскировки. — Ненавидь меня, хорошо, но не призирай то, кем являешься.
— Я — Селеста Моро.
— Ты — дитя Элизиума.
— Что Элизиум сделал для меня, кроме как наполнил разум ложью, а сердце… — я взмахнула рукой, подыскивая подходящее слово, — несправедливостью? — После столь необходимого вдоха я прошипела: — Знаешь ли ты, как ужасно неоперенные относятся друг к другу? Как осуждают? Как соперничают? Знаешь, каково это — быть обладателем скудных крыльев, которые, во имя оперенья, даже не блестят? — Мое тело тряслось, точно гейзер, готовый вот-вот извергнуться. — Нет. Не знаешь. Потому что ты истинный. Возможно, тебе не все преподнесли на блюдечке, но у тебя имелся доступ ко всему. Хочешь знать, о чем я мечтала?
Вена отчетливо проступала на его шее, демонстрируя пульс, ритм которого, возможно, не совпадал с моим, но тем не менее был сильным и быстрым.
— Я мечтала стать малахимом. Но знаешь что? Гибридам не позволено направлять души. Так что не говори мне, что я выбрала эту бескрылую жизнь назло. Я выбрала ее, потому что мне нравится, кем я стала вне кварцевой клетки. Мне нравится, кем меня сделали Лей и Мими. — Я дышала так, словно только что пробежала марафон и обогнала самых быстрых бегунов.
Затуманенный взгляд Ашера скользнул по полу. Хотя мне было все равно, стоила ли моя вспышка гнева всех моих перьев, я посмотрела вниз. И не обнаружила ничего фиолетового.
Мои глаза защипало. Нос и лицо тоже. Жар. Меня опалял жар. И я в ярости. Сжав руки в кулаки, чтобы они не дрожали, я обошла островок по направлению к ряду высоких стульев в поисках сумки. Мне нужно выбраться отсюда. Прочь от эгоистичного и упрямого архангела, который никак не принимал ответ «нет».
— Где моя сумка?
— В гостиной, — мягко ответил он, будто чувствовал, что если заговорит громче, то выведет меня из себя.
Сжав кулаки, я шагнула к нему. Ашер не отодвинулся, но подтянул крылья. Не прижмись я к стене, я бы соприкоснулась с его перьями.
— Подвинься.
Ангел-переросток не шелохнулся.
— То, что ты сказала, правда. Несправедливо, что гибриды лишены тех возможностей, которые есть у истинных.
— Рада, что мы хоть в чем-то согласны. А теперь подвинься.
— Вознесись и стань голосом гибридов.
— Не интересует. А теперь можешь, пожалуйста… — Я отпихнула его крыло.
Он убрал его, но слишком поздно. Я совершила запретное действие — коснулась крыльев другого ангела. И не просто ангела, а архангела. Вероятно, он вправе наказать меня за это. Позволить ишимам вырвать мне кости крыльев.
Я схватила сумку с курткой и вернулась в коридор. Ашер все еще стоял там, но он сложил крылья, вероятно, опасаясь, что еще сильнее испачкает свое прекрасное оперенье о мою гибридную кожу.
— Никто никогда не прикасался к моим крыльям. — Его тон снова стал суровым. — Не без моего согласия.
— Если не желаешь, чтобы к чему-то прикасались, не оставляй это болтаться в воздухе.
На этот раз, когда я прошла мимо, у серафима хватило здравого смысла увеличить пространство между нашими телами.
— Надеюсь, было мучительно неприятно. — Я медленно выдохнула, когда ишимы наконец наказали меня, и постаралась скрыть реакцию на пронзительную боль от еще одного потерянного пера.
— Я видел твои воспоминания, Селеста. Ты не такая.
Говорил ли он о том перышке, которое подобрал в гильдии в ту ночь, когда объявил о желании найти супругу? Или он нашел другие?
Это не имело значения.
Перекинув сумку через плечо, я сказала:
— Тогда я была песком. Ангельский огонь, которым ты сжег крылья Лей, коснулся и меня, Сераф, и преобразил.
Последние слова Мими наконец-то обрели смысл. Я была песком, а теперь стала стеклом. Острым и хрупким, но более не аморфным и податливым.
Отступив, я оставила крылатого диктатора обдумывать эту мысль в компании моего уродливого фиолетового пера.
