Чернильные ночи – янтарные дни

Ольга Баскова, 2013

Вот уж не думал журналист Саша Пименов, что за такой короткий срок в его жизни приключится столько приятных событий. Бабушка оставила в наследство большой загородный дом у моря и дорогую машину, заместитель мэра Иван Кононенко предложил высокооплачиваемую должность главного редактора. Взамен Кононенко дал пустячное поручение – подготовить его молодую жену к сдаче на водительские права. Разумеется, Саша согласился. Но во время одного из уроков вождения девушка сбила человека, да не простого пешехода, а сотрудника ГИБДД. Наезд произошел на новом автомобиле Пименова, и его начинают шантажировать. Незнакомец требует от журналиста в обмен за молчание загородный дом. И Саше предстоит решить трудную задачу: либо лишиться наследства, либо собрать компромат на шантажиста и заставить его замолчать…

Глава 1

Саша Пименов проснулся в тот летний жаркий день от того, что мама потрясла его за плечо.

— Вставай, труженик, — ласково сказала она.

Саша вскочил и удивленно потер заспанные глаза.

— Что ты за меня волнуешься, мама? Я всегда завожу будильник на мобильном.

Галина Ивановна покачала головой.

— Мне это известно. Но я хотела бы поговорить с тобой до работы. Вставай, умывайся и садись завтракать.

Ее безапелляционный тон не резанул ухо, хотя Пименов мог бы и фыркнуть. Все-таки ему даже не семнадцать лет, он уже достаточно самостоятельный молодой человек, работающий журналистом в центральной газете Южноморска, городка на Черноморском побережье с тремястами тысячами жителей. Но парню была приятна материнская забота. Пока о нас заботятся матери и отцы, мы остаемся дочками и сыновьями. И как жаль, что это время когда-нибудь кончается. Вот почему молодой человек потянулся и спросил:

— А почему такая спешка?

— На это есть причины, — отозвалась мама. — Вообще-то я хотела поговорить с тобой об этом еще вчера, но ты пришел домой с вечеринки поздно и сразу завалился спать. Хорошо погуляли?

— Мама, ты ведь знаешь, что в основном на таких мероприятиях я присутствую в качестве корреспондента, — ответил Пименов. — И пить мне много не полагается. А что касается прекрасного пола… Мне кажется, я уже определился в жизни.

Говоря об этом, он имел в виду скромную и тихую коллегу Ладу, с которой начал встречаться, хотя, что греха таить, было время, когда он не замечал ее. Однако в трудные минуты его жизни именно Лада, никого и ничего не боясь, помогала ему, и Саша наконец оценил ее по достоинству.

— Про это я даже и не думала спрашивать, — улыбнулась Галина Ивановна. — Мне и так все с тобой ясно. Ну, поторапливайся, а то мне тоже на работу.

Сашина мама работала медсестрой в госпитале, располагавшемся в прекрасном уголке города — на берегу моря. Вокруг корпусов раскинулся великолепный парк с фонтанами, в которых плавали золотые рыбки, и Пименов, иногда приезжая к матери, бродил по тенистым аллеям и любовался кувшинками в водоемах.

— Мама, а когда ты собираешься в отпуск? — поинтересовался сын, вскакивая с кровати и натягивая штаны. Женщина пожала плечами.

— Возможно, в августе. А ты?

— А я — как придется.

Он наскоро принял душ, умылся и сел за стол. Галина Ивановна налила ему кофе и положила на блюдце гренки с джемом.

— Кушай, сынок.

Саша откусил кусочек гренки и с удивлением посмотрел на мать.

— И о чем же ты хотела поговорить?

Галина Ивановна присела на табурет.

— Не знаю, с чего начать. Пожалуй, с начала. Вчера звонила твоя бабушка, Нонна Викторовна.

Пименов вскинул брови.

— Она звонила? И чего же ей нужно?

Когда кто-нибудь напоминал ему о Нонне Викторовне, Александру становилось неприятно. По его мнению, эта женщина только числилась в его бабушках, но на самом деле не сделала для внука ровным счетом ничего, как и его папаша, ныне покойный, который только принял участие в зачатии сына, а потом, когда ребенку исполнилось два года, исчез, изъявив желание жениться на молодой. Бабушка Мария, мама Галины Ивановны, объясняла его поступок тем, что отец, моряк дальнего плавания, скопил некоторый капитал, скромная медсестра перестала его интересовать, и он обратил взоры на девчонку намного моложе себя. Правда, вторая жена тоже не задержалась, и папаша присмотрел даму еще моложе. Надо отдать ему должное, Геннадий Павлович пробовал общаться с сыном, встречался с ним в выходные, совал в руки деньги и просил купить себе что-нибудь. Саша не любил встреч с отцом, потому что тот каждый раз демонстрировал ему новую пассию, последняя годилась ему в дочери. Возвращаясь домой, Пименов отдавал деньги матери и говорил ей:

— Пора мне послать его ко всем чертям.

— Не спеши, — неизменно отвечала мама.

Однако парень тяготился такими встречами. Между ним и отцом не было близости, которая возникает между родными по крови людьми, и Саша не знал, о чем говорить с этим человеком, как и отец понятия не имел, чем живет его ребенок. Он говорил о себе, о том, что уже не ходит в море, а занимается бизнесом, и успешно. Однажды эти встречи прекратились, отец просто перестал звонить, и Пименов вздохнул с облегчением.

— Не придется больше притворяться ни ему, ни мне. Мама, он все же выдохся.

Галина Ивановна пожала плечами.

— На все воля божья.

Журналист не слышал об отце полгода, а потом позвонила Нонна Викторовна.

— Твой папа умер, — сказала она внуку. — Завтра похороны.

Саша тяжело задышал.

— Умер?

— Инсульт парализовал его полгода назад, первый инсульт, а второй уже добил, — призналась она. — Отец, между прочим, ждал твоего прихода, а ты так и не появился.

— Но я думал… — проговорил Саша, однако она перебила его:

— Много думать иногда вредно. Короче, завтра в часовне Всех Святых в десять часов отпевание.

Саша, конечно, пошел на похороны и не узнал отца. Геннадий Павлович лежал в гробу постаревший и похудевший, отросшие седые волосы падали на желтый лоб, и Александру на мгновение стало его жаль. Однако когда молодого человека оттеснила последняя жена, по возрасту подходящая ему в сестры, он переполнился гневом. Старый ловелас получил по заслугам. Нечего скакать по женщинам. Нонна Викторовна перехватила злой взгляд внука и покачала головой. После церемонии он не подошел к ней, а она так больше и не позвонила — до вчерашнего дня.

— Так зачем я ей понадобился? — переспросил Саша.

Галина Ивановна развела руками.

— Она мне не сказала, но слезно просила тебя связаться с ней.

— Если только слезно. — Парень доел гренки, выпил кофе и посмотрел на часы. — Что, если я сейчас свяжусь с ней? Кажется, она всегда любила рано вставать.

Мать ничего не ответила. Пименов подошел к городскому телефону и набрал номер. Нонна Викторовна действительно сразу отозвалась на его звонок.

— У аппарата.

— Здравствуйте. — Сашин язык не поворачивался назвать ее бабушкой. — Это ваш внук Александр. Вы вчера разговаривали с моей матерью.

Нонна Викторовна рассмеялась.

— Ты слишком официален, мой дорогой. Нет, чтобы спросить: «Как поживаешь, бабуля?»

Александр ничего на это не ответил, и она оборвала смех.

— Ладно, ты деловой и занятой, я знаю. И тем не менее назначаю тебе сегодня встречу. Ты должен подъехать ко мне часиков в шесть вечера. Устраивает?

— Зачем? — поинтересовался Пименов.

— У меня для тебя сюрприз, — проворковала бабушка. — Только не отказывайся. Потом сам пожалеешь. Впрочем, приезжай не один, а с документами. Сделай ксерокопию паспорта. Только сейчас ни о чем меня не спрашивай. Поговорим при встрече.

Журналист немного подумал, прежде чем сказать:

— Хорошо, я буду у вас.

— Вот и умница, что не заартачился. Жду. — Старушка повесила трубку.

Пименов посмотрел на мать.

— Нонна приготовила мне какой-то сюрприз.

Галина Ивановна усмехнулась.

— Она мастер готовить сюрпризы. Хотя твой отец никогда бы в этом не признался, но инициатором нашего развода была как раз моя свекровь. Я ей сразу не понравилась. Она, видите ли, представляла невестку совсем другой. Можно только догадываться, какой.

— Мама, опять ты за старое… — прервал ее Саша.

Он знал, о чем мать пытается поведать ему. Эту историю журналист слышал уже много раз. Отец познакомился с матерью, когда учился в высшей мореходке. Медицинское училище, которое оканчивала мама, называли кузницей для жен моряков. Они познакомились на одном из вечеров, понравились друг другу, начали встречаться, и парень, как водится, пригласил девушку, чтобы представить ее маме. Нонна Викторовна, в то время ведущий инженер одного из КБ, накрыла стол, была чрезвычайно любезна, а потом заявила сыну:

— Тебе она не пара.

Геннадий проявил твердость.

— Мама, я ее люблю и женюсь.

Он сдержал свое слово, Нонна Викторовна пришла на свадьбу, улыбалась молодым, а потом их проводили на Север, куда Гена получил назначение. Галина не сомневалась, что свекровь не оставит свои намерения развести их, и оказалась права. Однажды она обнаружила целую пачку писем от Нонны Викторовны, адресованных только ее сыну. Обычно она писала им обоим, как и ее мама. Дрожащими руками Галина достала одно из них из конверта и принялась читать. Мать умоляла Гену бросить жену и зажить совсем другой жизнью, правда, не вдаваясь в подробности, какой. Галина не решилась показать письмо мужу, продолжала вести хозяйство и растить маленького сына. Весть о решении мужа развестись и жениться на молодой учительнице, которая приехала на заработки, поразила ее как гром, хотя чего-то подобного она ожидала всегда.

— Сашке я буду помогать, — сообщил Геннадий и купил им билет в Южноморск. Так закончилась Галина семейная жизнь. Александр знал: мама, его красивая мама, сотни раз могла выйти замуж, но развод с отцом подкосил ее, лишил доверия к мужчинам, и она выбрала сына, посвятив ему всю себя. Отец иногда врывался в его жизнь, как вихрь, осыпая подарками, но никогда не спрашивал, какую книжку читает его отпрыск и что интересует его. После таких приездов бабушка Мария говорила:

— Опять Генка откупается.

Впрочем, в семейной жизни папе тоже не везло. Учительницу сманил другой моряк, более, на ее взгляд, перспективный, и она бросила Геннадия Павловича. Тот немного погоревал, возможно, собирался вернуться к первой жене, но Нонна Викторовна была начеку. Она видела сына богатым предпринимателем, потому что в стране назревала эпоха перемен. Именно мать заставила его бросить «морячить» и заняться бизнесом. Как отец зарабатывал капитал — этого Александр не ведал. Однажды он примчался к сыну на дорогой машине и повез его в магазин одежды, где накупил всякой всячины.

— У меня большая строительная фирма, — пояснил он. — Кажется, все налаживается. Кстати, я опять женился. Лариса тебе понравится. Мы должны как-нибудь встретиться все вместе. Она жаждет с тобой познакомиться.

И они действительно встретились, только вот Саша сомневался, что он понравился Ларисе. Она бросала на него злые взгляды, потом что-то шепнула отцу, и он стал прощаться.

— Извини, Саша, нам пора.

Пименов не строил иллюзий насчет других жен отца. Для них он был конкурентом в праве на наследство. Впрочем, отношения как-то сами собой сошли на нет, и виделись они очень редко. А что касается Нонны Викторовны, она не появлялась на горизонте лет десять, и, честно признаться, ее образ уже померк в памяти до похорон отца. Ехать к бабушке не хотелось, однако любопытство давало о себе знать: и что за сюрприз приготовила ему старуха? Пименов поплелся на работу, он добросовестно трудился над статьей, выполнил все советы начальника отдела Галины Егоровны Улыбиной и ровно в шесть часов покинул помещение редакции и отправился к бабушке по указанному адресу. Он знал: старушка жила в загородном доме, который папаша построил специально для нее. Нонна Викторовна смолоду мечтала поселиться где-нибудь за городом, чтобы созерцать море, и ее сыночек исполнил это желание. Журналист никогда здесь не был, как-то не довелось, и отец не приглашал, однако весь Южноморск знал: мыс Виноградный — элитный район, и все толстосумы города настроили тут особняки. Увидев трехэтажный коттедж своего папаши, Саша не поверил глазам. Красивый средневековый замок взметнул ввысь башни за внушительным железным забором. Парень позвонил в дверь, и тут же послышался старческий дребезжащий голос:

— Одну минутку.

Дверь открылась через несколько секунд, наверное, бабушка ждала его где-нибудь неподалеку.

— Заходи, Саша.

Он сделал неуверенный шаг к женщине, чем-то напоминавшей Маргарет Тэтчер, с такой же царственной осанкой и чуть подсиненными седыми волосами. Молодой человек не знал, стоит ли ему обняться с этой дамой. По его мнению, они оставались чужими. Бабушка пришла на помощь. Она запечатлела на его щеке царственный поцелуй и повела его за руку в глубь участка.

— Домина у нас что надо, а участок маленький, — пояснила она. — Я сразу сказала Геннадию: мол, копаться в земле не буду. Он посадил пару персиков, абрикос, сливу и виноград. После его смерти я приглашала работников, чтобы они привели деревья в порядок. Ну, за клубникой я еще в состоянии приглядеть. Кстати, садись за стол на улице и угощайся.

Деревянный стол располагался под сливой, плоды которой уже начинали краснеть.

— В этом году жара наступила раньше положенного, — заметила Нонна Викторовна. — Скоро начну собирать урожай. Да ты ешь клубнику, она для тебя. Какой-то гибрид с малиной. Сладкий до ужаса. Мать не рассказывала, как отец любил есть клубнику? Обязательно со сливками.

Саша покачал головой.

— Не рассказывала.

Нонна Викторовна села рядом и положила клубнику в тарелку внука.

— Тогда сам попробуй. Помни ягоды с сахаром.

Пименов послушно исполнил ее просьбу. Сахар окрасился соком клубники. Женщина взяла упаковку сливок и полила сверху.

— А теперь раствори сахар и попробуй.

Саша так и сделал и с наслаждением съел все без остатка. Бабушка удовлетворенно наблюдала за ним.

— То-то. Чай будешь? С мятой и мелиссой. Отец тоже любил. Кроме того, я у соседа Савельича мед сегодня купила. Чистый, янтарный, как слеза. Кстати, у меня блины есть. Будешь?

Бабушка не любила сюсюкать и носиться вокруг родственников и поэтому не призналась, что блины испекла для единственного родного внука. Если бы Саша не проголодался на работе, он бы отказался, однако сейчас кивнул.

— Давайте.

Тарелка с блинами стояла наготове. Кипяток дымился в электрочайнике, заварка — в заварном.

— Отец обожал с вареньем или с медом, — вставила старушка. — Но у меня есть и сметана. Если захочешь — принесу.

Пименов покрутил шеей.

— Я тоже с медом.

— Тогда ешь.

Пока парень наворачивал блины, она смотрела на него с какой-то грустью в зеленоватых глазах. Возможно, думала о том, напоминает ли ее внук так рано ушедшего сына. Впрочем, как говорила мама, душа бабушки оставалась для нее потемками. Вполне вероятно, старушка думала и о другом. Когда Саша допил чай, она придвинулась ближе.

— Я тебя вызвала не для того, чтобы накормить блинами, — сказала Нонна Викторовна. — У меня к тебе серьезный разговор.

Журналист удивленно вскинул брови.

— Какой же?

Женщина сжала пальцы.

— Видишь ли, Саша, я серьезно больна и могу умереть в любой момент.

Пименов изумленно посмотрел на нее.

— Чем же?

Она махнула рукой:

— Тебе интересен мой диагноз? Не прикидывайся. Однако поверь мне на слово. Я могу отдать концы и сегодня ночью, а могу проскрипеть еще несколько лет. Вот почему я решила расставить все точки над «i». Короче, я написала на тебя дарственную. После моей смерти тебе останется этот дом и автомобиль, который сейчас стоит в гараже. Хочешь, поглядим на него?

От неожиданности Саша отпрянул.

— Вы хотите оставить мне дом? Но почему?

— А мне некому больше его оставлять, — пояснила старушка. — Посуди сам: ты единственный мой родной внук. Ни одна молодая стерва не родила Гене детей. Последней его супружнице, Ирке, достанется двухкомнатная квартира, и это, я считаю, много. Лет десять назад в твое пользование перешла бы и фирма, однако компаньон отца полностью разорил его. Хорошо, что не оставил долгов и на счету имеется несколько тысяч долларов. Если сэкономишь их на моих похоронах, забирай себе.

Саша встал.

— Нонна Викторовна, я не могу принять такой подарок.

Она буравила его глазами.

— Это почему?

— Да потому что мы с отцом не были близки, — выдавил журналист.

Женщина скривилась.

— Это все глупости. Как вы не были близки, когда он твой отец, а ты его сын? Не пори чепухи.

Пименов отодвинул стул и решительно направился к двери.

— Как хотите, а я не приму такой подарок.

Старушка усмехнулась.

— Если так, то после твоего ухода я подожгу дом и машину. Ирка их не получит. Так что выбирай из двух зол наименьшее.

Журналист почесал затылок.

— Но зачем так…

— Иначе не выйдет, — парировала она.

Саша вздохнул и махнул рукой. В конце концов, его мать заслужила возможность пожить хоть немного в королевских условиях.

— Ладно, я согласен.

— Вот это другой разговор. Садись.

Пименов снова опустился на стул. Старушка налила ему чаю.

— Пей и слушай. Я хочу оформить на тебя дарственную, поэтому тебе не придется ждать полгода для вступления в наследство. От тебя требуются ксерокопии документов и письменное согласие. Сейчас принесу тебе лист бумаги и ручку. После тебя придет нотариус, мы с ним закончим. Сразу после моей смерти заезжай сюда и Галину бери. Скажи ей, что я прошу прощения. Наверное, мой Гена был бы счастлив только с ней, да я, дура, тогда этого не понимала. Я виновата в их разводе, и пусть она меня простит, если сможет и захочет. Короче, ты меня понял?

Журналист кивнул. Он быстро написал согласие под ее диктовку, однако в его душе не проснулось ни капли благодарности. Бабушка даже после такого щедрого подарка оставалась для него чужой. Наверное, она это почувствовала и вздохнула.

— Насильно мил не будешь. Я на тебя не в обиде.

Пименов заставил себя встать и обнять ее, но она уклонилась.

— Не нужно. Я всего лишь выполнила свой долг. Впрочем, если я проскриплю еще пару лет, это не значит, что ты не должен появляться в доме. Говорю тебе, он твой. Вы с Галей вольны приезжать когда захотите.

— Спасибо, бабушка.

Старушка поднялась, покряхтывая.

— А теперь пойдем смотреть машину.

Они подошли к запертому гаражу, и Нонна Викторовна сунула ключ в замок и открыла дверь.

— Заходи и любуйся.

Пименов обомлел. Красавица серебристая «Ауди» сверкала в лучах заходящего солнца.

Нонна Викторовна подмигнула.

— Нравится?

Саша еле выдавил из себя:

— А кому она может не понравиться?

— Отец говорил: ты имеешь права, — сказала бабушка. — Значит, умеешь водить. Это хорошо.

Журналист промолчал. Права его тоже заставил получить папа, и парень до недавнего времени гонял на старом дедовском «Москвиче», пока тот однажды не разлетелся на запчасти. Молодой человек, потеряв автомобиль, все же старался не терять навыки вождения. Иногда, получив приличный гонорар за статью, Саша брал машину напрокат и ездил по ночному городу.

— Приходи хоть каждый день и тренируйся, — словно прочитав его мысли, произнесла Нонна Викторовна.

Журналист пожал ее сухую руку.

— Спасибо. — На этот раз благодарность звучала более тепло.

— А теперь иди домой, — подтолкнула его старушка к выходу. — Маршрутки ходят до восьми вечера. Видишь ли, тут у каждого жителя имеется свой транспорт. Есть он и у тебя. Но пока тебе придется проехаться на общественном.

Пименов еще раз пожал ей руку. Она распахнула калитку.

— Иди.

Журналист не помнил, как очутился на остановке. Все произошедшее казалось красивой сказкой. Ноги донесли его до остановки, и он машинально вскочил в маршрутку. На счастье, его остановка оказалась конечной, а то бы Саша остался в салоне. На негнущихся ногах Пименов дошел до двери и позвонил. Открыла встревоженная мама, которая удивленно посмотрела на сына.

— Разве у тебя нет ключей?

Журналист потряс головой.

— Я немного обалдел, мама. Представляешь, благодаря бабушке мы теперь обладатели трехэтажного загородного дома и почти новой машины.

Галина Ивановна нервно заморгала.

— Что ты несешь?

— Представь себе, хотя в это трудно поверить, — заявил сын, снимая летние туфли. — Бабуля написала на меня дарственную.

Женщина хрустнула пальцами.

— Почему ты не отказался? — прошипела она. — Ты обязан был отказаться. От нее я ничего не возьму.

Саша нежно обнял мать.

— А я возьму, потому что мы заслуживаем возможность пожить нормально. Это досталось мне от отца, между прочим, справедливо почувствовавшего свою вину перед нами. Так что, мама, я отказываться не буду.

Она пожала плечами.

— Как хочешь. Но я туда никогда не поеду.

Саша хмыкнул.

— Посмотрим.

— Посмотрим, — согласилась Галина Ивановна. — А сейчас иди ужинать. Налепила твои любимые вареники с вишней.

Молодой человек сглотнул слюну. Он действительно обожал вареники с вишней. Мать иногда смеялась:

— Надо тебе скорее жениться. Я старею и уже не могу кормить тебя ими весь вишневый сезон. Пусть это делает твоя жена.

Вспоминая эти слова, Саша думал: может, взять и жениться на Ладе Глуховой, своей коллеге, которая сделала для него много хорошего. Однако что-то мешало ему поставить вопрос ребром. Может быть, Лада недостаточно нравилась ему? Размышляя об этом, Пименов сел на табурет и с наслаждением откусил кусок вареника. Любовь к этому кушанью привила бабушка Мария, она же научила внука правильно вареники есть. Если надкусить верхушку, то сок не брызнет во все стороны, а потечет прямо в рот, и ты получишь просто райское наслаждение.

— Вкусно? — спросила мама, с улыбкой наблюдая за сыном.

— Еще бы, — отозвался Саша с набитым ртом. — Только, мамуля, давай сейчас не будем о моей женитьбе. Лучше тебя все равно никто не сготовит.

Галина Ивановна усмехнулась:

— Льстец ты, вот кто.

— Но твой любимый сын, — откликнулся парень.

Поужинав, он помыл тарелку и отправился к себе в комнату. Только теперь, расслабившись, парень мог подумать о неожиданно свалившемся наследстве. Что же делать с таким огромным домом? Ведь он потребует расходов. Впрочем, можно было превратить его в гостиницу и сдавать на лето отдыхающим, которые слетались в их город, как пчелы на мед. А машина ему очень даже пригодится. Пименов представил удивленные лица коллег, когда они увидят его в таком автомобиле. Ну, в конце концов, не только же им ездить на иномарках. Так, в приятных размышлениях, Саша и не заметил, как заснул. Утром его, как всегда, разбудил звонок будильника. Мама уже хлопотала на кухне.

— Я тут подумала, — сказала она, ставя перед ним тарелку с овсяной кашей, — ты прав. С какой стати тебе отказываться от наследства? Ты его родной сын. Если бабушка решилась на такой щедрый жест, зачем гасить ее лучший в жизни порыв?

— Вот и я так считаю. — Пименов глотнул кофе. — Давай не будем пока об этом говорить. Впрочем, на выходные я планирую прокатить тебя на машине до Орлиного. Как тебе такое предложение?

— С ней? — поинтересовалась Галина Ивановна, и журналист сразу понял: под ней она подразумевала не его подругу Ладу, а Нонну Викторовну.

— Сомневаюсь, чтобы она поехала, — заметил парень. — Впрочем, поживем — увидим.

— Да, поживем — увидим, — подхватила мама. Пименов поцеловал ее в щеку и встал.

— Мне пора на работу.

— Будь осторожен при переходе улицы. — Это напутствие сопровождало его еще со школьных времен.

— Не беспокойся.

В редакции он зашел в свой кабинет и погрузился в написание очередной статьи. Лада застала его за работой.

— Ты вчера почему-то не позвонил мне, — заметила она и присела на стул. — Был чем-то очень занят?

Саша кивнул.

— Ты даже не представляешь, что вдруг обрушилось на меня. Это богатство. Отец через бабушку завещал мне загородный дом и машину.

Ее щеки, покрытые мелкими веснушками, покраснели от волнения.

— Ты не шутишь?

— Вот прокачу тебя на выходных до Южного берега — увидишь сама.

Лада всплеснула руками.

— И что ты собираешься делать с домом?

— А что делают с домами? — откликнулся Пименов. — Разумеется, в них живут.

Девушка улыбнулась.

— Теперь ты можешь подумать о семье — разве не так?

Парня покоробило. Надо же, она начала этот разговор ни раньше ни позже. Он не собирался жениться не только на ней, но и вообще ни на ком, в данный момент, во всяком случае.

— Пока не пришло время, — пояснил молодой человек.

Лада закусила губу.

— Придет ли оно для тебя?

Он вдруг разозлился. Она что, тоже хочет получить часть его наследства? Иначе зачем эти намеки?

— Придет, но еще не пришло, — ответил он не очень любезно. — У меня интересная работа, и я еще не сделал карьеры. Женатые уже не такие прыткие, как холостые. И давай сменим тему.

— Теперь, когда ты получил наследство, я для тебя, наверное, не слишком хороша, — вздохнула Глухова. — Ты теперь богатый и женишься на равной.

Пименов хотел ответить что-нибудь резкое, но вдруг расхохотался.

— Ну ты даешь, Ладка! Да разве я об этом говорил? И потом, я никогда не причислю себя к богатым. Поверь, мне до этого далеко. А насчет женитьбы… Не нужно на меня давить. Придет время — и тогда…

Лада встала.

— Хорошо, тогда не буду тебе мешать.

Он взял ее за руку.

— Ну не кипятись. Как насчет сегодняшнего вечера? Чего это нам ждать выходных, когда можно прокатиться сегодня? Давай встретимся после работы, и я познакомлю тебя с бабушкой. Она будет тебе только рада. Мы съездим в загородный дом, возьмем машину и покатаемся по городу. Как тебе это предложение?

Она кивнула.

— Идет.

— Значит, заметано.

Лада прикоснулась к его плечу.

— Тогда я пошла работать. До встречи.

Девушка упорхнула, и Саша снова постарался погрузиться в материал. На этот раз ему не дала это сделать тезка его матери и начальник отдела информации Галина Егоровна Улыбина. Царственной походкой она вошла в его кабинет. Увидев склоненного над клавиатурой парня, Улыбина хмыкнула.

— Приветствую работников пера. Как делишки? О тебе рассказывают невероятные вещи, Сашук. Это правда, что бабка оставила тебе в наследство загородный дом на Виноградном мысу?

Пименов наклонил голову.

— Нет смысла скрывать. Но кто снабдил вас такой информацией?

— Мы сами — информация, — парировала она. — Впрочем, это не секрет. У нас много знакомых на Виноградном мысу, а старушка не делала из этого тайны. Когда справляешь новоселье?

— Я сам еще не был внутри дома, — отмахнулся Пименов. — Как только — так сразу.

— Но ты не оставишь работу? — поинтересовалась Галина Егоровна.

Он удивленно вскинул брови.

— С какой стати?

— Многие в нашем городе живут с курорт-ников, — заметила женщина. — Ты можешь сдавать дом.

— Давайте расставим все точки над «i», — начал Саша. — Во-первых, моя бабушка еще не умерла и пусть живет подольше. Я ее почти не знал, и мне охота пообщаться с ней. Во-вторых, с постояльцами одни проблемы, и моя мать вряд ли захочет возиться с бельем и едой. В общем, пока этот вопрос открыт.

Галина Егоровна довольствовалась полученными сведениями.

— Понятно. Только ты не думай, что я зашла именно за этим. О тебе наводит справки сам Кононенко.

При упоминании этой фамилии Саша подскочил. Кононенко был первым заместителем мэра города Тарасова и, как поговаривали, метил на его кресло.

— Обо мне спрашивал Кононенко? — изумленно проговорил Пименов. — Но откуда он вообще обо мне знает и зачем я ему понадобился?

— Кажется, хочет тебя о чем-то попросить, если сочтет, что ты ему подходишь, — предположила Улыбина. — Главный долго рассказывал о твоей работе. В общем, Саша, жди повышения.

Парень щелкнул пальцами.

— Но с какой стати? Кононенко меня даже не видел.

— Это неважно, — ответила Галина Егоровна. — Возможно, это ему и не нужно. Впрочем, поживем — увидим. Я тебя предупредила.

— За это спасибо, — отозвался журналист, — полагаю, небезвозмездно.

Начальник отдела покраснела. О ее девизе «Ты — мне, я — тебе» знала вся редакция.

— Много на себя берешь, — прошипела она.

Пименов расплылся в улыбке.

— Да вы не обижайтесь, — дружески сказал он. — Как только Кононенко сочтет нужным, он снова с вами свяжется. Никакой трагедии здесь нет.

Галина Егоровна развела руками.

— Посмотрим. Ладно, работай. Не буду тебе мешать.

Журналист пытался вникнуть в смысл очередной статьи, даже что-то написал, однако мысли его постоянно вертелись вокруг дома и машины. Он еле дождался окончания рабочего дня и выбежал на улицу. Лада уже ждала его, на ее плече болталась скромная сумочка.

— Готов?

— Да, — кивнул Саша. — Поехали.

Они проголосовали, и нужная маршрутка остановилась возле них. На счастье, в ней были свободные места. Лада села у окна и задумчиво проговорила:

— Подумать только, ты владелец такого состояния! Уму непостижимо!

— Самому не верится, — отозвался Пименов. — Как вчера увидел эти хоромы, глазам не поверил. Да еще и авто в придачу. Хорошо, что я согласился поводить дедовский «Москвич». Во всяком случае, не потеряны навыки.

— Точно, — заметила Глухова. — И теперь ты будешь иметь фазенду в самом шикарном дачном районе города.

— Это так. — Он попросил водителя остановиться, и они вышли на нужной остановке и направились к дому.

Увидев за забором трехэтажный замок, Лада вскрикнула:

— Вот это да!

— Сейчас разглядишь его еще лучше. — Саша постучал в калитку, но никто не открыл. Парень удивленно вскинул брови. — Она живет тут постоянно. Может, ушла к соседке?

Глухова пожала плечами.

— Все возможно. А не лучше ли этой соседке позвонить? Твоя бабушка вообще здоровый человек?

Журналист покачал головой.

— В том-то и дело, что нет. Она говорила, что скоро умрет. Но не на следующий же день!

Он еще раз постучал, и, на его удивление, распахнулась соседняя калитка, и на дорогу вышла ухоженная старушка.

— Здравствуйте, — обратился к ней Саша. — Вы не знаете, где Нонна Викторовна?

Женщина внимательно оглядела его.

— А вы ей будете внук?

— Да.

Старушка вздохнула.

— Сегодня ночью ее забрали в больницу. У нее очень опасная болезнь сердца. Врач сказал, что она в любую минуту может умереть. Она просила меня, чтобы я дала тебе ключ от дома. Ключи от машины ты найдешь на столе в комнате первого этажа. Одну минутку. — Она скрылась на участке и через некоторое время вынесла ему ключ. — Вот, заходи, располагайся.

Пименов немного помедлил, прежде чем взять ключи.

— А в какой она больнице?

— А через три остановки ее сразу и увидите, — пояснила женщина. — Номера не знаю.

Парень взял ключи.

— Спасибо.

— Передайте ей, пусть поправляется, — напутствовала соседка.

Саша кивнул и открыл калитку. Лада снова заохала:

— Нет, Сашка, это уму непостижимо!

Пименов отпер дверь дома.

— Я так и не рассмотрел его внутри. Составишь компанию?

— Спрашиваешь.

Он взял ее за руку и повел внутрь. Обстановка особняка не оставила их равнодушными. На каждом этаже было две комнаты, отделанные по последнему слову техники. В одной из них располагался бильярдный стол, на стене висели кии и мирно покоились шары.

— Красота! — восхищенно заметила Лада. — Я никогда не бывала в таких местах.

— Долгосрочная экскурсия отменяется, — прервал ее Пименов. — И чаю я тебе не предлагаю. Если бабушка так серьезно больна, мы должны поторопиться. Поедем на новой «Ауди».

Лада не возражала. Пименов вывел автомобиль из гаража. Глухова захлопала в ладоши.

— Класс!

— То-то, — констатировал Саша и сел за руль. — Присаживайся рядом.

Журналистка не заставила себя упрашивать.

— С удовольствием.

Он осторожно вырулил на улицу. Машина слушалась его беспрекословно. Поставив ее у забора, парень закрыл калитку и снова вернулся в салон:

— Поехали.

Автомобиль мчался бесшумно. Скорости не чувствовалось. Лада испытывала такое же наслаждение, как и водитель.

— Классная тачка!

— Разумеется, — ответил он.

До больницы они доехали за считаные минуты. Пименов оставил машину на стоянке, и они вместе с Ладой зашли в приемный покой.

— Как мне найти Пименову Нонну Викторовну? — поинтересовался Саша у девушки в белом халате. Она быстро пробежала глазами заполненный лист.

— Кардиологическое — на третьем этаже. Седьмая палата. Только не забудьте купить бахилы.

Молодые люди поступили так, как она попросила, и направились вверх по лестнице. У входа в кардиологию они столкнулись с полным черноволосым врачом лет тридцати семи. Он преградил им дорогу.

— Вы к кому?

— К Пименовой Нонне Викторовне, — ответил Саша.

Доктор скривился.

— К ней нельзя. Она в тяжелом состоянии. Немного понаблюдаем и, возможно, переведем в реанимацию.

— Как она? — поинтересовался журналист.

Врач сощурился.

— А вы кем ей приходитесь?

— Родным внуком, — пояснил молодой человек.

Мужчина в белом халате кивнул.

— Ваша бабушка очень плоха. Она в таком состоянии, что в любую минуту может умереть.

— Но вчера она была совершенно здорова, — растерянно проговорил Саша.

Доктор покачал головой.

— Нонна Викторовна уже давно серьезно больна. По-хорошему, ей еще несколько лет назад требовалось кардинальное лечение, однако женщина от него отказалась.

— Почему? — удивился Пименов.

Врач потряс головой.

— Не знаю. Мне кажется, она просто не хотела жить после смерти сына. Во всяком случае, Нонна Викторовна это неоднократно говорила. Кроме болезни сердца, у вашей бабушки тромбоз.

Саша слышал об этой болезни.

— Но ведь от тромбоза она тоже может умереть в любую минуту?

— Точно, ничего хорошего, — уклонился от ответа врач.

— Сейчас я могу ее увидеть?

Доктор немного подумал и махнул рукой.

— Пойдемте.

— Я подожду тебя здесь, — вставила Лада.

— Хорошо. — Сейчас ему было не до нее, и девушка это поняла.

Они прошли в темную палату, рассчитанную на пять человек. Бабушка лежала у окна. Свет падал на ее бледное лицо.

— Нонна Викторовна, как вы себя чувствуете? — поинтересовался доктор. Старушка открыла глаза.

— Плохо. — Ее взгляд остановился на Саше и посветлел. — Приехал мой внучок. Как я тебя ждала, дорогой.

Пименов присел на ее кровать и взял в свои руки ее ладошку.

— Я поспешил к тебе сразу, как только узнал… Доктор сказал, что ты выздоровеешь.

Она усмехнулась. Усмешка далась ей с трудом.

— Не надо обманывать ни себя, ни меня. Я уже не выйду отсюда. Мой адвокат найдет тебя, Сашенька, и уладит вопросы с домом и машиной.

Журналист заморгал.

— Нет, бабуля, ты выздоровеешь.

— Слишком поздно, — возразила Нонна Викторовна. — Если бы я соблюла рекомендации врачей и сделала операцию, возможно, еще бы пожила. Но тогда умер твой отец, и я не хотела жить. Теперь я мечтаю пообщаться с тобой и продлить жизнь, но это невозможно. — Она собиралась еще что-то добавить, но вдруг стала задыхаться.

— Врача! — крикнул Саша медсестре, возив-шейся с больной напротив. Та вздрогнула и упорхнула в коридор.

— Потерпи, — Пименов гладил ее ладонь. — Сейчас тебе помогут.

Черноволосый доктор вбежал в палату.

— Что случилось?

Бабушка хватала ртом воздух.

— Каталку — и в реанимацию, — распорядился он. — А вас я попрошу покинуть больницу. Ваше присутствие все равно не улучшит ее состояния.

— Только сделайте все возможное. — Пименов протянул ему визитку. — Если я понадоб-люсь… Я готов дать кровь, да хоть кожу, чтобы ей полегчало.

Врач сунул визитку в карман.

— Это излишне. Я позвоню, если что.

Две медсестры ловко переместили старушку на каталку и вывезли из палаты. Журналист шел рядом до самой реанимации.

— Держись, — повторил он на прощание. Нонна Викторовна закрыла глаза.

Проводив ее, Пименов направился к выходу. Теперь внутри него бушевали совсем другие эмоции. Ему казалось, что он совсем недавно обрел близкого человека, и мысль о том, что этого близкого человека он может потерять, ранила душу. Лада подскочила к нему, как только он вышел на крыльцо.

— Как она?

— Плохо.

Девушка огорченно вздохнула.

— А я мечтала с ней познакомиться. Ну, в смысле сегодня. Но она поправится, и тогда мы соберемся все вместе, правда?

— Да, — процедил Саша.

Глухова коснулась его плеча.

— Не переживай. Все еще будет хорошо.

Он ничего не ответил. Лада заглянула ему в лицо.

— Не хочешь сегодня остаться в своем замке?

Почему-то этот безобидный вопрос вызвал у него гнев.

— Этот замок еще принадлежит моей бабушке, — процедил журналист.

Девушка закусила губу.

— Я только спросила…

— А ты не задавай глупые вопросы.

Глухова совсем сникла.

— Я вижу, тебе ни до чего. Отвези меня домой.

— Хорошо.

Они ехали молча. Он высадил Ладу возле ее дома и едва кивнул на прощание. Журналистка его раздражала, хотя он не мог не признать, что коллега пыталась всячески поддержать его. Однако сейчас парень не желал ничьего вмешательства в свою жизнь. Пименов решил не отгонять машину обратно в гараж, а поставить на стоянке возле своего дома. Кто знает, вдруг ночью его вызовут к бабушке. Пименов заехал на стоянку и заплатил охраннику. Тот похлопал «Ауди» по серебристому боку.

— Сподобился приобрести? Что, журналистам стали хорошо платить?

С этим пожилым мужчиной они были давно знакомы. Пару лет назад Саша ставил сюда «Москвич».

— Подарок бабушки, — пояснил молодой человек. — Правильнее сказать, наследство.

Тот хмыкнул.

— Повезло. Мне б кто что оставил…

Саша подмигнул ему:

— Никто не знает, что случится завтра. Может, вам тоже повезет.

— Повезет, как же, — вздохнул мужчина. — У меня богатых родственников нет и не намечается. Если только дочь хорошо выйдет замуж. Но где дочери охранника подцепить миллионера? Такое встречается только в сериалах.

— Надейтесь на лучшее. — Журналист кивнул на прощание и зашагал домой.

Галина Ивановна стояла на балконе в ожидании сына.

— Видел бабушку? — поинтересовалась она.

— Нонна Викторовна в больнице, — ответил Саша.

Мать встревоженно заморгала.

— Что с ней?

— Что-то с сердцем и тромбоз. Давай поговорим в квартире.

Галина Ивановна исчезла с балкона. Пименов знал: она пошла открывать дверь. В коридоре женщина еще раз переспросила:

— Сердце и тромбоз? А что говорят врачи?

— Ничего хорошего.

Мать села на диван.

— И мы ничем не можем помочь?

— Доктор говорит — нет.

Галина Ивановна вздохнула.

— Ты знаешь, несмотря на то что она сломала мне жизнь, мне ее жаль. Получилось, что она сломала ее не только мне, но и себе самой, и своему сыну. До меня доходили слухи про Геннадия. Богатство не принесло ему счастья. Он постоянно женился и разводился, не обзавелся детьми, никого по-настоящему не полюбил, и его тоже не полюбили. Видишь ли, только я, выходя за него, не смотрела на его деньги, которых тогда и не было.

Саша молчал.

— Ты же хочешь есть, — спохватилась женщина. — У меня еще остались твои любимые вареники.

— Сегодня ничего не хочется, — буркнул молодой человек.

Она не стала настаивать.

— Иди отдыхай, сынок.

Журналист быстро принял душ и отправился в свою комнату. Ему не хотелось сидеть за компьютером или смотреть телевизор. Он ожидал звонка от доктора и не ошибся. Тот позвонил ему в половине двенадцатого.

— Она скончалась.

— То есть как? — не понял Саша. Он был уверен: бабушка еще поживет, пусть недолго.

— Ее убил тромб, — пояснил врач. — Ее тело будет находиться в морге до похорон. Пожалуйста, завтра уладьте все дела.

Журналист автоматически ответил: «Да», — и лег на кровать, однако потом вскочил и пошел в комнату матери. Галина Ивановна читала книгу.

— Бабушки больше нет, — выпалил он.

Женщина вздрогнула:

— Она умерла?

— Да, от тромба. Завтра я поеду в больницу и в похоронную контору. Кроме нас, ее некому похоронить.

Мама не стала спорить, хотя могла сказать, что имеется невестка.

— У меня в похоронной конторе работает бывшая коллега, — произнесла она. — Лучше будет, если завтра займусь всем я. Тем более после дежурства мне полагается отгул. Ты не думай, твоя помощь тоже понадобится, — сказала она сыну. — А сейчас иди спать. Завтра нас ждут большие хлопоты.