Вилла Чудес

Ольга Бруснигина, 2022

Грэг Данте – великий ученый построил Виллу Чудес, чтобы спрятаться от гонений. Его опыты граничили с нормами общепринятой морали, хотя сами по себе были гениальны. Прошло много времени, после смерти ученого и Вилла стала музеем. Когда Стелла с мужем отправлялись туда на экскурсию, они не знали, что уже много лет, рядом с Виллой пропадают девушки определенного типа. Стелла подходила под это описание – светлые волосы, голубые глаза. Ее похитили, и она оказалась в темном подземелье. Там она с ужасом осознала, что ей придется стать опытным образцом для проведения жуткого эксперимента.

Пролог

Девушка в белом полупрозрачном платье, бежала по узкому коридору. Кровь гулко стучала в висках, но она бежала, не останавливаясь, все еще надеясь, что успеет. Пальцы дрожали, когда она убирала с лица взмокшие пряди длинных светлых волос.

В сумраке, освещенном лампами красного цвета, подвешенными у самого потолка, в томительно-гнетущей тишине, ей чудились страшные тени, но она их больше не боялась. Мерцание ламп, легкий сквозняк, бегущий по босым пяткам, возвращали ее в реальность, заставляли замирать.

Путь вел по настоящему лабиринту, окруженному высокими каменными стенами, ледяными наощупь, грубо царапающими кожу.

Добежав до конца коридора, девушка свернула в небольшой проем и уткнулась в металлическую дверь. Нащупала ручку, с силой дернула, но дверь оказалась заперта. Пространство вокруг нее пришло в движение, начало кружиться. Перед глазами замелькали жуткие картины, и девушка начала терять сознание. «Хезир! Хезир!» — громко позвала она и мгновенно провалилась в темноту.

Глава 1

Стелла отбросила телефон, раздраженно фыркнула. Настроение снова было испорчено, вроде бы — ерунда, мелочь, но внутри все кипело. Подруга воодушевленно рассказывала о медовом месяце в Париже. В воображении тут же возникли картины с видами сказочно-прекрасного города: старые мощеные улочки, мосты, цветущая магнолия, Эйфелева башня, атмосфера романтики, свойственная городу любви. Не то, что у нее — скукота! От зависти можно лопнуть.

У нее было свое понятие о счастье — обыкновенное, без особых запросов: уютная квартира, любимый человек рядом. С Егором познакомились два года назад, и уже минуло полгода с момента, как они обменялись кольцами и дали друг другу клятву верности. Волнение свадебных хлопот осталось позади, и, казалось, вот оно — время, чтобы остаться вдвоем. Хотелось уединиться в маленьком уютном отеле на берегу озера, заснуть в объятиях любимого мужа где-то в лесу возле костра или отправиться в настоящее приключение с прогулками под парусом. Прежде ее видения были наполнены фантазиями о том, чтобы побывать на настоящем рыцарском турнире, сыграть в роли прекрасной дамы, за сердце которой борются до первой крови, загадать желание на падающую звезду где-то на краю света, встретить утро с любимым мужчиной посреди цветущего тропического рая.

Все что обещал муж, пока что не сбылось, но она терпеливо ждала, когда наступит то самое «нужное время». Медленно час за часом, день за днем, тема со свадебным путешествием отодвигалась на задний план. Их пару затягивала бытовуха: сон, еда, уборка и прочие семейные радости.

— Егор, какое замечательное сегодня утро, — потягиваясь, проворковала Стелла, поправила волосы, убрав непослушные пряди за ушки.

Муж открыл глаза, улыбнулся. Он был по уши влюблен. Какое счастье — просыпаясь видеть самую красивую женщину на свете. Особенно по утрам, когда она без капли косметики, с сонными глазами, слегка спутавшимися волосами, похожа на ангелочка.

Он был согласен с мнением, что блондинки правят миром. Его жена являла образец модельной внешности: по-детски хрупкая, но вместе с тем притягательная и соблазнительная. С первой минуты знакомства он не мог отвести от нее взгляда. Безупречно-прекрасное лицо обрамляли светлые локоны, длинными волнами спадающие на плечи и спину. Тонкий, слегка вздернутый нос придавал лицу игривое выражение. Полные, четко очерченные губы нежно-розового цвета так и манили их поцеловать. Миндалевидные глаза яркого небесного оттенка в окружении длинных пушистых ресниц, икрились всякий раз, когда Стелла смеялась. Грустить она не умела, это он понял уже чуть позже, когда пригласил на первое свидание. А теперь эта женщина принадлежала лишь ему.

— Привет, Кисуля! Иди сюда, я соскучился! Ну же!

— Не-а! — заартачилась она.

— Не понял? — удивился Егор, приподнялся на локтях, — ты обижена?

— Чуть-чуть…

Егор понимал причины ее раздражения, но позволить сейчас поездку на побережье он не мог.

— Кис, наши финансы поют романсы. Может, чуть позже, когда я получу премию, получится скопить на путешествие.

— Знаю, но разве мы не можем позволить себе пикник за городом?

— Пикник? Ты шутишь? Только не говори, что девушка твоего уровня готова отбиваться от тучи комаров, ночевать в палатке, есть из котелка?

— Готова, еще как! Не могу больше сидеть в квартире у телевизора. Лучше уж наблюдать за дождем, слушать шум ветра. Кстати, я люблю полевые цветы: ромашки, лютики, васильки. Мы бы могли взять напрокат велосипеды и покататься.

Егор сел в кровати, повернувшись к Стелле спиной. Ему было неимоверно стыдно, что он не может заработать на поездку к морю, как обещал. Если бы в этот момент жена видела выражение его лица.

— Поехали, — продолжала настаивать Стелла, сегодня выходной. Погода чудесная, солнышко светит с самого утра. К обеду разогреет, вдруг на пути нам встретится речка, искупаемся, позагораем. У меня так и не представилось случая надеть новый купальник.

Егор очнулся от размышлений, потер ладонями лицо. Сама мысль о загородной вылазке была не так уж и плоха. Почему бы нет, если это доставит радость его любимой девочке? Ему тоже не помешает расслабиться, после тяжелой недели на работе.

— Собирайся, — согласился он, — только быстрей, пока я не передумал!

— Ты — чудо! За это я тебя и полюбила! — воскликнула Стелла, подпрыгнула на месте от радости и умчалась за дорожной сумкой, в которую, по ее же мнению можно было вместить целый шкаф.

В ожидании, пока жена носится по квартире в поисках солнцезащитных очков, крема для загара и прочей мелочевки, Егор раскрыл газету, пробежался глазами по заголовкам, после обратился к любимой рубрике «Объявления». В их небольшом городе все новости можно было отыскать именно здесь: поздравления, некрологи, афишу местного театра. Свою подержанную машину он купил как раз по объявлению в этой самой газете. Приобретение это, считал удачным, поскольку «старушка» честно служила ему каждый день.

— Так, что здесь интересненького, — пробормотал он себе под нос. Прочел «Куплю-продам», и тут его внимание привлекла реклама в самом низу страницы: «Вилла Чудес. Незабываемые впечатления, острые ощущения. Экскурсия в секретную лабораторию знаменитого ученого генетика Грэга Данте».

Егор слышал о странном профессоре, проводившем опыты по межвидовому скрещиванию животных. Опыты граничили с нормами общепринятой морали, хотя сами по себе были гениальны. Полученные образцы выживали и пугали своим видом. Генетика преследовали религиозные служители, представители власти, и он постоянно переезжал с места на место, пока совсем не исчез из поля зрения. Вместе с ним канули все изобретения, уничтожены дневники, а имя упоминалось, как синоним безумия. Данте был одержим идеей создания идеального существа, способного затмить человека, превосходить его силой, умом, и, если бы не гонения, ему бы это удалось. Множество ученых склонялись к подобному мнению. Егор считал это научной фантастикой, но все же, эта тема его очень интересовала.

«То, что нужно! Лучше провести время, слушая экскурсовода, даже если он будет нести ахинею, чем сидеть на берегу речки, с ног до головы закусанным комарами» — сообразил Егор и тут же набрал номер телефона, указанный в объявлении.

— Доброе утро, — ответил ему приятный женский голос.

— И вам того же. Скажите, когда можно посетить экскурсию на вашу виллу? Мне непременно нужно попасть туда сегодня к вечеру. Обстоятельства, знаете ли… я обещал.

— Просто приезжайте. Мы только открылись для туристов, поэтому большого наплыва нет. К вашим услугам отель, если захотите переночевать, кафе с вкусной домашней едой, выпечка.

— Отлично! То что надо!

— Билеты можно купить в кассе сразу же по приезду, — добавил голос по ту сторону трубки, — цены приятно удивят. При покупке двух билетов, скидка десять процентов.

— Спасибо, — довольно ответил Егор и отключился. Скидки он обожал. На него волшебным образом влияли всякого рода акции, когда можно было сэкономить. Когда в супермаркете видел ценники, отмеченные желтым цветом, никогда не упускал момента. Зачем платить дороже? В отличие от него, Стелла придерживалась совсем другого мнения: качественные вещи не могут стоить дешево. Они много спорили по этому поводу, и никогда не приходили к согласию. Признаться, Егор был скуповат. Его скромная зарплата не позволяла больших излишеств, а он привык откладывать на черный день.

Для Стеллы поездка должна была оказаться сюрпризом. Егор не хотел раскрывать внезапно возникший в голове маршрут. Путь до виллы он посмотрел по интернету, сверил с картой в дорожном атласе, и остался доволен. Это недалеко, четыре часа езды. И пусть его авто скрипело, дрожало всеми стеклами на кочках, а пассажирам приходилось несколько раз останавливаться, чтобы размять ноги и спину от неудобных, просиженных сидений, время в дороге обещало быть приятным.

— Кисуль, приготовь бутерброды, а я возьму термос и налью кофе, — громко позвал он жену.

— Бутерброды? — словно не расслышав, переспросила она, появившись в дверном проеме.

— Ненавижу ехать на голодный желудок. Через пару часов, он начнет урчать, похуже дикого медведя, проснувшегося после зимней спячки. Боюсь испугать тебя.

— Разве по пути не будет ни одного кафе?

Теперь пришел черед Егора переспрашивать:

— Кафе? Да будет тебе известно, что в подобных забегаловках вероятен шанс отравления: кишечная палочка, стафилококк и еще куча всякой заразы. А цены? На такие деньги нам можно питаться целую неделю.

— Скажи, просто, что снова решил сэкономить, — с досадой прервала его Стелла, нервно сжала в руках ручку маленькой сумочки, служившей ей косметичкой.

— Должен же кто-то думать об экономии. В нашей семье, кроме меня — некому. У тебя на уме — одни траты, порой абсолютно бессмысленные. Вот, ответь, почему ты купила платье, одела его пару раз, и убрала на дальнюю полку, а вчера принесла из магазина почти такое же, но судя по ценнику в два раза дороже?

— Не такое же, — попыталась возразить Стелла.

— В чем разница, не пойму? Тот же самый горошек, или я не прав?

— Раньше ты никогда не отчитывал меня. Что произошло?

— Произошло, — уже со злостью, начал Егор, на него неожиданно накатила волна возмущения. Его жена не работала, занималась домом и собой, вернее своей красотой: прически, макияж, дорогущий маникюр, всегда поражающий своими расцветками. Всякий раз, оценивая ущерб, нанесенный семейному бюджету, у него начинался нервный тик.

Лицо его покрылось пятнами, брови сдвинулись к переносице, в глазах появилось что-то непривычно грозное, чего за ним до сих пор не замечалось.

— Ты моя жена, и я вправе ставить условия. Ведь это я содержу тебя, а не наоборот. Незачем красить лицо, или наращивать ресницы, если это ты делаешь ради меня и большую часть времени проводишь дома. Мне куда приятнее, когда ты без косметики, с заплетенной косой. А одежду в магазине я тоже могу помочь выбрать, чтобы ты не набрала всякой дряни. У тебя одних колготок целый ящик, не говоря о нижнем белье. Скоро весь женский отдел в шкаф переедет. И что тогда, заставишь меня купить еще один?

От удивления Стелла потеряла дар речи. Впервые Егор позволил себе повысить на нее голос. Она долго молчала, переваривая услышанное, и никак не могла взять в толк, куда подевался нежный, заботливый муж. Ее словно обдало ведром ледяной воды, и никак не отпускало — заморозило. Все еще не веря в происходящее, она тихонечко спросила:

— Какая муха тебя укусила, Егор?

— У этой мухи твое имя.

В одно мгновение лицо Стеллы побледнело. Она растерялась и была готова вот-вот расплакаться. С трудом сдерживая подступившие слезы, она не выдержала и убежала в ванную.

Глава 2

Егор, забросив сумку в багажник, проворчал под нос, что в ней сложены кирпичи, не иначе, сел за руль машины.

С женой он так и не помирился. Игра в молчанку между ними все больше затягивалась, и никто не хотел сделать первый шаг. Стелла сверлила его взглядом, надувала губки, но он стойко держался, принимая все эти жесты за женские капризы. Было куда проще не замечать ее припухших от слез глаз, покрытое румянцем лицо.

В пригороде шоссе было почти пустым, машина «бежала» отлично, выдавая максимальную для нее скорость. В нескольких километрах от города Егор остановился возле заправки, заполнил полный бак. Они тронулись дальше, снова ни проронив, ни слова.

История с дурацким скандалом бесила Егора. Впервые со дня совместной жизни взаимные обвинения довели его до подобного состояния. Стелла тоже была хороша, не уступила, не прервала его, когда у него наступил внезапный приступ гнева. Ей, глупой не понять, насколько сложно ежедневно испытывать нервное перенапряжение на работе, сидеть в душном, запыленном офисе и часами смотреть в экран монитора, вздрагивать на оклик начальника, вечно недовольного, рычащего по любому поводу.

Хотелось повернуть все вспять. Только извиняться Егору не было свойственно. Резко моргая, он наблюдал за женой, будто бы увлеченно разглядывающей пейзажи за окном: «Надулась. Ничего, зато будет знать свое место! Романтики ей захотелось! Все равно будет, по-моему, я же — мужик, а она… Черт! Она будет послушной, как и положено хорошей жене!»

Нервно переключая скорость, то убавляя, то прибавляя звук магнитолы, он сосредоточенно следил за дорогой. В этом захолустье почти не встречалось других машин, и это еще больше напрягало обстановку. От обиды трудно было дышать, словно воздух вокруг накалился, реальность начала размываться, а пролетаемые на скорости повороты с указателями, были написаны на непонятном языке.

Решение рвануть в эту нелепую поездку, казалось теперь нелепым ребячеством. Зря он настоял, и что он ожидал увидеть в полузаброшенном доме, ставшем последним пристанищем сумасшедшего ученого? Вероятно, все, что имело хоть какую-то ценность, растащили, а на месте — вытертые, побитые молью ковры, дурно пахнувшие тленом стены, заплесневелые обои и такие же утомленные экскурсоводы. Егор представил, как дверь в музей откроет старушка в парике, огромных очках, в форменном синем платье с белым кружевным воротничком, в одной руке у нее будет клюка, а в другой — пачка брошюр, наскоро сочиненных местным писакой, и всучить их всякому туристу — главная задача. «Добро пожаловать!» — проскрипит противным голосом старушка перед тем, как оценить внешность посетителей и определиться с ценой.

Такой же паршивой представлялась ему ночлежка рядом с Виллой Чудес: мокрые простыни, скрипучая кровать, куча насекомых, вертящихся возле единственной на всю комнату лампой под мутным абажуром, общий санузел в конце коридора, хорошо бы еще не на улице, идти в который он не посмел, даже под страхом смерти.

Машина без навигатора. Для Егора, ставшего владельцем чудесного ретро автомобиля, навигатор был пока не по карману. Но каждый раз, садясь за руль, он давал сам себе обещание, что купит его со следующей зарплаты. Его чудесная женушка постоянно тянула из него: на новые туфельки, сумочки, косметику. Незаметно деньги таяли, но ему все, же удавалось делать заначку.

Через пару часов, следуя по абсолютно пустой местности, где не встретилось ни одного поселка, Егор начал нервничать. Как он и предупреждал, голодный желудок ожил, напомнил о себе громким урчанием. Сейчас он с радостью остановился бы возле кафе, набил живот пирожками с капустой, запил чаем, а еще лучше — съел огромный кусок мяса, приправленный жгучим соусом. Стелла свредничала, специально оставив его без завтрака. Бутерброды в дорогу она так и не собрала, давая еще один повод для злости.

Жутко хотелось ледяного пива, утоляющего жажду. Солнце поднялось высоко, и жара сделалась невыносимой. Не спасали полностью открытые окна, через которые вместе с клубами пыли залетал горячий воздух. Приемник, до этого ловивший станцию умолк, выдавая лишь ровное, нудное шуршание. Казалось, этому безлюдному шоссе не было конца и края, но скоро дорога резко повернула направо, лес поредел, начали попадаться засеянные поля. Издали Егор заметил несколько маленьких домиков, расположенных на холме.

Через какое-то время они остановились возле маленького придорожного кафе с вывеской «Милана». Хозяин не слишком беспокоился о процветании заведения, позволив ветру и дождю стереть краску со стен, а густому плющу затянуть фасад и свеситься с крыши. В прошлом уютное резное крылечко, с двумя столбами и карнизом — покосилось и представляло жалкое зрелище, так же как и ступени к нему. В занавешенных прозрачным тюлем окнах виднелись красные герани в больших глиняных горшках. Егор не выносил их запаха, и оттого брезгливо поморщился. Привередливый к удобствам он, всегда объезжал за километр такие забегаловки, полагая, что кухня здесь кишит тараканами, посуда моется без мыла, а скатерти, липкие, местами дырявые, вытираются раз в неделю. Только сейчас ничего другого не оставалось, как войти внутрь, заказать еду и купить воды.

— Идем, Стелла! Кафе, как ты и хотела, — нарушил он молчание. Фраза его прозвучала с некоторой долей издевки.

Жена ответила кивком головы, пожала плечами, вышла из машины, и первой пошла вперед. Широкими шагами Егор двинулся следом, чтобы успеть открыть ей дверь в кафе.

До обеденного часа осталось не так много времени, но внутри посетителей не оказалось. Чистенький зал с паркетным полом, зеркалами на стенах, столиками, покрытыми цветастыми клеенками приятно удивил. К тому же из открытой двери, находящейся за стойкой бара раздавался восхитительный запах свежей выпечки.

Словно по волшебству, из ниоткуда перед ними появился полноватый мужчина в белоснежном переднике и поварской шапочке.

— Рад приветствовать вас, — расплылся он в любезной улыбке.

— Что есть в вашем меню? — спросил Егор.

— Сегодня моя супруга испекла замечательный яблочный пирог, есть жареный цыпленок и рыба, запеченная с овощами и картофелем.

Егор сглотнул слюну.

— Мы все попробуем. Да, милая? — обернулся он на Стеллу, стоящую за спиной.

— Как скажешь, дорогой, — робко ответила она и прошла за столик, стоящий возле окна.

После вкусной еды Егор повеселел. Стелла все так же оставалась в задумчивости, медленно ковыряясь вилкой в тарелке, без малейшего аппетита.

Хозяин «Миланы» поставил перед ними большой графин с холодным лимонадом и стаканы.

— Еще что-то желаете? — поинтересовался он, не забывая улыбнуться столь выгодным посетителям, заплатившим вперед.

— Один вопрос. Не могли бы мы отойти в сторонку? — начал беседу Егор.

— Пройдемте, — предложил хозяин, пропуская Егора к выходу.

— Замечательное у вас кафе, милое, а главное в тихом месте.

Хозяин отмахнулся рукой, и погрустнел. Лицо его раскраснелось, а на лбу выступили капельки пота.

— Посетителей почти нет. Главная дорога далеко, а сюда заезжают лишь сбившиеся с пути туристы. Иногда намереваюсь послать все к чертям, закрыть кафе, да, не могу, жена не позволяет. Впрочем, речь не обо мне, о чем вы хотели спросить?

— Вилла чудес. Слышали о такой? Думал сделать жене сюрприз, свозить ее на экскурсию. Судя по карте, она в сотне километров отсюда.

Хозяин кафе усмехнулся:

— Эх, уважаемый! А я все силился понять, по какой надобности могла нелегкая сюда занести столь молодую пару. Про виллу я, конечно, слышал, даже мечтал побывать там, только это очень далеко отсюда.

— Далеко? — опешил Егор и стоял, безмолвно открывая рот.

Внимательно посмотрев на него, хозяин слегка покачал головой и указал рукой в том направлении, откуда они приехали.

— Следует вернуться обратно к шоссе, вы свернули не туда. Нужно было все время ехать прямо. Мне очень жаль, — слукавил хозяин, на самом деле он был очень доволен.

Только сейчас Егор вспомнил об указателях, время от времени на которые стоило обращать внимание. Столько времени потеряно!

— Угораздило же меня! — вдруг, неожиданно для самого себя воскликнул он. Звук собственного голоса слегка приободрил его, и после того как Стелла заняла место на пассажирском сидении, он поспешно начал разворачиваться.

Шел уже четвертый час дня, когда выехали на главную дорогу. Остановившись у первой заправочной станции, Егор первым делом поинтересовался о правильности движения. Принципы и особенное свойство характера, не позволяли вернуться домой.

Ближе к сумеркам, зевая и протирая глаза от усталости, ему неимоверно захотелось спать, просто рухнуть в постель и забыться глубоким сном. Но впереди в тусклом свете автомобильных фар, продолжало мелькать дорожное полотно. Километр за километром приближали к заветной цели, оставалось совсем немного.

Стелла снова молчала, запутавшись в собственных размышлениях. Ей было все равно, куда она едет, зачем, и какие «развлечения» ее ждут. Недавняя ссора отбила всякое желание веселиться, и так случилось впервые с момента знакомства с мужем. Как оказалось, она совсем не знала его, или просто под эффектом «розовых очков», старалась не замечать. Он и раньше проявлял чудеса экономии: приносил на свидание вместо цветов плитку шоколада, они гуляли в парке, вместо того, чтобы пойти в кино, а все подаренные на свадьбу деньги, потратил на покупку автомобиля, который ей не понравился с первого взгляда — ржавая консервная банка какая-то.

«Консервная банка» напомнила о себе мелким дребезжанием и побрякиванием под правым боком. Егор подъезжал к парковке, оборудованной рядом с небольшим зданием, на фасаде которого, в свете фонаря, красовалась вывеска «Отель Вилла чудес». Само здание стояло во мраке, и ни в одном из окон не было света.

Поставив машину на парковке, и заглушив двигатель, Егор отстегнул ремень безопасности.

— Приехали, — сообщил он Стелле, выбираясь наружу и направляясь прямиком к входу в отель.

Справа от массивной двери, украшенной кованой решеткой из ажурного орнамента, Егор без труда обнаружил звонок. Нажав раз, потом еще, он прислушался, подождал, но никакого ответа за дверью не последовало. Решив, что звонок сломан, он занес руку для стука, как вдруг дверь отворилась. В полумраке проема появилась фигура только, что проснувшейся женщины. Второпях она накинула на плечи халат прямо на ночную сорочку, и сейчас ежилась от ветерка, ринувшегося в открытую дверь. Небрежно поправляя прическу, запахивая полы халата, женщина оценивающе пялилась на Егора.

— Доброго вечера! Это отель? — указывая на вывеску, спросил Егор.

Женщина громко чихнула, потом и вовсе раскашлялась.

— Извините, — пробормотала она, — простуда. В этом доме одни сквозняки, постоянно приходится глотать таблетки горстями.

Егор пытался вновь начать разговор, но слова, вертевшиеся на языке, будто растворялись и затухали, не производя, ни звука. Женщина, почувствовав его замешательство, сама спросила:

— Вам нужен номер?

— На двоих, — добавил Егор.

— Отлично. У нас сегодня не так много постояльцев. Вернее, только вы, да пожилая пара, оставшаяся до утра. Тихо, спокойно, будете спать, словно младенцы. Могу осведомиться о цели вашего визита в наш город? Бьюсь об заклад, что вы одни из тех смельчаков, решивших разгадать тайны Виллы Чудес.

— Вы очень догадливы, — вежливо ответил Егор, — но, почему же — смельчаков?

— Сам дом наводит ужас. Старый профессор был нелюдим и не принимал гостей. О том, что творилось за стенами виллы, ходило множество легенд. Говорили, что, Данте был кем-то вроде Франкенштейна, из нескольких людей пытался слепить одного.

— Но это только легенды. По моим сведениям, Данте был славным человеком. Ничего дурного он за всю жизнь не совершил.

— Как знать, как знать. В нашей местности частенько пропадали девушки и никогда не находились. В основном красивые блондинки, совсем юные. Столько слез было выплакано бедными родителями. Эх, бедняжки! Такое горе терять своих детей.

— Значит, мне ничего не угрожает, — усмехнулся Егор, — я мало похожу на прекрасную даму.

— Вы нет, зато ваша жена — премиленькая, и очень подходит под нужное описание: светлые волосы, голубые глаза, нежная кожа, — показала она кивком на стоящую у машины Стеллу.

— Профессор мертв, — напомнил Егор.

В непонятном смятении, он анализировал ненужный к ночи разговор со смотрительницей отеля. После такого и кошмар может присниться. Понятно, что она в сговоре с работниками Виллы Чудес, навести больше интриги, чтобы завлечь как можно больше туристов, но это переходило все границы. С этого момента он решил не вступать в такие странные диалоги, и под любым предлогом оградить жену от общения. Его любимая была слишком мнительной и принимала любой вымысел за правду. Чего доброго, испугается еще.

Стелла ждала возле машины с сумкой в руке, которую успела вынуть из багажника. Она не расслышала разговора мужа со смотрительницей, и была в полном недоумении, где очутилась. Уставшая от дальней дороги, она едва держалась на ногах. Уложенные утром волосы в строгий пучок растрепались, кожа приобрела бледноватый оттенок, показывая отпечаток трудного дня.

Увидев свою малышку в тоскливом настроении, Егор пожалел о словах, сказанных в запале утренней ссоры. Выглядела она настолько беззащитно хрупкой, что хотелось стиснуть ее в объятиях, понести на руках, лишь бы ее ничего не омрачало.

— Устала, милая? — спросил он ласково, забирая из ее руки сумку.

— Устала, — повторила, она, утыкаясь носом ему в плечо.

— Сейчас отдохнешь, я только, что снял нам номер. Ему почему-то захотелось добавить: «Знала бы ты, сколько я заплачу за него!» Но, к общему благу, он сдержался, не желая вновь возвращаться к неприятной теме с расходами.

Посреди номера на втором этаже, стояла двухместная кровать. Стены в обоях нежно-лавандового цвета, радовали глаз и делали помещение по-домашнему уютным. Большие окна, выходившие к главному входу, были занавешены плотными шторами в тон стен, так что ни один лучик уличного фонаря не проникал в комнату. Мебель в комнате была новая, как будто только что из магазина: по обе стороны от кровати стояли низкие тумбочки с лампами под шелковыми белыми абажурами, слева вдоль стены располагалась кушетка с мягкими подушками, на противоположной стороне — столик с зеркалом. Благодаря подсветке, освещавшей плавным, приглушенным светом, обстановка умиротворяла и благоволила ко сну. Веки и без того сами слипались при виде кровати.

Стелла присела на краешек, стянула с себя футболку, а затем и шорты. Тихо, словно мышка, она заползла под покрывало, и легла. Еще какое-то время она наблюдала, как муж ходит по комнате, осматриваясь, включая и выключая лампы, проверяя краны в ванной.

Егор облегченно выдохнул, стирая из памяти картину с вертящимися вокруг ламп насекомыми, которую до этого живописно представлял в воображении. Не оказалось здесь и скрипучих полов, выцветших от времени обоев, рваных штор, отель превзошел все его ожидания.

— Надо же, — довольно вымолвил он, — приятно удивлен. Буду рад, если завтрашний день принесет мне массу таких же хороших впечатлений.

Только Стелла его уже не слушала, погрузившись в глубокий сон.

Глава 3

Егор открыл глаза с чувством невероятной бодрости, опустил ноги на мягкий ворсистый ковер и с наслаждением потянулся, казалось, так замечательно он не высыпался уже очень давно. После прохладного душа, надел свежую футболку, брюки. Подойдя к окну, он лишь слегка раздвинул шторы, чтобы проверить машину на парковке.

Будить Стеллу не хотелось — уж очень она беспокойно спала, иногда вздрагивая и бормоча что-то. Впрочем, часы показывали уже без пяти девять, и если не подняться, и не сходить на экскурсию, домой получится вернуться далеко за полночь. А это означало, что следующий день ему придется работать в полуобморочном состоянии.

— Пора, милая, вставай, — тихонечко произнес он, стягивая с нее одеяло.

— Уже? Так рано? — удивилась она, поправила подушку и перевернулась на другой бок.

— У меня для тебя сюрприз, — продолжил Егор, присел на корточки возле кровати, погладил жену по волосам, и легонько поцеловал в нос.

— Какой?

— Скоро узнаешь, тебе понравится, но для этого нужно пройтись пешком, тут недалеко.

Стелла приподнялась на локтях, щурясь вокруг себя с видом абсолютно не выспавшегося человека. Темные круги под глазами выдавали, сколько волнений пережила она накануне.

— Вот, и, умничка, — похвалил Егор, помогая ей встать.

На наведение красоты у Стеллы ушел почти час. Обычно она собиралась куда дольше, но в этот раз под бдительным контролем мужа, пришлось торопиться.

Вчерашняя, уже знакомая смотрительница, встретила их, спускающимися по широкой парадной лестнице. Сегодня она выглядела иначе, чем в первую встречу. На ней было надето синее форменное, немного старомодное платье с рукавами до локтей, спереди застегнутое на пуговицы. Строго приглаженные волосы были собраны в высокий пучок. Женщина была очень красива: статная, с горделивой осанкой, высокий лоб, карие подвижные глаза, пухлые губы.

Едва заметив постояльцев, она расплылась в широкой улыбке:

— Доброе утро! Как спалось?

— Спасибо, хорошо, — за двоих ответил Егор.

— Ваш завтрак уже готов, — продолжила смотрительница, — я лично приготовила чай и испекла булочки с изюмом. Есть еще замечательный яблочный джем, оладьи.

— Вы очень любезны, уважаемая…

— Флора Генриховна, — представилась смотрительница, — следуйте за мной, я провожу вас.

Егор продолжал удивляться, насколько им повезло очутиться в таком замечательном месте, и, как он ошибался по поводу обслуживания в провинции. Не в его правилах было оставлять чаевые, но на этот раз он решил сделать исключение и выделить пару сотен — позже, когда придет время уезжать.

От гостиницы до виллы было рукой подать. Об этом Егор успел расспросить Флору Генриховну, пока Стелла возвращалась в номер за сумочкой.

Прогулка пешком оказалась, как нельзя кстати. Дул легкий ветерок, отгоняя жару, слышалось пение птиц, воздух был пропитан запахом цветов и свежего сена. Егор и Стелла шли по тропинке среди пышной зелени кустарников, взявшись за руки. Несколько раз они останавливались, чтобы поцеловаться.

— Куда мы идем? — не переставала спрашивать Стелла.

— Потерпи, — отвечал Егор, вновь сжимая ее в объятиях и целуя.

Наконец, они вышли к воротам, со всех сторон окруженными кованой чугунной оградой. Прутья ограды, между высокими кирпичными столбами, завершались остроконечными пиками, перебраться через которые было невозможно. Стелла посмотрела вперед и увидела двухэтажное здание, больше напоминающее готический собор — причудливое сочетание высоких узких окон, остроконечных крыш, суровости камня. Изумительные витражные стекла из большого количества мелких осколков переливались всеми цветами радуги. Сад вокруг пребывал в запустении: по обе стороны забора пышно разросся шиповник, древние корявые деревья с сухими ветвями давно не выпиливались, а оформленные когда-то белым камнем клумбы заросли сорняками. Но при всем при этом здание выглядело великолепной декорацией к фильму ужасов.

— Это музей? — с восторгом спросила Стелла.

— Гораздо лучше, — ответил Егор, хитро улыбнувшись.

У входа их никто не встречал, но створки ворот были открыты. Металлическая табличка, с золоченым тиснением и витиеватыми буквами сообщала, что посетителей на территорию допускают с девяти утра и до девяти вечера.

Они прошли по гравиевой дорожке, мягко шуршащей под ногами, и приблизились к вилле. Чтобы войти внутрь, нужно было подняться по невысокой лестнице, белого мрамора, по обе стороны от которой, на постаментах, стояли высокие гипсовые статуи горгулий с жуткими собачьими мордами. Очутившись возле двери, Егор взялся за металлическое кольцо, торчащее из пасти льва, и постучал. Немного подождав, он открыл дверь и просунул голову внутрь и услышал женский голос, показавшийся уже знакомым: «Иду, иду! Входите!».

Егор пропустил Стеллу вперед, и вошел следом. Холл виллы с высокими потолками, больше претендовал на дворцовый зал. По всему периметру в стены были вмонтированы колонны, сверху украшенные замысловатыми барельефами, стояла антикварная мебель, с бархатной обивкой, все столики были уставлены статуэтками, бронзовыми подсвечниками. На всех вещах был отчетливо виден отпечаток времени, естественного старения.

Не прошло и нескольких секунд, как из проема между колонн к ним вышла женщина. У Егора чуть челюсть не отвисла от удивления:

— Флора Генриховна, как же вы успели опередить нас?

— Я не покидала виллу сегодня, — жеманно ответила женщина, — нас с Флорой постоянно путают, и ничего странного здесь нет — мы сестры — близнецы. Правда, признаюсь, она — старше меня на целый час.

— Вы очень похожи, — призналась Стелла.

— Все это говорят. На самом деле, нас объединяет лишь внешнее сходство, во всем остальном — ничего общего: разные интересы, взгляды на мир, и пристрастия тоже.

Это было сущей правдой. Сестра-близнец Флоры Генриховны была куда выгоднее одета: длинное атласное платье с глубоким вырезом, пальцы унизаны кольцами, в ушах длинные золотые серьги, шею украшало колье с массивным кулоном. Волосы были распущены по плечам и завиты в локоны, на лице яркий макияж.

— Странно. Флора Генриховна не предупредила нас, — растерянно произнес Егор.

— Она сообщила мне о вашем визите. Мы очень рады гостям, признаюсь, здесь они бывают редко. Объявления в газетах появились совсем недавно, до этого мы были закрыты для посетителей.

— Что же изменилось?

— Финансовые трудности. Содержать такой большой дом становится все труднее, — женщина заметно огорчилась, но всего лишь на мгновение, — все пришло в упадок. Вилла требует ремонта, обновления. Здесь много интересных вещей, но они древние, как сам мир и такие же хрупкие. К примеру, эти обои были популярны сто лет назад, подсвечники были в пользовании, когда не было электричества, а тепло давал камин.

— Но в этом и прелесть! Это же настоящая история, — возразил Егор.

— Согласна. В этом и есть изюминка нашей виллы. Только зрители, заходящие сюда, ожидают видеть совсем другое, потому что привыкли видеть по телевизору дворцы в позолоте, блеске хрусталя, лаковом покрытии полов и мебели. У нас же пыль кругом, паутина, шторы от времени поблекли, мебель рассохлась.

Экскурсия началась с долгой, местами чрезмерно затянутой истории о Грэге Данте, о его юношестве, становлении в роли ученого, научных экспериментах. Сестра Флоры с пылом рассказывала о гениальности ученого, его гонениях, и о том, что, он мог бы принести большую пользу развитию человечества. В ее глазах был восторг, она упивалась своими знаниями и причастностью к наследию Данте. Создавалось впечатление, что она хочет показать его лишь с лучшей стороны.

— На втором этаже располагаются спальни, гостевые, музыкальный зал, — рассказывала она, — на первом все, что представляет интерес. Данте не любил подниматься по лестнице, часто ночевал здесь внизу, на софе. Свернется калачиком, подложит под голову свернутый пиджак, и отдыхает пару часов, чтобы не тратить лишнее время.

Дальше они оказались в просторном коридоре с дверьми по разные стороны. За одной из них — лаборатория. Для простого человека это слово окутано ореолом таинственности. Здесь же это помещение больше походило на кухню с самой обыкновенной газовой плитой, мойкой, шкафчиками со стеклянными дверками и посудой. На длинном узком столе стояла спиртовка, фиксатор для стекол, микроскопом и емкости для пипеток, песочные часы. Очки старого профессора валялись здесь же, словно он только, что вышел отсюда.

После осмотра лаборатории, где ничего нельзя было трогать руками, проследовали в следующую комнату. По словам Фауны, самую любопытную. В хранилище, наполненном большим количеством всевозможных склянок с заспиртованными рыбами, змеями и лягушками стало немного не по себе. Еще страшнее стало, когда приблизились к экспонатам животных. Особое отвращение вызывали препарированные части тел, расставленные на полках в прозрачных сосудах с мутноватой жидкостью. Стелла в ужасе отпрянула от сосуда, в котором находилась кошка, с единственным глазом во лбу.

— Не бойтесь, они вас не укусят, — проворковала Фауна и слегка хихикнула.

— Они словно живые, — откликнулась Стелла и ухватила Егора за руку.

— Все экспонаты, — продолжила женщина, — сохранили форму и ткани, благодаря консервантам, которые лично изготовил Данте.

— Разве он исследовал не человеческие пороки развития и мутации? Почему здесь мумии только животных? — спросил Егор, наклонившись над склянкой со змеей, свернутой в несколько колец. При жизни, это была гадюка, судя по надписи на приклеенной бумажке.

— Разделяю ваш интерес. Ранее здесь имелись образцы внутренних органов человека, тела новорожденных младенцев с циклопией, сиамские близнецы, естественно, умершие при рождении, но из этической стороны вопроса, их пришлось убрать в закрытую комнату.

— Жаль. Мне бы очень хотелось увидеть результаты опытов профессора. Слышал, что он составлял гибриды людей и животных.

— В этом есть доля правды, — как-то нервно отреагировала Фауна, — но перед смертью, будучи нездоровым, Данте уничтожил большую часть своей коллекции. Осталось несколько дневников, рисунки, из которых сложно, что-либо понять. Записи он вел химическим карандашом на латыни, зачастую перечеркивая половину, внося исправления, да, и почерк у него был не слишком разборчив.

— Неужели за все время не нашлось его последователей?

— Ни одного. У него был невыносимый характер. Студенты изредка посещали его, но, ни один не задержался надолго. Протекцию им никто не составлял, они сами прибывали, узнав о великом таланте. Последнему ученику он залепил такую оплеуху, только за то, что он переставил местами пробирки, что тот написал заявление в полицию.

— А полиция, что?

— Только развели руками. С Данте связываться никто не хотел, считали чуть — ли не колдуном. Старик в пылу ссоры сыпал проклятиями, пугал отмщением. У него был грозный вид, хриплый голос. В пору старости он и вправду стал походить на колдуна. Все местные бежали врассыпную, заприметив издалека его сгорбленную фигуру.

— Нельзя ли увидеть его портрет? — спросила Стелла, уверенная, что им для этого придется покинуть жуткую комнату с останками.

— Он находится в кабинете, ответила сестра Флоры, — пройдемте.

В огромном кабинете, где шкафы с книгами достигали потолка, над камином висел большой портрет молодого ученого в золоченой раме.

— Художник запечатлел Данте еще студентом, подающим большие надежды: красивым, утонченным, лучшим на своем курсе. Во времена, когда переехал сюда, построил этот дом, и сделался затворником, превратился в сухонького старика с длинными седыми волосами, сгорбленной спиной и больными артритом руками. При ходьбе пользовался клюкой, ею же грозил всем своим недоброжелателям. Поднимал ее вверх и тряс над головой, будто разгонял стаю ворон.

Все время, пока Фауна вела рассказ, старалась как можно ближе подойти к Стелле, коснуться ее, заглянуть в глаза. С первой минуты знакомства, она странно реагировала, не думая, что ее поведение может показаться нескромным. Карие глаза собеседницы пытливо изучали фигуру Стеллы, бесстыдно останавливались на груди, бедрах, ногах.

От пристального взгляда Стелла чувствовала себя неуютно, не самые приятные ощущения, когда тебя рассматривают с нескрываемым любопытством. Ладно бы это был мужской взгляд, привыкла, когда ей оборачиваются вслед, пытаются подойти познакомиться, а то и вовсе пускают шуточки. Сестра Флоры как-то уж очень плотоядно облизывала пухлые губы, улыбалась, что мурашки шли по коже. Хотелось как можно быстрее уйти с виллы, но Егор не замечал повышенного интереса к своей жене. Он только-только вошел во вкус и сыпал массой вопросов.

Закончилась экскурсия все в том же парадном холле, где Стелла и Егор пролистали несколько фотоальбомов, и сфотографировались сами.

— Надеюсь, вы довольны? — поинтересовалась сестра Флоры на прощание.

— Очень, — ответил Егор с блеском в глазах. Он находился под впечатлением.

— Тогда ждем вас еще.

— Непременно. Я буду рекомендовать вашу виллу всем своим родственникам и друзьям. Замечательное место, интересная история, не похожая ни на что другое, — пообещал Егор.

По возвращению в гостиницу их ждал неприятный сюрприз. Они уже успели пообедать, расплатиться за проживание, загрузить вещи в багажник, как вдруг оказалось, что машина сломана. Несколько раз Егор поворачивал ключ в замке зажигания, бранясь и причитая, только все безрезультатно.

Глава 4

— А все ты! — в сердцах бросил Егор. Его трясло от ярости и собственной беспомощности. Единственная, на ком можно было выместить злобу, стояла рядом с открытой дверцей автомобиля. Бесило то, что вела она себя как-то безучастно.

— Почему я? — спросила виновница.

— Достала ты меня со своей романтической чушью! Ничего бы этого не произошло, останься мы дома. Учти, если я завтра не приду на работу, меня уволят! Не на что будет покупать тебе платья, косметику и прочую дрянь.

Стелла лишь кусала губы, не зная, что ответить. Уже битый час Егор вертелся возле машины, открывал капот, лазил в мотор, но не представлял, что там сломалось.

Флора Генриховна, ставшая свидетельницей их несчастья, пришла на выручку:

— Я уже вызвала механика, он осмотрит вашу машину, найдет неполадку, и вы сможете уехать, — заверила она.

Механик с поселка — приветливый усатый добряк, сначала рьяно взялся за дело, но, потом, начал хмуриться, цокать языком.

— Труба дело, — изрек он, вытирая вымазанные руки о бока брюк.

— Труба? Что это значит?

— Нужен эвакуатор, вот, что значит. Удивительно, как вы на этой «старушке» вообще передвигались. Доживем до утра, а там я побеспокоюсь, чтобы вас забрали. Мой сын… Я вам не говорил?

— Нет, — буркнул Егор.

— У него джип, и он не прочь подзаработать. Он сможет отбуксировать вас до ближайшего сервиса.

Уже малость поникший и слегка утомленный Егор смирился с мыслью, что снова придется ночевать в отеле.

Стелла мучилась бессонницей. Рядом, широко раскинув руки, и громко сопя, спал Егор. Он всегда засыпал очень быстро, и его здоровому, крепкому сну можно было только позавидовать.

С вечера погода начала портиться. Налетел ветер, небо заволокло тучами, заморосил мелкий дождичек, ночью превратившийся в настоящий ливень. Длинные струи громко забарабанили по крыше, оконному стеклу. Отель словно ожил, и превратился в большой корабль, попавший в бурю: скрипели стены, звенели металлические водостоки, фонарь над вывеской мерцал и раскачивался из стороны в сторону, а потом и вовсе погас. Стелла вздрогнула и сжалась в комок, услышав громкий вой собаки, идущий как будто от самого входа. Она вскочила с кровати, подбежала к окну и уставилась во тьму. Тонкий лучик света, скорее всего от фонарика, выхватил фигуру человека, стоявшего возле их машины. «Что если, ее хотят угнать? Вот, Егор рассвирепеет! Будить его тоже не стоит, вдруг ложная тревога. Тогда ей еще больше достанется» — подумала она, быстро накинула куртку, туфли и побежала вниз по лестнице.

Возле отеля было странное движение. Флора Генриховна, с фонариком в руках, пыталась рассмотреть что-то среди дождя. Она уже вымокла, несмотря на внушительных размеров зонт над головой.

— Зачем вы встали, дорогая? — спросила она.

— Показалось, что там кто-то есть. Возле нашей машины, — указала Стелла рукой на парковку, — в окно заметила. И собаки все время лают.

— Мне тоже так показалось. Надо бы проверить, но одной выходить — страшно. Не желаешь составить мне компанию?

Будучи не слишком смелой, Стелла чуточку замялась, но чувство вины перед Егором, было куда сильнее.

— Идемте, — решительно ответила она.

— Держи фонарь и иди ко мне под зонт, — предложила Флора Генриховна.

Зонт, не выдержавший порыва ветра, вывернулся в обратную сторону, и его пришлось убрать. Дождь лил, как из ведра, парковка была полна воды, ручьями стекающей по склону. Стремительный поток проникал за воротник, заливал глаза, лупил по спине и плечам. Ступив в большую лужу, они разом промочили обувь. Под тусклым светом фонарика было сложно что-то разглядеть, но все же им удалось заметить разбегающиеся в разные стороны темные фигуры.

— Кто здесь? — громко воскликнула Флора Генриховна, зачем-то взмахивая руками.

В ответ: ни шороха, ни звука. Внезапно, сзади, Стеллу обхватили чьи-то сильные руки. Обернуться и закричать она не успела, ей закрыли ладонью рот и прижали к груди. Изо всей мочи Стелла начала барахтаться, но противник лишь крепче сомкнул объятия.

— Т-с-с-с-с, пташка! — прошептал голос в самое ухо.

Стелла не успела опомниться, как напавший на нее злодей зажал ей нос тряпкой, пропитанной хлороформом. Мгновение и она провалилась в пустоту.

Тяжелый, будто стальные оковы морок медленно отпускал, не давая проснуться окончательно, но и не позволяя провалиться в забытье. Стелла пошевельнулась, соображая, что сидит привязанной к стулу. Сквозь полуопущенные ресницы она сумела разглядеть свои босые ноги, связанные веревкой. Внутренним чутьем она осязала, что не одна в этой комнате. Ее трясло, то ли от холода, то ли от страха. Очередной приступ озноба заставил тело дрожать, по венам и коже, наоборот разлился жар. С губ Стеллы сорвался непроизвольный стон.

— Кажется, она приходит в себя, — раздался радостный женский возглас.

— Давно пора, — грубо буркнул в ответ неизвестный мужчина, — мне нужна особь с хорошими физическими данными, а не замухрышка. По виду, она слишком слаба. Неужели во всей округе не нашлось девушки с более крепкой конституцией и хорошо развитым костяком?

— Она — то, что надо, поверь, отец! У нее отличное телосложение, я сама проверяла, когда проводила экскурсию. К тому же у нее натуральный цвет волос.

— Всегда вы это обещаете, а на деле! У меня слишком мало времени, чтобы тратить его впустую. Жаль, что я не могу сам достойный экземпляр и полностью полагаюсь на ваш выбор. А вы… вы… всякий раз тащите сюда немощных неженок, простывающих от малейшего сквозняка.

— Но ты сам задал этот типаж, мы лишь старались угодить. Придумали, что проще будет проводить отбор из туристок, посещающих виллу. Так и случилось.

— Это не выбор, когда вы схватили первую попавшуюся. Для меня эта девушка — опытный образец, и только! На первый взгляд сложно определить подойдет ли она. Для слияния видов необходима точность и определенная генетическая совместимость. Только при этих условиях меня ждет успех. Я уже не раз объяснял, что светлый цвет волос — показатель доминантных генов. Именно у таких особей малая выработка меланина, и вследствие этого светлая, почти прозрачная кожа.

— Отец, сейчас похищать людей стало большой проблемой. Город напичкан камерами. У всех телефоны с определителями местонахождения. Это огромнейший риск.

— Еще больший риск привести полицию в собственный дом. Неужели, вы настолько глупы и не понимаете, что искать ее начнут именно здесь? У нас и так нелады с законом. Напомнить, сколько обысков здесь было?

— Стоит заметить, что до сих пор нам удавалось обмануть их. Наши потайные двери хорошо замаскированы.

— Это правда, — согласился мужчина, — А ты, Флора, что скажешь?

— Я уже закрыла отель, убрала вывеску. Номер вычищен до блеска, вещи сожжены. Ни одного отпечатка пальцев, ни одного волоска. Даже если начнут искать с собаками, ничего не найдут. Дождь смыл все следы.

— Вы забыли о маленькой детали — о свидетеле. Он может хорошенько потрепать нам нервы. Если любовь настоящая — будет носом землю рыть ради нее, до самых низов ада докопается. На его месте, я бы ни за что не отступил.

— Ее муж долго будет приходить в себя после лошадиной дозы снотворного. Когда очнется, ему потребуется время, чтобы вспомнить, где он был и с кем. С заявлением о пропаже он обратится не раньше, чем через неделю.

— Славно поешь! Если подведешь меня, я за себя не ручаюсь. Запру под замок и лишу сыворотки.

— Не сердись, отец. Мы не в первый раз отрабатываем эту схему, и сбоев никогда не было. Можешь не беспокоиться, а заниматься своим делом. Важнее его ничего нет.

— Вы хорошо заплатили механику за услуги и молчание?

— Он остался доволен, но пришлось удвоить сумму. Он не болтлив, но его жена — первая сплетница. Полагаю, что за эти деньги, он под пытками не выложит правду. Да и известно ему только то, что положено.

— Было бы гораздо проще вырезать ему язык.

Что-то грохнуло, заставляя Стеллу окончательно очнуться, поднять голову и открыть глаза. Помещение, освещенное слабым светом единственной люстры, выглядело весьма мрачно. Промежутки стен между каменными столбами были наглухо заложены кирпичом, и не видно ни единого окна.

Свет понемногу начал меркнуть, вернее, глаза начали привыкать к нему, и Стелла смогла различить, что перед ней в кресле с высокой спинкой сидел старик в длинном полосатом халате. На первый взгляд его можно было принять за мумию. Длинные седые волосы ниспадали на плечи, вытянутое высохшее лицо испещрено морщинами, и только черные, глубоко посаженные глаза выглядели живыми. Старик безотрывно смотрел на нее, и многозначительно хмурился. Нарушив молчание ударом трости об пол, он раздраженно произнес:

— Помогите подняться! Я хочу рассмотреть ее.

Из-за спины Стеллы вышли две женщины, узнать которых было несложно — Флора Генриховна и ее сестра-близнец. Бережно подхватив старика под руки, помогли ему встать и добраться до пленницы. Он наклонился, одной рукой опираясь на трость, другой — погладил Стеллу по голове.

— Не бойся, я не злодей. Здесь тебя никто не обидит, если я не прикажу, и если ты будешь послушной девочкой.

— Кто вы? — спросила Стелла, отодвигаясь в сторону от его ладони, ледяные касания которой были неприятны.

— Ах да, совсем забыл все правила этикета. Разрешите представиться: Данте Грэг — хозяин Виллы Чудес, а это, — указал он на женщин, — мои дочери Флора и Фауна — верные помощницы и ассистентки, воспитанные в лучших традициях старой школы.

— Вы тот самый ученый? Быть этого не может! — воскликнула Стелла.

— Отчего же?

— Вам, наверное, около ста лет.

Старик довольно крякнул, улыбнулся:

— Звучит, как комплимент. Мне этой весной исполнилось сто шестьдесят девять лет. А моим девочкам, дай бог памяти, далеко за восемьдесят, но они все еще — куколки. Настоящие красавицы, с привлекательной внешностью, а все — наследственность. Мужчины в округе сходят по ним с ума, набиваются в супруги. Девочки довольствуются обществом друг друга, и моим, конечно. Они презирают мужчин, после нескольких неудачных попыток создать семью. Выбирали сердцем, не разумом, хотя я и предупреждал о коварстве противоположного пола, единственным желанием которых — затащить очередную дурочку в постель. Много раз обжигались, лили слезы на моем плече, а после смирились с одиночеством и полностью посвятили себя служению мне.

— Восемьдесят? Вы обманываете меня или издеваетесь. Я, что попала в программу «Розыгрыш». Егор, конечно, большой шутник и любит сюрпризы, но до подобных развлечений ему далеко. Кто вас нанял играть эту глупую роль?

Старик хрипло рассмеялся:

— Все мы играем роли. Сегодня я — злодей, а ты — моя пленница. А две эти замечательные женщины — зрители. Или ассистентки фокусника. Я люблю магию, но верю в науку.

— Вы хороший актер. Любой из ныне живущих, снимающихся в фильмах мог бы у вас поучиться. Грим великолепный, костюмы.

— Хватит! — крикнул старик, — Я Грэг Данте, и не потерплю в свой адрес шуточек.

— Все считают вас давно умершим. Невозможно жить больше ста лет, — возразила Стелла. Ее продолжало мутить после провала сознания, голова шла кругом, но ей непременно хотелось знать, куда она попала и кто те злодеи, что похитили ее.

— Возможно. И я живое тому подтверждение. К сожалению, пришлось инсценировать свою смерть, а потом и похороны. На местном кладбище есть заросший холмик с крестом, на котором написано мое имя. Все потому, что на Земле развелось слишком много любопытных, желающих сунуть нос, куда не следует: журналисты, фотографы, псевдоученые. Их роль — растоптать, уничтожить, чтобы прославиться за чужой счет. Никто не верил в мою гениальность. Постоянные издевки, нападки, а порой и жестокие смешки в мою сторону, подорвали мое здоровье, а я так и не завершил дело всей своей жизни. Хочешь, открою секрет, почему я до сих пор жив?

— Почему?

— Идея. Лишь она заставляет мое сердце биться. Каждое утро, подымаясь с постели, я верю, что наступит день моего триумфа. Грэг Данте изменит историю человечества. Обо мне будут говорить по радио, писать научные статьи.

— Зачем вам я? — спросила Стелла, всхлипывая, — Отпустите меня, пожалуйста.

Старик сменился с лица. Его благодушие, мигом превратилось в раздражение. Он распрямился, оперся на трость.

— Ты должна, нет, просто обязана послужить науке, — высокопарно произнес он, высоко задирая подбородок, — тебе уготована великая миссия, масштабы которой ты не в силах оценить. Считай, что тебе повезло быть в первом ряду.

— Но я не хочу.

— Разве подопытных спрашивают об их желаниях?

— Подопытных? — переспросила Стелла и мысленно содрогнулась от страха, что ее разрежут на маленькие кусочки, а затем поместят в сосуды со спиртом. Части ее тела будут стоять в той самой комнате, и все желающие будут глазеть на нее, приходя на экскурсию, — вы убьете меня?

— Все блондинки — глупые, болтливые девчонки, — сделал вывод Данте.

— Ты недоволен отец? — спросила одна из дочерей?

— Посмотрим, а пока накормите ее, вымойте. После приведите в лабораторию, я должен сделать все необходимые исследования, прежде чем начну эксперимент. В этот раз, чувствую, все пойдет по-другому.

Старик оперся на клюку и сделал несколько шагов к выходу. Потом еще раз обернулся на Стеллу, покачал головой. Дочери замерли на месте, словно ожидая его следующих команд. Ни слова не говоря, он сделал манящий жест рукой, уводя их вслед за собой.

Стелла осталась в комнате одна, до сих пор не веря, что это реальность, а не сон. Дурной сон.

Глава 5

Вернулись сестры быстро. Флора, а может быть и Фауна, различить их теперь не представлялось возможным, потому что они были одеты в одинаковые черные платья, развязала Стелле руки, а затем и ноги, сильным рывком подняла ее со стула. Бедняжка не сопротивлялась, даже когда была свободна от пут.

— Не делай глупостей, — предупредила она, заломила Стелле назад руку и подтолкнула вперед.

— Отпусти меня, — жалобно запищала пленница и расплакалась.

— Не разводи сырость, не поможет. Отсюда тебе больше нет выхода. Добро пожаловать в семью! Хочешь, я назовусь твоей сестрой?

— Почему я? За что? Что я вам сделала плохого?

— Так сложились звезды, смирись, — философски изрекла дочь Данте, к этому времени, выведшая Стеллу в длинный узкий коридор, освещаемый лампами красного цвета.

Мысли стремительно мелькали в голове у Стеллы. Каким-то неведомым способом ей удалось увернуться, вырваться и бежать. Шлепая босыми ногами по холодному каменному полу, она неслась вперед, все время, натыкаясь на стены и больно ударяясь. Она переводила дух, на мгновение останавливалась, а затем вновь бежала. По пути лихорадочно дергала за ручки дверей, в надежде, что хоть одна откроется, но все двери, были надежно заперты. Иногда ей чудилось, что она бегает по лабиринту. И скоро пришлось в этом убедиться, потому что она вернулась к сестрам, преспокойно ожидавшим ее.

— Я же предупреждала, — с улыбкой на лице сказала одна из сестер, — выхода отсюда нет. Теперь это твой дом. Можешь бесконечно долго бегать, плакать, звать на помощь, но, поверь, это пустая затея. Чего доброго, спотыкнешься, упадешь, поранишь колени. Ты нам здоровенькая и целая нужна, так что не шали.

— То есть, я должна позволить сошедшему с ума старику ставить на себе опыты? Я не зверушка какая-то! — громко воскликнула Стелла.

Сестры зловеще захихикали, переглядываясь друг с другом.

— Думаете, я вам позволю! Мой муж станет искать меня. Похищать людей — это страшное преступление, и вы получите по заслугам. Вашего безумного отца давно пора упечь в психушку, а по вам тюрьма плачет.

— Боже, как страшно, — театрально закатив глаза, ответила одна из сестер, — что ты не дрожишь, Фауна?

— Хватит развлекаться, Флора. Отец будет сердиться, он сегодня и так в дурном настроении.

— Мне, наоборот показалось, что он в прекрасном расположении духа. Девчонка ему понравилась. Ты же видела, с каким удовольствием он на нее смотрел.

— Ага, будто на цветочек аленький. Только цветочек-то с колючками.

— Шипы можно оборвать. Вспомни, как все до нее быстро становились паиньками.

До Стеллы вдруг дошел смысл сказанного, она испуганно закрыла лицо руками и произнесла:

— Я здесь не первая, не так ли?

— Нет, конечно. Каждые два года, мы приводим сюда новую девушку. Ты, кстати, юбилейная, тридцатая. Все они, как две капли воды, похожи на тебя. Поэтому, будь любезна, стань, последней.

— Последней? Что вы с ними сделали? — тоненьким голоском спросила Стелла, теряя остатки выдержки. Чутье ей подсказывало, что все остальные девушки погибли самой страшной смертью.

— То же самое, что ждет и тебя. Скоро узнаешь, — отмахнулась от вопроса Флора. Похоже, она была доминирующей в их паре близнецов, и более жестокой.

— Неужели, их не искали? Как же их бедные родственники? У вас совсем нет сердца.

— Отец воспитывал нас в строгости, без лишней сентиментальности. В этом и есть наша сила. Мне и дела нет до твоих слез и страданий.

— Это не сила, — тяжело вздыхая, перебила Стелла, — это варварство. Разве человечность не заключается в доброте и милосердии?

— Глупышка. Мы, как никто, думаем о человечестве, в целом. Ни одно открытие в мире не давалось без жертв. Но эти вынужденные жертвы стоили того. Люди в космос полетели, жертвуя собой, и взорвались на этой самой ракете, а все из-за чего?

— Не понимаю в чем тут связь?

— Любое открытие это — жертвы. Но оно того стоит.

— Отпустите меня, пожалуйста, пощадите. Я никому не расскажу, что была здесь.

— Нельзя. В противном случае, твое место займет другая девушка, а потом еще одна и так далее, пока отец не закончит эксперимент. Нам бы не хотелось снова выходить на охоту. Не представляешь, на какие ухищрения приходится идти, чтобы отыскать нужный объект, а потом заманить в ловушку. Надоело!

— Так прекратите. Отец манипулирует вами, но не он виновен в похищениях, а вы. Ему же самостоятельно не выбраться из дома. Просто скажите ему, что больше не станете. Сколько невинных еще должно пострадать по вашей милости?

— Ослушаться отца? — возмутилась Флора. А это была именно она. Стелла научилась различать их с Фауной по маленькой родинке на щеке.

— Освободиться, а не ослушаться. Разве вам не хочется устроить личную жизнь подальше от этого кошмара? Бегите прочь, спасайтесь!

— Не заговаривай мне зубы, — зло усмехнулась Флора, — мы преданы отцу. Он подарил нам жизнь, и этот щедрый подарок нужно оплатить.

Привычным жестом она вынула из кармана платья ключ, подошла к ближайшей двери и открыла ее.

— Бери ее за руку, Фауна, идем. Отец не любит ждать, — распорядилась она.

Стелла намеревалась отказаться от еды, объявить голодовку в знак протеста. Это конечно не выход, но это лучшее, что на этот момент пришло ей в голову. Другого плана спасения пока не было. Но, как только ее усадили за стол, не смогла устоять перед искушением: потянулась к стакану бледно-желтого сока. Со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. После с удовольствием съела несколько ложек салата, тарелку горячего ароматного супа.

— Умница, — похвалила ее Флора и улыбнулась.

— Она мне начинает нравиться, — поддержала сестру Фауна.

— Может, мы и сможем подружиться, но только после водных процедур. Видишь, какая она замарашка. Дотрагиваться неприятно. Волосы спутались, лицо, будто в саже, а платье похоже на старую, мятую тряпку.

В следующей комнате, до самого потолка выложенной белым кафелем, располагалась ванная. В ней было слишком холодно, чтобы мыться. Зато там можно было бы устроить что-то вроде хранилища для скоропортящихся продуктов. Ледяной пол обжигал босые ноги. Стелла была мерзлячкой, любила заворачиваться в теплый плед, носить меховые тапочки, когда в квартире еще не включали отопление. Егор шутил, что она должна была родиться в Африке, чтобы не кутаться в несколько одежек сразу, а разгуливать голышом. От холода стучали зубы, а кожа покрылась мурашками.

— Раздевайся. Вода остывает очень быстро, — распорядилась Флора.

Стелла поежилась, стаскивая с себя грязное платье и бросая его на пол.

— Вы будете смотреть? — спросила она, прикрывая руками обнаженную грудь.

— Я должна быть спокойна, что ты не попытаешься утопиться. К тому же, кроме меня некому подать тебе полотенце.

Вода, и вправду начала остывать. Привыкнуть к прохладе трудно, даже если опускаться постепенно. Стелла закрыла глаза, полностью погрузившись в ванну. Ей хотелось вернуться домой, услышать, как журчит вода из крана, хлопья мыльной пены источают любимый аромат. И Егор, ее любимый муж, ворчит, что она слишком долго. Мелочи, на которые в обычной жизни не замечаешь, получают свою ценность лишь, когда их лишаешься. Стелла испытала огромную боль оттого, что это может не повториться никогда, но плакать не стала. Больше она не покажет свои истинные эмоции, затаится на время, чтобы получить шанс выбраться. Надежда на спасение, или на то, что Егор все-таки отыщет ее, пока что оставалась.

Быстро, словно робот, она намылила волосы, прошлась мочалкой по коже, ополоснулась и выбралась из ванной. Из рук Флоры она получила пахнувшее чистотой и лавандовым маслом махровое полотенце.

Флора ловко причесала ее волосы и помогла надеть коричневое платье, старомодное и изрядно поношенное. Казалось, что оно хранит чей-то чужой запах.

— Чье это платье? — не сдержала вопроса Стелла.

— До тебя его носили… — Флора замолчала, прикусила язык, — девушки. Если я стану называть тебе их имена, это ничего не будет значить, ведь ты не была знакома с ними.

Стелла одернула подол, расправила рукава платья, застегнула пуговицы до воротника.

— Неприятно думать, что я буду носить платье покойницы.

— Можешь быть спокойна, — заверила Флора, — в этом платье никто не умер. И в этих тапочках — тоже. Смотри, почти новые. С размером, полагаю, я не ошиблась?

Стелла равнодушно вставила ноги в шлепанцы. Бегая долгое время босиком, ступни утратили чувствительность к холоду, но все же стало чуточку теплее.

— А где ваша сестра? — вдруг спросила она. Более тихой и незаметной дочери Данте давно не было рядом.

Флора отреагировала на вопрос довольно странно: лицо ее исказила гримаса недовольства, руки непроизвольно скрестились на груди. Поза выдала желание защититься от вторжения на запретную территорию.

— Фауна все время крутится возле отца. Она его любимица, ассистирует при взятии образцов, и дальше, когда эксперимент начат, ведет записи, сверяет сроки и контролирует прохождение графика осмотров весь период наблюдения. Мне же достается вся грязная работа — бытовые проблемы, уборка, готовка. Хотя, училась я гораздо лучше, чем она и подавала большие надежды. Равных по химии не было на всем факультете. Отец никогда не хвалил меня за успехи, принимая это, как должное. Внимание отца всегда доставалось этой тихоне, которая при нем и двух слов связать боится.

Удивительно было слушать от злодейки слишком личные откровения. Чистой воды ревность, причем не чем не завуалированная. Она сквозила в каждой фразе, произнесенной Флорой. Пусть она и занимала лидирующее положение в паре близнецов, между которыми шло соревнование за любовь отца, в этой борьбе она проигрывала.

Стелла решила сменить тему, чтобы не злить Флору:

— То есть меня не сразу начнут расчленять и раскладывать по банкам, как говорила ваша сестра: препарировать?

— В целом состоянии, ты куда полезнее, усмехнулась Флора, — отец возьмет у тебя биоматериал, исследует его.

— Анализы, как в больнице. А потом?

— Ничего страшного с тобой не случится, обещаю. Хватит болтать, у нас будет много времени на беседы.

Лаборатория располагалась в конце лабиринта. Дверь, похожая на прочие в длинном узком коридоре, была не заперта. Сквозь узкую щель на каменный пол падала крошечная полоска света, раздавался грозный голос генетика.

Стелла оказалась в комнате, по виду стерильно чистой. Данте, облаченный в белый халат, перчатки и маску, застыл возле столика с приборами. У стены на тумбе, накрытой простынкой, устрашающе блестели металлические инструменты: ножницы, зажимы, пинцеты, скальпель.

— Оставьте нас, — приказал он дочерям, стоявшим возле него.

— Но, отец, — возразила Флора, — кто будет тебе ассистировать?

— Сегодня особенный день. Это будет моя последняя попытка. Я буду делать все сам. Не стоит крутиться у меня под ногами, это будет только злить. Сегодня я на подъеме, давно подобного не испытывал. Чувствую силу в руках, ногах, даже аритмия куда-то делась. Идите, девочки, отдохните, заслужили.

Флора и Фауна, видимо привыкшие повиноваться, вышли и закрыли за собой дверь.

Данте, по-прежнему, опираясь на трость, начал приближаться к Стелле.

— Забыл сказать, что у тебя очень красивое имя и редкое, — начал он с комплимента.

Инстинкт самосохранения сработал очень быстро. Стелла подбежала к столу, схватила скальпель и выставила его вперед.

— Не смей трогать меня, мерзкий старик, — закричала она, — иначе я проткну тебя.

— Что ж, если тебе будет от этого легче, протыкай. Но позволь мне взять материал для ДНК. Совсем немного крови из пальца или соскоб эпителия с внутренней стороны щеки.

— Не подходи! — вновь закричала Стелла, на этот раз, хватая со стола большую колбу с прозрачной жидкостью.

— Поставь, девочка. Одна капля кислоты может прожечь твою нежную кожу, оставить жуткий шрам, который уже никогда не заживет. Ничего дурного я тебе не сделаю.

— Дурного? Да ты похитил меня! Старый извращенец!

— Это вынужденная мера. Я не устану извиняться, но другого способа нет. Никогда не был садистом, наоборот, я — гуманист, признающий ценность человека, его высокоразвитой личности.

— А как же право на свободу? Или вы отрицаете, что совершили преступление?

— Не отрицаю — виноват. Когда-нибудь, придет время и мне придется отвечать за свои грехи. Но пока моя вера сильна. В чем думаешь, заключается цель человеческого существования?

— В любви, в семье, в детях…

— Обывательство, в крайнем его проявлении — курица-наседка с кучей ребятишек, вечно у плиты, с тряпкой в руках, с мокрым от стирки подолом. Вечно всклокоченная, не выспавшаяся, битая мужем, но считающая, что ей в жизни повезло.

— Вы злодей, даже если ваш эксперимент гениален.

— Я могу долго говорить о великой цели спасения человечества, изобретении эликсира молодости, вечной жизни. Во многих лабораториях по всему миру проводят опыты на животных. Эту ступень я уже прошел. Новые виды животных, созданных в моей лаборатории, были жизнеспособны, выносливы, но, к сожалению, умирали слишком быстро.

— И это вас не остановило?

— Наоборот, только подхлестнуло к открытиям. Я установил, какие участки мозга за это отвечают, какие аминокислоты участвуют в процессах жизнедеятельности, а главное — я знаю, как биохимически можно усилить эти процессы при скрещивании.

Стелла вернула скальпель и колбу на место. Девушкой она была неглупой, поэтому до нее, наконец, дошло, что ее ДНК требуется для создания нового человека, и что расчленять, пытать и убивать ее не собираются.

— Зачем похищать девушек, если за деньги сейчас можно купить что угодно? Нашли бы такую, как вам надо, взяли образцы и колдуйте на здоровье.

Данте согнулся, оперся на трость. Видно, что все движения давались ему с трудом.

— Тогда бы мои опыты вызвали широкий резонанс. Люди не умеют хранить чужие тайны. Современный мир еще не готов принять мои открытия. Я уже был гоним, сидел в тюрьме. С того времени, ничего не изменилось.

— Что будет со мной, когда я буду больше не нужна? Отпустите меня?

— Отпущу, — согласился Данте.

Глава 6

В машине, с наглухо закрытыми окнами оставалось совсем мало воздуха, когда Егор очнулся на заднем сидении. Кажется, будто все его тело было избито, ныло до самых кончиков ногтей, руки и ноги онемели от долгого нахождения в одной позе. Приподнявшись, он выглянул наружу, обнаруживая, что находится посреди леса. Кругом высокие деревья, заросли кустарника.

Он встряхнул головой, глубоко вздохнул, для того, чтобы восстановить дыхание и справиться с головокружением. Перед глазами все плыло и качалось, во рту пересохло, а голова болела так, словно по ней ударили чем-то тяжелым. Самое странное, что Егор не мог вспомнить, как он и когда очутился здесь.

Последнее, воспоминание, вспыхнувшее в уме, было похоже на сновидение. Стоял чудесный летний день. Он шел по парку, за руку с женой. Ее чудесные волосы развевались на ветру, глаза светились счастьем, а легкое голубое платье облегало тонкий стан. Стелла мило ворковала о разных пустяках, а он слушал вполуха. Его больше занимали прохожие, оборачивающиеся им вслед. Восхищенные взгляды предназначались не ему, а его красавице жене. Гордость распирала, тешила его самолюбие. Греющее чувство собственности на женщину, быть с которой мечтал любой из мужчин. Когда же это было? Неделю назад, две? И где сейчас его жена? Из памяти исчезли все события вчерашнего дня.

Дверь машины будто заклинило, она никак не хотела открываться, хотя Егор приложил максимум сил. Его одеревенелые пальцы не слушались, и все время соскальзывали с ручки. Когда все же он выбрался наружу, то не смог устоять на ногах и повалился на колени. Пробыв какое-то время на четвереньках, ему удалось подняться и добраться до водительского места. Головокружение и чувство тошноты, все еще не позволяли ему завести мотор и двинуться с места. Позиционируя себя ответственным водителем, в таком состоянии, он никогда бы не сел за руль. Внезапно навалившая сонливость, вновь вынудила забыться крепким сном.

Егор пришел в себя, когда полностью стемнело. По капоту машины громко барабанили крупные капли дождя, дул сильный ветер, заставляющий деревья скрипеть и шелестеть листвой. Заведя мотор, он включил дворники, протер ладонью запотевшее лобовое стекло. По привычке, запуская руку в карман куртки, он не обнаружил там телефона. Никогда, даже, казалось бы, в ужасных ситуациях, он не терял самообладания, но сейчас, ситуация была безвыходной. Помощь вызвать не мог, а дорога тем временем все больше размывалась ливнем.

В свете фар лес выглядел устрашающе, ветер превратился в настоящий ураган, бешено качал деревья. Егор выругался вслух, раздумывая, что ему делать дальше. Оставаться в этом мечте было нельзя, но и двигаться вперед — самоубийство. Реальность такова, что старенькое авто, сядет в глубокую яму, забуксует, и придется идти пешком среди леса, где наверняка водятся дикие звери. От таких мыслей душа уходила в пятки.

Становилось прохладно. Егор запахнул куртку и попытался согреть дыханием руки. Потом, поддавшись панике, или какому-то другому чувству, нажал на газ. Машина задребезжала, зачихала, но все же съехала с места. Двигаясь по колее, она шла, как по рельсам. В глубоких лужах машина буксовала, выбрасывая вверх комья грязи, но все же продолжала ехать. На удачу, лес становился все реже, а дорога тверже.

Шоссе, оказалось, было не так далеко. Старенький автомобиль опять не подвел: вывез хозяина, но времени потеряно много. Неизвестно в какой стороне дом, где ждет Стелла, злится. Трудно представить, какой скандал она закатит, когда он вернется. Объяснить причину своего отсутствия сложно, проще выдумать историю, мало-мальски похожую на правду. Только и тут загвоздка — в голове было пусто и тихо. Ничего кроме боли в висках.

Егор набрал скорость, пока не увидел впереди свет. Небольшой поселок, расположившийся вдоль обочины, оказался как никогда кстати. На улице из-за дождя было безлюдно. Единственный продуктовый магазин, возле которого притормозил, не работал. Мимо проносились машины, не обращающие внимания на знаки ограничения скорости, нагло слепили фарами.

Но внезапно повезло: встретился прохожий, гуляющий с огромной псиной на поводке.

— Добрый вечер! — обратился к нему Егор.

Шуршавший дождевиком мужчина, дернул за поводок, чтобы остановить пса.

— Чего надо? — пробасил он недовольно. — Стой, Тарзан, видишь, чудак какой-то пристал. Дома не сидится, как и нам с тобой.

— Подскажите, в какой стороне город?

— Странный вопрос. Заблудился что ли?

— Заблудился. Видите ли, я никак не могу вспомнить, откуда ехал.

— Понимаю: недавно за рулем, бывает. Смотри: выедешь за поселок, а там развязка, сам поймешь, куда сворачивать.

— Ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос. Какой сегодня день?

— Да, ты брат, не просто заблудился. Вижу, выходные выдались, что надо.

— Честно, не помню… Совсем ничего. И голова трещит.

Прохожий усмехнулся. Сам много раз просыпался с похмелья, и с трудом вспоминал, чего натворил.

— Сегодня вторник.

— Как? — воскликнул Егор, хватаясь за голову, — не может быть! Я что два дня не был на работе? Меня же вышвырнут!

Поблагодарив прохожего, он снова тронулся в путь. И уже через пару часов въезжал в родной город, медленно прокатился по освещенным улицам. Часы на здании аптеки показывали половину десятого. На душе стало спокойнее, от того, что скоро окажется дома, обнимет жену. При мыслях об ужине в животе громко заурчало.

Дверь он всегда открывал своим ключом. Нравился эффект внезапности, маленькое преимущество застигнуть жену врасплох. Обычно она уже ждала его, ведь он возвращался всегда в одно и то же время. Вошел, включил в прихожей свет, бросил на тумбочку ключи. В квартире было темно и поразительно тихо.

— Кис, я дома! — крикнул в глубину комнаты, скинул куртку, кроссовки. В ответ — тишина. Прислушался, лицо его начало принимать растерянное выражение. Стеллы не было дома.

Никогда не представлял себе момента, когда жена могла бы бросить его и уйти к другому. Куда же она могла исчезнуть? К маме она бы ни за что не поехала. Теща молодилась и после развода активно устраивала личную жизнь. Бойфренды, в половину ее возраста, развлекали модными тусовками, путешествиями. В свои пятьдесят с хвостиком, она выглядела максимум на тридцать: ухоженная, стройная, динамичная, легкая на подъем. Просила называть ее по имени, чтобы никаких имен-отчеств, только — Виктория. До единственной дочери ей не было дела. Как однажды в пустяковом разговоре, она намекнула, что родительский долг полностью выплатила, передав Стеллу в руки мужа. К тому же наблюдать, как очередной кавалер пожирает глазами дочку, было неприятно. Молодость — огромное преимущество и повод для ревности. Возникали ссоры по мелочам, длившиеся долгие недели, затем наступало краткое перемирие, и так все по кругу, пока в один прекрасный момент теща не решилась направить отношения с дочерью в нужное русло, заявив, чтобы та навещала ее, когда Стаса нет дома и только по звонку. Кстати Стас — последняя любовь, был с нею дольше всех, они отпраздновали вторую годовщину.

Подруг у Стеллы почти не было. Единственная, самая близкая, недавно вышла замуж и переехала в другой город. Их общение сводилось к скучной переписке в интернете: «Привет. Как дела?» Дружба на расстоянии устраивала Егора — полностью превратившего свою жену в домоседку. Не было соблазна ходить вечерами в гости, отмечать вместе праздники.

Для Егора, очутившегося в пустой квартире, к тому же с провалом в памяти, было непонятно, что происходит и как следует поступить. На автомате он обошел комнаты, обследовал шкафы, гардеробную, и снова убедился, что все на месте. Зачем-то подержав красную лакированную туфлю жены, прижал ее к груди. Громко захлопнув створки гардероба, прошел в гостиную, сел на диван, потянулся к столику, взял газету и прочитал несколько заголовков. После увлекся чтением объявлений, пока не дошел до последнего. «Вилла чудес» — прошептал он беззвучно. И тут его словно обожгло. Перед глазами кадрами кинофильма замелькали воспоминания. Он вспомнил все до мелочей, от глупой ссоры, до экскурсии. Как его накрыла злость, от того что машина была сломана, и то, что им с женой пришлось остаться в отеле еще одну ночь.

Неприятное открытие чуть не довело до сердечного приступа. Стелла осталась там совсем одна. А он неведомым образом очутился посреди леса в бессознательном состоянии.

«В нашей местности частенько пропадали люди и никогда не находились. В основном красивые девушки, совсем юные. Ваша жена — очень подходит под нужное описание: светлые волосы, голубые глаза» — будто наяву услышал он голос Флоры и испугался не на шутку.

Дернул черт поехать именно туда. Все знаки указывали, что это плохая затея: сначала поругались на пустом месте, потом повернули не туда. Следовало вернуться, а не идти на поводу у своей принципиальности: доводить начатое до конца. Он всего лишь хотел проучить Стеллу, мечтающую о пикнике.

Отыскав в ящике стола старенький сотовый, брошенный за ненадобностью, поставил его на зарядку. На минимальном значении батареи, набрал номер, указанный в объявлении. Однако механический голос в трубке уведомил его, что выбранный номер не существует.

Глава 7

В записной книжке Егор хранил важные контакты, зная, что они когда-нибудь пригодятся. Листая страницу за страницей, перебирал имена, в раздумье, кому бы набрать, чтобы попросить о помощи. И тут, удача: наткнулся на нужную запись. Приятно иметь в друзьях сына начальника полиции, тем более, когда к нему можно обратиться запросто, потому, что он бывший одноклассник, подъехать за решением любого вопроса. Вряд ли одноклассника можно было заподозрить в получении какой-то выгоды, скорее его склад ума имел склонность к всевозможным авантюрам. Офисная работа — скука смертная, иногда хочется приключений. А в экстренных ситуациях, когда попадал в переделку, друг всегда был под прикрытием влиятельного отца.

Недолго раздумывая, Егор набрал номер:

— Привет! — только и успел произнести. Влад узнал его по голосу:

— Сколько лет, сколько зим! Не ожидал, что вспомнишь обо мне.

— Да, давненько. Поверь, брат, меня прижало. Ты единственный, кому могу довериться.

— Чем смогу — помогу. Выкладывай.

— Может, пересечемся?

Через час, усаживаясь на пассажирское сидение, рядом с бывшим одноклассником, Егор в подробностях и на эмоциях выложил свою историю. Вернее, то, что сумел воспроизвести в памяти.

— Жаль, что я не знаком с твоей женой. Не могу дать ориентировку, чтобы объявить ее в розыск. Давай фотографию, разошлю во все отделения в городе и в области. Если она появится, сразу же сообщат. Велика вероятность, что после ссоры она решила проучить тебя и специально прячется, — выдвинул предположение Влад.

— Может так и есть. Девушка она непредсказуемая и очень упрямая. Но я не могу сидеть, сложа руки!

— Кто сказал, что мы будем сидеть? Интересно посмотреть на виллу. Быстренько смотаемся, осмотрим местность, поищем свидетелей. Может получиться получить записи видеокамер с дороги.

В сотовом Егора было много фотографий Стеллы, и на всех она была красива, глаз не оторвать. Она обожала фотографироваться, когда гуляли, устраивали фотосессии. Только телефон исчез и фотографии — тоже. Перед встречей, Егор наскоро вытащил одну из фотографий из свадебного альбома, где Стелла была крупным планом в образе невесты, в белоснежном платье и фате. Глаза ее сияли от счастья, на губах — улыбка, длинные пряди волос убраны в высокую прическу.

Влад присвистнул, получив фото:

— Это твоя жена? Не верю.

— Почему? — удивился Егор.

— Она словно с обложки глянцевого журнала — модель. Ее место на подиуме, а не у плиты. А зная тебя…

— Мне повезло, — перебил Егор, — все вокруг твердят одно и то же. Стелла — идеал, я теряюсь рядом с нею, но все же, именно меня она выбрала в мужья.

— Значит, она по-настоящему тебя любит, — сделал вывод Влад. В его окружении было много красивых женщин, помешанных на внешности. Но девушка с фото превосходила их во всем. Подобные девушки выбирают в спутники богатых, успешных мужчин, не считающих деньги. Они достойны стихов, дорогих украшений, жизни в элитных особняках. Егор, никоим образом не подходил под это описание. Обычный ленивый неудачник, плывущий по течению, зарабатывающий копейки.

— Любит. Неужели я не достоин этого? — обиделся Егор.

— Не злись. Неужели, эта красавица варит тебе борщи, жарит картошку и ее устраивает роль домохозяйки?

— Понимаю, к чему ты клонишь, — все больше накручивался Егор.

— Не клоню, Егор, говорю напрямую, как есть. Твоя жена — принцесса, но вот только ты не принц. В ее случае, я бы давно сбежал. Она может выбирать, кого захочет. По щелчку ее красивых пальчиков мужчины должны укладываться штабелями, кидать букеты из роз к ногам.

— Но она моя жена. Законная.

— Это совершенно ничего не значит. Может быть, она прозрела, и сейчас в поиске нового спутника жизни. Ты не рассматривал такой вариант?

— Не рассматривал и не собираюсь.

Ехали молча. Продолжая нервничать, Егор озирался по сторонам, едва успевая ловить глазами мелькающий пейзаж за окном. Новенький седан друга, черного цвета, с вместительным салоном, кожаными сидениями, в отличие от его «старушки» плавно скользил по трассе. На кочках лишь тихонечко подскакивал. Навигатор уже выстроил нужный маршрут и четко вел по карте.

Для одноклассников образ жизни Влада всегда был предметом плохо скрываемой зависти. У него было много приятелей, но не настоящих друзей. Ему все давалось легко, и было известно почему: он принадлежал к самой известной семье в городе. При упоминании его фамилии, многие отходили в сторону, и не находилось смельчаков, посмевших вступить с ним в драку.

Егор был из числа завистников, но сумел подружиться с Владом. Еще с начальной школы они ходили на футбольную секцию, ездили вместе на соревнования. Дружба продлилась до окончания школы, а потом их развела жизнь. Слишком разные у них пути. Влад учился за границей, А Егор окончил курс местного экономического университета.

Сидя рядом с другом, Егор не мог искренне радоваться его успехам. Внутри все зудело от понимания, сколько стоит это авто, часы на руке друга, его телефон, одежда. Одним словом — мажор. Еще одно испытание для Егора, с трудом зарабатывающего каждую копейку. В здравом уме, ни за что бы, не стал связываться с бывшим одноклассником, если бы не попал в переделку.

Для Влада не стало открытием, что о нем вспомнили только потому, что больше обратиться не к кому. Его это ничуточки не обижало. Привык, что о нем вспоминают, если хотят получить выгоду: занять деньги, воспользоваться связями.

Когда начали подъезжать к поселку, тревога усилилась. Кажется, местность за эти несколько дней изменилась. Или в прошлое путешествие не хватило времени, чтобы рассмотреть все вокруг. Обочины поросли тонкими искривленными деревьями, изуродованными наростами. Кусты колючего шиповника со светло-розовыми ягодами, высокой, начавшей цвести полыни, вели вдоль всей дороги.

Друзья оставили машину на обочине, не доезжая до нужного места. Хотели застигнуть врасплох смотрительницу отеля. Шли не спеша, все время, оглядываясь по сторонам. Но кроме них никого вокруг не было.

Добрались до отеля, взошли на крыльцо, усыпанное мусором: опавшими листьями, травой. Вокруг чувствовалось запустение, а воздух, казалось, был пропитан смиренным ожиданием разрушения. Отель скрипел обветшавшими стенами. Окна были наглухо занавешены плотными шторами. Вывеска «Отель Вилла Чудес» — снята. О ней напоминал лишь темный прямоугольник на стене, не выцветший от солнца. На двери висел листок с рукописной надписью «Закрыто на ремонт».

— Вы точно здесь были? — спросил Влад, несколько раз дергая за ручку двери, — заброшка-какая-то. Закрыто, и, похоже, здесь давно никого не было.

— Ничего не понимаю. Тогда отель выглядел иначе. Наш номер на втором этаже был на пять звезд — интерьер, обслуживание, все на высшем уровне. Приветливая Флора, пекущая вкусные булочки с изюмом. Куда же все это пропало?

— С трудом верю. Может тебе это приснилось? Или ты был пьян? За пару дней дом не мог состариться или вы были где-то в другом месте. Ты же сам говорил, что очнулся в лесу и потерял память.

— Ты же знаешь, что я не злоупотребляю спиртным, — отмахнулся Егор, — память ко мне уже вернулась, и я не мог ошибиться.

Он несколько раз обошел здание, пытаясь заглядывать в зашторенные окна. Без счету раз нажимал на звонок, барабанил по двери.

— Мне нужно попасть в комнату на втором этаже, которая прямо над входом, — заявил Егор, указывая рукой на окно, Там наверняка остались следы нашего пребывания. Когда я осматривал машину, не обнаружил сумки с вещами. Вдруг, она до сих пор там. В ванной — зубные щетки, бритва. Стелла косметику на тумбочке разложила.

— Может, сюда специально заманивают туристов, чтобы обокрасть, — предложил еще одну версию Влад, — А что? Места глухие, для организованной банды — лучшее укрытие. Промышляют по мелочи. Знаешь, сколько таких случаев по стране?

Конец ознакомительного фрагмента.