Когда загорится Луна

Ольга Валентеева (2024)

Жизнь Демьяна казалась самой обычной: новый город, общежитие, учеба в художественном училище. Все изменилось, когда нарисованная им Весна вдруг выбралась из рамы. За художником начинается охота: одни хотят избавить мир от вселенского зла, другие — похитить его магическую силу. Эта книга — классическое городское фэнтези: суперлуние, мессия, охота за особым даром, расследования, мистика, призраки. Спасение мира от катастрофы вдруг оказывается в руках молодого художника, музыканта и юной программистки. Три разных взгляда на мир. Но вместе они преодолевают все препятствия, побеждают Истинное Зло. Для старшего школьного возраста.

Леший и его среда обитания

— У тебя что, две жизни? — рявкнул кто-то и встряхнул Демьяна так, что дернулась голова.

Дёма провел рукой, пытаясь убрать с глаз намокшие волосы, и осторожно сел. Выяснилось, лежал он на асфальте. Рядом замерло авто, которое едва не стало его пропуском на тот свет. Водитель громко ругался, вспоминая родственников Демьяна до пятого колена. А тот, кто только что его тряс, замер над ним. Оказалось, это молодой парень — лет двадцати на вид. Может, чуть старше — Дёма никогда не умел определять возраст на глаз. Высокий, русоволосый, в кожаной куртке и темных джинсах. И очень, очень злой…

Водитель наконец убедился, что ни машина, ни Демьян не пострадали, и уехал, а его неожиданный спаситель — понятно ведь, из-под колес вытащил — протянул художнику руку, помогая подняться.

— Тебя в детстве не учили, что переходить дорогу надо на зеленый свет? — поинтересовался парень. — Или ты страдаешь расстройством цветового спектра?

— Что? — Дёма осоловело моргнул.

— Говорю, если с глазами проблем нет, зачем летел на красный?

Демьян потупил голову, поднял слетевший тубус, тщательно проверил, все ли с ним в порядке, и только затем сказал:

— Не знаю зачем. Так вышло.

— Вышло! — Русоволосый закатил глаза. — Включай голову, а то можешь без нее остаться. Ты где живешь?

— В общежитии на Новаторской.

— Художник, что ли?

Можно подумать, все восемнадцатилетние юноши ходят по городу с тубусом за спиной! Но этот человек спас его, поэтому Демьян придушил раздражение и тихо ответил:

— Да. Первый курс.

— Оно и видно. Идешь — глаза на спине держишь. Не сильно хоть ушибся?

Дёма и незнакомец одновременно посмотрели на Дёмины разбитые коленки, виднеющиеся в рваных джинсах.

— Ладно, пошли ко мне, — вздохнул парень, имени которого художник пока не знал. — Умоешься хотя бы, а потом такси вызовешь.

— Я не…

— Давай, шевели ногами!

Спаситель перехватил Дёму за рукав куртки и потащил за собой. Тот больше не сопротивлялся, только сказал:

— Меня Демьяном зовут.

— Алексей. Можно Леший, — откликнулся его провожатый.

На этом разговор оба посчитали исчерпанным. Леший свернул направо, потом налево. Демьян, немного успокоившись, завертел головой по сторонам. Несмотря на то что художественная мастерская находилась в этом районе, он никогда не заглядывал на соседние улицы, а сейчас любовался старыми домиками, которые сохранились посреди многоэтажек. Они напоминали ему стариков среди молодежи: вроде бы их век близился к концу, но за плечами была история, о которой столько можно рассказать!

Засмотревшись, Дёма опять споткнулся и едва не добавил к разбитым коленям расквашенный нос.

— Сразу видно, человек творческий, — обернулся Леший. — Как в анекдоте — больше вытворяешь, чем творишь.

Демьян ничего не ответил, чувствуя себя потерянным. Ожившая Весна никак не желала уходить у него из головы. Может, он заболел и это галлюцинация? Но раньше ведь никогда подобного не случалось! Тогда что это было?

А Леший свернул к одному из старых домиков, толкнул скрипучую калитку, и к нему, заливаясь лаем, подбежала рыжая дворняжка.

— Тише, Бетховен, тише! Свои. — Хозяин потрепал питомца по голове.

Дёма спросил:

— В честь пса из фильма назвал?

— Почему это? — хмыкнул Алексей. — В честь композитора. Я музыкант вообще-то. Правда, из консерватории выгнали.

Из консерватории? Демьян не поверил своим ушам: Леший никак не походил на любителя классической музыки. Скорее чего-то тяжелого вроде рока. Однако свои соображения Дёма оставил при себе.

— Проходи, Бетховен не кусается, — проговорил его спаситель и толкнул железную дверь, ведущую в дом.

Демьян шагнул в тесную прихожую, полюбовался на небольшие окошки с деревянными ставенками, закрывавшимися изнутри. В их городе ставни на старых домах сохранились только снаружи, а здесь вот так. Интересно… Сразу захотелось зарисовать и дом, и его хозяина, и рыжего пса. А Леший уже скрылся в коридоре.

— Можешь не разуваться, — донесся его голос. — Тася, ты дома?

Ему никто не ответил. Видимо, неведомая Тася куда-то ушла. Дёма все же снял грязные ботинки, миновал широкий коридор и прошел в гостиную. Мебель здесь была новая, и это не вязалось с внешним обликом дома. Мягкий уголок цвета какао, книжные полки темного дерева. На пуфике — гитара в чехле. Видимо, Лешего. Сам Алексей появился мгновение спустя уже без куртки. Под ней скрывалась серая футболка с изображением огромного пылающего скрипичного ключа. Вот это да!

— Ванная — следующая дверь по коридору. — Леший кинул в руки Дёме сложенное чистое полотенце. — Аптечка там же на полке, увидишь. Кофе будешь?

Демьян отрицательно покачал головой, оставил тубус на столе и скрылся в ванной. Аптечка действительно нашлась быстро, правда лекарства были сложены в девчачий розовый сундучок. Видимо, Таисии. Зато здесь было все необходимое: пластырь, перекись, антисептик. Пришлось стаскивать мокрые от дождя джинсы и обрабатывать рану. Дёма зашипел: колено саднило, а когда попытался надеть джинсы обратно, задел повязку тканью. Неприятно… Что же, надо было смотреть, куда идет.

А по коридору плыл запах кофе. Хозяин дома нашелся в гостиной с чашкой напитка в руках. Кофе явно был не растворимым, а самым настоящим, в зернах. Аромат кричал об этом. Перед глазами Демьяна тут же поплыли образы для картины. Надо будет зарисовать, когда вернется в общежитие.

— Спасибо, — сказал он Лешему. — И за то, что из-под колес вытащил, и за аптечку. Такси не надо, я пойду на остановку, и…

— Уже вызвал, — перебил его Алексей. — Будет через пять минут, отказываться поздно. И смотри в следующий раз, куда идешь. Новую жизнь тебе никто не нарисует, художник.

— Это точно, — пробормотал Демьян.

Он как раз успел обуться, когда на телефон Лешего поступило сообщение о подъехавшем такси, поэтому Дёма торопливо вышел из дома. Бетховен, уже считая его едва ли не другом, ткнулся мокрым носом в ладонь, и Демьян погладил его по морде. Желтый автомобиль ждал сразу за калиткой. Демьян обернулся, чтобы попрощаться с Лешим, но тот за ним не пошел. Оставалось только закрыть калитку и сесть в такси.

В общежитии в выходной день было не так многолюдно, как обычно. Тем не менее разъехались далеко не все. Сосед Демьяна Никита что-то рисовал в блокноте, а Кирилл и Игорь отправились навестить родные места.

— Что-то ты быстро, — буркнул Никита, не отвлекаясь от рисунка.

Рисунок! Тубус остался у Лешего! Демьян хлопнул себя по лбу. Ничего, завтра поедет в студию и по пути заберет свои наброски. Главное, чтобы Леший оказался дома.

— Вдохновение покинуло, — почти не солгал Дёма в ответ на реплику соседа и повесил куртку на крючок у двери. — И погода дрянь.

— Это точно.

И Никита снова уткнулся в блокнот, а Дёма взял свой эскизник и набросал кофейную чашку, сжимающие ее руки…

— Кто-то кофе варит и не делится, — задумчиво произнес Никита.

И правда, по комнате плыл тот же аромат, который наполнял дом Лешего. Дёма почувствовал, как холодеют руки, но сказал себе, что Никита прав и кто-то варит кофе на общей кухне. Для студентов это напиток богов, особенно когда не можешь проснуться на пары. А вот набросок получился очень даже хорошим. Если довести до ума…

— Вечером девчонки приглашали на посиделки. Пойдешь? — поинтересовался сосед.

— Нет, отдохну лучше, — ответил Дёма. — Завтра надо заканчивать картину.

— Нудный ты! — фыркнул Никита. — Картина, шмартина. Так студенческие годы и пролетят!

Демьян ничего не стал говорить. Он лег на кровать и задумался, опять прокручивая в памяти минувший день. И чем больше думал, тем вернее получалось убедить себя, что всему должно быть рациональное объяснение. Может, в студии что-то не так? Выброс каких-то веществ, мало ли… Эти мысли помогли успокоиться, но совсем перестать думать об ожившей картине Дёма не мог.

На следующее утро он снова собрался в студию. Было немного страшно: а вдруг вчерашнее повторится? В то же время ясный солнечный свет, такой редкий поздней осенью, разгонял любые страхи. Демьян решил сначала заглянуть за тубусом, а после уже идти рисовать, но на остановке автобуса его ждал сюрприз: Леший сидел на скамейке, а тубус с набросками лежал у него на коленях.

— Привет! — Демьян торопливо подошел к нему. — Я вчера забыл…

— Да, хорошо, что все остальное осталось при тебе, — усмехнулся музыкант. — Я заходил на студию — она у нас одна в районе, несложно догадаться. Хотел оставить там, но охранник брать отказался. Однако при этом рассказал, что по выходным ты обычно приезжаешь утром, вот я и решил немного прогуляться до остановки.

— Спасибо, — ответил Дёма, забирая свое имущество. — Прости за беспокойство.

— Да ладно! Но долг платежом красен. Никогда не был в художественной студии. Можно?

— Почему нет? — Демьян пожал плечами. — Она принадлежит моему преподавателю из художки, он разрешает там работать, потому что в общежитии все время кто-то мешает.

— Понимаю, я тоже в общаге одно время жил, — сказал Леший, поднимаясь со скамьи. — Но, знаешь, даже там было лучше, чем дома с двумя девчонками.

— У тебя две сестры?

— Уже одна. — Лицо Алексея на миг помрачнело. — Старшая погибла полгода назад, младшая живет со мной. Она у меня того… слегка гений. Только, в отличие от меня, мир искусства Тасю не интересует.

— А ваши родители? — спросил Дёма уже на пути к студии.

— Их давно уже нет. Мне пятнадцать было, когда в детдом угодил. Таську бабушка на воспитание взяла, а меня не захотела. Я был трудным подростком, и только музыка могла примирить меня с этим миром.

— И потом поступил в консерваторию? — изумился Демьян.

— Ага, — легко подтвердил Леший. — В шестнадцать меня Симона забрала, старшая сестра, ей как раз восемнадцать исполнилось. Она работала, я учился. Потом уехал, думал, навсегда. Но тут бабушки не стало, к Си присоединилась Таська, а на учебу нужны были деньги, и того, что я мог заработать, не хватало. Симона тоже вкалывала как проклятая, сам понимаешь. Иначе ей бы меня не отдали. И потом, какая тут успеваемость, если я на парте засыпал? Так что пришлось попрощаться с музыкой в ее профессиональном смысле. Конечно, это не значит, что я не играю. Наоборот, сейчас посвящаю любимому делу гораздо больше времени, выступаю где придется. Все к лучшему, в общем-то. А ты откуда приехал?

— Из Сколово, — ответил Дёма.

— Не слышал о таком, — задумался Леший.

— У нас крохотный городишко, даже, лучше сказать, поселок. Мать была против, чтобы я ехал поступать сюда, но у нее новый ухажер, у отца давно другая семья, а я хочу рисовать. У меня выставка скоро, персональная.

— Ничего себе! — присвистнул Лёша. — На первом курсе? Недурно.

— Сам не верю до конца. Преподаватель помог, — признался Демьян. — Мне вообще везет на хороших людей.

Леший посмотрел на него как-то странно, задумчиво, но Дёма действительно считал так, как и сказал: ему везло. И с Павлом Владимировичем, и с соседями по комнате в общежитии, и с преподавателями в училище. Да, никого он не мог бы назвать своим другом, но что такое дружба? Прямо не ответишь. А вот взаимопомощь, вера в талант — это важно.

— Доброе утро, — поздоровался Дёма с охранником.

— Доброе утро, молодежь, — кивнул тот, подавая ключ.

Леший шел рядом, разглядывая длинный коридор с одинаковыми деревянными дверями. Дёма открыл замок и пропустил гостя в студию.

— Краской пахнет, — тут же заявил новый знакомый, проходя в комнату. — И картин столько!

Картины действительно висели на стенах, стояли на подставках, а «Весна» так и глядела в душу с неоконченного полотна. Именно к ней и направился Леший, присмотрелся, будто хотел что-то разглядеть.

— Нравится? — с показным безразличием спросил Дёма.

— Красивая, — обернулся Алексей. — Я так понимаю, это весна?

— Да, все верно.

— А похожа больше на какую-нибудь нимфу, — задумчиво произнес музыкант, — или полудницу.

— Кого? — переспросил Демьян, готовя все для работы.

— Полудницу. Не слышал? В славянской мифологии это низший дух, который принимает вид красивой девушки. Только серпа в руках не хватает, — крестьяне считали, что эта сущность может их скосить.

— Увлекаешься мифологией?

Леший отвел взгляд.

— Не то чтобы… — пробормотал он. — Симона увлекалась. Она изучала всякие ритуалы, шепотки. Училась на истфаке, правда. Говорила, там встретила единомышленников.

— Как она погибла? — тихо спросил Дёма. — Не хочешь — не говори.

— Да я уже с этим справился, — ответил Леший. — Отравилась. Чем — неясно, следствие еще идет. Я нашел ее на полу в коридоре квартиры, которую она снимала. Никаких веществ, ничего, чем бы можно было отравиться… И тем не менее в заключении о смерти написано именно это. Думаю, сестру убили. У нее был талант совать нос не в свое дело.

— Есть подозрения кто?

— Кто-то из ее дружков, — нахмурился Алексей. — Тех, с кем она проводила свои дурацкие ритуалы. Других кандидатов нет… Ты не против, если я тут посижу? Интересно, как ты работаешь.

Демьян был только «за». Леший устроился на высоком стуле у окна. Он то смотрел на улицу, то наблюдал за работой художника. Дёма же робко обмакнул в краску кончик кисти. Казалось, Весна снова выберется и на этот раз все закончится его гибелью. Однако героиня его полотна продолжала изучать художника хищным взглядом. Полудница, значит? Может быть…

А в лицо вдруг повеяло ветром. Дёма отпрянул, и ощущение пропало.

— Все в порядке? — спросил Леший.

— Да, — ответил художник, радуясь, что в студии не один.

Он продолжил писать картину, но руки подрагивали. Так можно только испортить полотно…

— Включу музыку, — сказал он Алексею и нашел на телефоне одну из любимых композиций.

Сегодня выбор пал на Прокофьева. Звучные аккорды наполнили тишину студии.

— «Танец рыцарей»? — тут же узнал Леший.

Демьян кивнул, снова берясь за кисть.

— Сестра его любила. Часто слушала. Только вряд ли Прокофьев вдохновит тебя на «Весну».

— А на полудницу — вполне.

— Полудницы — существа летние, у тебя погодка не та, — хмыкнул Алексей, а после замолчал.

Картина, к счастью, вела себя смирно. Демьян даже успел забыть о присутствии Лешего. Тот взял в руки его телефон и включал те произведения, которые ему нравились. Дёма не был против. Важнее, что рука так и летала, краски ложились как надо, а девушка на картине из хищницы вновь превратилась в Весну. Остались последние штрихи…

Вот и всё. Демьян сделал шаг назад, любуясь, и только сейчас понял: на улице темно, кто-то включил свет и Лешего давно нет в студии. По спине сразу пробежал озноб. Ничего, главное, что картина завершена, а теперь — в общежитие. Как можно быстрее!

И на этот раз Дёма сам отдал предпочтение такси. Уже выходя из студии, заметил вложенную в ручку двери записку: «Не стал мешать вдохновению. Не потеряй тубус снова! Леший».

Странный он, его новый знакомый. Но в чем эта странность, Демьян пояснить не мог. Только усилилось ощущение, что Леший недоговаривает. А может, просто врет? Про детский дом, например, или консерваторию. В глубине души Дёма уже почти решился нанести Лёше ответный визит, придумать какой-нибудь глупый повод. Например, извиниться, что потерял счет времени, или отнести приглашение на выставку. Правда, до выставки еще много времени… В любом случае это точно не последняя встреча с Лешим, Дёма готов был поклясться.

Такси подъехало к входу. Демьян вернул ключи охраннику и забрался в теплый салон автомобиля. И все-таки был ли настоящим тот порыв ветра сегодня? А может, почудилось? Или откуда-то возник сквозняк? Ответов не было, а вопросов становилось все больше, и что с ними делать, Дёма пока не знал.