Сломанная защита

Ольга Вечная, 2020

Мой бывший муж никак не оставит меня в покое. Он одержим местью и желанием уничтожить все, что меня радует. Для этой цели он нанял самого хитрого и изворотливого адвоката Москвы. Мне страшно. Особенно теперь, когда я поняла, что знаю его защитника. Лучше, чем можно себе представить…

Глава 3

— Всем привет! — пролетаю по коридору, кивая своей помощнице Свете, по пути заглядываю в открытые кабинеты, машу сотрудникам, улыбаюсь, сама при этом разговариваю по телефону с поставщиком и тащу в руках здоровенные бумажные пакеты со сменной одеждой.

Света тут же подрывается с места, забирает из моих рук ношу, благодарю ее улыбкой и спешу к себе.

— Да-да, все будет как договаривались. Вы попадете в эту распродажу, даже не сомневайтесь. Нет, успеем. Прекрасно, до связи!

За последний год мы с командой совершили прорыв. Нам удалось заключить выгодные контракты и стать эксклюзивным представителем нескольких быстроразвивающихся брендов. Сделали ставку на новеньких, и она сработала! Я взяла крупный кредит и вложилась в открытие филиалов в больших городах. Страшно было безумно, но мы на удивление быстро отбились и вышли в плюс. Дела полетели вверх, мы расширили штат и сняли целый этаж. Отдел разработки и обслуживания сайта сейчас занимает три кабинета! А об интернет-магазине доступной качественной одежды «Рувипшоп» все чаще говорят в прессе. Я по-прежнему по уши в кредитах, но мы растем такими темпами, что тормозить было бы преступлением.

— Лидия, нам звонили из «Личного стиля», рвутся с нами сотрудничать. Их контакты у тебя на столе, — тараторит Света, помогая мне раздеться, и машинально повторяет за мной короткий победный танец «тынц-тынц».

Я включаю компьютер, замираю на пару секунд перед зеркалом. Света продолжает сыпать новостями:

— Кроме того, «Бусы» тоже передумали и хотят в распродажу, но Антон считает, что мы не успеем их включить.

— Антон, как и обычно, сначала уверяет, что ничего не получится, а через час все готово. Набить себе цену — дело святое!

— Еще у нас заканчивается аренда одного из складов, я записала тебе в ежедневнике, необходимо продлить. Они требуют больше денег, но по мне, так они охренели, — говорит помощница монотонным голосом.

Я киваю, понимая, что еще не научилась делегировать многие задачи, которые, по идее, должны решаться без моего вмешательства.

— И наш юрист Оксана Владимировна писала, что она не может до тебя дозвониться, беспокоится.

— Сейчас займусь, спасибо! Я сегодня проспала, представляешь? — Наспех расчесав волосы, плюхаюсь в кресло. — Впервые за два года!

— Бывает, — улыбается Света. Она умничка, все успевает, везде во всем порядок. Обожаю ее. — Кофе?

— Да, пожалуйста. Как всегда.

Но прежде чем заняться делами и даже перезвонить Оксане, я проверяю почту и нахожу сообщение от моего давнего приятеля Тарасова. Он тоже занимается бизнесом, но в другой сфере, и здорово мне помогал по первости четкими и умными советами.

«Привет, Лидия! Очень рад получить от тебя письмо, ты совсем потерялась после развода. Конечно, я слышал об Осадчем, но лично с ним не работал. Себе на уме, как и положено почитателю Фемиды. Не особенно разговорчив. Если требуется спасти денежки или, наоборот, разыскать внезапно пропавшие, то нужно бежать к нему. Мне, к счастью, не доводилось пока. Работает он не со всеми подряд, но если работает, то считай, вытянула счастливый билет. Я тебе прикрепил несколько ссылок по его делам, можешь ознакомиться. А откуда такой интерес? Неужели у «Рувипшопа» все так плохо? Мне казалось, вы прете как быки».

Не знаю, почему мы с Тарасовым игнорируем социальные сети и ватсап. Просто привыкли общаться через почту, и это продолжается годами. Пишу ему: «Влад его нанял, хочет отжать половину"Рувипшопа"».

В ответ: «Ого! Держись».

Держусь! А что мне еще остается?

Просмотрев ссылки, не без раздражения отмечаю, что Оксана не солгала, называя адвоката шовинистом: все его клиенты — мужчины.

Поискав еще информацию, прихожу к выводу, что он профессионал, друзей у него немного, в основном из университета, но зато куча приятелей, он периодически появляется на тусовках. Действительно вдовец и с тех пор женат не был, предпочитает короткие интрижки.

Производит впечатление, будто берет от жизни все, любопытно даже, что он забыл в том чатике, в котором мы и познакомились?

* * *

— Как ты? — спрашивает Оксана, сразу отвечая на вызов.

— В порядке, работаю. Ты что-то хотела? Я в запарке, проспала!

— Хотела узнать, не общалась ли ты вчера с Президентом?

Она давится смехом, выделяя голосом его ник, и мне почему-то неприятно слышать подобные подколки. Не хочется, чтобы она его высмеивала. На миг жалею, что вообще рассказала подруге о своем тайном знакомом, но тут взгляд падает на визитку с логотипом фирмы, и я одергиваю себя. Главная моя цель — это сохранить бизнес, остальное вторично.

— Совсем немного. Но ничего не узнала, кроме того, что он курит.

— Это нам не поможет, увы, закон не запрещает адвокатам иметь вредные привычки. Будь очень-очень осторожна, Лидия. Я тут навела справки, ему сильно симпатизирует одна из судей в арбитраже, и знаешь, что он? Ничего! Хотя они даже встречались, до того как она получила должность. Соблюдает субординацию, хладнокровный гад.

— У меня такое чувство, что у вас какие-то личные счеты. Оксан… — делаю паузу. — Ты же с ним не спала?

— Нет, конечно! С ума сошла? Ничего такого не было, просто когда учишься с человеком вместе, видишь изо дня в день, невольно складывается впечатление. И я переживаю за тебя. Как бы сильно ему ни нравилось болтать с тобой вечерами, в суде он будет защищать Влада — ты не должна обманываться. Они теперь на одной стороне, по крайней мере, до окончания производства. А потом… потом, если он победит, ты все еще захочешь слышать его голос?

* * *

Вечером я навещаю родителей, мы долго обсуждаем ситуацию, моего бывшего мужа и возможные пути спасения. Папа ругается, злится, угрожает, что поговорит с ним.

— Пап, это бесполезно, не вздумай даже портить себе нервы. Общение только через юристов.

Я собираю на затылке волосы, завязываю резинкой и начинаю накрывать на стол.

— А ведь я когда-то помог ему! Протолкнул на работе. — Он ходит кругами от плиты к холодильнику. — Знал бы раньше…

— Пап, что теперь об этом думать? Если бы я могла хотя бы допустить мысль… его бы никогда не было в нашей жизни! Но так случилось, и теперь он хочет мой бизнес. И самое ужасное, что имеет право на половину! Прекрасно понимает, что выкупить его часть я не смогу. Угадай, во сколько оценили магазин? И Влад либо будет давить, чтобы стать единственным владельцем, либо… продаст его или развалит. Мне назло.

Мама горестно вздыхает.

— Он меня ненавидит, — подвожу черту я. — И будет использовать любую возможность насолить.

— Видела его недавно на вечеринке, он уже седеет, — вставляет пару слов Жанна, стараясь поддержать. Она далека от бизнеса и всех этих денежных проблем, но всегда принимает мою сторону. — Видимо, не суперлегкая и счастливая жизнь.

— Он с двадцати пяти лет седеет, так что это ни о чем не говорит.

— А сколько ему, кстати?

— Если мне двадцать шесть… плюс двенадцать — тридцать восемь. Он не старый.

— Был с какой-то молоденькой девицей. Лет двадцать на вид, — тянет она, оценивая мою реакцию. — Извини, но ты должна знать.

Отмахиваюсь, потому что давно не ревную его.

— Видимо, у него есть какой-то возрастной предел: едва женщине исполняется двадцать пять, он в спешке ищет двадцатилетнюю.

Мы все улыбаемся.

— Это сто процентов какое-то психическое отклонение. В детстве его били или что-то в этом роде.

— А Оксана что говорит? — меняет тему разговора отец.

— Терпеть не может его адвоката, считает опасным типом, — усмехаюсь.

Жанна спрашивает фамилию и гуглит, показывает мне экран гаджета:

— Этот? — Дождавшись моего кивка, продолжает: — Высокомерный пижон, сразу видно. У вас получается противостояние полов: мужчины против женщин.

— Получается, что так. Два матерых мужика отжимают бизнес, созданный от начала до конца «тупой курицей», цитируя Влада. Сидят, обсуждают, идеями делятся — и хотя я понимаю, что Осадчий просто выполняет свою работу и на его месте мог быть любой другой юрист, обиду побороть практически невозможно.

На телефон падает сразу несколько сообщений от Оксаны, которая как почувствовала, что о ней речь. Я поспешно расставляю тарелки и беру телефон.

«Смотри, пока мы плачем и нервничаем, твой Президент хорошо проводит время».

И несколько фотографий, где Андрей с невысокой стройной блондинкой присутствует на какой-то пышной вечеринке. Девушка в черном облегающем платье и на огромных шпильках едва достает ему до плеча, они не смотрятся вместе. Но он зачем-то обнимает ее за талию, пока внимательно пялится в телефон.

Скучно тебе, мой Президент?

У Оксаны, видимо, кругом свои люди, потому что она не перестает засыпать меня фотографиями Осадчего и через десять, и через тридцать минут. Еду домой и получаю все новые и новые сообщения, которые игнорировать не хватает выдержки. Ей не нравится моя симпатия к вражескому юристу, она пытается разозлить меня.

И у нее получается! Вот только злость будит совсем другое, странное и неуместное чувство, на которое я пока не имею права.

* * *

Андрей

В теле взрослого человека более семидесяти километров нервов, у адвоката с десятилетним стажем смотана примерно половина.

Влад звонит снова. Время, на минуточку, половина восьмого, день недели — воскресенье. Я на приеме у своего доверителя, с которым третий месяц плотно работаем над крупным делом. Сегодня нужно решить пару важных вопросов с его партнерами в неформальной обстановке, чем я и пытаюсь заниматься, обнимая котеночка Юлию, при которой можно спокойно обсуждать любые дела. Тут без вариантов, хоть паяльником пытай после — она ничего не вспомнит.

— Да, Владислав Сергеевич? Я вас внимательно слушаю, — все же принимаю вызов, мысленно посылая Базарову тысячу лестных эпитетов, надеюсь, его там на Бали цапнет за зад редкая морская черепаха.

— Андрей, можешь просто Влад, я уже говорил тебе.

Теперь он клиент, и я не могу позволить себе фамильярность.

— Все же мне привычнее по имени-отчеству. Что-то стряслось?

За последние три, мать вашу, часа.

— Мы в прошлый раз не обсудили, что заседание уже завтра.

— Я помню, в девять утра. К нему все полностью готово. — Мне кажется, что он пьян.

— Вы уверены, что готово?

— Абсолютно.

Обычно столь короткий ответ успокаивает клиента, и тот спокойно отправляется баиньки, но Влад звонит в третий раз за день. Неплохо разбираясь в людях, я уже догадался, что у него к своей бывшей женушке особенное отношение. Он не может допустить, чтобы она жила спокойно и счастливо, и дело не в бизнесе вовсе. Что-то между ними другое, существует даже вероятность, что он вот так неумело пытается привлечь к себе внимание и… помириться? Нужно будет осторожно прощупать этот момент.

— Ложитесь спать, пожалуйста. Встречаемся в половине девятого у здания суда, адрес я вам прислал в пятницу.

В рабочее время.

— Я тут подумал: а могу я претендовать на что-то еще? Кроме половины ООО-шки?

Он делает выжидательную паузу и продолжает:

— Посмотрим еще раз документы?

— Хорошо, посмотрим. Все успеем, впереди только предварительное заседание, не стоит так нервничать. Доброй ночи, Владислав Сергеевич.

— И тебе доброй. — Он снова переходит на «ты», это происходит по нескольку раз за разговор. Он тыкает абсолютно всем. Это сила привычки, влияние высокой должности на крупном предприятии, демонстрация дружественного расположения или, наоборот, снисходительного отношения? Я пока не понял.

Подходит мой доверитель, которого, собственно, и банкротим, и мы углубляемся в серьезный разговор, результат которого мне действительно интересен. Котеночек висит на плече, рассматривая наряды других женщин и терпеливо позволяя взрослым скучным людям вести свои нудные беседы.

— Потерпишь еще полчасика? — шепчу ей на ухо. — Тридцать крошечных минуток? — получается щекотно, и она смеется. Меня ждет неплохая ночь, но сначала важное.

— Андрей, на два слова!

Прошу Юлию поискать шампанское и отхожу в сторону.

Через сорок минут запланированные дела выполнены, мы с Котенком ожидаем такси на улице, как вдруг снова вибрирует мой сотовый. К счастью, это не Влад: номер записан цифрами, но я его помню наизусть, поэтому узнаю мгновенно. Звонок идет через вторую сим-карту, которую я использую исключительно для анонимного общения.

— Одну минуту, — прошу прощения у спутницы и принимаю вызов.

— Привет, мой Президент, — обволакивает знакомый голос. Губы сами по себе расползаются в улыбке.

— Ты раньше обычного, — отвечаю, мельком взглянув на часы. — Есть повод?

— Возможно. Может быть… встретимся?

— Когда? — Я решаю не тратить время на удивление и вопросы, которых вертится на языке три сотни. Не хватало еще спугнуть.

— Через два часа, я скину адрес.

Смотрю на Котеночка.

— Сегодня? — уточняю, поздно понимая, что ответ очевиден. Сказывается усталость.

— Ты не сможешь? Как обидно! — сокрушается она.

Подъезжает такси, с тяжелым вздохом я усаживаю девушку в машину и прошу отвезти ее домой.

— Срочные дела, прости, — клюю в щеку на прощание. Она грустнеет, крепко меня обнимает, а я утыкаюсь в ее шею. Запах кожи и духов оставляет практически равнодушным, хотя это мой фетиш. Совершенно особенная часть женского тела, к которой так и тянет прильнуть губами, попробовать на вкус, втянуть в себя кожу. Это происходит инстинктивно, поцелуй в шею — как невидимое клеймо, означающее, что эта девушка принадлежит мне. Сейчас же я просто пожимаю плечами.

— Ты позвонишь? — волнуется она.

— Конечно.

Хлопаю дверью и смотрю вслед белой машине.

— Кажется, я только что лишила тебя свидания? — все тот же голос в трубке мгновенно прогоняет сожаление.

— Назначив новое. Ты ведь не собираешься играть со мной, Яблочки? — не получается скрыть нотки раздражения. Насыщенные работой выходные бьют по нервам, за последние двадцать дней у меня был всего один настоящий, который я тупо проспал. Чувствую себя разбитым. Быстрый привычный секс и сон подошли бы идеально, но я стою на холоде и жду ответа очаровавшей меня незнакомки.

— Нет, — отвечает мягко. — Разве что самую капельку. Для меня это необычный опыт — ты сможешь пообещать, что все пройдет так, как мне хочется?

— И как же тебе хочется?

— Снова вопросом на вопрос. Хм, я начинаю догадываться, чем ты зарабатываешь на жизнь.

— Ладно, обсудим на месте. Адрес?

Она выбрала гостиницу в районе, о существовании которого я даже и не подозревал, хотя во времена юности по периферии и глуши побегал. Возможно, девушка известная, не хочет светиться. Замужняя. Не нравится мне этот факт, даже с учетом того, что брак, по ее словам, — фиктивный.

Вляпываюсь, задницей чувствую, что зря это делаю.

Но еду. Понятия не имею, что в ней так зацепило. Острый язычок и мягкий тон, смех над любой шуткой и высокая самооценка. Острота, ум и женственность — гремучий коктейль. Будоражит мысль о том, как это — трахать ее. Над левой грудью, где сердце, у нее выбита небольшая татуировка. Печатным шрифтом «no sex». Вероятно, это было больно. И мучает вопрос, почему «no»?

Я давно не экспериментировал в постели, Яблочки знают об этом. После смерти жены меня, можно сказать, понесло в сторону экспериментов и занесло так, что едва отмылся. Резкий взлет по карьерной лестнице: несколько громких удачнейших дел, огромные по тому времени для простого пацана деньги. Клубы, женщины, самый разный секс, разумеется, в рамках УК РФ и гетероориентации, но… В какой-то момент я поймал себя на том, что обычный трах с бабой на кровати меня перестал заводить.

Человеческий мозг функционирует таким образом, что нам вечно мало. И если хапать все больше и больше без понимания происходящего, то велика вероятность лопнуть. Когда извращенный секс начинает восприниматься как рутинный, появляется опасение: что будет, если… и его станет недостаточно?

Я сел тогда и подумал, куда двигаюсь и что меня ждет с такими аппетитами. Полгода провел в полной завязке. Это было сложно, запретной дозы хотелось адски, но не позволял себе даже смотреть порно.

Сегодня я впервые за долгое время решаюсь на нечто особенное и пикантное. Опасно? Еще как. Но я хочу рискнуть ради этой женщины.