Аромат тьмы

Ольга Гусейнова, 2023

Пока кто-то мечтает о большой и чистой любви и богатстве, Олеся желает малого: стать известным дорогим адвокатом. Но жизнь и Мироздание преподносят сюрпризы. И вот она уже в другом мире, в логове черных магов. Приятно, что теперь обладает магией. Обидно, что сомнительной. Вместо прекрасного принца – жуткое чудовище. Место обитания не дворец, а запущенный замок. Но успешной целеустремленной девушке все по силам. Олесе всего-то и нужно сбежать из замка, освоить магию, а чудовище перевоспитать. Ведь в правильных руках любой монстр может стать приличным мужчиной.

Глава 5

Кем я стала?

Адвокат просыпается в больничной палате после сложной операции и обнаруживает, что все окна занавешены. Спрашивает:

— Сестра, почему жалюзи опущены? Мне что — вреден яркий свет?

— Нет, просто в здании через дорогу пожар и мы решили закрыть окно, чтобы вы не подумали, что операция была неудачной…

(анекдот)

Кутаясь в плащ и облокотившись плечом о стену у окна, я наблюдала за происходящим внизу «кино». Кверег оказался большим старинным замком с башнями, центральной, донжоном, и четырьмя угловыми. Первая, внутренняя линия оборонительных стен, окружает замок и узкую каменную мостовую, огибающую его по периметру. Из окна моей комнаты под крышей северной башни казалось, что стоит протянуть руку и дотронешься до верхушки этой стены, хотя до нее не менее десяти метров.

За внутренней стеной с арочными деревянными воротами, обитыми металлом, расположено небольшое поселение с невысокими одноэтажными домиками, где проживают семьи местных обитателей и воинов, и находятся хозяйственные постройки, включая кузницу и казарму. Даже сад и огород есть. В минуты затишья я слышала возню хрюшек, крики петухов, блеяние скота. И все это хозяйство огораживает от неприятеля вторая, внешняя стена, выше первой, с мощными зубьями, за которыми прячутся защитники, обстреливая нападающих. Если бы подобный замок был на Земле, я бы сочла его неприступным. Но на Ариме широко используется магия, поэтому вопрос неприступности Кверега открыт.

Неделю назад, когда мы, наконец, добрались до Кверега, было жутковато проезжать по рву и через ворота внешней стены под бдительным оком наблюдавших сверху, в бойницы, хмурых и суровых стражей, вооруженных до зубов. Вдруг обознаются и решат, что мы враги, ведь весь наш отряд был облачен в наглухо закрытые плащи. Но остановившись в каменном мешке внутреннего двора замка, я в первый момент ощутила немыслимое облегчение и чувство безопасности. Ведь теперь мы под защитой стен, и не нужно больше скакать до онемения ног, до голодного рева в животе, засыпая на ходу от невозможности отдохнуть хоть часик.

Но стоило сползти с коня и со стоном выпрямиться, я оказалась под конвоем. По кивку Лесиры подхватив меня под локти, ее громилы грубо втащили меня в сумрачный, прохладный холл, повернули в темный коридор и заставили подняться, наверное, на тысячу ступеней по узкой лестнице, прежде чем оказались на узкой площадке перед толстой дверью. Так я оказалась пленницей в комнатушке, с узкой кроватью с соломенным матрасом и шкурой неизвестного животного, двумя видавшими виды табуретами, глиняным тазиком, кувшином с водой и, полный отстой, ночным горшком.

К утру следующего дня Кверег оказался в плотной осаде, ни одна мышь не проскочит — через каждые три метра осаждающие жгли по ночам костры, а днем пробовали забраться на стены или порушить их подручными средствами. Но пока защитники замка во главе со своей госпожой успешно сдерживали их натиск. Ведь внутри засели не просто сильные, а черные маги, для которых не существует моральных границ.

За эту неделю я привыкла к тому, что вокруг все аж дрожит от разливающейся в воздухе магии, от которой волоски на коже стоят дыбом будто под электрическим напряжением. А теперь — и к крикам боли и ярости, скрежету металла о металл, всполохам взрывов, которые, казалось, теперь стали звуковым и световым олицетворением дня. Ночью же все замирало, но небеса окрашивало зарево многочисленных костров, так что полноценной темноты не было.

Раскинутый Лесирой над замком черный магический купол, усиливал сумрак, давил психологически и физически. Первые дни он полностью защищал Кверег от любой опасности, будь то магические файеры, обычные стрелы, штурм стен. Но вчера ситуация изменилась. Черный купол накрыл багровый и, казалось, неумолимо давил, сжимал, пытался сломать, пробить, разорвать противника в клочья. И ему это медленно, но верно удавалось.

Сначала черный мрак Лесиры стал пропускать стрелы, а сегодня защитники Кверега бились на стенах. Я наблюдала, как на внешние стены в очередной раз за день забросили крюки. Стражи ринулись рубить веревки, привязанные к «кошкам», снизу по ним начали лупить горящими стрелами, отчего подбитые, размахивая руками, сгорали в муках. Пока Кверегу везло — черный купол Лесиры не пропускал магический огонь, иначе боюсь представить, что осталось бы от замка и его обитателей.

Мимо вжикнула стрела; у меня лишь на секунду дрогнуло сердце. Страшно признать, что, оказывается, ко всему можно привыкнуть и достаточно быстро. Вот и я от голода и холода впала в апатию, словно закуклилась, как гусеница прячется от неблагоприятных условий окружающей среды.

В эту минуту на внешнем круге обороны снова погиб защитник: вылез за стену, что-то рассматривая внизу, — и его метко сняли стрелой. В душе крепчал лед, вымораживая нутро, хотя от голода и холода, и так подрагивали руки и ноги.

— Смотрю, ты уже встала, Леся? — прозвучал ненавистный голос Лесиры.

Я внутренне содрогнулась, но нашла силы спокойно повернуться к ней, к непредсказуемым маньякам спиной лучше не стоять, и сухо поправила:

— Олеся.

Да-да, в Квереге эта тварь сбросила маску заботливой кузины и устроила мне жесточайший допрос. Теперь ей точно известно, что я иномирянка, Олеся Викторовна Щепкина, двадцатитрехлетняя жительница планеты Земля, которая о магии имела смутное представление. Буквально выпотрошив из меня все интересовавшие ее сведения, Лесира даже позабавилась. Сказала, Высшие — великие шутники, ведь даже наши имена созвучны, что я категорично отвергла. Лесей меня звали родные и любимые, родное ласковое имя в устах этого монстра звучало издевательством. Приговором!

Но Лесира — черная душа — отметив мое неприятие «сходства», обращалась ко мне только так, коротко, убивая во мне частичку прошлой жизни, марая память о родных.

— Как же тут воняет, — поморщилась подлая гадюка, зайдя в комнату и остановившись в центре.

На неприкрытое оскорбление лучше отвечать равнодушно, что я и сделала:

— Ты не разрешила принести мне чистую одежду на замену грязной. Приходить сюда прислуге тоже запрещено, поэтому горшок я хоть и выливаю в окно, но помыть не могу. Как и вымыться самой.

Хорошо поесть удалось неделю назад, в день появления в Квереге, и то нечаянно. Неосведомленные слуги, узнав о возвращении «великой и ужасной Черной Лесиры-Девственницы», хоть и тщательно прятали недоумение, принесли мне в комнатку полноценный ужин. И я, наплевав на «зрителей», которые суетливо таскали воду в лохань, жадно слопала все под чистую, что находилось на подносе. А вот помыться не успела. Ворвался разъяренный Элиан и взашей всех выгнал, еще и приказал убрать лохань.

С того момента мне ежедневно давали только кувшин воды и корку хлеба. И если вначале я расходовала воду, чтобы хотя бы умыться и протереть тело влажной тряпкой, то уже к концу второго дня пришлось выбирать, стоит ли чистота голода и жажды. Ведь вода, как выяснилось, может ненадолго притупить голод.

— В идеале мучиться должна была ты, а не я, но тут слишком воняет для моего чувствительного обоняния, — хмыкнула Лесира, а потом удивила, предложив с кривой ухмылкой. — Ну ладно, так даже лучше, научу тебя простейшим бытовым заклинаниям, чтобы облегчить себе пребывание рядом с тобой. Как мы обе понимаем, ты должна сохранить чистоту и красоту.

Внутри у меня росла черная дыра, которая высасывала все эмоции и силы. Хотелось гордо выкрикнуть, что мне от нее ничего не надо, но чистота сейчас воспринималась последним оплотом человеческого достоинства, ведь всего остального меня лишили.

— Валяй, — вернула ей кривую ухмылку. — Только на мне блокатор, который ты не сняла, хоть и обещала. А как без магии очиститься?

В храме Церры девушка с голубыми глазами выглядела лучиком света. Волосы, заплетенные в тугие косы, сияли, золотистая кожа в веснушках, которые добавляли очарования, большие глаза, пухлые губы, стройная фигура с высокой грудью, тонкой талией и крутыми бедрами — все это многих бы восхитило. Сейчас, кроме цвета глаз, в самозванке вроде ничего не изменилось, но для меня она олицетворяет исчадие ада. Еще и наряды теперь носит, подобранные для состоятельной деревенской девицы: симпатичные яркие платья или белые рубашки с вышивкой и пышными юбками. Она играет другую личность, да только не спрятать черные глаза, из которых на любого смотрит бездна, жаждущая поглотить, выдрать из тебя все светлое и хорошее.

Судя по тому, что даже со мной Черная Лесира забывалась и начинала смотреть искоса, пряча бездну мрака за пушистыми ресницами, она уже привыкла скрывать свою суть и всем обитателям замка морочит головы ангельским видом. Наверняка великая лаверская комбинаторша разыгрывала сценарий, где я проклятая черная магиня, а она Велина Летняя, троюродная кузина, бедная родственница. Иначе почему ко мне посторонних не пускали, за редким исключением.

Поэтому сейчас, глядя на миловидную девчонку в вышитой красным узором белой рубашке с пышными рукавами, в красной юбке и сапожках с острыми носами, я дрожала не только от голода и холода, но и от ненависти и страха.

— Мы же с тобой уже выяснили, что ты сильный маг, твоя магия просачивается сквозь блокатор. На поддержку чистоты ее точно хватит, — просветила Лесира, удобно располагаясь на ближайшем табурете.

Я содрогнулась от воспоминаний. Три дня назад, после двух дней моего заключения, голодовки и осады замка, Лесира заявилась в компании Элиана и двух мужчин простолюдинов. Эти взрослые деревенские мужики жались к стене и испуганно исподлобья смотрели на меня. На меня, а не на Велину-Лесиру!

Но она быстро привлекла их внимание, когда танцующей походкой обошла меня, испуганно сжавшуюся и готовую к нападению, а дальше, совершенно искренне пожаловалась на упрямых и злобных Клыков Рамдера, осадивших ее обожаемый замок. Ведь они тянут из нее все силы, вынуждая держать мощный защитный купол. С милой улыбкой подошла к растерянному ее откровениям мужику, глаза которого округлялись по мере ее приближения, и словно в поиске защиты приникла к его груди. Затем, глядя как темнеет, высыхает и скукоживается тело этого здоровенного «защитника», превращаясь в мумию, кричали от ужаса двое, второй незнакомец и я, забившаяся в угол.

Отряхнув ладошки, стоя над иссушенной первой жертвой, Лесира пожала плечами, кажется еще более искренне недоумевая, почему я дышу как загнанная лошадь и смотрю на нее как на исчадие ада. «Щедро» предложила и мне «подкрепиться». Не получив ответа, за секунду окутала второго мужчину черными магическими жгутами и начала из него вытягивать жизнь. Теперь я выла и скулила от ужаса в одиночку, ведь Элиан сохранял свое бесстрастное и бездушное спокойствие. Даже когда его истинная пара скользнула к нему и поделилась с ним чужими жизненными силами, буквально окутав его этой кошмарной тьмой. Наоборот, будто отдохнул и наелся сытно, выпрямился и расправил плечи.

После Элиан выволок меня, отчаянно брыкавшуюся и оравшую, из угла и держал, пока Лесира пыталась силой и мне залить своей черной магии — проверяла, могу ли я питаться ею.

Не смогла! Больше того, сначала я бессознательно, инстинктивно возвела вокруг себя непроницаемый щит, чем пресекла любые попытки наполнить меня чужой магией, а потом не менее часа меня буквально на изнанку выворачивало тем, что все же успело проникнуть. Правда не едой, а желчью, смешанной с чем-то черным, словно я мазута перед этим наелась.

А Лесира яростно шипела, что я неблагодарная дрянь. Ведь она тратится на купол, защищающий Кверег от врагов, а я тут привередничаю, понимаешь ли, выплевываю ценный ресурс, в то время как источников жизненных сил в осажденном замке осталось немного! Я же затравленной мышкой сжималась на полу, осознав чудовищную правду: эти жертвы не первые и уж точно не последние, ведь конца и края осаде не видно. А купол требует постоянных магических затрат.

Но самое горькое, созданный на голой панике, ужасе и рефлексах магический щит, быстро истаял. Трансформироваться в тучку я не смогла. Еще и энергию щит из меня высосал, как пылесос. Есть хотелось нестерпимо, в животе словно костер горел.

Вырвавшись из воспоминаний, я невольно коснулась ошейника — проклятая штука, чтобы не делала, не сняла, лишь кожу содрала и больше ничего. Но я не ручная псина, поэтому все же огрызнулась на ее «мы же с тобой уже выяснили»:

— Забыла. От голода, наверное.

— Я тебе приводила прекрасное блюдо, но ты же отказалась, — улыбнулась она, словно о латте или кусочке тортика говорила. Еще и передразнила мой сиплый от ужаса вчерашний отказ, когда приводили очередную жертву: — Он невкусны-ый…

Я промолчала. Что сказать маньяку, который каждый день на моих глазах убивал обитателей замка? Буквально иссушала людей, чтобы поддерживать собственный магический ресурс. И каждая, каждая жертва, как и первые, жалась к стене и испуганно смотрела на меня, а не золотоволосую девушку с веснушками на носу и скулах. А потом они изумлялись, встречаясь взглядом с самой смертью.

— Хочешь знаний? — вкрадчиво шепнула Лесира, подавшись ко мне.

— Хочу, — выдавила я подобно придушенной кошке. До сих пор не могу привыкнуть к тембру своего голоса.

Следующий час Лесира старательно и терпеливо обучала меня бытовым заклинаниям, что просто сбивало с толку. Как, ну как можно быть одновременно прекрасным учителем, сумасшедшей исследовательницей, черным магом, убийцей и маньячкой? Все это именно о ней. Когда у меня получилось навести порядок не только в комнате, но и почистить свои вещи и даже себя, я поняла, зачем столько усилий потрачено на ту, что скоро казнят.

Ведь Лесира никогда ничего не делает просто так — освоенная пара заклинаний выкачала из меня последние крохи магии. И обострила основные инстинкты: найти еду и защитить себя. Лесира еще час с садистским удовольствием читала лекции по истории Арима, касалась географии, рассказывала о флоре и фауне. Ну и наблюдала, как я, обнимая себя руками, раскачивалась как болванчик, пытаясь унять боль. Да, за все нужно платить, за оставшуюся каплю собственного достоинства тоже.

Вскоре в моей «камере» появились другие посетители: пара новых адских гончих, или, на Лесирин лад, раджаны, и сопровождавший истинную черную пару в храм Церры и обратно в Кверег воин по имени Торшес, если не ошиблась. Твари, похожие на помесь дикобраза со скорпионом, счастливо порыкивая, подбежали к Лесире и та их поощрительно потрепала по макушкам, не отрываясь следя за мной. Я понимала почему ей интересно. Потому что сама следила голодным зверем за самыми кошмарными существами, которых когда-либо видела. И испытывала лютый голод, ведь зверюги с первого моего дня на Ариме пахли невероятно аппетитно. А сейчас просто невыносимо притягательно и вкусно!

Сама не заметила, как на четвереньках поползла к ним, жадно принюхиваясь, втягивая носом пьянящий аромат зла. Лесира вскинула руку и, указав на меня, весело приказала:

— Взять ее!

Наверное, я никогда не вспомню, что и как произошло дальше. Мы, я и адские гончие, кинулись навстречу друг к другу. Я — словно впереди меня ждал стол, ломившийся от сочного жаренного мяса и вкусняшек, они… наверное, тоже так думали обо мне. Но наше скрученное в единый рычащий клубок трио быстро распалось на отдельные части. Я впервые за последние шесть дней насытилась, наполнилась энергией, улыбалась как дурочка, сидя на полу. А вместо тварей рядом со мной скулили два задрипанных пса в проплешинах, с колючей проволокой на шее, кажется, именно она изображала ранее иглы дикобраза. Потянулась к ним, чтобы успокоить, а бывшие инфернальные монстры, поджав куцые хвосты, с визгом кинулись прочь.

— Занятно! — довольно рассмеялась Лесира.

А вот меня ее довольство совсем не обрадовало, а быстро привело в чувство и дико напугало. Эта маньячка радостно смеется только убивая или собираясь убить. Я затравленно огляделась и увидела, что уселась практически в ногах Торшеса, который с удивлением рассматривал меня.

Глядя на этого до зубов вооруженного холодным оружием мужчину, мага, мне пришла в голову интересная мысль. Встав, благо теперь не дрожала от слабости, я будто нечаянно привалилась к Торшесу и, как Лесира недавно, начала выкачивать из него, но не жизненную силу, а зло, которое в нем скопилось. Что происходит, он понял не сразу, а когда в нем того зла осталось на донышке. Увы, вместо ожидаемой поддержки и защиты, я получила от него такую затрещину, что отлетела обратно к стене.

— Эта тварь ослабила мою магию! — возмущенно взревел Торшес, наступая на меня.

— Не смей! Она нам нужна целой и невредимой! Забыл?! — зашипела Лесира.

Торшес виновато, покорно склонил голову:

— Простите, леди.

А Лесира встала рядом со мной и пока я трясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, наклонилась и вкрадчиво уточнила:

— Считаешь себя самой умной? Думаешь, за неделю на Ариме разгадала все тайны и суть магии?

— Нет, — прохрипела я.

— Не ври! — фыркнула Лесира, выпрямилась и, глядя свысока, просветила: — Раджаны — лучшие защитники хозяина с нерушимой привязкой. Чтобы создать их, понадобилось древнее, редкое заклятье, уйма сил и времени. Надо было провести объект через обряд первородного Зла, полностью изменить его, трансформировать в кошмарную тварь, наделить смертельными способностями и умениями. Воплотить все страхи живых в кошмарной твари для защиты хозяина. И мне стоило огромных трудов создать четверых раджанов. Пару из них убили Клыки Рамдера, двух других ты сожрала за минуту, словно это тарелка супа.

— Надо было лучше меня кормить, тогда бы я не кидалась на всяких тварей, — посоветовала я, внутренне ежась от ужаса.

Лесира молчала с минуту, сверля меня изучающим взглядом, словно энтомолог букашку под стеклом. Наконец, села на табурет рядом с постелью, но так, что теперь я была у ее ног, как та самая псина ручная. И вкрадчиво, с показным любопытством спросила:

— Неужели ты и в правду решила, что, высосав зло из Торшеса, убедишь его встать на твою сторону?

— Я не…

— Нет, спрошу иначе. Неужели ты и правда решила, что в людях все зло — чужое? Навязанное, внедренное, а не следствие веления души или целенаправленных действий разума? Ты наивно полагаешь, что все светлые и добрые, а зло совершают против воли?

— Сложный вопрос, — тяжело выдохнула я, скосив глаза на Торшеса.

Видела же, чуяла все еще голодным магическим нутром, что внутри у него чисто, я избавила его от скопившейся там тьмы: негативных эмоций, отголосков чужих проклятий, тонны эманаций от черной магии. Все-все подчистила, но Торшес по-прежнему стоял, заложив большие пальцы рук за ремень и смотрел на меня как на грязь. Еще и зло обвинил:

— Сколько старался усилить свою магию Тьмы — а ты все высосала, тварь. Ослабила на месяц, не меньше!

Лесира расхохоталась, отметив на моем лице, что я думала по поводу отповеди ее доверенного лица за мои «заслуги». Отсмеявшись, как обычно, с удовольствием истинного педагога пояснила:

— Не навязывай добро, если не просят! Иначе оно тоже станет злом. И прими истину: не все жаждут быть светлыми и чистыми от зла. Кого-то привлекает другая сторона, темная. Ведь все в мире требует равновесия.

Я встала, просто чтобы не сидеть в ее ногах, и совершенно искренне признала:

— Спасибо за урок. Ты права, глупая была идея переманить его на свою сторону. Рядом с самым сильным черным магом Арима на сегодня, какой ты себя считаешь, вряд ли в телохранители затесались просто обманутые или заколдованные добрячки. Но попытаться стоило. Надежда умирает последней.

Действительно, в нашем мире нет магии и первородного Зла, который можно призвать из-за грани миров, но и на Земле много как хороших, так и плохих людей. Они-то тоже не заколдованы, а совершают… Эх…

— Ладно, про твое воспитание и устои мне понятно. Теперь скажи, Леся, как тебе Торшес на вкус? И если ты попробовала его, то почему не моя магия? — Лесира даже подалась ко мне всем телом в ожидании ответа.

— Тьма, скопившаяся в тебе, твоя магия вызывают не просто отвращение, а непреодолимое отторжение, — откровенно ответила я.

Но Черная гадина, получив, по сути, оскорбление, наоборот, обрадовалась и приосанилась.

— Я — чистый мрак, на верхней ступени у храма Хаоса. И таким, как ты, уже не по зубам, — усмехнулась она. — А он?

— Торшес накопил в себе слишком много грязи и совершенно не вкусный. Не вызвал ни капли аппетита, я заставила себя очистить его от зла. Ощущение, что болотной жижи хлебнула, отравиться можно запросто.

— А чем тебя привлекли Раджаны?

— Они с первого дня как увидела вызывали у меня голод и аппетит. Мне кажется, потому что ты их принудительно изменила, заразила Злом. Сами по себе они были обычными собаками.

Торшес преданно смотрел на свою госпожу, ожидая что она скажет.

Лесира молчала долго, возможно, изводила меня неизвестностью, прежде чем сказать:

— Знаешь, ты меня сейчас сильно удивила и разочаровала.

— Почему?

— Я поняла, кто ты. Проклятийник.

Я же мысленно хмыкнула, скорее ассенизатор. А вслух уточнила:

— Что это за маг? Что я могу?

— Ты совершенно бесполезна как маг.

— Но почему? — я расстроилась.

— Я уже говорила ранее, у тебя нарушено равновесие между энергиями твоей души и магии. Дисбаланс деформировал твой источник и резерв. Полностью их изменил.

— Я не совсем…

— Проклятийники — высшая форма темных магов. Они всего на ступень ниже черных, скажем так, рубежники. Их проклятья смертельны и мучительны, а если маг силен, то и необратимы. Твоя вторая форма как раз говорит о том, что ты невероятно сильный проклятийник. Только такие как ты способны проклинать целые народы, королевства. Поэтому этот вид темных, как и черных магов, отнесли к запретным, подлежащим уничтожению.

— И я… — просипела я.

— А ты магический урод, — сухо припечатала Лесира, — обратная сторона проклятийника. Высасываешь всю темную и черную энергию, наведенные проклятья, питаешься накопленным кем-то злом. Ведь даже просто плохие чувства и эмоции со временем превращаются в зло, как раз объедки для тебя. И твоя… тучка — это не оружие массового поражения, как должно было быть в идеале, а всего лишь форма собственной защиты. В общем-то, ты просто насмешка, пародия на великого мага, а не проклятийник.

— Значит, я не ошиблась и действительно ассенизатор, — сделала вывод я.

Заключение Лесиры о моей бесполезности как проклятийника и великого мага меня не задело в худшем смысле, не унизило и не расстроило ни капельки. Скорее принесло облегчение. С момента пробуждения в новом теле я боялась стать настоящим черным магом, жрать чужие души, жизни, магию. А раз нет, так и нечего печалиться.

— Что означает это слово? — вскинула золотистые брови Лесира.

— Ассенизатор? — грубить не стала, но насмешку скрыть не смогла. — Кто подчищает грязь за разными неаккуратными людьми. В целом, очень нужная и востребованная (чуть не сказала профессия) магия.

Лесира встала с табурета, я тоже поднялась с постели. Она вытянулась напротив меня, но из-за того, что я на полголовы выше, ей пришлось смотреть снизу вверх. Хе-хе, хоть одна радость. Мы сверлили друг друга злобными глазами, но я, хоть и боялась, была спокойна за свою жизнь. Пока. Я им еще нужна, а значит — побарахтаемся!

— Торшес, в центральную башню ее! И проследи, чтобы отмыли и переодели согласно статусу.

— Леди, что насчет еды? — уточнил он.

— Она наелась, хватит с нее, — прошипела Лесира, все же сорвавшись.