Разное счастье

Ольга Камашинская

Разные судьбы. Разные люди. Каждому приходится преодолевать свои испытания в этой жизни. А порой счастье приходит совсем неожиданно, откуда его и не ждешь, когда, казалось уже все потеряно…

Вторая жизнь

1.

В тот теплый июньский вечер студенты возвращались из кафе, где группой отмечали окончание сессии. Настроение у всех было приподнятое. Проходили по коммунальному мосту. И вдруг Толик Зацепин закричал: «Хочу летать, как птица»! Вскочил на ограждение и бросился вниз. С высоты 20 метров. Но он даже в воду не попал. Разбился об опору моста. Смерть наступила мгновенно.

Что это было? Глупый пьяный поступок? Самоубийство?

Последнее время Толик сильно переживал свой разрыв с Ирой, девушкой-сокурсницей, которая ушла от него к аспиранту. Узнав, что она выходит замуж, Толя стал пропускать занятия, хуже учиться, жаловался Славе, что ему не хочется жить. Но чтобы пойти на такое?!

Слава был потрясен. Он не мог понять своего приятеля. И даже завел разговор об этом с отцом, который был для него во всем непререкаемым авторитетом.

Отец у него был заместителем директора по науке крупного НИИ. Доктор наук. Фронтовик. Автор многих изобретений и научных трудов. После ранения отец немного прихрамывал, но это не мешало ему вести активный образ жизни: ходить на лыжах, плавать, ездить на охоту и рыбалку, иметь в свои 52 года амурные приключения.

Отец выслушал Славу и сказал:

— Конечно, это был спонтанный поступок, но не случайный. Самоубийство. Слабость человека. Жизнь не кончается с крушением каких-то надежд, неприятностями по работе, душевной драмой. За каждым поворотом, ухабом судьбы тебя может ждать счастье, новые перспективы. Но жизнь начинаешь ценить только или с годами, или когда видел смерть.

Слава спросил:

— А как же харакири, признак мужества японского воина?

— У японцев совсем другая психология. Они буддисты. А в России самоубийц даже хоронили за территорией кладбища и не отпевали в церкви, считая это преступлением перед Богом, который дал жизнь, и перед близкими самоубийце, страдающими от этого, людьми. Мужество — в преодолении препятствий. А не в уходе от них в небытие…

2.

Наде было 7 лет, когда ее родители и две сестры погибли во время эвакуации. Поезд с беженцами был атакован немецкими самолетами. Было сброшено более десятка бомб. Спаслись немногие. Девочку определили в детский дом. Но Надя знала, что есть у нее брат, который сражается на фронте, и верила, что, когда война закончится, он приедет и заберет ее, и они уедут к себе домой в деревню.

Но брат ее пропал без вести. Зато девочку полюбила нянечка, тетя Клава, у которой своя дочка умерла от дифтерии, а больше детей не было. Израненный, но живой муж Клавы вернулся с фронта. Они удочерили Надю и уехали на Украину.

Девочка выросла. Закончила техникум. Вышла замуж. Родила и вырастила двух детей. Но ей все — равно хотелось найти брата.

Когда в СССР начался период поднявшегося интереса к военной истории, стали появляться военно-патриотические клубы, проводиться раскопки братских могил, рассекречиваться архивы, и люди начали разыскивать пропавших во время войны родственников, то Надежда тоже написала несколько писем с просьбой о помощи найти брата. И старание женщины увенчалось успехом. Из одного архива ей прислали сведения о прохождении военной службы ее брата, и даже адрес, по которому он в настоящее время проживает.

Но эти данные надо было проверить. И Надежда решилась на дальнюю поездку.

3.

Еще недавно он был комсомольцем, отличником, ходил на субботники и демонстрации, мечтал о летном училище…

И вдруг… Бомбежки. Разрушенные дома. Стрельба. Убитые люди. Отступающие советские войска. Немецкая речь на улицах. Продукты по карточкам. Рушился старый мир. Надо было как-то выживать в новом. И когда дядька, давно ненавидящий советскую власть, предложил Григорию пойти служить в полицию, того долго уговаривать не пришлось. Хотелось хорошо питаться, получать деньги, иметь оружие.

Он не знал, что придется расстреливать партизан, вешать на площадях подпольщиков, поджигать в деревнях дома с женщинами, стариками и детьми. Первое время укоры совести заглушались самогоном. А потом привык. И довольно быстро.

А когда советские войска перешли в наступление, Григорий сбежал. Он старался как можно дальше уйти из тех мест, где его хорошо знали. Пробирался по окраинам деревень, лесным тропам. А однажды его на месте прошедшего недавно боя осенила идея. Он нашел убитого молодого красноармейца, немного даже похожего на себя, взял его документы, письма, медальон. Переоделся в его форму. Свою одежду накинул на него. В лесу подробно изучил похищенные бумаги. Запомнил свое новое имя. И пошел дальше.

И вскоре попал в ад боя. На небе сражались летчики. Кругом взрывались бомбы и мины. Строчили пулеметы. Григория взрывной волной откинуло на несколько метров. Он потерял сознание. Осколки, раздирая сапог, кожу и мышцы, сломали кости голени.

Очнулся он только через два дня в военно-полевом госпитале. Там ему обработали рану, загипсовали перелом, перелили кровь. И отправили на долечивание в тыловой госпиталь.

Григорий привыкал к чужому имени. Терпел болезненные перевязки и операции. Жаловался на потерю памяти после контузии. Но на самом деле вспомнил все. Только жизнь до госпиталя стала казаться ему чужой, он на нее смотрел, как бы со стороны…

Еще в госпитале Григорий познакомился с Таней, студенткой, которая влюбилась в видного парня. Она — то его и уговорила поступать в институт, где училась сама. Приносила учебники, занималась с ним, чтобы тот быстрее вспомнил школьную программу.

Григорий пробыл в госпитале до конца войны. Был демобилизован по ранению. Поступил в институт. Женился на Тане. Девушка оказалась из обеспеченной семьи. И даже имела свою комнату, что в те годы считалось роскошью.

Конец ознакомительного фрагмента.