Василиса. Третья книга из серии «Принцессы»

Ольга Кислова

Эта книга повествует о том, как вредная и ленивая девочка может измениться до неузнаваемости, повстречав опасности, трудности и совсем немного волшебства.Вас ждёт незабываемое переплетение сюжетов всем известных сказок, показывающих их с совершенно другой стороны.

Пятая глава. Будь нашей внучкой

Пока гостья почивала на полатях, дед Егор вышел во двор и, вскопав небольшую грядку, посадил семена репы. Жучка уже бежала к своему хозяину с лейкой в пасти, когда старик поднимался с корточек.

— Молодец! — похвалил он верную помощницу. — Сейчас польём наш урожай и порядок.

— Стой, дед, — мурлыкнула кошка. — Дай-ка мне, мур-мяу, сперва шепоток на водичку кинуть, мяу, чтобы большая репка росла и глаз, и желудок радовала.

— Давай, Мурка, шепчи, — хихикнул старик. — Глядишь, и правда репка вырастет гигантской, что и в зиму не съесть её будет.

Кошка подбежала к лейке, положила передние лапы в воду и на распев промурлыкала:

Расти репка выше,

Чем у дома крыша.

Расти необъятной,

Сочной и приятной.

Расти, разрастайся,

Водою умывайся.

Созревай скорее,

Становись спелее.

Будут тянуть репку

Бабка да дедка. Мрр…

Мурка высунула свои лапы и обрызгала семена. Повернувшись к хозяину, она вальяжно промурчала: «Теперь поливать можешь, я свою работу сделала, мур-мяу», — и, подняв свой хвост вверх, отправилась восвояси.

— Снова пошла мышей ловить, — тявкнула Жучка.

— Пущай поиграется, — хохотнул дед. — Ну что, попробуем заговорённой водицей гряду полить? — обратился он к собаке.

— Попробуем, тяв, — завиляла хвостом Жучка и, высунув язык, уставилась на старика, который, тихонько насвистывая какую-то мелодию, поливал только что посаженные семена.

Бабка, выйдя во двор, подошла к ним.

— Спит воробушек, умаялась поди, — руки она скрестила перед грудью, круглое лицо теперь не светилось улыбкой, наоборот, оно было серьёзным и хмурым.

— Дуся, ты почто такая смурная? — весело поддел бабку Егор.

— Не мелкая магия тута замешена, ой не мелкая, — помотала головой старуха. — Ох, и намается девулька, ох и натерпится всякого.

— Да откедова ей неприятности-то ждать, коли она у нас поселится? — лукавство растворилось, и дед тоже нахмурился.

— Мы с тобой, Егорка, мелки сошки, что твои вошки. Возьми ладошку, ударь о ладошку, и крынтец вошке, — Дуся хлопнула ладошкой о пышное бедро, показывая, насколько легко их уничтожить. — А на Васёнке-то видел кака замудрёна магия накручена, наверчена! — тяжко вздохнув, бабка продолжила снова, сложив на своей необъятной груди руки: — Как бы за дивуленькой злые черти не погнались, а то ведь не спасти нам её, старый.

— Магия сильная, — почесав затылок, прокряхтел Егор. — В этом ты права, да тока в округе нет сильных магичек, все поразбежались, — пожал он плечами. — Деревенька-то наша вымирает, один пшик остался, — старик махнул рукой вверх. — Ты, мать, воду не баламуть, глядишь, всё и обойдётся.

— Ну, коль ты не испужался, так и мне бояться не пристало, — расправив фартук, улыбнулась старуха и тихонько отправилась в дом.

— Тяв, послушай хозяин, тяв, — начала Жучка, опустив свой хвост на землю. — Я не учуяла сильной магии, тяв. Скорее отголоски, тяв, каких-то древних чар. Но они не наши, тяв, и бояться их не надо.

— Что ж, — заулыбался дед, — значит, будь что будет, — и тоже отправился в дом за старухой.

Утро разбудило Василису ароматом свежего липового чая. Девочка потянулась и, спустившись со своего ложа, присоединилась к деду и бабке.

— Доброе утро, — весело прощебетала гостья.

— Доброе, дитятко, доброе, — расцвела в улыбке Дуся. — Я тута покумекала и решила, что ты нам внучкой будешь, своих дитяток у нас нету-ка, вот тебя и будем любить и обласкивать, как можем. Так что вот нат-ка, надень, — показывая на лавку, заключила она. На указанном месте лежали обмотки и лапти, широкая рубаха и укороченный, ушитый по бокам сарафан, а так же лента для волос. Видать старуха ночью вовсю старалась принарядить появившуюся в их жизни внучку.

— Чай ты девица справная, помогать нам будешь, — дополнил свою жену старик.

— Хорошо, — ответила Василиса. В голове у неё всё перепуталась, и она не знала, что ей нужно делать. Люба, старшая сестра, была уже взрослой и отлично сориентировалась в своей сказке. А что делать ей? Она же ещё ребёнок…

— Садись к столу, будем чаёвничать, — захлопотала старуха, разливая ароматный напиток, когда Васёна надела приготовленную для неё одежду.

Гостья плюхнулась на скамью и потянулась за своей кружкой.

— Постой-ка, красота неописанная, — остановил её старик. — А умыться?

— Я… — рука девочки повисла над столом, на лице появилось смятение. Вася не знала, что ответить. Дома, да ещё и старшей сестре, она бы бросила, что умываются только грязнули, а она не пачкалась, так как кровать чистая.

— Пошли во двор, покажу все наши удобства, — взяв ребёнка за руку, дед Егор потянул Васюшу на улицу.

Выйдя, Василиса начала осматриваться. От входной двери до калитки вела дорожка, выложенная булыжниками. По правую руку находился колодец, рядом скамья, на которой расположились два ведра и большой ковш. За колодцем, возле забора, стояла будка для Жучки. Не сказать, что богато живут, но и нищими не назвать.

— Вот здесь, — старик указал на колодец, — можно умыться, а вот там, — Васёнка посмотрела по левую руку от себя, — можно нужду справить, — там, куда кивнул дед Егор, находилась грубо сколоченная деревянная будка. Видимо, это был деревенский туалет, так рассудила девочка.

Рядом с будкой находился небольшой курятник, в котором уютно устроилась одна единственная хозяйка столь больших для неё хором — Ряба. От основной дорожки влево вела тропинка, уходящая за дом. Проследив за взглядом Васюши, старик улыбнулся и крякнул:

— Там огород у нас, небольшой, — он шагнул в сторону тропинки и поманил за собой гостью.

Васёнка пошла следом за стариком и ахнула. Огород был и правда небольшим. Всего семь грядок, каждая по два метра в длину. А по периметру уютно садика росли малина, смородина и вишня. В глаза бросалась первая грядка, на которой росла огромная репка. Посмотрев на деда, Василиса поняла, что он тоже в шоке от увиденного. Но девочка продолжила свой осмотр. Вторая и третья грядки были усеяны викторией, ягоды были крупными, ярко-алого цвета. Они так и манили попробовать их на вкус. На четвёртой грядке росли укроп и петрушка. Пятую грядку облюбовал зелёный лук. На шестой грядке извивались лианой огурцы, а седьмая грядка благоухала какими-то неизвестными Василисе травами.

— Я правильно угадала сказку! — от переполнявшего её счастья выдохнула Васюша. — Репка!

— Я ничегошеньки не понял из твоих речей, — нахмурился дед. — Но почему репка за одну ночь так вымахала, что один я её и не вытяну поди што?

— А мы вместе её попробуем вытянуть, — подбодрила хозяина девочка. — А сейчас я умываться пошла, — и побежала к колодцу.

Вода оказалась ледяной. Вернувшись домой, умытая Вася не переставала стучать зубами.

— Х-хол-лодно, — обнимая себя руками, она пыталась согреться.

— Бог мой ты, чего ж ледяницей-то умывалась? — бабка сердито зыркнула на старика. — Ты чё ж, старый хрыч, баньку девульке нашей не показал? Смотри, как озябла, словно пичужка малая.

— Это боевое крещение было, — хохотнул старик, показав свои зубы.

— Я вот тебе покажу боевое крещение! — Дуся замахнулась на мужа мокрой тряпкой и наотмашь хлестнула его по руке. — Ты ж отморозишь пухлые щёчки у нашей внучки.

Старик выхватил тряпку и, подбежав к бабке, чмокнул её в щёку.

— Ты, старая, не ругайся, пущай ребятёнок немного обвыкнется, — он хитро подмигнул Василисе, скорчив смешную гримасу, отчего та расхохоталась. — А баньку ты ей сама покажешь сегодня, когда я её запарю так, что дым коромыслом встанет.

— Ну-ну, Егорка, не свались под горку… когда будешь в следующий раз шутки свои шутить. А теперь, — просияла Дуся, — все за стол, руки на стол и налегать на дары Рябушки.

На столе стояли три деревянные миски, в которых дымился аппетитный омлет, рядом стояли кружки с липовым чаем и ароматный хлеб с хрустящей корочкой. Завтрак был скудным, по мнению маленькой гостьи, но вкусным. Дед Егор постоянно шутил, и лукаво сощуренные глаза искрились весёлыми смешинками. Бабка Дуся старалась как можно больше впихнуть в новоявленную внучку омлета, отчего Васёнке показалось, что её закармливают как поросёнка на убой!

Когда завтрак подошёл к концу, старик отставил столовые приборы в сторону и нагнулся к своей жене.

— Слухай, старая, — начал он, — у нас тут за ночь репка народилась.

— Как так за ночь? — опешила бабка, выпучив смешно глаза. Рот сам собой распахнулся и не хотел закрываться обратно.

— Ну, вышел, стало быть, я показывать Васюше наши владения гигантские и — бац! — он хлопнул себя по коленям, — а там репка выросла. Большая такая, красивая, так и просится, чтобы её съели.

В этот момент в дом вбежали кошка и собака, за ними следом, хлопая крыльями, то ли летела, то ли бежала курица.

— Там, тяв, репка, тяв, тяв… — от волнения Жучка перешла на лай.

— Она хотела сказать, мур-мяу, — кивнула в сторону собаки Мурка, — что репка за ночь вымахала выше крыши, мур-мяу.

— Куд-куда-да-да, — закудахтала Ряба, — где это видано, куд-куда, чтобы репка была больше дома, ко-ко? — её птичьи глаза выкатились наружу, а клюв то и дело открывался.

— Да што вы меня разыгрываете? — взвилась бабка. — Что, старый, — прищурилась она, глядя на старика, — подговорил всех?

— Там и правда репка очень большая выросла, — вклинилась в разговор Васёнка. — Я таких больших овощей ещё не видела.

— Да ты коль не веришь, поди, глянь на чудо природы! — хохотнул дед Егор.

Дуся соскочила со скамьи и понесла своё грузное тело, как лёгкое пёрышко, туда, где, как ей казалось, будет очередной розыгрыш. Короткая дистанция не дала ей слишком устать, но всё-таки масса тела давала побочные эффекты в виде отдышки. Склонившись вниз и, упершись руками в колени, бабка встала, чтобы отдышаться. Прошла всего пара минут, женщина подняла глаза на грядку и… ахнула. Перед ней находилась и правда большая репка, нет, она не была величиной с дом, но всё же… Бабка подошла вплотную к чудо-овощу и померила, приставив правую руку к верхушке репки, её величину.

— Да она доходит мне до груди! — в очередной раз ахнула старуха. — Вот это урожа-ай! — протянула она и, широко улыбнувшись, начала пританцовывать. — Ай да репка, ай да умница! — подпевала бабка, отбивая простенький ритм ногами. — Ох, и вкусный сегодня будет обед.

— Старая! — крикнул дед Егор, приоткрыв двери. — Пошли в дом, а то Ряба совсем с катушек съехала, всё кудахчет да кудахчет.

Дуся кинулась обратно. Вбежав на порог, она увидела свою любимицу. Курица ходила по кругу, размахивая крыльями, и с выпученными глазами кудахтала что есть мочи. Вася сидела, раскрыв рот, и наблюдала за бешеной птицей. Дед носился по дому, пытаясь поймать Рябу, собака и кошка заныкались по углам, понимая, что острый клюв очень больно может ударить. Подоспевшая бабка сняла свой фартук и кинула его на курицу. Оказавшись под фартуком, Ряба успокоилась и тихонечко запричитала:

Ко-ко-ко, совсем мне, Рябе, не легко.

Не могу летать я высоко.

Не могу я лаять и мурчать.

Не могу я как петух кричать.

От меня и, ко-ко, проку нет в избе

Лучше позабыть вам обо мне…

— Рябушка, — охнула бабка, всплеснув руками, — да что ты такое говоришь? Ты же наша кормилица.

— Ох, ко-ко-ко-ко-ко-ко,

Мне нестися не легко.

И тут курица снова выпучила свои птичьи глаза и снесла яйцо. Дед и баба первыми увидели второе чудо — золотое яйцо!

— Вот так яйцо,

Что у солнца крыльцо.

Не просто — золотое,

Без единого шва — литое!

Бабка подхватила на руки Рябу и погладила её по гребешку.

— Ты ж наша кормилица, — затем, аккуратно опустив птицу на пол, подняла яйцо и положила его на стол.

«Я думала, что попала в «Репку», — размышляла Василиса, — но теперь мне кажется, что это другая сказка, — девочка внимательно следила за происходящим, не вмешиваясь в процесс. — Скорее всего, я попала в «Курочку Рябу».

— А что, бабка, — хмыкнул дед Егор, — сегодня на обед можно репку приготовить, а на ужин блинов напечь, раз чудное яйцо у нас появилось, да ещё большое такое, — и правда, поднятое с пола яйцо не помещалось в руке у бабки.

— У нас муки кот нахныкал, — отмахнулась Дуся. — Погодить надо с ужином.

— А может, его просто продать? — спросила Васёна, подавшись вперёд и стараясь рассмотреть яйцо, которое скорее казалось какой-то игрушкой, раскрашенной золотой краской.

— Дык кто ж его купит-то, тако срамное? — сморщилась бабка. — Было бы оно из золота, тыды бы можно было, а это… — она взвесила яйцо в руке показывая, что оно лёгкое, — так, подделка, — разочарование хорошо читалось на её лице, но, повернувшись к курице, старуха смутилась и добавила: — Это хорошо, что ты простые яички несёшь, их кушать можно…

Ряба демонстративно отвернулась и тихонько заквохтала.

— Ладушки, — ударил рукой о стол старик, — пошли, Васюша, за хворостом в лес, а старуха пущай с яйцом разбирается, что с ним делать или что из него делать, — хихикнув, дед Егор подмигнул девочке, взял из-за печи топор, верёвку и направился к двери. — Вы с нами? — спросил он у Жучки и Мурки.

— Я да, тяв, — подняв вверх хвост, подбежала к старику собака.

— А я лучше пойду на солнышке понежусь, мур-мяу, — мяукнула Мурка и скрылась за открытыми дверьми.

Васюша встала со скамьи и отправилась с дедом в лес.