Покинутый замок

Ольга Колотова

Дону Бартоломе де Сильва в будущем предстоит стать инквизитором. Но пока он молод и не помышляет о духовной карьере. Он ведет жизнь, полную приключений и опасностей, и судьба то и дело преподносит ему жестокие уроки. Ему придется столкнуться с ведьмами и шарлатанами, драться на дуэлях, пережить предательство друга, а в довершение – сразиться с самим дьяволом. Книга представляет собой цикл новелл, объединенных одним героем.

Подаренная шпага

(1590–1597 гг.)

Бартоломе вырвал таки у инквизитора часок-другой свободы по вечерам. Брат Доминго, удостоверившись, что мальчишка никуда не сбежит, стал беспрепятственно отпускать его на прогулки. Впрочем, Бартоломе и не собирался спрашивать разрешения. Он понемногу привыкал к своему новому образу жизни. Нет, это не было смирением. Он действительно хотел учиться. И был даже благодарен инквизитору за такую возможность, хотя по-человечески никакой симпатии у него желчный родственник не вызывал.

Приятелей среди уличных мальчишек Бартоломе себе не завел, так что в часы, оставшиеся от занятий и чтения, просто бродил по узким улочкам или же сидел на крутом берегу речки. Ему нравилось ощущение свободы. Правда, быть свободным в городе это совсем не то, что быть свободным в горах или у моря. Там дует вольный ветер, здесь же, куда бы ты не пошел, вокруг тебя всюду каменные стены.

Однажды из одного из раскрытых окон Бартоломе услышал звон клинков. Да-да, этот звук Бартоломе не перепутал бы ни с каким другим: так звенели скрещивающиеся клинки. Кто-то сражался на шпагах или рапирах.

Бартоломе немного владел шпагой. Старый солдат, который жил в деревне около замка, как-то дал мальчику несколько уроков.

Окно было слишком высоко, Бартоломе не смог бы туда заглянуть. Но любопытство не отпускало его.

— Чей это дом? — спросил он молоденькую продавщицу цветов, которую часто видел поблизости.

— Там живет человек, — сказала она, — который учит молодых идальго владению оружием.

Значит, правда: там обучают искусству фехтования. Сердце Бартоломе часто забилось. Он тоже хотел учиться!

Как же туда попасть? Как напроситься в ученики?

Он понимал, что денег на обучение владению оружием дядюшка ему не даст. А если он с пустыми руками заявится к маэстро, тот ему вряд ли обрадуется, более того, просто вышвырнет за дверь как паршивого щенка. Конечно, на уличного мальчишку-оборванца Бартоломе не походил. Одет он был пусть небогато, но опрятно и добротно. Куртка, панталоны, чулки и туфли — черные и только рубашка — белая. Будущему монаху роскошь ни к чему.

Инквизитор нанял для обучения племянника учителей греческого и латинского, философии и риторики, но занятия музыкой, танцами и фехтованием счел совершенно излишними. То, что полагалось знать юному идальго, ни к чему духовному лицу. И никого не интересовало, что Бартоломе совершенно не питал никакой склонности к духовной карьере.

Теперь Бартоломе все свободное от занятий время проводил под окнами дома учителя фехтования, точно влюбленный под окнами своей невесты.

Раз пять он уже брался за тяжелое кольцо, служившее дверной ручкой, которое держал в пасти бронзовый лев, но каждый раз отдергивал руку, словно испугавшись, что лев его укусит.

Он так и не решился постучать. Что он скажет?.. «Возьмите меня в ученики?» «А у тебя есть деньги? Ты можешь заплатить за обучение?»

Молодые идальго были частыми гостями учителя фехтования. Через несколько дней Бартоломе уже знал в лицо всех или почти всех посетителей.

И заприметил одного разодетого вельможу. Тот всегда шел по улице, напевая песенку, и провожал взглядом всех симпатичных встречных девушек. Он всегда был весел. А у продавщицы цветов он всегда покупал букет или, по крайней мере, бросал ей монетку. Девушка отвечала ему улыбкой.

Бартоломе решил, что с таким человеком можно договориться.

— Простите, — однажды обратился к нему Бартоломе дрогнувшим от волнения голосом, — вы не могли бы взять меня с собой?

— Куда? — не понял молодой человек.

— Туда, — Бартоломе кивнул на заветную дверь.

— А, — сразу же догадался кабальеро, — посмотреть хочешь. Пошли.

Бартоломе даже не ожидал, что все получится так просто.

Их встретил среднего роста худощавый человек лет сорока пяти, чьи волосы уже начали седеть и редеть, а на лице уже появились морщины.

Как Бартоломе понял из разговора, учителя фехтования звали Карлосом Эскивелем.

— Это мой слуга, — указал молодой человек на мальчишку, который держался у него за спиной.

— Пусть подождет в прихожей, — бросил учитель фехтования.

Бартоломе неприятно задело то, что его назвали слугой. Кабальеро мог бы представить его как приятеля или младшего брата. Конечно, Бартоломе понимал, что ни на того, ни на другого он не похож. Для друга он слишком юн, а для брата слишком бедно одет. То есть сойти мог разве что за бедного родственника. Но все равно было обидно.

Впрочем, Бартоломе быстро забыл об этом, потому что получил возможность хотя бы наблюдать. Дверь в фехтовальный зал осталась приоткрытой, точнее, Бартоломе сам ее приоткрыл.

Кроме молодого человека, с помощью которого Бартоломе попал на урок, здесь бы присутствовали еще двое парней.

Если не учиться самому, то хотя бы иметь возможность наблюдать, как учатся другие… На него никто не обращал внимания, и он стоял у приоткрытых дверей, пока маэстро не начал прощаться с учениками. Тогда Бартоломе незаметно проскользнул в фехтовальный зал, чтобы получше рассмотреть развешанные по стенам шпаги и рапиры. Вернувшийся учитель фехтования с удивлением обнаружил в зале мальчишку, о котором уже успел забыть.

— Эй ты! — окликнул он его. — Что ты тут делаешь? Твой хозяин уже ушел.

— Я… — растерялся Бартоломе. — Простите… Я хотел…

— Что ты хотел? — прищурился Карлос.

— Можно мне иногда приходить сюда… посмотреть? — выпалил Бартоломе.

— «Посмотреть», — передразнил его Карлос. — Вот что, приятель… Веник — в углу. Подмети зал!

— Я — кабальеро! — вздернул подбородок Бартоломе.

— Да ведь ты только что говорил, что слуга!

— Я этого не говорил! — воскликнул Бартоломе. — Я…

И осекся. Если он честно скажет, как было дело, его, скорее всего, выставят за порог…

— Вот что, благородный сеньор, — усмехнулся учитель фехтования, — у тебя выбор: навести здесь порядок или убираться отсюда к дьяволу, и чтоб я тебя больше не видел! Понял?

Бартоломе понял.

— Хорошо, — тихо произнес он, опустив голову. — Я… я сделаю…

Скинул куртку и поплелся в угол за веником.

Карлос молча наблюдал за ним.

Наконец Бартоломе, злой, красный от стыда, бросил веник в угол…

— Эй ты, дохляк! Ты хоть шпагу-то поднимешь? — окликнул паренька Карлос.

— Подниму, — по губам мальчика скользнула улыбка.

— Ну, держи, — учитель фехтования протянул ему эфесом вперед рапиру.

Глаза мальчишки загорелись.

Карлос оценивающим взглядом окинул его фигурку: а мальчишка вовсе не так хрупок, как ему показалось сначала. Скорее, изящен. Видимо, не врет насчет своего аристократического происхождения. Он довольно высок для своего возраста, у него широкие, прямые плечи, под рубашкой уже слегка угадываются мускулы. В то же время было в нем что-то диковатое, настороженное, хищное. Точно он был неприрученным зверем.

— Тебя как зовут-то, волчонок?

— Бартоломе Себастьян де Сильва-и-Вальес! — сверкнул глазами мальчишка.

— Ладно, дон Бартоломе, — улыбнулся Карлос, — посмотрим, на что ты способен.

* * *

В тот вечер Карлос дал Бартоломе тупую рапиру и велел:

— Защищайся, как сумеешь.

Бартоломе если и не умел как следует парировать удары, зато быстро соображал, был вертким и ловким.

— А из тебя выйдет толк, — заключил учитель фехтования.

И Бартоломе получил разрешение присутствовать на занятиях. Мальчишка понимал, что его пустили из милости, вел себя тихо и незаметно, немедленно исполнял, если просили принести или унести оружие, и пожирал глазами фехтовальщиков.

В конце концов, Карлос, если не сильно уставал за день, стал уделять внимание и непрошенному ученику. Поначалу урок длился недолго: полчаса или чуть дольше. А потом Карлос и сам не заметил, как эти упражнения сделались ежедневными, а Бартоломе де Сильва стал его самым любимым учеником. Учеником, подающим самые большие надежды.

Однажды Карлос застал Бартоломе за чтением книги, о существовании которой сам, признаться, забыл.

У Бартоломе в руках была «Книга Херонимо де Каррансы, рассуждающего о философии оружия и мастерстве владения им, а также о христианской атаке и защите», изданная в 1582 году в городе Санлукар-де-Баррамеда.

— Можно, я возьму почитать?..

— Возьми. Правда, я не думаю, что ты разберешься в этом трактате.

— Я разберусь, — на губах Бартоломе появилась знакомая усмешка, точь-в-точь такая же, как и в первый день знакомства с учителем фехтования.

У Карлоса имелся пяток руководств по фехтованию, но он, признаться, редко в них заглядывал.

Бартоломе прочел все, что смог найти: у Карлоса, в библиотеке или в книжной лавке, благо на книги инквизитор денег не жалел.

Глядя на успехи, которые делает его ученик, Карлос впервые задумался о том, что у него нет сына, некому передать свое дело. Может быть, мальчишку к нему привела сама судьба?..

* * *

…Они сидели за столом напротив друг друга: стройный худощавый юноша и лысоватый мужчина лет пятидесяти.

Бартоломе только сейчас понял, как сильно сдал его учитель за прошедшие семь лет: постарел, осунулся, в глазах появилась усталость. Скоро ему будет не по силам преподавать фехтование.

Бартоломе не решался ему сказать, что пришел проститься.

Карлос заговорил первым:

— Ты был лучшим моим учеником. Лучшим из всех, скольких я помню…

Бартоломе не ответил.

— Я передал тебе все свои знания. Все, что мог.

— Я никогда этого не забуду. Тем более, что я ничем не могу вас отблагодарить. Во всяком случае, пока.

— Можешь!

— Я что-то могу для вас сделать?

— Да. Бартоломе, моя рука слабеет, глаза теряют свою остроту… Мне пора на покой.

— Я надеюсь, что это произойдет еще не скоро.

— Бартоломе, — Карлос посмотрел в глаза своему ученику. — Я хотел бы видеть тебя своим преемником.

— Меня?.. — молодой человек даже растерялся. — Я… я не могу…

— Почему? Ты превзошел меня. Сейчас и мне с тобой не справиться. В конце концов, это верный кусок хлеба! А ты, как мне известно, не богат.

— Вы предлагаете мне заняться преподаванием, ремеслом?! Хоть и благородным, но все-таки ремеслом! — Бартоломе вздернул подбородок. Точь-в-точь как четыре года назад, когда ему предложили взять в руки веник.

Карлос улыбнулся. Они оба вспомнили об одном и том же.

— А пол ты тогда все-таки подмел…

Бартоломе поморщился: это были не самые приятные воспоминания в его жизни.

— Не думал я, что в тебе так сильна фамильная спесь!

— Дело не в этом, — смутился Бартоломе. — То есть не только в этом…

— В чем же тогда?..

— Не хочу учить людей убивать друг друга. Они и так слишком хорошо это делают.

— Мне странно слышать это от тебя, Бартоломе!..

— Я и сам не предполагал, что так будет.

— Фехтование — это высокое искусство… Защитить слабого…

— Но я уже убивал, — горько усмехнулся молодой человек.

— Ты ни в чем не виноват. Ты просто оборонялся, защищал свою жизнь.

— Я не знал самого себя. Я думал, я могу держать себя в руках, быть выдержанным, хладнокровным… А я…

— Ты очень изменился после того происшествия.

Карлос был единственным, кому Бартоломе рассказал о своем приключении с незнакомкой и о том, как убил ее бывшего любовника.

— Понимаете, — сбивчиво продолжал Бартоломе, — сначала я растерялся… потом это прошло… и я увидел страх в глазах своего противника. В этот миг я понял, что выиграл. Я мог его пощадить. Я не пощадил.

— Пощадишь в следующий раз. Тебе еще представится случай!

— Карлос, — тихо произнес Бартоломе, — я боюсь следующего раза! Я боюсь сам себя. Боюсь, что я опять не смогу остановиться! Я боюсь, что в моей душе живет дикий зверь, который жаждет крови.

— Обычно люди боятся быть убитыми, — с удивлением сказал учитель фехтования, — ты же боишься убить… После этих слов, я уверен в тебе, как ни в ком другом! Уверен, что ты сумеешь сдержать себя, иначе ты бы так не говорил!

— Не знаю… Мне нравится чувство опасности. И сознание своего превосходства!

— Так ты, говоришь, в монахи собрался? — грустно улыбнулся Карлос. — Ну-ну.

— В любом случае, я не могу согласиться на ваше предложение. Я уезжаю. Завтра.

— Куда?

— Для начала — в Италию.

— А, Рим, полный соблазнов, таинственная Венеция, Болонский университет, — отвел глаза Карлос. — Понимаю…

— Да. А потом… Как повезет. Я хотел бы посетить Париж, Гейдельберг и Прагу…

— Но ведь ты вернешься? — учитель фехтования не хотел терять надежду.

Он вдруг осознал, что привязан к своему ученику сильнее, чем тот к нему. Он передавал ему свои знания и с радостью видел, как совершенствуется его мастерство. Он относился к нему почти как к собственному сыну. Мальчишка впитывал новые знания, как губка. Он превзошел своего учителя. Он действительно был очень способным, самым способным из учеников Карлоса. Другого такого не будет. У него вообще больше никого и ничего не будет. Он чувствовал, что силы изменяют ему. А передать свое дело было некому.

— Может, да, может, нет. Я хотел бы увидеть дальние страны.

— Ты собрался попытать счастья в Новом Свете?

— Вероятно.

— Пройдет время, и ты поймешь, мир везде одинаков, что людьми везде движут одни и те же страсти, даже если у них черная или желтая кожа.

— Хочу убедиться в этом на собственном опыте, — ответил Бартоломе.

«Не уезжай», — хотел сказать Карлос, но сдержался. Бартоломе и так все понял.

— Я так решил, — ответил он на безмолвную просьбу. — Мне очень жаль.

Бартоломе словно впервые увидел своего учителя, увидел уставшего и постаревшего человека. Карлос был бледен, под глазами обозначились темные круги.

— Тогда… пойдем со мной.

Вслед за учителем Бартоломе вошел в фехтовальный зал с развешанным по стенам оружием.

Карлос взял в руки одну из шпаг: толедский клинок с посеребренным эфесом и протянул бывшему ученику.

— Это тебе. Возьми.

Бартоломе отступил на шаг. Глаза его подозрительно заблестели, словно он был растроган до слез.

— Я не заслужил, — словно с усилием произнес он. — Ведь я вас покидаю…

— Подарки делают не за заслуги, — грустно улыбнулся Карлос. — Я хочу, чтобы ты помнил меня. Кто знает, может, однажды этот клинок спасет тебе жизнь…

— Я и так никогда не забуду вас!

— Бери, бери! Я уверен, что никогда еще не вкладывал благородный клинок в более надежные руки.

Мгновенье поколебавшись, Бартоломе взялся за рукоять шпаги. Он принял подарок учителя.