Придорожная трава

Ольга Леонардовна Денисова, 2023

Место силы… Ему нет дела до богатства и амбиций – оно не пустит никого. Плотник Илья знает, что строить коттеджный поселок здесь нельзя, но дома нужно продать, и хозяйка земли не может примириться с теми существами, которым это место принадлежит по праву. Деньги против морока и волшебства, деловая хватка против наваждения, желание победить любой ценой – против хрупкого равновесия мира…

3

Сережка был совершенно счастлив и, разумеется, возбужден. В электричке он ни секунды не сидел на месте, хотя и изображал взрослого парня, серьезно смотрящего на мир. Даже делал вид, что читает книжку, которую Илья прихватил ему в дорогу.

Они сошли на станции, когда начинало темнеть. Чтобы поубавить его пыл, Илья предложил прогуляться. Единственным местом, прельстившим Сережку в качестве альтернативы избушке с неприлично храпящим Мишкой, оказалось кладбище. От электрички до кладбища было около полутора часов пешком, а оттуда до избушки — еще минут сорок пять. Илья надеялся, что большая прогулка по свежему воздуху для ребенка закончится крепким здоровым сном.

Но он просчитался. Рассказав не менее двадцати длинных страшных историй про покойников, Илья на подходе к избушке падал с ног от усталости, Сережка же готов был пройти еще столько же. Рассказы про покойников сына только будоражили. Ворвавшись в избушку, мальчишка отказался ужинать, прилип носом к окну в спальне и долго высматривал там мертвецов, со всех сторон окруживших домик.

— Щас, так они и придут! — ухмыльнулся Илья. — Жди дольше!

— Это почему это?

— Потому что покойники не появляются там, где свет горит. Вот ляжешь под одеяло, свет погасим, я усну — тут-то они тобой и займутся.

— Да я все равно не боюсь! — усмехался в ответ Сережка.

— Ага. Вот и не смей меня будить.

— И не подумаю даже.

— Вот и отлично.

Илья насильно затолкал в ребенка вермишель с сосисками, надеясь, что от этого он будет лучше спать. Но, засыпая, слышал, как Сережка ворочается в постели — ужин не помог. Да и сам он уснул не сразу, счастливо замирая от близкого присутствия сына, предвкушая завтрашнюю рыбалку и придумывая, какие истории расскажет мальчишке на следующий день. А потом вспомнил о том, что хозяева Долины собираются сносить избушку, и от его хорошего настроения не осталось и следа. Неужели? Он на секунду представил себе день, когда ему придется собрать вещи и уйти отсюда навсегда. В вагончик со стеклопакетами. Не объяснять же кому-то, что он так привык к ней, что начал считать своим домом…

Среди ночи его разбудил тихий Сережкин шепот:

— Папа! Папа, ты спишь?

Сперва Илья вскочил — по привычке, появившейся во времена Сережкиного младенчества. Но, проснувшись окончательно, опомнился и откинулся на подушку:

— Ну?

— Папа, там волк… — тихо, извиняясь, сообщил Сережка.

— Серый, ты чего? — Илья чуть не рассмеялся. — У нас на сегодня покойники запланированы, какой волк? По-моему, волки должны были закончиться во времена Красной Шапочки.

— Пап, я серьезно. Там волк, на улице.

— Волков не бывает, — Илья демонстративно повернулся к стенке.

— Это покойников не бывает. А волк есть, самый настоящий. Я отлить пошел, на улицу, а он там стоит и рычит. И глаза у него светятся.

Из столовой раздавался смачный Мишкин храп.

— Это дядя Миша храпит, а не волк рычит. Говорю тебе, волков не бывает.

— Пошли посмотришь сам, если мне не веришь! — Сережка оскорбился.

Илья недовольно поднялся. Наверное, со страшными историями он перебрал. Но все равно, для волков и Красных Шапочек поздновато. Не четыре года, одиннадцать — Сережка совсем взрослый парень.

Ночь стояла холодная, несмотря на теплый по-летнему апрель, но одеваться было лень. Илья вслед за Сережкой вышел на крыльцо, в чем был — в трусах, майке и босиком. Сережка тоже не утруждал себя поиском кроссовок в темноте, но Илья не стал занудствовать, пять минут босиком ребенку не повредят.

— Ну? — мрачно спросил он. Никакого волка поблизости не наблюдалось.

— Он был, он вот там стоял, — мальчишка показал рукой на ближайшее дерево.

— Ладно, согласен. Был волк. Он меня испугался и ушел. По-быстрому иди писать, и ложимся спать, холодина же.

Присутствие отца прибавило Сережке смелости. Он спустился с крыльца без страха, даже по сторонам не осмотрелся. Ступать босиком по щебенке, рассыпанной перед входом, ему было трудно, но он мужественно отошел на несколько шагов. Илья зевнул, и тут взгляд его уперся в два горящих в темноте глаза. Глаза смотрели на Сережку сбоку, мальчик видеть их не мог, продолжая осторожно ступать по дорожке все дальше от крыльца. Вокруг блеснувших глаз Илья то ли разглядел, то ли угадал темный силуэт огромного зверя.

Он слетел с крыльца и в два прыжка нагнал ребенка — как раз в ту секунду, когда зверь, издав жуткий рык, кинулся в атаку. Илья, прикрыв Сережку, наугад ударил прыгнувшего зверя и почти не промахнулся — кулак врезался в оскаленные зубы и отшвырнул того в сторону.

— Двигаем назад, к крыльцу, — успел он крикнуть ребенку, — от меня не отходи.

Сопротивление только разозлило зверя: он бросился снова, на этот раз ухватив Илью за левое запястье. Это дало возможность вмазать со всей дури ему в глаз: хищная тварь завизжала и разжала зубы. А с противоположной стороны уже слышался рык второго зверя — Илья растерялся, не зная, с какой стороны прикрывать Сережку. Их что, целая стая?

Второй зверь оказался мельче первого, но куда проворней. Илья не попал кулаком в морду, зато животное исхитрилось и рвануло зубами правый локоть. И тут же кинулось снова. Тем временем большой зверь оклемался, ощерился и издал рык, похожий на львиный.

Илья мельком огляделся: толстая сосна стояла в двух шагах от Сережкиной спины, до нее было гораздо ближе, чем до крыльца. По крайней мере, прикрывать мальчишку надо будет только с одной стороны. Оба зверя кидались и кидались, Илья молотил кулаками, и не было времени обращать внимание на разящие клыки.

И они отступили! Тяжелый зверь, получивший в нос, пришел в себя, встряхнулся, но напасть снова не осмелился: остановился в двух шагах и низко, зычно залаял. Илья едва не расхохотался: он ведь и вправду чуть не поверил в то, что это волки. Мысль о том, что это собаки, всего лишь собаки, придала силы и уверенности в себе.

Глаза попривыкли к темноте, и Илья разглядел нападавших получше: псы были здоровые, один очень массивный, с толстыми лапами, второй — мельче и тоньше в кости. По-видимому, здоровый — это кобель, а ловкая — сука.

Он выдохнул, не очень-то расслабляясь. Звери рычали, лаяли и щерили морды — зрелище было жуткое. Илья попробовал сделать шаг им навстречу, но то ли шаг оказался не слишком уверенным, то ли собаки были столь отважны, только они не отступили, а подались вперед, еще сильней захлебываясь злостью.

Илья присмотрелся повнимательней: вроде как на собаках были ошейники. Может, и хозяева рядом?

— Эй, — крикнул он не очень уверенно, — чьи песики?

Никто, понятно, не отозвался. Зато собакам крик его не понравился, они приблизились на полшага, демонстрируя серьезные намерения. Илья разглядел, что уши у них круглые, как у медведей, скорей всего купированные. Неужели кавказцы? Не похожи, да и мелковаты. Против двух кавказцев даже тренированный человек бессилен, а Илья без труда отбился от обоих. Может, выродки какие? Смесь пекинеса с волкодавом?

— Сына, ты не замерз? — спросил Илья, перекрикивая собачий лай, и потрогал Сережку рукой.

— Не пока, — выдавил парень.

— А я начинаю замерзать… Что делать-то будем?

— Не знаю…

Нет, ну не кричать же? Если хозяин у этих тварей есть, то он их услышит и без криков — лают они на всю Долину. Конечно, встречаются сумасшедшие, которые таким образом собак на человека притравливают, обучают, так сказать, в боевой обстановке. Но скорей всего кто-то неосторожно выпустил зверей на волю, побегать, порезвиться. Вот они и резвятся. И где их дом, неизвестно. И хозяин их может преспокойно спать в теплой постели.

— Надо к крыльцу двигаться, — крикнул он Сережке. — Осторожно только, медленно. Не испугаешься?

— Нет, — Сережка гордо хлюпнул носом.

— От меня ни на полшага не отходи.

— Хорошо.

— И спиной к ним не поворачивайся, в случае чего руками прикрывайся.

— Ага, — в голосе сына особой готовности прикрываться руками не чувствовалось.

Илья чуть сдвинулся в сторону. Совсем немного. Сережка прижался к нему сзади, цепляясь за майку, — собаки прошляпили это движение. Илья постоял и слегка подвинулся еще. На этот раз от собак движение не ускользнуло, но в атаку пойти они не решились.

Позади остались еще несколько шагов. Тело онемело от холода, ноги ломило, Илья не чувствовал даже острых камней под босыми пятками. Ребенок запросто простудится от таких испытаний. Собаки не унимались — им нравилась эта веселая игра.

— Сережка, замерз? — крикнул Илья.

— Есть немного, — отозвался сын.

— Еще чуть-чуть.

И когда Илья хотел снова сдвинуться в сторону, ему в лицо ударил свет мощного фонарика.

— Азат! Айша! — услышал Илья спокойный женский голос.

Ну наконец-то! Он прикрыл рукой лицо, прячась от света, но так и не разглядел хозяйки собак.

— Ко мне! — скомандовала женщина.

Илья расслабился и хотел повернуться к Сережке, но собаки и не подумали повиноваться. Скорей наоборот, присутствие хозяйки их еще больше раззадорило.

— Я кому сказала! — прикрикнула невидимая женщина. Но и это на собак впечатления не произвело. Свет фонарика начал приближаться — хозяйка подошла поближе, видимо собираясь взять зверей за ошейники. Фонарик она опустила ниже, теперь он не светил Илье в лицо, но свет ослепил его, и ничего, кроме того, что фонарик высвечивал из темноты, он увидеть не мог. Обе псины были черные с белыми пятнами, не только с купированными ушами, но и с куцыми хвостами.

Стоило хозяйке приблизиться, кобель, вместо того чтобы послушаться, перестал лаять, повернулся к ней и обнажил клыки с серьезным, угрожающим рыком. Сука тоже замолчала и подозрительно покосилась на кобеля.

— Это что такое? — женщина от негодования отступила на шаг. Кобель, обрадованный неожиданным успехом, шагнул в ее сторону, и рык его стал еще более уверенным. Вслед за ним к хозяйке повернулась и сука, и вовсе не для того, чтобы демонстрировать любовь и радость.

Илья слегка растерялся. Ничего себе собачки… Но, учитывая, что обе твари не смотрят в его сторону, обернулся, подхватил Сережку под мышки и в один прыжок оказался на ступеньках крыльца. Сука повернулась было к нему, но передумала: ее больше занимало противостояние кобеля и ее хозяйки.

— Быстро за дверь, — Илья подтолкнул Сережку вперед и вверх и повернулся обратно к собакам.

— Азат, это как называется? — в голосе женщины уже не было прежней уверенности. Фонарик в ее руке дрогнул. Кобель ответил на ее слова новым рыком.

— Вам помочь? — вежливо поинтересовался Илья, не сходя со ступенек крыльца.

Женщина направила фонарик ему в лицо, отчего Илье снова пришлось прикрыться рукой.

— Я справлюсь сама, — с достоинством ответила она, убирая свет.

— Мне так не кажется, — усмехнулся Илья. — Не двигайтесь, я сейчас подойду.

Он с трудом переставил застывшие ноги на щебенку перед крыльцом.

— Они еще щенки, — отозвалась женщина недовольно, — я разберусь с ними сама.

Видимо, она шевельнулась, потому что кобель гавкнул и щелкнул зубами. Фонарик в ее руке дрогнул сильней, и она снова отступила на шаг. Сука зарычала вслед за ним.

— Ничего себе щеночки, — Илья сделал два шага в сторону собак. — Какого черта вы их отпускаете, если они вас не слушают? Они ребенка чуть не покусали.

— Я их не отпускала! — фыркнула женщина.

— Ага, я их отпустил, — Илья едва успел отдернуть руку, когда шустрая сука повернулась к нему и хотела цапнуть. Но он исхитрился, ухватил ее за ошейник и слегка придушил, обернув ошейник вокруг ладони. Сука попыталась освободиться и захрипела с подвизгиванием. Кобель, увидев, что на его подружку напали, оставил хозяйку в покое и ринулся суке на выручку. Илья прикрылся телом собаки как щитом, развернув ее боком к кобелю и продолжая все туже закручивать ошейник на руке. Сука — ерунда, справиться бы с кобелем. Щеночки!

Кобель сопротивлялся долго и, уже схваченный за ошейник и придушенный, исхитрился оставить на руке Ильи сквозную дырку от двух сомкнувшихся клыков — верхнего и нижнего. Ощущение было такое, что руку проткнули дыроколом. Наверное, выругался Илья не очень прилично, потому что услышал, как возмущенно фыркнула хозяйка. Придушенный зверь потихоньку слабел, движения его стали вялыми — он готов был сдаться. Еще немного, и глаза его закатились.

— Вы убьете собаку, — равнодушно констатировала хозяйка.

Илья пропустил мимо ушей ее слова, сосчитал до десяти, а потом чуть ослабил удавку. Едва воздух пошел псу в глотку, он снова рванулся и клацнул зубами. Илья опять зажал его шею и придавил голову к земле. Пес тут же расслабился и прикинулся мертвым.

— Ну что? — злорадно спросил у него Илья. — Хватит?

Сука лежала рядом ни жива ни мертва — зажмурив глаза и прижав уши. Илья позволил кобелю вдохнуть — на этот раз он вырываться не стал, продолжая лежать не шевелясь.

— Вот и отлично, — Илья встал на колени, слегка опираясь на обеих собак, — поднимаемся потихоньку.

— Им всего по семь месяцев, — сообщила хозяйка, — их еще рано обучать.

— Ерунда, — прорычал Илья, поднимаясь на ноги и дергая за собой пса, — куда их вести?

— Как куда? На участок, конечно!

Она снова посветила ему в лицо фонариком, только руки у него были заняты, поэтому он поморщился и отвернулся в сторону. Фонарик она тут же опустила ниже, и только тут Илья сообразил, что стоит перед незнакомой женщиной в семейных трусах и неприличной вытянутой майке. Но вместо того, чтобы отвести от него луч света, она нарочно задержала фонарик, как будто хотела его получше рассмотреть. Он же ее не видел, и это вывело из себя еще сильней.

— На какой участок? — раздраженно спросил Илья, не зная, как заставить ее убрать свет.

— Здесь что, много участков застроено? — невозмутимо спросила она в ответ.

Ба, да это жена хозяина дома, в котором упала балка, первые жильцы Долины! Вот угораздило!

— Светите, пожалуйста, не на меня, а вперед. Я босиком и не вижу, куда идти.

Женщина все же повернула фонарик на дорожку, но в темноте Илье показалось, что она недовольно дернула плечами.

— Пап! — тут же услышал он с крыльца.

Он оглянулся, но после яркого света ничего на крыльце не увидел.

— Ты оделся? — спросил Илья: он бы предпочел, чтобы Сережка сидел в теплой избушке, а лучше всего — лежал под одеялом.

— Да, пап, я тебе кроссовки несу.

— Спасибо, сына. Это очень кстати. Только не подходи близко, поставь их на дорожку.

— Хорошо, — немедленно согласился ребенок, сбегая с крыльца.

Хозяйка собак не преминула осветить и Сережку, тщательно обходившего суку с прижатыми ушами. Он действительно нормально оделся, даже куртку застегнул. Не иначе сильно промерз! Если ребенок простудится, Лара его никогда в Долину с ночевкой не отпустит.

Руки были заняты, и надеть кроссовки как следует не удалось — пришлось идти, сминая пятку, с развязанными шнурками. Но это показалось Илье значительно лучшим, чем шлепать босиком по острым камням.

— Пап, можно я пойду с вами? — спросил Сережка.

— Пошли, — согласился Илья, — только близко к собакам не подходи.

Он подумал, что с сыном будет чувствовать себя не так неловко в присутствии этой уверенной женщины, да и идти было недалеко.

— Я дядю Мишу будил, но он так и не проснулся…

— Да где ж ему проснуться! — хохотнул Илья.

Когда повернули на асфальт, Илья увидел, что участок ярко освещен прожекторами с трех сторон. Света было достаточно, чтобы он смог разглядеть очертания фигуры хозяйки: рослая, наверное выше него, очень стройная — ну просто модель. Женщина шла, откинув плечи и грациозно выкидывая вперед ноги, как будто по подиуму.

Илья мрачно взглянул на свои шаркавшие по асфальту кроссовки.

Чем ближе они подходили к участку, тем светлее становилось вокруг и тем лучше Илья мог рассмотреть незнакомку. Нет сомнений, это была очень красивая женщина, на нее хотелось смотреть и смотреть, а с другой стороны, невыносимо раздражала сложившаяся ситуация. В конце концов он не выдержал неловкости и спросил:

— Зачем же вы их выпускаете, щенков ваших? Не болонки ведь.

Женщина медленно повернула голову в его сторону, смерила взглядом и ответила, презрительно приподняв губу:

— Я же сказала, что их не выпускала.

— Но кто-то же их выпустил, разве нет?

— Я так думаю, это кто-то из ваших пошутил. Когда я выходила, калитка была открыта, а я сама закрывала ее перед тем, как уйти спать. Не запирала, но собаки сами ее открыть не могли.

Она снова дернула плечом, словно хотела скинуть с себя что-то неприятное.

— Нас тут всего трое: мы с Сережкой и Мишка. Только Мишка спит беспробудно, ему до вашей калитки дела нет. А я, знаете, не сумасшедший.

— Ребенок мог пошутить, — невозмутимо пожала она плечами.

Сережка поспешил вмешаться:

— Я что, по-вашему, встал среди ночи и пошел ваших собак выпускать? Я тоже не сумасшедший!

Они подошли к распахнутой калитке, и женщина изящно повела рукой, пропуская его вперед. Илья вышел на ярко освещенный участок и тут же справа от себя увидел вольер, где, видимо, следовало запереть собак. Дверь в вольер оставалась открытой.

— Папа! — крикнул Сережка, который зашел в калитку последним. — У тебя кровь!

В вольере Илья не без опаски выпустил сперва суку, а потом и кобеля. Но, похоже, звери смирились со своей участью, поэтому никаких попыток напасть или сбежать не сделали. Он с радостью захлопнул за собой дверь и задвинул широкий засов.

— Папка! — Сережка кинулся к нему и повис на шее. — Ты такой крутой!

— Да ладно, — смущенно пробормотал Илья, хлопая Сережку по плечу.

— Вы испортите его курточку, — поджала губы незнакомка.

Илья взглянул на руку и отодвинул ее подальше от Сережки — кое-где кровь уже запеклась, но все равно еще капала на землю. По дороге он этого не замечал, а теперь почувствовал, что искусанные руки ноют, особенно если опустить их вниз. И замерз он до того, что вот-вот начнут стучать зубы.

— Пожалуй, нам пора, — сказал он себе под нос, отстраняя Сережку.

— Может быть, вас перевязать? — женщина чуть наклонила голову и посмотрела на него вопросительно.

— Нет, спасибо, — ответил Илья, подталкивая Сережку к калитке, — я как-нибудь сам. До свидания.