В плену у прошлого 2

Ольга Мушенок (2024)

Книга 2 Ясемин выжила несмотря ни на что… Выстояла! И даже смогла забыть и отпустить прошлое… Её светом стала не только дочь, но и настоящая любовь к Демиру. Любовь сделала героиню счастливой, заживляет кровоточащие раны… Молодые наслаждались каждой минутой, дышали ради друг друга. Всё было прекрасно, пока прошлое тенью, черным облаком не нависло над ними и не поглотило двоих… Влюбленные громко кричали о своей безграничной любви… А надо было молчать, но…

Глава 14

Ясемин

Я бы хотела быть птицей, чтобы в трудный момент взмахнуть крыльями и улететь далеко, далеко. Да вот только мои крылья сломаны, как и я сама.

Всё внутри меня будто горит, грудь жжёт, а когда открываю глаза, то они болят. В горле пересохло, а дотянуться до графина с водой, просто нет сил. Всё тело ломит, как после изнуряющей работы или как будто по тебе проехал бульдозер и переломал все кости. Как только открыла рот, чтобы подать голос, то даже шёпот не услышала свой. Резкий недуг окутал горло, и в гортани появилась тяжесть, чувство, что проглотила огромный ком, который с трудом проходит, причиняя резь.

В глазах всё ясно, а вот внутренний взор мутный, всплывают разные картинки, которым я не нахожу пока объяснения, но я должна сложить пазл и выбраться с этого лабиринта, иначе лишусь рассудка. В моё подсознание ворвались без приглашения гнетущие воспоминания, они молниеносно ударили в самое сердце, скручивая его в бараний рог. Я в тот час подскочила и всё же осталась в сидячем положении. Голова сразу закружилась и всё вокруг, поплыло медленной каруселью. Стараюсь сделать полный вдох ртом, дабы не задохнуться и не упасть, только грудь рвёт от такого стремления, вызывая ослабленный кашель. Тогда в глухом стоне дышу носом, скользя глазами по неизвестной мне комнате. Желанием стало закричать так чтоб всё испытывающее и причиняющее такую адскую боль чувства в сию секунду вышли из меня, и перестали раздирать грудь, но я не могла подать голос. Вот бы лишиться всех эмоций, забыться, навсегда перестать, что-то переживать потому как это невыносимо.

Вся взмокшая от пота, меня бьёт озноб, но это физическое состояние пройдёт, я знаю — лечится. А вот душевное состояние ничем уже не излечишь. Моя душа, как комната с дверью. Дверь очень красивая, а вот внутри комнаты стало пусто и тесно. Всю душу вывернули наизнанку, растоптали честь, сожгли достоинство. Моё покрытое сердце в шрамах разорвало предательство любимого человека.

Я усвоила, что самую сильную боль причиняет не враг, а тот, кто поклялся излечить все мои раны и сделать счастливой женщиной. Тот, кому я доверила своё сердце, душу и жизнь. Как же больно осознавать, что этот человек мужчина, которого я безумно любя превозносила. Любила не на словах, я любила всей душой, всем сердцем и каждая клеточка моего тела страстно желали его прикосновений.

Я ни в чём ему не отказывала, хранила верность, боялась ранить, покорно вела себя, как подобает жене. И всё для нашего счастья, для нашей семьи. Приняла все его изъяны, прощала вспышки ревности, злости и ярости. Простила за то, что руку поднял на меня, за то, что оскорблял, поливая грязью. Я всё терпела. Терпела потому что знала, что ослеплён он, что обманули его. Настроили против меня, зная его прошлые страхи из детства.

Я не теряла к нему доверие, продолжала ждать, веря, что справедливость восторжествует. Какой же я была глупой и наивной, ожидая лучших перемен для нас. Я тоже в какой-то степени ослепла, всё старалась спасти нашу семью, боролась за честь, за доверие. Тогда когда он уже всё это закопал поглубже в могилу. Этого я не сразу заметила, да что уж там, даже подумать об этом не могла. Если бы мне кто-нибудь сказал, что всё давно между мной и Демиром кончено, то я бы не поверила, наверное, рассмеялась бы, ведь нас связывали не только чувства любви, но и наши дети. А после той услышанной правды про помолвку меня озарило истинной, я увидела, что живу обманутой и давно уже не единственной и желанной, и, что Демир отказался от нас. Это стало сверх меры больно. Ещё разочаровала подруга, которой я доверилась, открыла свою душу, а она мне накинула на горло жгут и задушила правдой, которую как мне показалось, она не торопилась рассказать. После этого я провалилась в темноту, помню не многое, а лишь ударивший в нос противный запах чего-то резкого, отчего сильно затошнило, заставив прийти в сознание. Следом вернулась она, непрерывная зверская боль, ломала до хруста костей меня, убивала морально и физически. Словно я горела в аду. Перед глазами вся картина была размыта, а щёки обжигали горькие слёзы. Я молила Всевышнего, чтобы он избавил меня от таких мук, чтобы забрал к родителям потому как невозможно терпеть. Я просто не готова к такому, но чей-то голос всё время говорил мне: «Ты справишься! Ты выдержишь! Ты не сдашься!».

Этот голос до сих пор сидит в моей голове, он помог появиться на свет моим мальчишкам. Я всю себя отдала на их рождение, лишь бы они родились и жили, но, а про себя я даже не думала, потому как их жизнь для меня важнее. И последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание — это их крик. Крик моих детей, крик моей души.

Сейчас я проснулась от собственного крика, кошмар окутал меня с головой, но я открыла глаза в реальности, а значит, спаслась, вынырнула из ужаса. Но, как представлю, что ещё предстоит пережить, то лучше бы умерла. Самый страшный кошмар — это жизнь здесь и сейчас. В мире, где творят зло, ненавидят за любовь, а добро принимают за слабость и глупость.

Я всё ещё в строгой части Эмиратов, теперь ясно, зачем привезли меня сюда, чтобы отомстить. Демир отомстил, у него получилось сломать меня, я уже второй раз почувствовала боль от предательства.

Из-за открытой двери балкона с улицы доносилась инструментальная музыка, наверное, устроили праздник в честь рождения детей. Я бешено пробегаю глазами по комнате, оглядываюсь, ища своих детей, и встречаюсь взглядом с зелёными глазками, которые завораживают, пленят к себе.

— Ма-ма!

Это наше первое слово. Наше долгожданное слово, которое произнесла моя частичка души. Её голос такой нежный, как и она сама. Я отбросила шёлковое покрывало в сторону и постаралась подняться с кровати, но как только стопы коснулись пола, и вес перешёл на ноги, меня качнуло, я почти упала. Ухватилась руками за открытую дверь ванной комнаты, полностью облокачиваясь на неё. Живот полностью скрутило спазмом, от этого колени подогнулись и всё в глазах пошло кругом. Я закрыла глаза, опуская голову вниз. Я очень слаба, немощна, не могу подойти к собственным детям. От этого началась безмолвная истерика.

— Ням-ням! — снова подзывает.

Мой цветочек проголодался, а я не в состоянии даже подойти к ней. Поднимаю на дочку полные глаза слёз и качаю головой. Не справлюсь, не могу. Но она словно видит меня насквозь, понимает и снова зовёт, а я содрогаюсь от каждого её слова.

«Ты справишься! Ты выдержишь! Ты не сдашься!» — вспоминаю и мысленно проговариваю про себя.

Дотягиваюсь до графина с водой и утоляю огромными глотками свою жажду, поперхнулась закашляв. Вода с каким-то горьковатым привкусом, но я готова даже яд выпить лишь бы прибавилось сил, чтобы дойти до детей. Какое-то время стою, трясусь от озноба, а потом, преодолевая страх, делаю шаг за шагом, держась о стену.

Небрежно ухватилась за детскую кроватку, где пошатываясь, стояла моя пуговка, а рядом с ней в отдельной колыбельке лежали крошечные младенцы. Мои сыночки близнецы. По глазам покатились слёзы, рисуя дорожки на моём лице. Я родила здоровых детей Демиру, вот только не могу должным образом порадоваться за двойное счастье, потому как потеряна и полностью опустошена.

Делаю осторожный шаг к колыбели, сыночки сладко сопят. Я нежно провела ладонью по их хрупким тельцам и разглядела до боли родные черты лица. А так же заметила на одеяльцах вышитые гладью из золотого цвета нити надписи, это были их имена. Как бы мне хотелось прижать сыновей к груди, чтобы почувствовать их запах и эту связь единства, но я очень слаба, боюсь, что не удержу их. Набралась смелости ласково поцеловать малышей.

Доченька усердно тянет меня к себе за халат. Я поворачиваюсь к ней, она с ангельским личиком смотрит на меня пуская пузыри. Стоило наклониться, чтобы поцеловать её, как Эдже стала небрежно рыскать маленькими ручками, ища мою грудь, а найдя, вцепилась в неё, стала активно кушать. Поднять её я не могу и отойти тоже не смею, не отпускает, сразу начинает капризничать.

Пробежалась мысль, про няню, где она ходит? Почему мой ребёнок один, да ещё такой голодный? А что если проснутся сыночки? Что я тогда буду делать? От такой безысходности плакала, держась за кроватку дочки.

Дверь комнаты открылась и показалась Эдже, а за ней и Зухаль вошла с полной бутылочкой детской каши. Они посмотрели на меня, как на привидение, а потом Эдже подбежала ко мне с напуганными глазами:

— Зачем, ты, встала? Тебе надо лежать! — наказывает Эдже, — Ты неважно выглядишь, Ясемин, поэтому отдыхай!

Я вытянула руку вперёд не давая приблизиться к себе. Это же из-за неё я в таком состоянии. Если бы она мне рассказала сразу про Демира с Айше, то мне не было бы так плохо, возможно, я бы и не прилетела сюда, и не оказалась бы в аду при жизни. Да, она спасла моих детей и меня, за это я ей бескрайне благодарна. Пусть Всевышний будет милостив к ней! А вот подлому сокрытию правды от меня ей я никогда не найду оправданий. Больше ни к кому у меня доверия нет, все лгут! И единственную, лучшую подругу отравили гнилью!

— Ясемин, я же не чужой человек, почему ты так реагируешь?

Она ещё и спрашивает, так будто ни в чём не виновата, но я всё слышала. Нахожу в себе силы, и мне удаётся подать голос, пусть даже севший:

— Я тоже так думала, Эдже, что ты не чужой мне человек! Конечно, спасибо, что помогла мне, но ты тоже меня предала, как и Демир!

Эдже в недоумении смотрит мне прямо в глаза, и я вижу, как они наполняются слезами:

— О чём ты говоришь? Я все эти два дня боролась за твою жизнь! Пока, ты была совсем слаба, я ни от тебя, ни от твоих детей не отходила!

— Ты, пришла, чтобы забрать моих близнецов? — задаю пугающий меня вопрос, я же помню, Зухаль мне сказала, как слышала, что Румиса хочет забрать моих мальчиков, — Да? Мать Демира небось уже кормилицу нашла? Так вот я не отдам их! Никто не прикоснётся к моим детям!

Эдже мотнув головой, всплакнула, смахнув слёзы рукой:

— Зухаль, оставь нас! — серьёзным тоном приказала она, — И малышку возьми с собой, покорми её на свежем воздухе! — няня вышла с дочкой, оставив нас наедине, — Никто не посмеет отнять у тебя детей, я не дам этого сделать, да и ко всему Демир ходит волком возле твоей комнаты, сторожит вас!

— Лучше бы я умерла, Эдже! Лучше бы не спасала меня! Всем бы стало легче, очистили бы свою честь, а так ты сделала только хуже! Я никогда не стану делить Демира с другими женщинами, никогда не назову себя первой женой, потому что у меня есть гордость, потому как я уважаю себя! Лучше выберу смерть, буду гореть в аду, чем быть собственностью в плену мести! — захлебываюсь в истерике, падая на колени.

Вот и ещё одна новость, это не праздник в честь рождения моих малышей, а никах Демира с Айше. Быстро же они всё устроили, ещё бы, Айше же дочь шейха, чистая не то, что я взятая против своей воли. Она всегда смеялась, говорила, что шармуте нет места в семье Демира, что я так временная игрушка для развлечений и не более.

Эдже успокаивающе обняла меня:

— Тиши, тиши, моя девочка. Грех отказываться от жизни, Аллах всё слышит… Я могу поклясться на Коране, что не знала, что Демир собирается совершить никах с Айше, для меня это шок, как и для тебя, родная! — продолжает тихо плакать сидя возле меня.

— Я хочу остаться одна! — отталкиваю Эдже от себя, — Мне не нужна ничья жалость, не надо меня жалеть!

— Хорошо, как пожелаешь, Ясемин, вот только хочу, чтобы ты кое-что узнала, — Эдже встала с пола, а я подняла на неё уставший взгляд.

— Я позвонила твоему дедушке, и он сегодня ночью прилетит в Шарджу, а под утро будет у нас!

— Что ты наделала? — меня испугало не то на, что он способен ради меня, а то, что у него слабое сердце и оно не выдержит такую ложь, — Эдже? — я закрыла ладошкой рот, чтобы не закричать от надвигающейся напасти. Если я ещё и его потеряю, то я не вынесу этого.

— Я ничего ему не рассказала, а лишь предупредила, что он стал прадедушкой и нужно срочно приехать! Прости, другого выхода я не нашла! — тихо прошептала она.

Я старалась скрывать эту ложь от него, ведь дедушка уже не молод и у него слабое сердце, которое не примет спокойно эту новость. Моя сильная стена рухнет, реки высохнут, и во всей Вселенной не будет для меня света без него.

Держась за стул руками, встаю, облокотившись небрежно на кровать дочери:

— Пошла вон отсюда! — цежу сквозь зубы, — Убирайся! — схватила в руки маленькую погремушку дочки и со всей злости швырнула в Эдже.

Она выбежала прочь, оставив меня наедине с собой.

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна — то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»