Жила-была Катька

Ольга Пустошинская, 2023

Катька не любит ходить в детский сад, потому что там насильно кормят и укладывают спать, а у неё нет аппетита и сна ни в одном глазу. К тому же в садике её донимает противный мальчишка – Серёжка Моисеев. Катька мстит, как умеет, – рисует на него карикатуры. Она шалит, но не нарочно, просто так получается.

Матрёшка

Галина Аркадьевна принесла из кладовки большущую коробку. Внутри, в квадратных ячейках, сидели маленькие деревянные матрёшки размером с палец. Их было очень много.

— Сегодня, ребята, мы научимся считать, — сообщила воспитательница и раздала каждому по несколько матрёшек.

Они оказались все одинаковые: глянцевые, пахнущие деревом и лаком, в красных сарафанчиках, украшенных цветами, в жёлтых платочках с какой-то чёрной загогулиной на темечке. У Кати дома были три таких же матрёшки, с такими же отметинами, и она думала, что загогулины так просто, а оказалось, у всех матрёшек есть. Наверно, им положено.

— Какие красивые, — сказала Гуля, покосилась на Галину Аркадьевну и прошептала Катьке: — Давай украдём!

–…два, три, четыре, — считала воспитательница.

Катька вытаращила глаза. До сих пор ей вот так запросто не предлагали ничего украсть.

— Зачем украдём?

Гуля состроила гримасу:

— Чтобы играть.

— Не хочу, у меня дома есть такие. Три штуки.

— А у меня нету.

— Один плюс один… сколько будет?.. Правильно, два, — сама спрашивала, сама же и отвечала Галина Аркадьевна.

Катя подвинулась ближе.

— Скажи маме, пусть тебе купит.

— Она не купит… Давай украдём, Катя, — зашептала на ухо Гуля, — тебе-то хорошо, у тебя есть матрёшки, а у меня ни одной.

— Я не хочу.

— Какая же ты подружка после этого? Ну давай, ну дава-ай…

— Боженька ушко отрежет, — подумав, сказала Катька.

Гуля фыркнула:

— Я в гостях у одной тётеньки была и пупсика своровала, ничего мне не отрезали.

Катя уставилась на Гулины неотрезанные уши, торчащие из-под чёрных косичек, и покачала головой.

— Всё равно не хочу.

Гуля обиделась, забубнила:

— Катька дура, хвост надула…

— Кто обзывается, тот сам так называется.

— Вот у тебя три матрёшки. Так? — прищурила глаза Гуля.

— Так…

— Одну украдёшь, и будет у тебя четыре матрёшки.

Жаль, что Галина Аркадьевна не слышала, как здорово Гуля научилась считать. Четыре матрёшки лучше, чем три, но брать чужое Катька всё равно не хотела.

— Мы потом отдадим, Галина Аркадьевна не заметит, — напирала Гуля.

Она отодвинулась, надулась, посмотрела сердито:

— Ладно-ладно, Катенька. Не хочешь — как хочешь. Тогда я с тобой играть не буду!

Катька вздрогнула. И правда, Гуля обидится и не будет с Катей играть. И ещё других девочек подговорит, чтобы с ней не дружили.

Она заколебалась и согласилась нехотя:

— Ладно… только одну.

Ей представилось, что сейчас с грохотом расколется надвое потолок с люстрами, в щель протиснется боженька с огромными ножницами и закричит громким голосом: «Где тут Катя Новикова?! А ну, подавай сюда своё ухо, сейчас я его отрежу!»

Ничего подобного не произошло, но легче Кате не стало, а, наоборот, сделалось в груди тяжело и противно.

— Ребята, сдаём матрёшек, — сказала Галина Аркадьевна.

Все столпились вокруг её стола, совали матрёшек в гнёздышки. Трёх не хватало.

— Кто не вернул матрёшек?

Все загалдели, что вернули. Катя покраснела, даже уши заполыхали. А Гуля ничего, не красная сидела.

Стали искать под столиками, и Катя с Гулей тоже. Вот он, хороший момент, чтобы вытащить матрёшку из кармана и крикнуть: «Я нашла, Галина Аркадьевна!» — но Катя этого не сделала.

— Если кто-то из вас взял, верните, ребята. Эти матрёшки для того, чтобы вы научились считать, — попросила воспитательница.

Все переглядывались и молчали, только кто-то из девочек сказал: «Если бы я взяла, то я бы отдала». Катя посмотрела на Гулю, та равнодушно уставилась в окно, теребила кончик косы.

Матрёшка перекочевала в карман Катиной куртки, и мучения продолжились. «Поиграем и отдадим»… Наврала Гулька. Катя не то чтобы поиграть, даже достать эту краденую матрёшку не смела. Вдруг мама увидит и спросит, а ответить Катьке будет нечего.

Зачем она поддалась на уговоры Гульки и взяла садиковскую матрёшку? Ведь и со своими тремя почти не играла. Завтра же надо вернуть. Ну и пусть Гулька не будет с Катей дружить, не очень-то нужна такая подружка!

Матрёшку требовалось перепрятать. Курточку мама могла внезапно взять постирать или замыть пятно, а перед этим проверить карманы, не напихала ли Катька в них какого-нибудь мусора. Засунуть в шкаф с игрушками? Нет, ненадёжное место: вдруг мама прямо сейчас захочет навести там порядок и найдёт матрёшку? Хоть все они одинаковые, даже загогулины на голове, но вдруг мама как-то угадает, что именно эта краденая.

Обувь показалась Катьке самым подходящим местом, почти как сейф, где деньги хранят. Она спрятала матрёшку в носок сапога и успокоилась. Потом пошла купаться с корабликом и куколками, потом легла спать, и злосчастная матрёшка совсем вылетела у неё из головы.

Утром, когда пришла пора надевать курточку и отправляться в садик, Катька вспомнила про матрёшку. Как обувать сапоги, когда она притаилась в носке?

— Быстрее, опоздаем, — торопила мама, — чего ты копаешься?

Катя вздохнула, взялась за левый сапожок, в котором не было матрёшки, и надела его. Очень медленно взяла правый, сунула ногу и сморщилась: сапог не налезал.

— Ну что такое? — повернулась мама. — Дай сюда.

Она сунула руку в сапог и достала матрёшку, посмотрела с удивлением:

— Откуда она?

Катя молчала, и мама догадалась, что матрёшка эта не Катькина, зачем бы тогда её прятать?

— Где ты взяла?

Катька зашмыгала носом:

— В садике… Гуля сказала: давай украдём, а то с тобой играть не буду…

— И ты взяла? Я ведь учила тебя, что нельзя брать чужое. Верни сегодня же. Придёшь в садик — и верни. И больше так никогда не делай.

Катька размазывала по щекам горючие слёзы, а внутри стало так легко, будто она была воздушным шариком. Всю дорогу до садика Катька сжимала в руке матрёшку и обдумывала, что скажет Гуле.

Та после зарядки и завтрака подошла первой и пожаловалась, что мама заметила матрёшек и велела вернуть воспитательнице.

— А как вернуть? Галина Аркадьевна ругать будет, — посетовала Гуля.

— Поставим на стол, и всё. А если заметит и спросит, скажем, что брали поиграть, а теперь вернули.

Так и сделали. Поставили матрёшек на столик Галины Аркадьевны, на котором стопочкой лежали тетрадки, альбомы, цветная бумага и щетинились в стакане заточенные карандаши.

Воспитательница не сразу заметила матрёшек. А когда увидела, молча убрала их в коробку, в свободные гнёздышки.