Танец строптивых

Ольга Савченя, 2017

Продолжение истории об Орисе, предавшей семью и сбежавшей на другой материк. Поступив в академию магии, Ориса получила все то, о чем даже никогда не мечтала: магию, друзей и любовь. Забывая о прошлом, она стремится построить новую жизнь. Спокойную, размеренную – такую, какую ей всегда хотелось. Однако все желания и планы Орисы рушатся, когда она попадается на глаза сумасбродному парню.

Глава 5. Как достать соседку

Двадцать первое августа. Еще пять дней, и в академию начнут возвращаться учащиеся, а еще через день — поступление.

Пахло выпечкой. Линди сегодня осталась в академии и с самого рассвета приводила себя в порядок, потом пила чай и шуршала пакетиками с булочками. Несколько минут назад она куда-то тихо ушла. Жаркое солнце разогрело комнату, и я скинула с себя одеяло. Белую шелковую ночнушку до середины бедра тоже хотелось снять, но это было бы уже слишком.

Вставать я не планировала. Десять минут полежать, и дремота снова одолеет.

Снился сад. Фруктовые деревья наполняли округу весенними ароматами. Нежное солнце подмигивало сквозь листву, трава ласкала босые ступни. Дерево с пышной кроной манило, плавно покачивало ветками, усыпанными белыми цветками. Прямо на моих глазах один цветок превратился в плод. Я поднесла руку, и персик упал на ладонь. Спелый, наверняка сочный и сладкий. Носом втянула запах и приоткрыла рот, собираясь попробовать лакомство.

Бух! Бух! Вжик!

Я подскочила на кровати. Сердце колотилось от испуга. Что это было? Показалось?

Бух! Бух!

Нет. Звук из коридора. Приподнялась, выглянула в окно. Убедилась, что солнце только встало. Каким придуркам понадобилось что-то ремонтировать на рассвете? Где их элементарное уважение к соседям? Покачала головой, глядя на дверь, но снова легла. Несмотря на жару, спряталась под одеялом.

Вжик!

Я прорычала. Накрыла голову подушкой и крепко прижала к уху.

Прошло время. Персик снова оказался в моей руке. Я поднесла его к губам, приоткрыла рот.

Бух! Бух! Бух!

Вздрогнула, растеряв картинку.

Ну знаете! Потерла глаза, хорошенько зевнула. Вежливо попрошу отложить молоток на пару часов и не прикасаться к нему, а потом продолжу спать. Поднялась и, кутаясь в одеяло, сонно побрела к двери. Ноги запутались — я с грохотом повалилась на пол.

— Черт!

Под очередное громкое буханье отпихнула ногами одеяло и поспешила к назойливым соседям. Набирая побольше воздуха в грудь, распахнула дверь и обомлела.

Дверь напротив тоже оказалась нараспашку. Усатый плотник возился с замочной скважиной, устанавливая весьма знакомый замок. Комнату наполняла невероятно теплая атмосфера. Линди, облокотившись на стол и подпирая щеку ладонью, мило беседовала с Тиретисом. Над кружками, стоявшими перед ними, поднимался пар. Я осторожно посмотрела на Риаса. Он находился в коридоре. Прислонившись плечом к дверному косяку, отхлебывал чай из моей кружки и оценивающе разглядывал меня. Только ли оценивающе? Взгляд выражал голод. Возбуждение.

Я зажмурилась. Забыла о халате! А кружка?.. Из чьей кружки он пьет?!

Открыла глаза, сжала кулаки и быстро подошла к Риасу. Он догадался о моих намерениях — хохотнув, высоко поднял кружку. Привстав на носочки, потянулась за ней, но он отклонился назад. Я едва не налегла на него: ощутила тепло чужого тела и отшатнулась.

Ухмыляется гаденыш!

— Вы! Ты со своим принцем! Знаешь, где у меня сидите?! — прошипела я.

— Доброе утро, милая. — Риас ласково улыбнулся. — Разве так встречают новых соседей? Бери пример с Линди! Тебе есть чему у нее поучиться.

— Отдай! Мою. Кружку.

На миг поморщился, дернув носом.

— Вредная, неблагодарная, лохматая к тому же, — довольно протянул. — Ты, кстати, поцелуй мне должна. Не забыла? Думаю, Кобеан запомнил на всю жизнь. — Опять хохотнул. Вздохнул глубоко и поинтересовался: — А он видел, как ты соблазнительна в этом пеньюарчике? Может, пока тут работы ведутся, покажешь мне остальную часть своего гардероба?

Он не скрывал похоть. И не собирался! Медленно облизал нижнюю губу.

Хорошо, хоть не мою. С него станется.

Очень хотелось осадить наглеца за утренние издевательства, поставить на место. Я бы ударила как следует, но плотник не терял возможности полюбоваться моими ногами и часто оглядывался. Лучше проявить хоть немного скромности, но и спуску давать не следует. Риас просто не оставляет мне выбора!

Хлесткая пощечина стерла похабную улыбку. На лице Риаса и следа от веселья не осталось, а вот щека мгновенно заалела. Он не двигался и смотрел в пол, дыхание становилось глубже, шумнее. Медленно поднял на меня глаза, и я внутренне подобралась. Взгляд не сулил ничего хорошего, зрачки дрожали. Риас неспешно опустил кружку, протянул мне. Я осторожно, стараясь не касаться напряженных пальцев, забрала ее. Обхватила двумя руками и прижала к груди. Попятившись к комнате, следила за Риасом. Он предупреждающе покачал головой — не вздумай бежать — и кинулся ко мне. Я проворно развернулась, перескочила порог и захлопнула дверь перед его носом. Быстро поставила кружку на полку и задвинула щеколду. Отступала от двери, опасаясь, что он вышибет ее. Но псих даже за ручку не дергал, и я облегченно вздохнула.

Тоже мне. Разозлился… Характер показывает.

Заснуть так и не удалось. Кружку из вредности не мыла. Раз Линди ее взяла, пусть в порядок и приводит. Умылась, надела костюм для практики. Как сказал Хасир: «Приличия приличиями», — но в Мертвом лесу и умереть можно. Лучше ко всему привыкнуть и прочувствовать.

Зной осаждал улицу. Жаркое марево поднималось над брусчаткой, листья замерли в безветрии. Я отступила от окна и стала собирать волосы в высокий хвост. Проходя мимо зеркала, зацепила краем глаза свое отражение и невольно остановилась.

Безукоризненный костюм. Темный — не маркий, не броский, — то, что надо. Прислушиваясь внимательно, вытянулась на носочках — эластичные сапоги беззвучно изогнулись, принимая форму стопы. Чувство, будто в носках. Но как же иначе? Они самые дорогие из комплекта. Качественный пошив, да к тому же каара — редкое существо в Ирфриде, и его кожа высоко ценится. Брюки облегали ноги, тянулись в меру, а в нескольких кармашках уже лежали артефакты. К крепкому поясу с крупной матовой пряжкой цеплялись ножны, чьи нижние ремешки окольцовывали еще и бедра. Короткий черный жилет спрятал угольную рубашку; на лацканах плелась затейливая вязь темно-зеленого цвета — фамилия и имя господина Науди; кожаные ремешки жилета крепко стягивали полы на животе. Еще один находился чуть выше поясницы, о нем я знала, но совсем не ощущала. Черный капюшон скрывал в себе белый, чьи края сейчас едва виднелись.

Я улыбнулась себе, повернулась боком, стараясь уловить блеск пряжек — ни малейшего. Прошлась к шкафу и вытащила старую куртку сиротки. Сжала ее, оглядываясь на окно, и вернула обратно на вешалку. Сегодня не пригодится.

Прежде, чем выйти из комнаты, осторожно приоткрыла дверь и высунула голову. Осмотрелась: дверь напротив наглухо закрыта, в коридоре полумрак и пустота. Я выдохнула облегченно и смелым шагом поспешила на завтрак.

Столовая встретила гамом. Практику успешно завершило несколько команд. Ребята, которые сражались на экзамене против василиска, полным составом сидели сразу у входа. От их столика раздавались самые громкие возгласы и смех. Живы, здоровы — это радует, хоть лично ни с кем из них я не знакома. Из окон лился утренний свет, окутывал ближайшее пространство. Он же скрывал в легкой серебристой дымке фигуру Асель. Она небрежно окунала ложечку в стакан, водила ею вдоль каемки, гладила поверхность чая и что-то лениво рассказывала уставшей слушательнице. Ее я тоже узнала — девушка, которая с помощью посоха пользовалась магией крови. Как всегда, хрупкая до невозможности. Может, и вправду чем-то больна? Наткнувшись беглым взглядом на еще одну парочку, расположившуюся в освещенной территории, я невольно повела плечами. Ну и чего псих так пристально смотрит? Экипировка заинтересовала? Брал бы пример с ледяного друга: тот и секунды на мне холодного взора не задержал — прямо увлечен беседой.

Отвернувшись, я уставилась на другую сторону столовой и ускорилась. Мои ребята нависли над столом и с пылким азартом что-то обсуждали. Среди них не было только Линди. Наверное, в отличие от остальных, она бы меня заметила. Создается впечатление, что я им не нужна, что им и без меня хорошо. Зато тетушка Лива безмерно согревала сердце и разгоняла обиду. Увидев меня, она бросила ковш, всплеснула руками и всего одним словом, вложив в него заботливые и восторженные интонации, сообщила на всю столовую: вот она — милая девочка Ориса — наконец-то, пришла!

— Де-е-етонька!

Меня дождались! И я тоже не стала скромничать — улыбнулась так, что свело скулы, заныли щеки, и на подходе громко поприветствовала:

— Утро доброе, тетушка Лива! — Пусть все завидуют, что меня тут любят и обо мне заботятся!

Тетушка поправила косынку, сама ухватила поднос и стала нагружать его завтраком.

— Ты сегодня очень рано. Булочки еще не готовы, вот только недавно в печь поставили.

— Не страшно! Меня разбудили, но организм еще спит — я не голодна.

Окатить бы Риаса ледяной водой посреди ночи, потом водрузить ему на голову вот ту кастрюлю, что на сушилке большую часть занимает, и бить по ней половником. Долго бить и от души!

— Как же это?! — развеяла вопросом сладкие грезы тетушка. — Ну ничего, пока твой друг газету дочитает — а он за нее еще не брался, — булочки как раз зарумянятся.

— Спасибо, — с благодарностью протянула я, принимая из ее рук тяжелый поднос.

По пути к столику ловила на себе любопытные взгляды четверокурсников. Хотя уже пятикурсников… От взора Асель ощутимо зашевелились волосы на затылке. Откуда в ней столько высокомерия? Риас, развалившись на стуле, щурился подозрительно и барабанил пальцами по столу. А вот мои ребята окончательно разочаровали. Все обратили на наши с Ливой вопли внимание. Все! Кроме тех, от кого я его ждала. Бурное шушуканье за столом не прекращалось ни на секунду. Я приблизилась, остановилась возле плеча Райана и попробовала расслышать, о чем речь, но, кажется, возбужденное перешептывание давно превратилось в какие-то обрывки фраз. Постороннему точно не разобраться в теме.

Не выдержав, намеренно громко поставила поднос на стол и полюбопытствовала:

— О чем секретничаете?

Ребята дружно встрепенулись. Киви и Мони в один голос вскрикнули:

— Привет!

Райан повернулся, положил руку на спинку стула и с лукавой улыбкой поприветствовал:

— Утро доброе, Ориса.

Элания поморщила носик и обошлась кивком.

Как по команде, они одновременно расслабились и заговорили о предстоящей учебе. Видимо, утренний подъем сказывается неблагоприятно… Гнев накатил жаркой волной. Я оперлась на стол, нависая над ним, и процедила:

— Вы что, оборзели?

Между прочим, обидно. Мы же команда. Да и Райан! Он должен прежде всего секреты секретничать только со мной! А уже потом с остальными.

— Не надо так злиться, Ори. — Мони стушевался, оглянулся украдкой.

Подумаешь, своим поведением привлекла внимание окружающих. Сейчас это мало волнует. Куда больше интересует, почему он так смутился и прячет от меня глаза? Хоть до конца и не была уверена, я обвинила:

— Мони, ты только что убедил, что разговор касался меня!

— Как ты догадалась? — заглотила наживку Киви.

Райан хлопнул рукой по лицу, явно пеняя на чужую наивность. Я скривилась, изображая обиду, и села на стул.

— Неважно, — отмахнулась от вопроса и потребовала: — Выкладывайте все на чистоту.

— А может… — начал было Райан, но я прекрасно знала, что он уже знает, что я ничего не знаю, и сейчас он просто меня запутает и победит.

— Ну уж нет! — перебила его. — Райан, будь добр, посиди молча, а Киви или Мони все расскажут. И не надо смотреть на них! Не запугивай! Я слежу за тобой. — Сощурилась для пущего эффекта. — Мони отвечай!

Мони обреченно вздохнул, почесал затылок, пожаловался себе под нос на злобных девушек и раскололся:

— Мы же дату твоего настоящего дня рождения не знаем, — быстро проговорил, — а Райан сказал, что у Кениар — двадцать пятого августа. Вот и выбирали тебе подарок. Но, Ори, прошу: оставь хотя бы в тайне, что это будет за подарок!

— Спасибо, — голос от неожиданности сел.

Я улыбнулась и приступила к завтраку.

День прошел обычно. Жара уморила бы, но заботливая Линди успела зачаровать наши костюмы. Теперь они с ее защитной магией могли похвастаться хорошей устойчивостью, а кроме этого она позволила нам облегченно вздохнуть. Наши костюмы «дышали», то есть заклятие позволяло чувствовать себя более ли менее сносно при жаре или холоде, но все в меру. Ночами в лесу все равно будет холодно, а в полдень — жарко.

За прошедший день я завершила взрывоопасный артефакт. И тренировка прошла успешно. Теперь я могла быть уверена и в Мони, зная его весьма неплохой предел. Засыпала опять в одиночестве — Линди должна была вернуться за полночь и уйти до рассвета. Моя кружка, вымытая до блеска, стояла на полке. На столе я нашла записку: «Извини, Ори. Я больше так не буду. Твоя Линди».

Двадцать второе августа. Мне снился сладкий сон, в котором я любовалась прекрасным восходом на берегу спокойного лазурного моря. Там даже не было чаек! Вместо них красивый пестрый попугайчик ласково щебетал песню жаворонком.

Бух! Бух! Бух!

— У-у-у… — взвыла я.

В этот раз я не забыла накинуть халат. Укуталась в него плотнее и постаралась одернуть пониже, чтобы он все же закрыл колени, но это технически не прокатило. Как сшит, так сшит. Зевая, распахнула дверь. Соседская дверь уже была настежь. Стул в комнате стоял по центру, и на нем, закусив губу, сидел Риас. Дождался, когда наши взгляды встретятся, улыбнулся и произнес:

— Вот видишь, я же говорил.

Тиретис высунул голову из-за двери. Осмотрел меня, словно убеждался в правоте друга, а потом еще и вслух согласился:

— Ну да. А еще спросонок она милая.

Я закатила глаза, тяжело вздохнула и пересекла коридор. В комнате неизменный утренний трудяга, усатый плотник, вешал полки. Риас улыбнулся шире и вскинул подбородок, явно собираясь обратиться ко мне с очередной шуточкой, но я взялась за ручку и закрыла соседскую дверь с наружной стороны.

День прошел обыкновенно.

Двадцать третье августа. Мне уже не снился сон. Он, видимо, обиделся, что я его не досматриваю.

— Давай! Ну же! — донесся крик из-за двери.

— Хорошо клюнул! Еще, Беляк, еще! — вторил другой.

— Поднажми-и-и! — ненормально взревел третий.

Кажется, я услышала кудахтанье.

Чтоб его! Поднялась, накинула халат и распахнула дверь. Проследила, как рыжее перышко взвилось в воздухе, а затем, раскачиваясь из стороны в сторону, начало падать. Такого я даже предположить не могла, не то, чтобы ожидать. Злиться уже как-то не получалось.

Сумасшедший устроил петушиные бои прямо в коридоре общежития.

— Риас, — позвала я, но он не услышал. Неотрывно следил за белым петухом, на которого, наверное, поставил. — Риас!

От моего крика даже петухи разлетелись по разным сторонам клетки, но быстро вернулись к битве. Псих широко улыбнулся и поднял на меня глаза.

— Убери это!

«Эти девушки! Да что вы понимаете?!» — загомонили парни.

— Зачем? — спросил Риас. — Смотри, они в клетке. Все будет чисто! Честно. Перья мы потом уберем и проветрим помещение. Им все равно жить недолго. Пусть порезвятся, Ори! — И подмигнул добавляя: — Сегодня на обед запеченная курочка.

Спорить? С ним? Бесполезно.

Закрыла дверь. Поспешно оделась и покинула место своего теперь уже неспокойного сна. День прошел как обычно. Из необычностей была только встреча с Тиретисом в мастерской, где он первый поздоровался и проводил меня задумчивым взглядом. Ну ничего себе! Его Высокомерие снизошло ко мне.

Двадцать четвертое августа. Я проснулась на рассвете и просто дремала, то и дело испуганно отрывая голову от подушки в ожидании очередного издевательства. Издевательство случилось. Музыка разнеслась на весь этаж, проникла в комнату и добралась до чуткого слуха. А его я тоже люблю, как и сон! Скрипка занудно тянула высокие ноты, ны-ы-ыл-а, издавая неприятные звуки. До щекотки в горле! У меня даже челюсть свело.

Я поднялась, надела халат. Все так привычно… Правда, комната надоедливого соседа была закрыта, но звук явно доносился оттуда. Я бесцеремонно вошла в нее. Дверь за спиной захлопнулась, но мне уже было все равно. Довольный Риас сидел на стуле по центру комнаты и пытался дирижировать под невыносимую мелодию. Я окинула взглядом захламленное помещение, убеждаясь, что Риас один. Артефакт, издающий неприятные звуки, отыскался на полке. Я быстро выключила его и в блаженстве тишины закрыла глаза.

— Зачем ты так, Ори? Разве тебе не нравится музыка Филиса?

Даже не знаю, кто это. Одно понятно: Риасу тоже не нравится его музыка. Поэтому-то он и выбрал ее, как оружие психологического характера.

Призвав все спокойствие, которое у меня еще осталось, спросила:

— Риас, чего ты хочешь?

— Ты должна мне! — полушепотом возмутился он. — Ты проиграла, Ори! И все еще не расплатилась. Чего же я могу хотеть? — С недовольством пожал плечами.

На меня смотрел новый Риас. Такого Риаса я еще не видела. Парень не просто выглядел обиженным, он будто лишился всех родных одним махом, в придачу всех сбережений, и сейчас его выставляли из родного дома. На холод, голод и верную тяжелую смерть!

Молча восхитилась его таланту. Хорошо. Мой организм влюблен в здоровый, полноценный сон и уже начал скучать по нему.

— Десять секунд! — напомнила об условии пари.

— Никакого целомудрия! — подхватил Риас.

Он смотрел таким же отчаянным и жалостливым взглядом. Я подошла к нему и остановилась напротив. Сейчас его игра в невинного мальчика пришлась кстати. Я склонилась, закрыла глаза и губами попробовала чужие губы. Мягкие, податливые. Раз. Мой язык столкнулся с его языком. Два. Внизу живота появилось тепло, стало тягуче растекаться по телу. С чего бы? Возбуждает? Три. За это надо мстить. Аккуратно укусила Риаса за нижнюю губу, слегка потянула, а затем лизнула. Четыре. Риас сдавленно простонал. Жар вспыхнул, раскаляя чувства. Пять. Риас с нажимом погладил мои ноги. Поднял руки выше; ладони легли на ягодицы, сжались. Шесть. Я поддалась ему. Опираясь коленом на свободный кусочек стула между его ног, придвинулась ближе. Семь. Риас, не разрывая поцелуя, запрокинул голову сильнее. Подцепил трусики и стал медленно спускать их. Останавливать поздно? Не хочу. Восемь. Он сам остановился. Я с шумом глотнула воздуха, подаваясь бедрами вперед, напрашиваясь. Пьяна. До безумия пьяна. Девять. Стянула шелковые волосы в кулаки, желая удержать хотя бы каплю рассудка. Опоздала. Десять…

Страсть накатила внезапно, подавила остатки разума. Риас освободил мои губы, легонько укусил за щеку и, шумно вздохнув, поцеловал в шею. Настойчиво, медленно, возбуждающе… Скользил языком, цеплял зубами тонкую кожу, до легкой боли втягивал ее ртом. Сердце колотилось, оглушало. Комната размылась в легком тумане, и я запрокинула голову, задышала глубже. Риас отвлекся, отстранился. Приоткрыв рот и наблюдая за мной, очертил кончиками пальцев овал лица. Ухватился за подбородок и снова потянулся губами к моим. Не разрывая нового поцелуя, требовательного, жадного, неутомимого, поднялся, сдавил талию крепче и толкнул меня спиной к расправленной кровати. Вялые ноги едва ли удерживали, и мне пришлось вцепиться в плечи Риаса. Я не хотела сопротивляться. Вернее, не думала. Ни одной мысли в голове! Хотя одна все же крутилась в подсознании: «Только бы он не останавливался»

Колени подогнулись, столкнувшись с матрасом, но Риас не позволил так просто упасть. Обнимая за талию прижал к себе, снова склонился к шее. И ниже, к ключицам, вынуждая выгнуться, привстать на носочках. Я закусила губу, запутавшись пальцами в платиновых волосах, и…

Пусто. Сердце бьется ровно, никакая слабость не одолевает ноги, и комната не ходит ходуном. Кажется, возбуждение Риаса тоже исчезло. Он выпрямился и ошарашенно уставился на мою грудь. Обшарил ее и шею взглядом и спросил:

— Что за черт?

Я нахмурилась и оттянула две цепочки: на одной качался кулон Бриджа, на второй — подарок Кобеана. Обычно я еще ношу часы, но на ночь снимаю. Риас точно зацепил украшения, когда полез целовать ключицу, и после нас мгновенно остудило.

Прищурившись, он пальцем указал на подарок.

— Вот эта мелкая хрень! Откуда она у тебя?

Довольная улыбка против воли расползлась на лице. Так вот какую защиту придумал для меня Кобеан? А мой принц расчетлив и умен!

Я молча выпуталась из объятий и оставила Риаса за спиной. Триумфальной походкой приблизилась к столу, нашла на нем ключик. Едва сдерживая смех, с той же гордостью подошла к двери. Внутренний замок легко поддался, щелкнул в полной тишине. Под неверящим взглядом голубых глаз кинула ключик на кровать, где чуть было не совершилось непоправимое. В заключение, напевая нудную утреннюю мелодию, вышла из соседского логова на свободу.

В столовой Риас эмоционально выговаривался безучастному другу. Наверное, утренний сюрприз не оставлял психа в покое. Иначе отчего он так хмурился?

День прошел обычно.

Двадцать пятое августа. Утро. Стук в дверь.

Я в голос простонала, истерично взвизгнула, взбивая кулаками одеяло, и перевернулась на спину. Взгляд приковался к потолку. Там, над моей кроватью, свил себе приют маленький черный паучок. Ничего. Линди до тебя доберется. Вот как в академии нормально появляться начнет, так сразу и доберется.

— За что мне это? — тихо поинтересовалась у него.

Паук ожидаемо молчал. Стук повторился.

— Риас, будь добр, отвали! — крикнула, не сводя взгляда с нового друга. Только бы не сорваться и не избить психа.

Стук повторился громче. Я лениво поднялась, медленно натянула халат, а вот дверь распахнула порывисто. Кобеан застыл с занесенным кулаком и с любопытством рассматривал меня. Второй рукой он прижимал к себе коробку.

— Привет. — Улыбнулся растерянно, явно не ожидая грубого приема. Однако нежность в его голосе мне не послышалась. — Вот… вернулся.

— Кобеан, прости.

Светлые Боги! Какой стыд! И что сказать? Как объяснить, почему я обращалась к Риасу?

— Перед тем, как уехать на практику, я попросил Эмбера о переезде, — поставил в известность Кобеан, явно намеренно опустив неловкий момент. — Ты могла бы помочь мне расставить вещи. Если хочешь, конечно.

Переехать?.. Поближе? Светлые Боги, еще один под боком! Я закрыла глаза, мгновенно разозлившись. Наверное, усталость последних дней сильно повлияла на выдержку. Что там говорил Райан? Артефакт надо выдумать. Уф!

— Прости, Коби, — решила не мучить себя и, почесывая затылок, отказала: — у меня отвратительное настроение по утрам и… Прости. Я хочу выспаться. Утренние пробуждения в последние дни выдались неприятными.

— Жаль, но ничего страшного. Кстати, с днем Рождения!

Из большой коробки Кобеан извлек маленькую. Красная обертка, перевязанная синей лентой, блестела.

— Спасибо, — выдавила из себя. Стыд нахлынул с новой силой.

Кобеан только вернулся с практики и сразу пришел ко мне. Он пережил тяжелые месяцы в Мертвом лесу. И мы вроде встречаемся. А как я его встретила? Как постороннего человека. Плохо, Ори. Нельзя так.

Я улыбнулась и попросила:

— Знаешь, дай мне десять минут. Я приведу себя в порядок и с радостью помогу.

Синие глаза засияли, а улыбка стала шире — до выразительных ямочек на щеках.

— Комната на углу справа. Жду тебя, моя прекрасная. Кстати, по утрам ты неприлично милая. Тебе никто об этом не говорил?