Чёрная осень

Ольга Хомич-Журавлёва

Чёрная осень – поэтический отголосок тревожных времён. В новый сборник стихов поэта Ольги Хомич-Журавлёвой вошли произведения, написанные за последнее время. Ирония и философские размышления о жизни, о любви, о трагических событиях, происходящих в окружающей действительности.

Смятение

«Мы стоим на перроне шумящего вечно вокзала…»

Мы стоим на перроне шумящего вечно вокзала,

И уходят один за другим в пункты N поезда.

Наша жизнь — словно поезд, что следуя в дальние дали

Нас увозит с вокзала — кто знает, зачем и куда.

Состав поезда тронулся. Мимо

проплыли последние фонари и ступени

перрона, всё быстрее и стремительнее

оставаясь вдали. И вот уже поезд набрал

скорость и несётся, несётся вперёд.

Наверное, он счастливый — поезд всегда

чётко знает точные пункты отправления

и прибытия, в отличие от нас. Есть что-

то сакральное в атмосфере вагона,

который на время заселили самые

случайные попутчики, каким-то

неведомым образом собравшиеся

вместе. На время…

А в вагоне притихшем читают, иль спят пассажиры.

Каждый что-то оставил за рельсами длинных дорог.

И цейтнот временной стал в вагоне ленивым транжирой,

Лишь мелькают за окнами годы — событий виток.

И в клубах неизвестности — что совершится, иль будет?

Поезд изредка вздрогнет, замедлив стремительный ход.

И на станциях жизни — мудрейшее время рассудит —

Кто в вагоне поедет вперёд, а кто раньше сойдет.

«Милая, не печалься…»

Милая, не печалься,

Не задавай вопросы!

В жизни порой не просто

Двигаться в ритме вальса.

Знаешь, как это страшно —

Быть увлечённой вихрем,

Жертвовать в танце лихо

Будущим и вчерашним…

И зацепив ботинок,

Можно споткнуться всуе…

Лишь тот, кто не рискует —

Не совершит ошибок…

«Застряли в бухте корабли…»

Застряли в бухте корабли,

В клубах осеннего тумана.

И улетают журавли

Гостить в неведомые страны.

И в тишине пустых аллей

Витает шелест листопада.

И голос шепчет — «Не жалей! —

В природе всё всегда как надо!

И умирание садов —

Всего лишь цикл метаморфозы.

Смысл жизни, знаешь ли, таков —

Рассвет… день… ночь анабиоза…»

Золотая книга

Золотая книга,

Золотые мысли,

Золотое время,

Золотая жизнь.

Миг настал для мига,

Где мечты — лишь свисни,

Прыгнут лихо в стремя,

И тогда — держись!

Вставлены чекбоксы,

Расписался почерк —

Золотые строчки,

Золото идей.

Решены вопросы…

Стало жёстко проще…

И не ставлю точку

В эпатаже дней…

Подорожник

Солнечно — невозможно!

Улиц стерильный блеск.

Мелочно и ничтожно

Тонет страстей гротеск.

Пыжимся, лицемерим,

И доказать хотим

Что-то, вотрясь в доверье,

К точно, как мы — таким….

Пусть мир отравлен ложью.

Сквозь душ бетонный тлен

Тянется подорожник —

Вестником перемен…

Мама

Ты бродишь по пустым аллеям,

Под ноги падает ноябрь.

Ах, мама, как же я жалею,

Что безвозвратен календарь!

Там, где-то, в беззаботном детстве,

К тебе навстречу я иду.

И ты, в изысканном кокетстве,

Причёску тронешь, на ходу —

Так память чётко — беспристрастно

Фиксирует, как наяву,

Как ты была тогда прекрасна

В лучах, сквозь жёлтую листву.

И мы — рука в руке, бежали

Навстречу будущим векам,

И вместе годы приближали,

К осуществившимся мечтам…

И вечность пусть меж ноябрями,

Но осень жизни не корю.

Сквозь годы, юный образ мамы,

С неловкой нежностью люблю…

«А сад осыпался за день…»

А сад осыпался за день…

Ещё вчера шумели клёны,

Крон красных пламенела тень

И прятались в листве вороны.

И в тополях гостил туман,

Янтарной зыбкостью мерцая.

Дрожал берёзки юной стан,

Крах умиранья отрицая…

Сегодня веток чёрный сон

На листья павшие взирает.

Деревьев сиротливый стон

Тоскою душу раздирает…

«Рыже-жёлтая осень… Ах, да…»

поэту

Рыже-жёлтая осень… Ах, да,

у тебя она чёрная —

Сквозь холодные ливни мелькают безрадостно дни.

И в душе воцарилась, на редкость, жестоко-проворная,

Депрессивная совесть — за Всё,

что творится людьми:

«Обрываются жизни по прихоти алчного разума,

Разрушаются страны так

остервенело взахлёб —

Словно правит земною судьбою стратег «одноразовый»,

Уничтожив творения Бога…»

А может быть — стоп?!

Что агонию мира корить

и людей окружающих?!

Ты реальность меняй,

начиная сначала с себя!

Стань частицею радости,

жизнь на Земле возрождающей,

Этот мир многогранно-бредовый —

и в бедах любя…

«Сидит девчонка на бордюре…»

Сидит девчонка на бордюре,

В глазах — вселенская тоска.

А мимо — серые фигуры —

Прохожих движется река.

Зачёт не сдан, проректор — сволочь,

На пересдачу денег нет…

Плывёт безумный город в полночь,

И манит скользкий парапет…

И шум Невы несётся в лету…

До девочки, что чуть жива,

Вселенной этой дела нету —

Сюжетность слишком не нова!

За равнодушие не судят.

Вот только б не сойти с ума!

Что ж, девочка, мы — просто люди.

Ты выдержать должна сама…

«Сейчас вот как-то так — живём в тиши…»

Сейчас вот как-то так — живём в тиши,

Расписываем фрески солидолом,

И расквитаться с буднями спешим,

Смирившись с нищетой и произволом.

Ползём… И в рясах чёрные орлы

Парят, шеренги жертв обозначая,

Пронзают агнцев с меткостью стрелы,

И вновь над нами, сытые, взлетая…

«Депрессивная принцесса…»

Депрессивная принцесса

Вечно замуж собиралась —

Примеряла на досуге

Платье, кольца и фату,

Увлечённая процессом…

Только вот какая жалость —

Кандидата нет в супруги,

Чтобы воплотить мечту.

Нет, конечно, принцы были —

Как всегда, в любой из сказок —

Наезжали табунами,

Руку с сердцем попросить.

Только жаль, что не любила

Это лицемерье масок,

О любви твердя часами,

И начав её бесить.

Так хотелось просто принца —

Всё равно, какой державы,

Чтоб не замок с королевством,

А её саму любил,

И желал на ней жениться

Не по строгому уставу,

Вспомнив, что влюблён был в детстве,

Но случайно вдруг забыл…

Наконец-то, мимодумно,

Возле замка Принц промчался,

Где красавица принцесса

От тоски пасла овец.

И влюбился вмиг безумно,

Вспомнив детство… Обвенчался,

По канонам политеса —

Шёл с принцессой под венец…

Вот и сказочке конец…

«Ты знаешь, не время лечит…»

Ты знаешь, не время лечит,

А лишь желанье забыться —

Забвеньем память калеча,

Стирая моменты, лица…

И остервенело мрачно

Delete номера и даты,

iPhone обнулив в придачу —

Он и судья и предатель…

«Я плыла по молочной реке…»

Я плыла по молочной реке,

Против нежащего теченья,

Наслаждаясь судьбы предреченьем…

Оставляя мечты вдалеке.

Я плыла, ощущая полёт,

В белой массе слоёв иномирья,

Сбросив ворох проблем, словно гири,

Понимая — мир прошлый — не в счёт.

Я качалась в молочных волнах,

А с крутых берегов мне махали

Те, кто веру в себя потеряли,

Зажимая синиц в кулаках,

Но боялись спуститься к реке…

А молочное небо сияло,

Угольки чёрных звёзд мне мерцали,

Словно росчерки в рунной строке.

Я плыла по молочной реке,

Вдруг постигнув иллюзию мира,

Что во сне — многогранней и шире

Млечный путь, и с душой налегке…

Ожидание

Отчего я плачу, вроде — беспричинно,

Отвернувшись молча к чёрному окну?

Там, в сиянии ночи, мечутся осины,

И луны осколок — в облачном плену.

Озверевший ветер выгибает рамы,

И грохочет шифер, сотрясая дом,

И звучат в порывах грозовые гаммы,

И стучит пугливо сердца метроном.

В хаосе вселенной — время ожиданья

Хоть каких-то действий — встреч,

иль новостей…

Без тебя я плачу в точке мирозданья —

Как мне не хватает нежности твоей!

«Устанешь, в омуте тревог…»

Устанешь, в омуте тревог,

Взахлёб, пытаясь удержаться

За жизнь, ища любой предлог,

Чтобы — осилить и остаться…

Любовь — весомый аргумент,

Спасающий в безумье душу —

Боль притупляющий абсент,

С недолгой радостью, наружу…

Ещё есть дружба. Но она,

Под прессингом чинов и денег.

И эгоизмом сведена

На «нет»… Остались только тени…

Природа… Городской муляж,

Небрежно заштрихован бытом,

Где средь покупок и продаж,

Застыл какой-то смысл забытый —

Понять кого-то и простить…

Или… Но мысли упуская,

Над чёрным городом парит

Безбрежная тоска мирская…

«Суровый день взорвётся ливнем…»

Суровый день взорвётся ливнем,

И воем ветра…

А мы, давай Колосс воздвигнем

На километры —

Из нашей нежности, из чувства,

И из объятий,

Там, где батист — крахмальным хрустом,

И свечи — кстати!

И пусть взметнётся нега страсти

К вселенским звёздам!

И присягнём любовной власти…

Пока не поздно…

Троллинг

Она стояла на карнизе —

Внизу одутловатый снег

Казался пористым и сизым,

Как пена ядовитых рек.

Туда — лишь шаг — и в жижу марта,

Раскрасив красным тротуар…

О, сколько дней, в пылу азарта

Над Ней одна глумилась Тварь.

Чужая боль — убойный допинг,

Конец ознакомительного фрагмента.