Отражения

Ольга Юрьевна Богатикова (2024)

Зеркала всегда показывают правду. В их прозрачной глубине можно увидеть то, что скрыто от человеческих глаз: демонов и духов, проклинателей и колдунов. Я знаю об этом не понаслышке. Когда-то давно мать подарила мне маленькое зеркальце, в котором был скрыт большой секрет. И теперь это зеркало — мой рабочий инструмент, мое оружие и моя защита.

Глава 2

Мужчины сидели на скамейке и тихо о чем-то беседовали. Один, высокий, с короткими темными волосами, одетый в стильные джинсы и модную дорогую рубашку, лениво задавал вопросы второму — полноватому старику в мешковатых брюках и смешной старенькой кепке. Тот отвечал взволнованно и сбивчиво, будто оправдывался за какую-то неудачу.

Я наблюдала за ними больше двух часов. В небе давно отгорел закат. По ощущениям сейчас было не меньше одиннадцати вечера, и я с тоской представляла, как ночь напролет буду сидеть в кустах, дожидаясь, когда эти двое пожелают разойтись по домам.

Я вынула из кармана зеркальце в деревянной раме и тихонько постучала по нему пальцем. В его стеклянной глубине появился красноватый глаз и тонкая черная бровь, которая при виде меня вопросительно изогнулась.

— Эдик, эти дядьки по-прежнему вместе, — прошептала я, поднеся зеркало ближе к лицу. — Что если они будут сидеть в парке всю ночь? Я не могу ждать так долго!

— Почему? — прошелестело зеркало.

— Ты издеваешься? — возмутилась я. — У меня затекли ноги и спина. И вообще, на улице давно стемнело. Завтра в восемь тридцать мне надо быть в управлении, а я снова не высплюсь и буду клевать носом.

— Что ты предлагаешь?

— Предлагаю больше не ждать. Я подойду к дядькам прямо сейчас.

— Саня, это очень плохая идея.

— Почему? Демон из них только один. Второй или колдун, или обычный человек.

— Это и плохо. Он может тебя запомнить и при следующей встрече сотворить какую-нибудь гадость.

— Эдик, в этом городе живет полмиллиона человек. Вероятность, что мы встретимся во второй раз, не просто мала, а ничтожна. К тому же, сейчас темно, а эти двое нарочно ушли в самый дальний закоулок, где на сто метров аллеи всего один фонарь. Приятель твоего демона меня не только не запомнит, а даже не разглядит.

— Ты уверена, что сможешь с ним справиться?

— А ты на что? — удивилась я.

— Ладно, иди, — Эдик махнул когтистой рукой. — Мне и самому надоело ждать.

Я спрятала зеркало в карман, собрала свои короткие темные волосы в куций хвостик, достала из сумки большие круглые очки и водрузила их на нос. Теперь я стала похожа на школьницу из скромной приличной семьи, которая заблудилась на городской окраине.

Убедившись, что вокруг никого нет, я тихонько выбралась из кустов на дорожку и уверенно направилась к беседующим мужчинам.

— Извините, пожалуйста, — громко обратилась я к ним. — Не могли бы вы мне помочь?

Мужчины замолчали и уставились на меня. В нос тут же ударил резкий запах сладкой гнили. Мне не требовалось доставать зеркало, чтобы определить, от кого именно исходят эти миазмы — вонял темноволосый красавчик в модных шмотках. Старик же благоухал немытым телом и чем-то еще — чуждым и неприятным.

— Добрый вечер, милая барышня, — сказал темноволосый, поднимаясь на ноги. Его приятель поспешно встал вслед за ним. — У вас что-то случилось?

— Да, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал смущенно, — я возвращалась от подруги и заблудилась. Решила срезать путь через парк, а оказалась здесь. Подскажите, пожалуйста, как мне пройти к трамвайной остановке?

Мужчины переглянулись. Мне показалось, что на их лицах мелькнули хитрые улыбки.

— Уже одиннадцать часов вечера, — заметил темноволосый. — Трамваи здесь в такое время не ходят.

— Что же делать? — расстроилась я. — В двенадцать охранник закроет общежитие, и мне придется ночевать на улице.

— Так ты не местная? — подал голос старик.

— Не местная, — подтвердила я. — Я тут учусь. В швейном техникуме.

— Вам будет удобнее добраться до общежития на такси, — сказал темноволосый. — Рядом с парком есть стоянка, на которой всегда имеются свободные машины.

— Вы меня проводите до этой стоянки? — жалобно попросила я. — Мне страшно идти по парку одной.

Мужчины снова переглянулись.

— Конечно, проводим, — мягко улыбнулся темноволосый. — Юной барышне гулять в такое время действительно небезопасно.

— Спасибо! — с чувством ответила я. — Знаете, а ведь я могу отблагодарить вас за доброту. Вот, посмотрите, что у меня есть.

Я подошла к мужчине ближе и протянула ему зеркало. Темноволосый бросил на него взгляд. А потом вздрогнул и растаял в воздухе. Прежде, чем его одежда, звякнув пряжкой ремня, упала на тротуарную плитку, я успела разглядеть в зеркальном отражении тощее лысое существо с дыркой вместо носа и огромными провалами глаз.

— Ах ты дрянь!

Я подняла взгляд на старика. Он был бледен, как снег, а его глаза по величине почти не отличались от тех, что я увидела на лице демона.

— Да как ты!.. Да я тебя!..

В руке старика сверкнули ножницы — большие, похожие на те, что используют для выкройки одежды. Не успела я удивиться их внезапному появлению, как мужчина ловко запустил их в меня.

Ножницы подлетели к моему лицу и, словно наткнувшись на невидимую преграду, упали на дорожку. Воздух вокруг меня задрожал, повеяло жаром. Старик охнул и отшатнулся.

— Беги, дед, — серьезно сказала я. — Беги, пока не поздно.

Повторять не потребовалось. Мужчина развернулся и в секунду скрылся среди деревьев.

Я огляделась по сторонам и ногой подтолкнула к бордюру одежду исчезнувшего демона. Из кармана его джинсов выкатился какой-то предмет. Я наклонилась и увидела большой круглый медальон.

Что за ерунда?..

Я поднесла к нему зеркало. Сам медальон оказался чист, зато из-под его металлической крышки исходили тонкие нити темного колдовства.

— Эдик, — позвала я. — Посмотри, что это такое?

— Круглая медная коробочка, — ответил из зеркала иномирный приятель. — В вашем мире в таких штуках принято хранить яды и фотографии родственников.

— Он лежал в кармане демона. Зеркало показывает, что внутри находится какая-то заколдованная вещь. Можно ли мне на нее посмотреть?

— Конечно, можно. Пока ты под моей защитой, проклятия тебе не страшны.

Я положила зеркало на бордюр и, подсвечивая себе фонариком мобильного телефона, осторожно открыла медальон. Внутри него лежал клок волос. Судя по тому, что волосы были разного цвета и разной длины, они принадлежали не одному человеку, а нескольким.

Я продемонстрировала находку Эдику.

— Зачем демону волосы? — поинтересовалась я у него.

— Чтобы тянуть энергию их обладателя.

— Но ведь они отрезаны!

— И что? Они по-прежнему несут в себе частичку своего владельца. А проклятие связывает их воедино. Это как трубочка, опущенная в стакан с лимонадом. Через нее можно пить в любое время дня и ночи.

— Эти трубочки тянутся к нескольким людям, — заметила я. — Твой демон был очень прожорлив.

Эдик пожал плечами.

— Что же мне делать медальоном?

— Что хочешь. Можешь оставить здесь, можешь взять себе. Можешь куда-нибудь выбросить или спрятать.

— Если я уничтожу волосы, это ведь не снимет проклятие с их владельцев?

— Это уничтожит энергетическую связь между ними и проклятыми людьми. Всего лишь на всего.

— Брошу их в озеро, — решила я. — Тут неподалеку как раз есть спуск к набережной. А потом — домой. Завтра надо рано вставать…

***

— Александра, позвольте задать вам нескромный вопрос, — Ерохин присел на край стола и поставил передо мной картонный стакан с горячим кофе. — В котором часу вы вчера легли спать?

— Я легла спать сегодня, — честно ответила ему. — В первом часу или во втором. Точно не помню. Спасибо за кофе, Володя.

Ерохин усмехнулся и кивнул.

Действительно, после вчерашней прогулки до постели я добралась только глубокой ночью. Выбросив в озеро медальон, я долго шагала до стоянки такси, а потом долго спорила с водителем, решившим содрать с меня за проезд космические деньги.

— К практике надо относиться серьезнее, — заметил со своего места Кутузов. — Личная жизнь — это хорошо, однако и обязанности никто не отменял.

— Не завидуй, Андрюха, — хохотнул Владимир. — Не все живут только работой.

Кутузов не ответил.

Я сделала глоток из стакана и вернулась к документу, открытому на мониторе компьютера. С легкой руки моего напарника-куратора большую часть бумажной работы, связанной с нашими выездами, теперь вела я. Вернувшись в управление после первого совместного вызова, Андрей вручил мне в качестве образца несколько отчетов и велел составить такую же бумагу по уничтоженной кикиморе. Затем эту информацию следовало перенести в виртуальный реестр пойманной нечисти и заполнить регистрационный журнал. Последнее, впрочем, Кутузов сделал сам, вспомнив, что у меня нет полномочий для ведения таких записей.

В течение следующей недели я составила еще четыре подобных отчета — о пойманном полтергейсте, двух снятых проклятиях и жердяе, повадившемся заглядывать в окна многоэтажки, построенной на месте старого кладбища. Сейчас же я развлекалась тем, что вносила сведения о них в таблицу виртуального реестра.

Когда кофе был выпит, скрипнула дверь кабинета — в отдел вернулась Маргарита Денисовна.

— Кутузов, отправишься с Мечниковой на задание, — сказала она. — Поедете вместе с оперативниками. Они будут ждать вас через десять минут у главного входа.

— Хорошо, — кивнул Андрей. — Что от нас требуется?

— Экспертное мнение, — Юсупова открыла папку, которую держала в руках, и передала ему два бумажных листа. — Вчера коллег вызвали на Понизовскую улицу. В управление позвонила Алевтина Дмитриевна Рыбкина — волшебница, в базе данных числится, как чародейка-стихийница. Она пожаловалась на своего соседа — некого Михаила Викторовича Неглинского. Якобы в его квартире ежедневно происходят вспышки магической активности, после которых ее комнатные растения сохнут и осыпаются, а у кота-фамильяра начинаются головные боли.

— То есть, активность темная, — уточнил Андрей. — И очень высокая.

— Да, — кивнула Маргарита. — И берется неизвестно откуда. В списках магического населения Михаил Неглинский не значится. Ребята, которые ездили с ним знакомиться, утверждают, что это обычный человек, не имеющей ни малейшей магической искры. Он живет один, удаленно занимается копирайтингом и переводами с французского языка. Среди его родни также нет ни одного колдуна. Его квартиру тщательно обыскали и не нашли ничего, что могло бы спровоцировать выброс темного волшебства. Тем не менее, сегодня утром выброс повторился, причем, в этот раз он был явно направлен на соседку-колдунью. Вернее, на ее кота. Алевтина Дмитриевна сообщила, что ровно в восемь часов утра ощутила на своей территории присутствие чужеродной магической силы, похожей на темное проклятие. Если бы ее питомец не был фамильяром, он наверняка бы погиб. Рыбкина уверена, что нападение организовал Неглинский, но ничего не может ему предъявить. Ее сосед не входит в число людей, посвященных в тайну магического мира, поэтому разговаривать с ним о волшебстве она не имеет права. Рыбкина уверена, что мужчина знает о существовании чародеев и пользуется неким артефактом, но делает это скрытно.

— Обычный человек не сможет активировать магический артефакт, — подала голос я. — Для этого надо быть колдуном.

— Возможно, ему кто-то помогает, — заметил Кутузов. — Кто-то приходит к нему в гости и провоцирует всплески магии.

— Быть может, так и есть, — согласилась Юсупова. — А может, и нет. Ваша задача — разобраться, нет ли в квартире Неглинского чего-нибудь, связанного с нечистью или проклятьями. Оперативники могли что-то упустить или не заметить. Удачи, ребята.

На Понизовскую улицу мы с Кутузовым приехали в компании двоих усатых мужчин, невозмутимых, как скалы, и таких серьезных, что в их присутствии хотелось молчать и сидеть, идеально выпрямив в спину. Я думала, первым делом мы навестим Алевтину Рыбкину, однако оперативники сразу повели нас ее соседу.

Михаил Неглинский оказался тощим невысоким мужчиной с широкими белесыми бровями, бледной желтоватой кожей и темными кругами под большими карими глазами, выдававшими в нем человека, редко выходящего на свежий воздух.

— Снова будете искать наркоту? — хмуро поинтересовался у нас Неглинский. — Тетке из сорок третьей квартиры опять почудилось, что из моих окон пахнет синтетикой?

— Да, — коротко ответил один из оперативников, сунув ему под нос бумагу с большой круглой печатью. — Позвольте войти.

В квартире копирайтера было душно и пыльно. Проветривать и мыть полы здесь явно не любили. При этом все вещи находились на своих местах, кухонный и письменный столы сверкали чистотой, а узкая односпальная кровать оказалась аккуратно заправлена. В гостиной было полно книг, а в спальне находился стеллаж, на полках которого ровными рядами стояли глиняные статуэтки, маленькие картины в разномастных рамочках, сувенирные пистолеты и декоративные бутылки. Очевидно, господин Неглинский был любителем блошиных рынков и систематически приобретал там всевозможные интересные вещицы.

В целом, и квартира, и ее неприветливый владелец создавали хорошее впечатление. Юсупова была права: Михаил являлся обычным человеком, и магией в его доме даже не пахло.

Пока один из оперативников разговаривал с Неглинским, а второй осматривал содержимое его шкафов, мы с Кутузовым неторопливо ходили по комнатам, внимательно разглядывая мебель и вещи, — Андрей сквозь свои зеленые очки, я — через карманное зеркало.

В какой-то момент мой куратор решил оставить поиски и побеседовать с хозяином жилплощади. Я же отправилась в очередной раз осматривать спальню. Меня не оставляло чувство, будто я что-то упускаю из вида.

–…никто ко мне не ходит, — донесся до меня голос Михаила Неглинского. — Друзья имеются, но я предпочитаю встречаться с ними на улице. Да, я не люблю гостей. Что в этом такого?

Похоже, в этот раз нам придется уйти ни с чем, а оперативникам — проверить своего подозреваемого артефактом правды. Или еще раз поговорить с Алевтиной Рыбкиной. Быть может, она ошиблась, и магическая активность исходила не из этой квартиры, а из какой-нибудь другой? Помнится, мою бабушку жутко раздражала музыка, которую слушала девушка, живущая этажом выше. Когда же бабуля пришла к ней с претензиями, оказалось, что те заунывные песни включает не она, а мужчина, обитающий у девушки над головой.

Я засунула зеркало в карман и уже хотела вернуться к Кутузову, но неожиданно запнулась о край ковра и едва не стукнулась носом о письменный стол. Чтобы удержать равновесие, я ухватилась за полку стоявшего рядом стеллажа. Под моей рукой что-то дрогнуло, и в тот же миг в нос ударил резкий запах гнили.

От неожиданности я отскочила в сторону. Запах висел в воздухе несколько секунд и исчез.

Интересно…

Я вернулась к стеллажу. На его нижней полке стояла портативная пишущая машинка с черным корпусом и круглыми белыми клавишами. Очевидно, схватившись за шкафчик, я случайно нажала на одну из них. Немного поколебавшись, я провела рукой по клавиатуре.

Запах вновь появился, но почти сразу пропал.

Я достала зеркало и, приблизив его к машинке, увидела, как в воздухе исчезают темные магические нити.

— Андрей! — громко позвала я. — Иди скорее сюда!

Кутузов вошел в комнату в компании Неглинского и обоих оперативников.

— Сейчас я покажу фокус, — взволнованно сказала я. — Смотрите.

Я щелкнула по одной из клавиш, и лица чародеев вытянулись — магические нити стали видны всем.

— Но-но! — возмущенно воскликнул Неглинский. — Уберите руки, барышня! Это настоящий «Ундервуд»! Кто позволил вам его трогать?

— Где вы взяли эту машинку? — спросил у него Андрей.

— Купил в магазине, — ответил Михаил, подойдя к стеллажу вплотную. Судя по его лицу, он был готов грудью встать на его защиту. — А что?

— Да, собственно, ничего… В каком же магазине продают такие… м-м… интересные вещи?

— В комиссионном, — взгляд Неглинского стал подозрительным. — Он находится на соседней улице. Почему вы спрашиваете? Что вам до моей машинки? Она что, ворованная?

— Может, и ворованная, — заметил один из оперативников. — Мы ее забираем. В управлении разберемся.

— Вы не имеете права! — глаза Неглинского потемнели от негодования. — Вы явились проверять, не прячу ли я наркотики. Вот и проверяйте! Причем здесь мой «Ундервуд»? Может, вам еще отдать телевизор? Или холодильник?..

Я осторожно тронула его за плечо. Неглинский вздрогнул, повернулся ко мне. Я поймала его взгляд, и мужчина замолчал на полуслове.

— Михаил, ваша пишущая машинка очень красивая, — мягким голосом сказала я, продолжая глядеть ему в глаза. — Она работает? Вы ее как-то используете?

— Работает, — взгляд копирайтера стал пустым и расфокусированным. — Использую. Иногда.

— Что же вы на ней печатаете?

— Желания.

— Какие желания?

— Свои.

— Зачем?

— Чтобы они исполнились.

— Эта пишущая машинка умеет исполнять желания?

— Да.

— Спроси у него, что и когда он желал, — шепнул мне в ухо Кутузов.

— Какие же желания исполнил ваш «Ундервуд»? — поинтересовалась я.

— Он заставил заказчика увеличить мой гонорар, — голос Неглинского звучал глухо и бесцветно. — Привел ко мне четверых новых клиентов и помог наказать соседку из сорок третьей квартиры.

— Как наказать? За что?

— Я попросил, чтобы умер ее кот. Она постоянно сует нос в чужие дела. Я надеялся, что его смерть ее приструнит.

Вот урод!..

— Михаил, кто продал вам пишущую машинку?

— Девушка из комиссионного магазина.

— Это мы уже слышали, — заметил один из оперативников.

— А кто принес машинку в комиссионку, знаете?

— Не знаю. Девушка сказала, что ее продала какая-то старушка.

Мой локоть накрыла горячая мужская рука.

— Саша, достаточно, — снова прошептал мне в ухо Андрей. — Отпусти его. Иначе в его голове произойдет сдвиг, и он останется дурачком.

Я отвела взгляд в сторону. Неглинский моргнул и растерянно уставился на нас.

— Вы что-то спросили? — неуверенно поинтересовался он. — Кажется, я задумался и не расслышал вопроса.

— Мы выяснили все, что требовалось, — покачал головой Кутузов.

— А «Ундервуд» мы все-таки заберем, — добавил один из усатых чародеев.

В управление мы с Кутузовым возвращались на такси. Оперативники, упаковав волшебную машинку в специальный пакет, поехали знакомиться с продавщицей комиссионного магазина.

— Может, нам стоило поехать с ними? — задумчиво пробормотала я, когда их машина скрылась из вида.

— Зачем? — пожал плечами Андрей. — Колдуна, который зачаровал «Ундервуд», они отыщут без нас.

— Его зачаровал не колдун, — покачала головой я.

— А кто?

— Демон.

Брови Кутузова удивленно взлетели вверх.

— С чего ты это взяла, Саша?

— От машинки воняло гнилью. Сладкой, как от испорченных фруктов. Этот запах исходит от них и ото всего, чего коснулась их магия.

Взгляд Кутузова стал очень серьезным.

— Откуда ты это знаешь? Тебе доводилось нюхать демонов, Александра?

Я мысленно улыбнулась.

Общаться с демонами категорически запрещено — об этом в магическом сообществе знают все. Тем, кто нарушит этот запрет, грозит тюремный срок вкупе с конфискацией имущества — в зависимости от того, как долго длилось это общение, и что оно собой представляло.

Иномирные создания, которые систематически приникают в нашу реальность, считаются нашими злейшими врагами. Они обладают невиданной магической силой, отлично умеют маскироваться и питаются человеческой энергией. Как вампиры, они присасываются к своей жертве, и пьют ее до тех пор, пока от нее не останется мертвая сухая оболочка.

Для демонов наш мир — богатейшие угодья, где можно вольготно жить и жиреть. Между тем, свободно проникать на Землю этим ребятам нельзя. В их реальности существуют законы, которые как-то регулируют перемещения между мирами. Возможно, кто-то проникает к нам на законных основаниях. Тех же, кто пересек границу тайком, демоны стремятся вернуть обратно.

Наши чародеи ведут с иномирцами непрерывную борьбу. В каждой стране существуют подразделения, в которые входят колдуны, чья задача — разыскивать и уничтожать опасных пришельцев. Пришельцы это знают, а потому делают все возможное, чтобы их не нашли. В том числе заводят «друзей» среди местных жителей. Те помогают им прятаться и поставляют для прокорма энергию других людей. Взамен демоны в разы увеличивают их магическую силу, дарят здоровье и финансовое благополучие — в зависимости от того, что кому требуется.

Если же маги-предатели попадутся правоохранителям, их ждет очень серьезное наказание.

Я тоже общаюсь с демоном. Эдик не беглец и человеческая энергия ему не нужна, однако эти обстоятельства вряд ли реабилитируют меня в глазах сограждан, если они узнают, что половину моей жизни мы работаем вместе.

Между тем, ответ на вопрос Кутузова у меня был готов давно. Честный, правдивый ответ.

— Демон убил мою мать, Андрей. Выпил до донышка. Поэтому — да, я знаю, как пахнут эти твари.

***

Остаток дня я занималась бумажными делами. Когда мы с Кутузовым ехали в управление, я ожидала, что он вновь поднимет тему моего взаимодействия с демонами, но Андрей не сказал ни слова. Вернувшись в отдел, я села писать отчет, а мой куратор ушел к оперативникам.

Ни Ерохина, ни Маргариты на месте не было, поэтому несколько часов я работала в компании рарога. Рик, очевидно привыкший к моему присутствию, мирно дремал на жердочке и взглядом меня больше не сверлил.

Андрей вернулся после обеда.

— Ты была права, — сказал он мне, усаживаясь за свой стол. — Коллеги проверили комиссионку, в которой Неглинский купил «Ундервуд», и обнаружили следы иномирной магии. Продавщица подтвердила, что пишущую машинку в магазин принесла некая пожилая женщина.

— Продавщицу тоже надо проверить, — задумчиво сказала я. — Вряд ли Неглинский сам догадался, что машинка волшебная. Наверняка ему кто-то об этом рассказал.

Возможно, комиссионщица водит дружбу с каким-нибудь иномирным туристом. Как старый колдун, с которым я вчера общалась в парке. Будь на «Ундервуде» обычные чары, копирайтер не смог бы их активировать. Магия демонов — другое дело. Ей плевать, по кому бить — по колдуну или по обычному человеку. Продавщица может нарочно продавать покупателям проклятые вещи и подсказывать, как ими пользоваться, чтобы ее «другу» или «подруге» не пришлось долго ждать подпитки. Неглинский недаром встретил нас желтым и осунувшимся. Пользуясь машинкой, он щедро делился с проклинателем своей жизненной силой.

— Девушку проверят, — кивнул Кутузов. — Непременно.

Андрей сел за стол, включил компьютер и погрузился в работу. Он не оторвался от нее, даже когда в кабинет вернулись Ерохин и Юсупова, поэтому о том, как мы съездили на Понизовскую улицу, им рассказывала я. Кутузов время от времени согласно мычал в ответ на их вопросы, и невпопад бросал на меня задумчивые взгляды, создавая неприятное впечатление, будто дело, которым он занимается, связано не с работой, а со мной.

Не удивлюсь, если Андрей нашел касающиеся меня документы и теперь внимательно их изучает. В этом нет ничего особенного: маг, признавшийся, что имел отношение к демонам, ожидаемо вызывает у полиции профессиональный интерес. После смерти мамы нашим семейством не интересовался только ленивый. В базе данных спецуправления наверняка есть куча бумаг, в которых подробно расписаны обстоятельства ее гибели. Между тем, самые любопытные подробности знаю только я.

На самом деле, гулять по базе данных Кутузову было не обязательно. Я бы сама ему все рассказала. Вернее, не все, а то, что сообщила в свое время его коллегам. Но разговаривать со мной Андрей почему-то не хочет. Он вообще не слишком коммуникабельный, говорит только по делу, а в беседах на отвлеченные темы почти не участвует. То ли дело Ерохин — у него рот закрывается, только когда он жует. И то не всегда.

Когда рабочий день подошел к концу, в коридоре управления меня перехватил Чистяков.

— Мечникова, — сказал он, неожиданно выпрыгнув на меня из-за угла, — у тебя есть планы на сегодняшний вечер?

— И тебе привет, Сережа, — вздрогнув, ответила я. — Планы у меня есть. Я поеду домой, куплю в кондитерской пирог с рыбой, буду его есть и читать книгу.

— Это очень хорошо, — радостно потер руки однокурсник. — Раз ты ничем не занята, значит, сможешь пойти со мной на концерт. Ты любишь органную музыку, Саша?

Я растерянно моргнула.

— Музыку я люблю. А по поводу органа ничего сказать не могу. Я слушала его всего один раз, да и то по телевизору.

— Отлично, — подмигнул Серега. — Будем делать из тебя культурного человека.

— Чистяков, у тебя подружки закончились? — поинтересовалась я. — С чего это ты решил пригласить меня на концерт?

— Потому что оценить его сможешь только ты.

Чистяков отвел меня в сторону и принялся рассказывать:

— В наш отдел сегодня пришла заявка на изгнание привидения. Оно живет в католическом храме, что находится в двух кварталах от нас, и по вечерам играет на органе.

Мои брови поползли на лоб.

— Играет? Призрак?

— Ну да, — кивнул Серега. — При жизни этот парень был органистом, причем весьма талантливым. Дело свое любил и даже иногда давал концерты. Год назад он умер. Прямо во время богослужения, представляешь? То ли сердце схватило, то ли инсульт. Тело-то его похоронили, а дух так и остался в костеле. Каждый вечер, ровно в двадцать три ноль-ноль, он садится за клавиатуру и играет разные мелодии.

— Забавно, — улыбнулась я. — Ты, кажется, сказал, что органист умер год назад. Почему же его собрались изгонять только сейчас?

— У храма сменился настоятель. Прежний ничего против призрака не имел. Наоборот, он считал, что его музыка очень полезна. В костел потянулись толпы туристов — как в замок с привидениями. Самые смелые собирались вечером у его дверей, чтобы послушать бесплатный концерт. Но пришел новый падре, и он категорически против, чтобы на его территории обретался мертвый органист.

— Падре можно понять, — заметила я. — Надо полагать, изгонять призрака поручили тебе.

— Да, — кивнул Чистяков.

— А я тебе зачем?

— Для компании. Меня отправляют в костел без напарника.

Я мысленно улыбнулась. Маргарита Денисовна говорила, что у некромагов началась жаркая пора — на двух городских кладбищах объявились вурдалаки. Конечно, им теперь не до практиканта. Сереге же, видимо, в одиночку общаться с призраком боязно. Хотя он, конечно, в этом никогда не признается.

— Я звал с собой Бакланова, — продолжал Чистяков, — но он весь в цифрах, таблицах и графиках. Да и с музыкальным слухом у него не очень.

— У меня с музыкальным слухом тоже все печально.

— Зато ты сможешь увидеть самого органиста.

— Почему бы тебе не позвать на концерт кого-нибудь другого?

— Другого нельзя. Приводить с собой на задание посторонних людей строжайше запрещено. А ты не посторонняя. Ты — коллега.

— Есть еще Вика Хотылева.

Взгляд Чистякова стал таким осуждающим, что я почувствовала себя дурой.

— Ладно, — кивнула я. — Я с тобой пойду. Но учти, помощник из меня еще хуже, чем музыкант.

— Помогать мне не надо, — качнул головой Серега. — Мне нужна компания. А с призраком я уж как-нибудь справлюсь…

В костел мы явились аккурат к началу концерта. Пожилой мужчина, очевидно местный сторож, впустил нас через заднюю калитку во двор, а потом проводил к высокой резной двери главного входа.

Стоило переступить порог храма, как откуда-то сверху грянула мелодия — торжественная, грозная, величественная, необыкновенно знакомая. Она обрушилась на наши головы, как водопад. Ее звуки неслись со всех сторон, создавая впечатление, будто в пустом зале с узкими деревянными скамеечками собрался невидимый оркестр, и он играет сразу отовсюду.

Чистяков, тронул меня за локоть и указал рукой в глубину храма. В полутемном зале, освещенном небольшим боковым светильником, кто-то сидел. Не призрак, а живой человек — широкоплечий мужчина, с копной густых темных кудрей.

— Неужели настоятель решил проконтролировать мою работу? — усмехнулся мне в ухо однокурсник.

Словно услышав его слова, мужчина обернулся. От неожиданности я охнула. Это был Андрей Кутузов.

Увидев нас, Андрей махнул рукой и указал на скамейку рядом с собой. Мы с Серегой переглянулись, а потом подошли к нему и послушно уселись на лавку. Чистяков хотел что-то сказать, но Кутузов жестом его остановил.

Музыка между тем продолжала бушевать, как могучий океан. От мощного дыхания органа по спине и рукам скакались мурашки, а сердце сжималось от переполнявшего его восторга.

— Это был Иоганн Бах, — сказал Кутузов, когда мелодия смолкла. — Токката и фуга ре минор. Самое знаменитое его произведение.

— Я прошу прощения, — Чистяков смущенно откашлялся. — Что вы здесь делаете?

— Пришел послушать музыку, — Андрей невозмутимо пожал плечами. — Мне сказали, что сегодня Марк отправится в райские кущи. Я не мог пропустить его последний концерт.

— Марк — это органист? — догадалась я.

— Да.

— Но где же он?

— На хорах, конечно. Орган в католических храмах размещается под потолком, чтобы музыка нисходила на прихожан с высоты.

— Значит, придется лезть под потолок, — пробормотал Чистяков.

— Придется, — кивнул Кутузов. — Однако я попросил бы вас сделать это чуть позже. Минут через сорок, когда концерт подойдет к концу. Очень уж хочется его дослушать.

Серега пожал плечами и откинулся на спинку скамейки.

— Ты тоже планируешь подняться на хоры, Саша? — спросил Андрей у меня.

— Нет, — я покачала головой. — Я просто пришла на концерт.

Андрей улыбнулся. Эта улыбка согрела меня, как теплая печка в студеный зимний день. Волнение и внутренний трепет, которые не оставляли меня с того момента, как мы подошли к костелу, испарились, будто их и не было.

Музыка зазвучала вновь. Она была веселой и игривой, нежной и печальной, ласковой и бесконечно доброй. Она признавалась в любви, прощала промахи и обиды, обещала счастье и вечную жизнь. Мое сердце пело вместе с ней, а по щекам сами собой катились слезы.

Конец ознакомительного фрагмента.