Лучшие штампы в моем паспорте. Откровения влюбленной в путешествия

Ольга Ярмолович

Может ли жизнь проходить в поездках? Перед нами реальная история, показанная сквозь призму путешествий. Новые открытия и утраты, радость и боль случаются в пути. Всю дорогу героиня в поисках ответа на главный вопрос: как найти настоящую себя? На страницах книги вы подниметесь на Эйфелеву башню, искупаетесь голышом в жарком греческом море, прокатитесь на фуникулёре в Альпах, согреетесь в горячих источниках Будапешта, побываете на океанском пляже в Марокко и узнаете немного больше о ее жизни.

Европа на ладони — сквозь страны и города

«Дороги — самый сильный наркотик, какой только есть на земле, а каждая из них ведёт к десятку других.»

Стивен Кинг

Мы были женаты уже четыре года и заканчивали ремонт в нашей квартире. Болгарская статуэтка кошки стояла на полу пустой гостиной, прислонённая к стене. Тем не менее, это был наш собственный пол и наши стены. В тот год я наконец-то закончила магистратуру юрфака. Семь лет обучения, на протяжении которых со мной рядом был Денис. Он брал на себя работу по дому, готовку, стирку, следил за оплатой счетов в срок и встречал меня по вечерам из университета. Мне было безумно приятно, когда он с гордостью сообщал родным, друзьям и знакомым, что его жена закончила юрфак СПБГУ, еще и в десятке лучших. Каких бы жертв это ему ни стоило, он ни разу не попрекнул меня тем, сколько времени я отдавала учебе и всегда в этом поддерживал.

В Америке есть традиция: после окончания школы или колледжа они покупают билет в Европу и колесят по ней все лето, легко пересекая границы и стремясь побывать во всех странах и крупных городах, попробовать все и насытиться впечатлениями перед взрослой жизнью.

Так вот, в тот год, наконец-то свободные от моих лекций, семинаров, диссертации и экзаменов, мы с мужем решили предпринять такое отчаянное путешествие по Европе, хоть и не на все лето. Душа просила чего-то необычного, а не просто лежать на пляже. За короткий и такой долгожданный отпуск хотелось объять необъятное и увидеть больше, чем одну страну. Денис мечтал об Италии с ее гастрономическими изысками, а я хотела опять увидеть Париж, словно получить подтверждение, что он на самом деле существует. Наш медовый месяц прошёл именно в Париже, и этот город, как наркотик, не отпускал меня, но не буду забегать вперед.

Нас ждало первое настоящее путешествие, листающее города и страны день за днем, словно страницы в книге. Итак, 7 стран, 11 городов и 12 дней. Я была в самом начале своего исследования мира, и такое количество мест и достопримечательностей немного пугало, но нестерпимо манило. Нам предстояло сменить несколько часовых поясов и климатических зон, пересечь множество границ и прикоснуться к разным культурам. Я советовалась с мужем, спрашивала его, сможем ли мы отдохнуть при таком ритме поездки. Его ответ развеял все мои сомнения: я не знаю, сможем ли мы расслабиться, но скучно точно не будет.

Я изучила весь маршрут, главные достопримечательности городов на нашем пути, и приготовилась побывать во всех, или почти всех самых ярких точках Европы, хоть немного и не верила в это. Больше всего мне безумно хотелось увидеть Венецию с высоты. Я рассматривала фотографии в интернете и до дрожи в руках мечтала посмотреть на это своими глазами. Упаковывая чемодан, я не забыла взять с собой и эту мечту.

Я СГОРАЛА ОТ НЕТЕРПЕНИЯ, долго ждала этого путешествия, тщательно готовилась к поездке и не придумала ничего лучше, чем простудиться за неделю до выезда. Я стоически лечилась в ускоренном режиме и, казалось, к выезду была уже здорова. Наконец, первый день путешествия настал. Промозглое сентябрьское утро в Питере, суетливая посадка в автобус, заталкивание чемоданов в багажный отсек, выдох, успели, можно и в путь! Мы столкнулись с целым автобусом совершенно незнакомых людей, с которыми нам предстояло быть вместе 12 дней, зависеть друг от друга, ждать друг друга, поддерживать друг друга.

Беспокойный сон в дороге, и где-то на финской границе я поняла, что теряю голос, и всю грудь закладывает кашлем. Мы стояли в длинной очереди на паспортный контроль. Денис принес мне чай и, не прекращая, гладил по спине, а я старалась не показывать, какие кошки раздирали изнутри мою грудную клетку.

Первой точкой нашего пути был Хельсинки, Финляндия. Это было не первое наше с мужем знакомство с финской столицей, так что мы решили отделиться от экскурсионной группы и погулять в свое удовольствие.

Хельсинки встретил нас прекрасной погодой: еще теплое сентябрьское солнышко, запах моря и громкие крики чаек на набережной, а вдобавок близость воды и гудки паромов, курсирующих в зоопарк на острове Коркеасаари.

Подставляя лицо ярким лучам, я изо всех сил старалась не замечать терку в горле и улыбалась до «треска за ушами». Мы гуляли по набережной, любуясь зеленым куполом Кафедрального собора на Сенатской площади, возвышающегося над домами. Мне захотелось подойти ближе к воде, и мы стояли, обнявшись, и провожали взглядом рыбацкие лодки. Я утыкалась лицом в свитер мужа, он гладил меня по волосам и обнимал. В его объятиях я чувствовала себя защищённой, и на какое-то мгновение действительно становилось физически легче.

Хельсинки проскочил незаметно, словно один глубокий вдох, и мы уже снова были в пути. Легкие сумерки опускались на город, когда мы торопливо проехали по улицам Турку. Мы торопились на паромный терминал, чтобы отойти в сторону Швеции на пароме Silja Line. Я помню, как мы стояли в стеклянном рукаве и смотрели, как неторопливо швартуется громадная черепаха. С одной палубы выходили пассажиры, а через другую на паром буквально забегал клининговый персонал.

Разместившись в каюте, мы отправились на прогулку по огромному судну. Я сидела в холле и ждала мужа, когда ко мне подсел молодой финн и начал вести светскую беседу, очень быстро переходящую в комплименты и недвусмысленные намёки. В тот момент у меня это вызвало панику, хотя непонятно, чего я боялась. Я сообщала ему, что замужем и демонстрировала обручальное кольцо, но это почему-то не помогало. Он задорно улыбался и, используя звонкую английскую фразу «come on!», приглашал провести с ним незабываемый вечер. Внутри меня боролись два чувства. С одной стороны, негодование: ну как это он не понимает, что я замужем и продолжает сыпать своими недвусмысленными намеками! Вот нахал-то! С другой стороны, несмотря на мою «несвободу», мне как женщине безумно льстило такое внимание, какие бы намерения у него ни были. Разрядило обстановку появление Дениса. Я сообщила настойчивому ухажеру, что вот он мой husband во плоти, и финн, подняв руки, показал, что сдался. Неужели он подумал, что я просто кокетничаю?…

В 6.30 УТРА ПАРОМ уже подошел к Стокгольму. Столица Швеции встретила нас солнечным зябким утром. Большинство туристических групп еще спит в такое время, и нам достался умытый дождем и совершенно безлюдный город. Можно было сфотографироваться на узких мощеных улочках без сопровождения групп китайских туристов, а чтобы пройтись по самой узкой улице — одной из главных достопримечательностей Стокгольма — не надо было ждать очереди, и все казалось предоставленным только нам.

С самого начала я хочу рассказать о нашем гиде. Есть люди, нашедшие свое призвание. Наш гид Римма Вережинская — гид от Бога, человек, горящий путешествиями, дышащий ими, не представляющий своей жизни без дорог, новых открытий, впечатлений и стран. За двенадцать лет моих путешествий, самых разнообразных экскурсий, гидов, сопровождающих и экскурсоводов, лучше Риммы я так и не встретила.

Вместе с Риммой мы получили комплект из двух водителей, веселых литовцев Видаса и Раминоса. Они неустанно травили разные шутки и байки, при этом виртуозно управляли автобусом и в дождь, и на крутых изгибах горных дорог, и на узких улочках Ниццы.

В автобусе мы с мужем сидели на втором ряду, прямо за ней, что дало нам возможность поближе познакомиться и услышать немало баек, привезенных ею из путешествий. Римма погружала нас в историю каждой страны легко и изящно. Она вела нас лабиринтами старых городов с хитрым переплетением улиц, еще даже не выходя из автобуса. Она делилась чем-то личным, сокровенным, что наполняло ее истории особым смыслом. Я смотрела на человека, горящего делом своей жизни, отдающегося ему целиком, без остатка, и делающего это настолько искренне, что это восхищало. Я смотрела и думала, получится ли у меня достойно пройти по пути, который я выбрала. Единственное, в чем я ни на минуту не сомневалась, так это в человеке, на коленях у которого спала.

Мы петляли по пустынным улицам Гамла Стана, вдыхая наполненный утренней свежестью воздух. Магазины и рестораны были закрыты, город был только наш. Мы вышли к набережной, с которой открывается самый лучший вид на озеро Меларен и Стокгольмскую набережную — место вручения нобелевских премий. Тонкий миг пробуждения города был прекрасен. На улицах появлялись первые прохожие, спешащие по своим делам, маленькие паромчики готовились заскользить по воде, официанты летнего кафе расставляли стулья. Город готовился спокойно и размеренно провести воскресный день.

Я уселась прямо на камень набережной, свесив ноги над водой. Издалека доносились крики чаек, а тяжелое серое небо создавало какую-то особую атмосферу. Было так уютно и прекрасно сидеть там, над озером, и предвкушать поездку, в которой откроется целый мир. Я начинала перебирать в голове города и страны, которые ждали впереди, но в какой-то момент осеклась, притормозила и оказалась там, где была: на набережной, над бескрайним озером Меларен.

Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как облака разошлись, и по моему лицу забегали солнечные лучики. Я обернулась, ища глазами мужа, и увидела, как вся наша группа толпой рванула к воде. Денис протянул мне руку, помогая подняться. Я недоуменно спросила его:

— Куда все побежали?

— Ты что, не заметила? Смотри, там лебеди!

Две прекрасные белые птицы доверчиво тянули к нам свои длинные шеи. Все остатки привезенных еще из Питера бутербродов достались им. На запах угощения слетелись чайки и небольшой стайкой кружили прямо над берегом. Я подставила лицо теплому солнцу и смотрела на лебедей, как будто парящих между небом и водой. Красота момента не требовала слов.

Мы ехали сквозь город. Наши ближайшие соседи по автобусу, мама с дочкой, приехавшие в Питер из Новосибирска, разглядывая окна домов, обратили внимание, что в каждом стоит лампа. Я тоже залюбовалась шарами света на подоконниках. Выяснилось, что в Швеции есть традиция: вместо штор они ставят на окна лампы с красивыми абажурами. Традиция эта появилась в то время, когда на улицах Швеции еще не было освещения, фонари и лампы в окнах освещали дорогу прохожим, помогая не сбиться с пути.

Попрощавшись со Стокгольмом, мы устремились через всю страну в следующий порт. Густая ночь уже сковала город Треллеборг. Я говорила «Телеборг», и муж, подшучивая надо мной, называл меня «мой маленький Телеборг». Мы стояли в терминале в ожидании, когда загорится зеленая стрелочка, приглашающая на паром, а Римма поделилась тем, что дома ее ждет муж и шестилетняя дочь, совсем еще малютка.

— Я приезжаю домой, максимум месяц наслаждаюсь покоем и общением с семьей, а потом начинаю метаться, как тигр в клетке. В какой-то момент муж не выдерживает и просто говорит: «Езжай уже! Куда бы ты ни ехала!»

Такое глубокое взаимопонимание в семейной паре просто восхищало.

Наконец зеленая стрелка призывно замерцала в темноте, и мы вместе с автобусом загрузились на паром. Утром я чувствовала себя гораздо лучше и высаживалась в порту немецкого города Росток в прекрасном настроении. Мы ехали по территории Германии, по их отличным, но вечно находящимся в ремонте автобанам. Разбавляя время в дороге, Римма поведала одну из дорожных историй.

— У нас был ночной переезд из Италии в Германию. Ночь, едем, все хорошо. Один водитель за рулем, второй спит в спальном мешке на первом ряду. Техническая ночная остановка, все сделали свои дела, нашли своих соседей. Я в микрофон шепчу: все на месте? В ответ согласный шёпот. Поехали дальше. Не успели отъехать от заправки, водитель за рулем говорит: нам на хвост села полицейская машина с мигалками. Это в Германии-то?! Ну все, думаю, сейчас начнут проверять пломбы на руле, считать туристов, перебудят всех. Не дай Бог еще у кого краденый антиквариат, оружие или наркотики.

Полицейская машина обогнала нас и остановилась. Открывается дверь и тут… из нее выходит второй водитель! Я сначала вообще не поняла, что происходит. Вроде же он спит на первом ряду, но при этом почему-то катается на полицейской машине.

Оказалось, что мы не заметили, как на остановке он вылез из мешка, и мы уехали без него. Так он, когда помахал вслед уезжающему автобусу, оставшись без телефона, денег и документов, не нашел ничего лучше, как попросить местных стражей порядка нас догнать. Собственно, цели своей он достиг на 100%.

ЗА ОКНОМ БЫЛА ЕВРОПА. Пролетев Германию, затем Бельгию (как шутила Римма, главное — не пропустить момент, когда ты был в Бельгии), мы торжественно въехали в Нидерланды. Главной целью того дня было посещение Амстердама. На календаре пылал конец сентября, и под рассказ Риммы мы, разрабатывая воображение, представляли, как весной поля, проплывающие за окнами автобуса, наполняются тюльпанами.

Мы устремились в Амстердам, то догоняя дождь, то убегая от него. Где-то почти в самом начале нашей экскурсии он все-таки нас настиг, захватив с собой ветер. Холодные струи дождя били по ногам, но кусочек Амстердама нам все-таки удалось урвать.

Постепенно, на третий день пути, мы начали ближе знакомиться с некоторыми нашими попутчиками. Выходя из автобуса совсем рядом со старым городом Амстердама, мы познакомились с Григорием Ивановичем и его дочерью. В свои семьдесят с лишним лет он скопил на путешествие, и перед смертью решил показать дочери мир. Путешествовал он в сопровождении тележки на колёсиках, которую исправно сдавал в багажный отсек автобуса. Гулять без неё, и уж тем более слушать экскурсию, он совершенно не мог, и объяснения, что в европейских городах просто-напросто запрещено открывать багажник, на него ну никак не действовали.

Спасаясь от стихии, мы скрылись под стеклянным куполом кораблика, отправляющегося в путешествие по водным улицам Амстердама. Мы шли по городским каналам, разглядывая арки мостов и чёткие ряды домиков, выстроившиеся на набережных в красную линию. В один момент кораблик остановился, я повернула голову и не смогла сдержать восхищенного вздоха. 14 мостов, каждый точно напротив предыдущего, выгнули дуги своих спин над водой, образуя буквально сказочную перспективу.

Выходя на пристань, я невольно залюбовалась домами, вырастающими прямо из воды. Некоторые из них имели двери-причалы с пришвартованными к ним лодочками. У многих городов есть своя визитная карточка, и для Амстердама это как раз такие домики. Шириной не больше, чем в три окна, разных уровней и с разными крышами, они плечом к плечу стоят вместе, поддерживая друг друга. Я крепче взяла мужа за руку: он был для меня такой опорой в жизни.

Самым необычным и экстравагантным приключением в Амстердаме стала, пожалуй, прогулка по кварталу красных фонарей. Нас строжайшим образом предупредили, что от фотографий лучше воздержаться, если, конечно, мы не хотим посмотреть со стороны, как разбиваются наши фотоаппараты.

— Их не видно — говорила Римма, — но они точно есть. Прячутся по углам и следят. Если вы попытаетесь сделать фотографии, точно останетесь без фотоаппарата, и никакая полиция вас не спасет. Я сама видела, как разбиваются камеры!

Выглядело это примерно так. Мы скучковались, прижались друг к другу и, словно мини-группа китайских туристов, гуськом за Риммой, глядя по сторонам во все глаза, приготовились к прогулке по самой знаменитой улице Амстердама. Улица красных фонарей, плотно прилегающая к Старой Церкви, представляет собой заполненный витринами первый этаж. Собственно, предполагается, что именно в этих витринах должен предлагаться «товар» под чутким присмотром любителей разбивать фотоаппараты.

Я вцепилась в руку Дениса, другой рукой крепко прижимая к себе сумку, в которой прятался фотоаппарат, и навострила все органы чувств. Было ощущение, словно мы приготовились к драке, а не осматриваем достопримечательности.

Нам повезло. В тот пасмурный день в одном из окон сидела чернокожая барышня в откровенном наряде и с весьма и весьма пышными формами, но это все, что мы видели. Мы медленно уходили, поворачивая головы ей вслед. Было ли это представлением для туристов, или же она действительно была «на работе» — загадка. Может быть, иногда гораздо заманчивее не знать всей правды, оставляя место для интриги.

Мы торопились в автобус, но я не смогла пройти мимо и остановилась на мосту. Дождь немного притих, и вода в каналах была безмятежна. Каменные набережные были усыпаны жёлтой листвой, оттеняющей серо-коричневые краски домов над каналами. Денис положил руки мне на талию, прижимая к себе, и мы мечтали вслух, как вернёмся в Амстердам на подольше.

Беглый взгляд на ряды домиков, колонны велосипедов и лучевую систему каналов, словно сосудистой сеткой пронизывающую город — и мы скрылись в автобусе, спасаясь от вновь начавшегося дождя. Григорий Иванович с дочкой потерялись и все, что могли сообщить о своем местоположении, это то, что они на мосту. В Амстердаме приблизительно 1280 мостов, но каким-то своим профессиональным чутьем Римма нашла нужный, и мы с триумфом отправились в сторону Франции.

Я запустила холодные ноги под ноги Дениса и, пригревшись в автобусе, смотрела в окно на сгущающиеся сумерки. Мимолетные мечты и настроения роились в моей голове. Было так волшебно просто ехать в автобусе навстречу приключениям, новым странам, новым открытиям, и держать любимого человека за руку на этом пути. Мы пересекли ещё одну границу и оказались в небольшом французском городке — Лилль. Все, что я помню из событий того вечера, это огромную кровать, куда мне пришлось залезать, как ребёнку, с колена, и нырнув в которую, я утонула, оказавшись во власти Морфея.

— А как же секс?…

— Zzzzz…

НАСТУПИЛО СВЕЖЕЕ УТРО с запахом кофе, звоном колоколов городской церкви и предвкушением волшебного дня — дня, когда я вновь окажусь в Париже!

Дорожные указатели вели обратный отсчёт, и безгранично любимый город становился все ближе и ближе. В полной тишине мы двигались к центру, автобус свернул на Елисейские поля, где-то впереди обозначился контур Триумфальной арки. Волшебную негу предвкушения в один миг разорвал возглас Видаса. Ничего конкретного, толи вздох, толи крик, толи стон:

— Бааааааа….

Римма, вскакивая с места, схватилась за сумку:

— Что, где? Мы кого-то сбили? В нас кто-то въехал?

Не прекращая движения, он выдержал драматическую паузу и выдал с придыханием:

— Кааакааая краааасотаааа!!!

— Нет, ну ты издеваешься?! У меня сердечный приступ чуть не случился! Ну как ты можешь-то?!

— Что ты начинаешь, смотри, это же Париж! Ну красота же! Всем нравится!

Я вышла на улицу и оказалась в таком до боли знакомом Париже. На каждом углу мне хотелось спрашивать Дениса: а помнишь, помнишь, помнишь, мы были тут в наш медовый месяц?

В сгущающихся сумерках мы отправились на смотровую площадку Трокадеро над Сеной, с которой открывается, пожалуй, самый лучший вид на Эйфелеву башню. Гвоздём вечера должно было стать ее мерцание, которое включают каждый час, в то время начиная с 22.00, но всего на несколько минут.

Мы шли по гладкому мрамору площади, когда совершенно без предупреждения яркие огоньки, словно мурашки, забегали в темноте по железным изгибам башни. О Боже, казалось бы, ничего особенного, но я не смогла сдержать крика, таким неожиданным и прекрасным было то зрелище.

Это был восторг, ощущение волшебства и полной нереальности происходящего! Я просто захлебывалась от эмоций и была переполнена счастьем, там, на отделанной мрамором площадке, возвышающейся над Сеной, в толпе людей, в Париже, с мужем, крепко обнимающим меня за плечи.

По пути в отель Римма рассказала, как однажды с Трокадеро уехало несколько больше людей, чем вмещает автобус. В Париже просто толпы чернокожих с огромными железными кругами, на которые нанизаны сотни Эйфелевых башен всех возможных размеров, от брелоков до полуметровых сувениров. Они ходят, позвякивая своими связками, и беспрерывно бубнят что-то вроде «Файф фо ван евро!»

— Так вот, парочка таких предпринимателей, не успев завершить сделку, ничуть не огорчилась, а просто по-тихому загрузилась в автобус вместе с клиентами. Главное, никого из туристов совершенно не смутило, что они едут с нами, и они преспокойно выбирали башни. Мы уже практически выезжали из города, когда подошли, намекая, что неплохо бы их высадить. У меня просто дар речи пропал! А если бы нас полиция остановила?! Сейчас лишних точно в автобусе нет?

Мы от души посмеялись, но мы ещё не знали, какие приключения ждали нас в тот вечер!

Вымотанные долгим днём, новыми впечатлениями и эмоциями, все хотели побыстрее оказаться в своих номерах. По пути в отель выяснилось, что наша группа разделяется, причем наша часть группы жила в некоем автоматизированном отеле. Нам выдали код от входной двери и сообщили, в каком номере лежат списки и ключи от всех номеров, и высадили на улицу. Автобус мигнул стоп-сигналом и растаял во тьме. С вводом кода мы худо-бедно справились, и даже комнату с нужным номером нашли, но — вот незадача — она оказалась закрыта.

Уставшим женским коллективом мы сидели на ступенях лестницы и через открытую дверь наблюдали за курсирующей по коридору группой наших мужчин. Немного шума, попытки куда-то позвонить, суета, и в какой-то момент я поняла, что они под предводительством моего мужа собрались выламывать дверь того самого номера. Мы наблюдали за тем, как двое мужчин, в том числе Денис, выставив вперед одно плечо разбежались с полной готовностью осуществить задуманное, глаз горел, желание обеспечить своим женщинам ночлег бурлило в крови. Они уже начали движение, как вдруг двери совершенно другого номера распахнулись.

На пороге стоял заспанный мужик в трусах, и ворчал себе под нос что-то по-французски. Он многозначительно помахал стопкой ключей и, издав что-то вроде «Эээ», исчез за закрытой дверью. Помимо прочего, ирония того вечера состояла в том, что номер, дверь в который собирались ломать, оказался нашим.

Надо сказать, что пережитые приключения взбодрили нас. Денис возбужденно бегал по номеру, а потом кричал из душа:

— Нет, ты представляешь, ну а если бы мы действительно сломали дверь?! Нормальное у них гостеприимство!

Я повернула замок многострадальной двери, глядя на мужа, выходящего из душа. Я провела рукой по его взъерошенным, еще мокрым волосам, обнимая за шею. Он моментально забыл про все приключения, поднимая меня на руки. Его теплые пальцы бегали по моей спине, спускаясь все ниже и ниже, унося на волнах белых простыней к морю блаженства. В ту ночь в Париже мы с мужем занимались любовью не в первый раз, но впервые с целью завести ребёнка. По всему моему телу разливалась приятная нега, на соседней подушке лежал Денис и, легонько поглаживая меня по груди, блаженно улыбался. В тот момент я была наполнена чем-то совершенно волшебным, предвкушением чего-то большего и нового. Я была совсем молода, находилась рядом с любимым человеком, и меня ждал еще один день в Париже. Я была уверена, что задуманное у нас получилось!

К экскурсиям на следующий день мы не присоединились. Мы знали Париж настолько хорошо, что могли гулять по городу практически без карты. Конечно же, нам хотелось провести этот день только вдвоем. Мы углубились в лабиринт его улиц, наполненных домами со скошенными крышами и коваными решётками, витринами кафе с соблазнительными круассанами и, конечно, незримым духом города, словно переносящего на полотна импрессионистов.

Из свадебного путешествия я привезла себе пару туфель, купленных в магазине Лайзы Миннелли. В этот раз я тоже не собиралась отказывать себе в таком удовольствии, так что наш путь лежал именно туда! Изящные, утонченные, красные лакированные туфли на высоком каблуке, лежащие у меня в пакете, переносили на вершину блаженства, заставляя ощущать, что я гуляю по Парижу в них и в шикарном платье в придачу.

Тем временем погода над городом показывала, на что она способна. Дождь вначале накрапывал, а потом полил самый настоящий ливень. Пара порывов ветра, пробирающих до костей, мокрые ноги — и, несмотря на планы, нам пришлось закруглиться с прогулкой и поспешить в кафе.

Промокший Париж, накрытый сентябрьским дождём. Мы идём, пытаясь спрятаться под одним зонтом, по улице Риволи, а впереди величественно поступает силуэт Лувра. В один миг бумажный пакет разрывается, и мои прекрасные туфли оказываются прямо на тротуаре улицы Риволи. Печально и некрасиво. Я ползаю в луже, а Денис пытается затащить меня поскорее под крышу пешеходной галереи, сохранив сухим хоть что-то.

В том же кафе мы встретили половину нашей группы, такой же мокрой, как и мы, предающейся безмятежному созерцанию дождя, похлюпывая водой в ботинках. Вот тут хочу поделиться одним лайфхаком. Этот фокус я проделывала много раз, и он всегда действовал безотказно. Потребуется один женский туалет (как вариант, можно и мужской, по ситуации) и одна сушилка для рук. Именно к этому приёму я и прибегла в тот день, насухо высушив толстовку. Плоды своих трудов я продемонстрировала мокрым коллегам по путешествию, и они с застывшим восхищением на лицах выстроились в очередь к сушилке.

К тому времени, когда за нами приехал автобус, дождь, как назло, кончился, и сквозь свинцовые облака проглядывало солнце. Я смотрела сквозь сад Тюильри на силуэт Лувра и думала о том, что этот город разделил со мной один из самых счастливых моментов в моей жизни. Я обернулась к Денису и, вдыхая его запах, прошептала на ухо: «Я люблю тебя». В ответ он крепко стиснул меня в объятиях и, целуя волосы, ответил: «И я люблю тебя, больше жизни». За окном мелькнула Сена и шпиль Эйфелевой башни, а мы так и сидели, обнявшись и глядя в окно. С собой я увозила в сердце кусочек этого города, оставив ему часть меня взамен.

ВПЕРЕДИ НАС ЖДАЛ НОЧНОЙ ПЕРЕЕЗД В НИЦЦУ. Засыпала я в дождливом осеннем Париже, а проснулась в наполненном солнцем, еще по-летнему тёплом Грассе. Утро началось с экскурсии в музей духов Фрагонард. Мы смотрели на огромные машины для дистилляции и тонули в веренице самых разных ароматов. Это были настоящие французские духи, сделанные на их родине, в Провансе. На Лазурном берегу нас встречала красавица Ницца, её пальмы и море, искрящееся на солнце. Однако вначале мы отправились на экскурсию в Монако.

Города проплывали мимо. Мы каждый день распаковывали чемоданы по мере продвижения нашего маршрута, укладывая теплую одежду вниз и перекладывая поближе летние вещи, и запаковывали все вновь, но это нас не напрягало. Большой, один на двоих, чемодан в пути раздувался, и со временем мне приходилось сидеть на нем, пока Денис застегивал молнию. Мы вместе наслаждались этим путешествием, беря от него все, что оно могло предложить нам. Когда после ночи в автобусе, без душа и без возможности переодеться, нам предложили поехать в Монако, мы с энтузиазмом отправились и в это приключение.

Прогулка по мини-королевству началась с парка на скале. Оттуда, сверху, открываются просто умопомрачительные виды на море и яхты. Когда мы петляли по дорожкам, утопающим в зелени, меня не покидало ощущение полета. Наконец-то кожа начала ощущать ласку мягкого солнца, пахло кипарисами, хотелось улыбаться и дышать полной грудью.

Поднявшись к городу, оказываешься в мире роскоши. Дорогие машины, одно из самых известных в мире казино, вид на вереницы яхт, мирно покачивающихся на волнах, и кажется, даже поводки у собак сделаны из чистого золота. Это было настолько шикарно, что даже немного неуютно.

Мне хотелось надеть легкое, развевающееся на ветру платье, шляпу с широкими полями и томно поправлять солнечные очки, попивая коктейль из трубочки. К сожалению, в наличии была только простая рубашка-поло, немытая после ночи в автобусе голова и лишь намек на макияж. Впрочем, получать удовольствие от происходящего это никак не мешало.

Осмотрев дворец и самый крутой поворот трассы «Формулы-1», мы неожиданно оказались в японском садике. Резные домики и мостики, пруд с кувшинками и своеобразные фигурки драконов — в жизни не представишь, что можно, просто моргнув, перенестись в Японию. В Монако настолько роскошно, что возможно даже это!

ВЕЧЕР МЫ ПРОВЕЛИ В НИЦЦЕ, предоставленные сами себе. Прогулявшись немного по улочкам, мы осмотрели собор Богоматери Ниццы, похожий на уменьшенную копию Нотр-Дама, одну из площадей, и прошлись по набережной.

Мы оказались на шахматной площади Массена в сумерках. На шестах, разбросанных по всей площади, зажглись разноцветные фигуры. Семь фигур символизируют части света: Азию, Европу, Африку, Америку (Южную и Северную), Австралию и Антарктиду. Я остановилась у фонтана «Солнце» центр которого венчает скульптура Аполлона, и почувствовала руки Дениса у себя на талии. Запах теплого вечера пьянил, тело наконец-то чувствовало свободу в лёгкой одежде. Поддавшись порыву, я обвила руками шею мужа и, не обращая внимания на толпы людей, гуляющих по площади, мы самозабвенно целовались.

С площади, в проеме между терракотовыми домами в генуэзском стиле, видно море. Мы поддались его пленительному шуму и оказались на Английской набережной, подсвеченной огнями дворцов, отелей и казино. Лазурный берег заполнен крупной белой галькой обтекаемых форм. Было безумно тепло, и море призывно манило окунуться в ласкающие берег волны. Я подошла к самой воде и потрогала ее рукой. Вдалеке покачивались яхты, над моей головой шуршали листьями пальмы, а крики чаек растворялись в гаснущем закате. Тогда я не решилась искупаться, побоявшись заболеть, но сейчас я бы непременно поддалась зову стихии. Я достала из сумки монетку, размахнулась и бросила ее в воду, загадав желание вернуться.

Ниццу окутала уютная вечерняя тьма. Мы с Денисом сидели в ресторане, немного пьяные от такого теплого вечера и яркого вина в наших бокалах. Мы ели нечто невообразимо вкусное и любовались горами, подсвеченными тысячами огней. Играла легкая музыка, и в воздухе пахло свободой. Муж положил свою руку поверх моей ладони и, заглянув в глаза, спросил:

— О чем ты думаешь?

— Я мечтаю о том, что у нас будет ребенок.

Он улыбнулся.

— Кого ты хочешь больше?

Он откинулся на спинку кресла и мечтательно посмотрел на звёздное небо.

— Наверно, девочку. Такую же рыженькую, как ты.

— Ммммм. Я люблю тебя!

— А я тебя!

— Мне всё же немного грустно от того, что, когда родится ребенок, на долгое время с путешествиями придется распрощаться.

— Что есть, то есть. Но у нас будет ребенок! Разве это не прекрасно?

Вернувшись в номер отеля, наполненный ароматами Грасса, мы, не отрываясь друг от друга, утонули в объятиях мягкой кровати. Я вдыхала ароматы апельсина и жасмина и растворялась в руках мужа. Через открытое окно долетали порывы теплого ветра и радостные крики прохожих. Ницца жила ночной жизнью, а мы, совершенно без сил, распластались поперек кровати, разглядывая блики огней на потолке. В тот момент я чувствовала себя совершенно счастливой.

УТРОМ НАС ЖДАЛ ПЕРЕЕЗД ЧЕРЕЗ АЛЬПЫ, в Италию. Автобус петлял по горам и отлипнуть от окна автобуса было просто выше моих сил. Живописные склоны, заполненные россыпью городишек, то и дело обрывались, открывая виды на море, как будто плавившееся на солнце. Мы кружили по серпантину, проезжали туннели прямо в скале с какой-то немыслимой скоростью. Временами закладывало уши, то ли от высоты, то ли от восторга.

Первой точкой на элегантном сапоге была Пиза. По пути Римма рассказала нам историю знаменитой падающей башни и показала небольшой фильм о ее спасении. Вывод из всего услышанного был один: медленно, но верно, Пизанская башня перестаёт падать. Усиления и уплотнения фундамента не прошли даром, так что новости состоят в том, что исчезновение этой достопримечательности в ближайшее время не планируется.

В нашей группе была дама по имени Наталья. Она была эталоном настоящей русской женщины, которая и коня на скаку остановит и в горящую избу войдет, и перл какой-нибудь выдаст, такой, что все лягут от смеха. Туристическим автобусам, таким как наш, подъезжать к башне запрещено. Километров за пять до неё оборудована парковка, от которой отправляются специальные местные шаттлы. В попытке успеть запрыгнуть на подножку отъезжающего автобуса, наша группа организованным галопом бросилась к шаттлу. Вскочив на ступеньку в последний момент и осмотревшись, мы поняли, что, помимо нас, автобус заполнен одними китайскими туристами. Тут-то Наталья и выдала громко, четко и по-русски: «Блин, ребята, вы везде!». Теперь я частенько ее вспоминаю, гуляя по миру.

Мы шли по широкой площади перед башней. Впереди уже маячил узнаваемый силуэт. Колокольня Пизанского собора прославилась благодаря тому, что чуть не исчезла. Сейчас наклон башни составляет около 10 градусов, что позволяет делать забавные фотографии в стиле «типа я на нее опираюсь». Если сфотографировать это действо со стороны, то получится забавный кадр, изображающий десятки людей, разбросанных по зеленой лужайке перед собором, и все немного наклонены, примерно градусов на 10.

РАССМАТРИВАЯ ИТАЛИЮ, словно просматривая быстро меняющиеся сюжеты фильма, мы направлялись во Флоренцию. По столице Тосканы мы пробежали бегом, проведя на улицах города не больше 3-х часов, 1,5 из которых заняла экскурсия. Теплый вечер окутывал город. Сотни ресторанов расставляли столы прямо на площади Синьории перед палаццо Веккьо, заманивая туристов ярким аперолем в бокалах. Мы стояли перед Лоджией Ланци, но часть экскурсии я просто не услышала, потому что все мое внимание было приковано к одной из скульптур.

Похищение сабинянок… Столь чувственной скульптуры я никогда в жизни не видела. По легенде, римляне пригласили сабинян посмотреть на спортивные соревнования, а потом похитили их женщин. Однако… мне она кажется очень сексуальной. Сабинянка, откинувшись, лежит на плече римлянина, как будто даже совсем не сопротивляясь, а он крепко держит ее за талию и, кажется, вот-вот положит руку на обнаженную грудь. Страсть и сила в этой скульптуре будоражит воображение.

Я пришла в себя от того, что Денис взял меня за руку, увлекая за остальной группой. На соседней площади я в один миг почувствовала себя маленькой песчинкой. Прямо надо мной возвышался огромный собор Санта-Мария-Ди-Фьоре, а рядом с ним небо стрелой разрезала колокольня Джотто. Словно огромный корабль, он поднимался над морем домов, безмятежный и прекрасный. Собор с колокольней отделан белым, зеленым и розовым мрамором, и от этого он выглядит сказочно. Я смотрела на венчающую собор шапку купола под оранжевой черепицей, согревающую своими красками, и думала, как человек в XV веке смог создать нечто столь фундаментальное.

Солнце уже почти село, когда мы подошли к одному из самых известных в мире мостов — Понте Веккьо. Меня безумно влекло то, что прямо на нем построены дома, и мост становится как будто продолжением улицы. Охристого оттенка стены, контрастируя с зелеными ставнями, отражаются в воде. По второму этажу проходит тайный коридор Вазари, соединяющий Палаццо Питти и Галерею Уфицци. Глядя на него, я как будто перенеслась в фантастический мир с придуманной архитектурой и поверила в сказку. Мы взяли один стаканчик мороженого на двоих и, вернувшись на набережную, смотрели, как уходит день. В нём было удивительно вкусное мороженое, теплый ветер с запахом солнца и губы мужа, нежно слизывающие лакомство с уголков моих губ.

Опьяненные красотой города со вкусом мороженого, немного утомленные насыщенным днем, мы проводили взглядом уплывающую Флоренцию. Ночь нас застала в небольшом городке Монтекатини Терме.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ нас ждал самый что ни на есть первый, настоящий, древний Рим! Заезжать в Рим автобусам, впрочем, как и машинам с неитальянскими номерами, запрещено, так что передвигались мы на метро.

В общем-то обыкновенная и ничем не примечательная подземка доставила нас в центр города. Я проталкивалась в толпе за спиной мужа, и уже через стеклянные двери метро увидела такие узнаваемые контуры арок. По венам начал растекаться восторг: я здесь, я вижу своими глазами Колизей!

Немного поискав и с успехом обнаружив потерявшегося в метро Григория Ивановича, мы вынырнули в Рим. Экскурсия провела нас по Вечному городу, от широких проспектов и огромной площади Венеции к узким, мощенным камнем улочкам, приводящим к Пьяцце Навона.

Я стояла, напротив того самого фонтана четырех рек, из плена которого герой Тома Хэнкса в нашумевшем фильме «Ангелы и Демоны» спасает одного из кардиналов. От голубой воды веяло спасительной прохладой. Я смотрела на образы 4-х великих рек, застывшие в камне, и всего на миг почувствовала себя по другую строну экрана. Однако мы торопились, у нас было всего несколько часов на Рим.

В нашей группе была весьма своеобразная девушка Светлана. Выделялась она тем, что постоянно терялась и неизменно опаздывала. Перед отправлением автобуса Римма уточняла:

— У всех соседи на месте? Света на месте? Точно?

Только после того, как Света отзывалась, Римма давала отмашку водителям:

— Можем ехать!

Наверно, в каждой туристической группе есть своя Света, но мне было невдомек, как у нее это получается. Секрет открылся в Риме. Мы бежали за гидом, стараясь не потерять нить экскурсии, и немного отстали. Пока мы догоняли группу, нашему взору предстала картина: Света стоит у сувенирного лотка и безмятежно выбирает шарфики. Вокруг нее ходит Римма, призывая догонять группу. Но шарфики! Шарфики перевешивали все аргументы! Складывалось ощущение, что звук окружающего мира в этот момент у нее был просто выключен.

Жаркий день клонился к концу, а мы стояли на площади перед собором святого Петра в очереди. Минуту назад мы пересекли незримую границу без виз и таможни, впускающую туристов в Ватикан, и теперь намеревались побывать в его столице — соборе святого Петра.

Я вошла внутрь сквозь огромные двери и почувствовала себя безумно маленькой. Вокруг царил полумрак, и потолок терялся из виду. Мои шаги отдавались лёгким эхо, отскакивая от мраморного пола. В глубине зала призывно мерцали огни лампад, подсвечивая балдахин работы Бернини. Меня поразила его искусная резьба, отделанная позолоченными листьями, обвивающими колонны. Я стояла, высоко запрокинув голову, чтобы рассмотреть потолок, и даже не заметила, как слетели очки, гулко стукнувшись об пол.

Все вокруг наполнилось мягким свечением, проникавшим сквозь окна купола, и в лучиках света были видны танцующие пылинки. Я чувствовала, как от запаха ладана кружится голова, наполняя каждую мою клеточку чем-то особенным. Медленно ступая, я, разглядывая рисунок пола, и ощущала, как от энергетики места по всему телу бегают мурашки. У дверей я обернулась, пытаясь охватить взглядом эту особую атмосферу: золото потолка, белый мрамор стен, шум в ушах и дрожь в теле, а в самой глубине, за балдахином, пылающее яркое пятно алтаря.

Мы вышли на площадь перед собором, солнце уже шло к закату. Я сидела на тёплых камнях, и мне было так хорошо, что совершенно не хотелось вставать, хотелось растаять в этом вечере и навсегда остаться в Риме. Не верилось, что на календаре октябрь — все органы чувств ощущали лето.

НАМ ОСТАЛСЯ ПОСЛЕДНИЙ ГОРОД в Италии, Город в море, город-остров, город-загадка — Венеция. Мы ехали по мосту, соединяющему Венецию с материком. Из воды виднелись узнаваемые столбики, как бы намекающие: вы у цели.

Мы приехали на подземную парковку, с которой гуськом поспешили на причал. Мы шли на катере, любуясь огромными паромами. Все пространство вокруг было заполнено водным транспортом: яхты, лодки и, конечно же, черные гондолы, нос которых увенчан характерным железным набалдашником — «ферро» с шестью выступами, символизирующими количество районов Венеции. У меня создалась иллюзия, что Венеция никак не соединена с материком, кругом только вода, и мы на острове, полностью оторванном от большой земли.

Мы подошли к городу со стороны площади Сан Марко и словно оказались в другом мире, переносящем в параллельную реальность. Нас ждал целый день в этом удивительном, медленно тонущем городе.

Когда Римма сказала, что перед началом экскурсии у нас есть свободное время, чтобы подняться на колокольню Сан Марко, я физически почувствовала, как внутри меня растекается восторг. Все вместе мы стояли в длинной очереди, давая возможность каждому ненадолго отойти, чтобы пройтись по площади, которую называют гостиной Европы. Маша руками всем отбившимся от очереди, мы наконец подошли к лифту. Быстрый подъем вверх, и, выходя, я зажмурилась перед моментом, когда моя маленькая мечта сбудется.

Это был абсолютный восторг — Венеция с высоты птичьего полета. Море оранжевых черепичных крыш расстелилось у нас под ногами. Белые купола собора Сан Марко сверху напоминали огромный торт. Остров Сан-Джорджо Маджоре с одноименной церковью и колокольней был как на ладони, словно мираж, поднявшийся из воды. Во всём великолепии перед нами предстал и острый нос Морской таможни, словно стрела разрезающий воды залива, и Санта-Мария Делла Салюте, одетая в белоснежные кружевные одежды.

Я держалась руками за прутья защитной решетки и просто не могла перестать смотреть. Окружающая красота была так необычна и вместе с тем так реальна, что поднимала внутри меня совершенно новые эмоции. Я любовалась городом внизу и думала, как много всего смогу сделать в этой жизни, о странах, где хочу побывать, о сильной и настоящей любви, которая мне досталась, о том, что вместе у нас обязательно все получится, чем бы ни было это самое «все».

— Пойдем, нас ждет Венеция! — Денис мягко взял меня за руку, и мы устремились в глубь одного из самых прекрасных городов на земле.

Автомобильное движение в Венеции полностью отсутствует, впрочем, как и асфальт. Наша экскурсия петляла по узким улочкам мимо десятков церквей, проходила через арки мостов под пение гондольеров, эхом отражающееся от стен домов на узких каналах. Наконец мы вынырнули из этого лабиринта на широкую набережную Гранд Канала у моста Реальто. Там же мы ели вкуснейшую пиццу, первую за три дня в Италии. Эта прогулка, безусловно, показала нам множество красот города, но это был лишь небольшой кусочек от всего, чем может удивить Венеция, как первый вздох или предисловие к книге.

Туристы приезжают в город на воде на один день, бегом проносятся по лабиринтам его улиц, делают стандартное фото с гондолой и уезжают прочь на покорение других уголков Италии. Однако мне кажется, чтобы понять Венецию, полностью погрузиться в атмосферу этого места и почувствовать этот город внутри себя, нужно провести в нем хотя бы одну ночь. Тогда можно не спеша насладиться его необычной красотой, покататься на вапоретто (водный общественный вид транспорта), пообедать на канале, у самой кромки воды, слушая ее плеск, съездить на острова Мурано и Бурано, похожие на Венецию, но такие разные, встретить закат на площади Сан Марко, увидеть рассвет и то, как город просыпается, и почувствовать тот момент, когда все однодневные посетители уезжают и все вокруг немного затихает, атмосфера меняется и начинается волшебство. Венеция словно смывает макияж и снимает нарядное платье, становится сама собой в объятиях теплого заката. Всего через 1,5 года я именно так и сделаю.

Я стояла на мосту Риальто, еще одном, на котором сохранились дома, и смотрела, как вапоретто проворно курсируют по Гранд Каналу. Было так удивительно оказаться в этом необычном уголке земного шара и увидеть Венецию, пока она еще не утонула. Мне кажется, что дома вокруг были чуточку красивее, вода в каналах немного прозрачнее, а гондольеры пели самую малость романтичнее, и все только от того, что рядом со мной был любимый человек.

Уютными улочками, пытаясь не заблудиться, мы возвращались на Сан-Марко, любуясь сотнями ярких карнавальных масок в витринах магазинов. Чем более потертым был фасад дома, тем больше в нем было венецианского шарма. Я застывала на каждом мостике на нашем пути, разглядывая туристов в непрерывно курсирующих гондолах, порой даже собирающихся в пробки. Не сейчас, не в этот раз, говорила я себе, отчаянно мечтая оказаться на их месте.

Мы гуляли по площади Сан-Марко, наблюдали за китайскими туристами, застывшими в странных позах, по их мнению привлекающих голубей, и, кажется, в первый раз за это путешествие никуда не торопились. Теплый вечер, Венеция и мы вдвоем — для счастья в тот момент было ничего больше не нужно.

Сумерки уже начали переходить в густоту ночи, а торговцы сувенирами запускали в небо маленькие светящиеся вертушки. Пианист кафе «Флориан» создавал мелодию этого вчера и некоторые пары кружились в танце. Мы, обнявшись, стояли посередине площади и смотрели, как сотни светлячков взлетают в иссиня-черное небо, безмятежно паря в воздухе.

Сквозь колонны Старых Прокураций мы шли к воде. Бросив взгляд вперёд, я увидела многопалубный паром, проходящий по лагуне прямо напротив площади. Зрелище было настолько сюрреалистичное, что я даже не сдержала крика. Громадное судно, выше всех окружающих построек, казалось, вытеснило собой море, и волна вот-вот должна была накрыть площадь. Это было соединение истории и современности. Странным образом не нарушив царившей атмосферы, паром прошел мимо, мигая сотнями лампочек на палубе, а гондольеры, казалось, вообще не заметили ничего необычного.

В крепких объятиях ночи мы шли по набережной мимо Дворца Дожей и любовались, как огни от фонарей танцуют на поверхности воды. Десятки гондол выстроились в ряд, все как одна затянутые синим брезентом, и приготовились к ночёвке. Мы сели на катер и, сохраняя иллюзию оторванности от суши, отплыли. Все болтали, хвастаясь покупками и делясь впечатлениями. Мне говорить не хотелось. Я пыталась сохранить то особое состояние, которое подарила мне Венеция, некое волшебство и магию этого города, его частичку. Мне казалось, что в тот день я узнала нечто очень важное.

ВПЕРЕДИ БЫЛ НОЧНОЙ ПЕРЕЕЗД в Германию. Готовясь к нему, мы посещали уборные на парковке. Я умылась, почистила зубы и ждала Дениса на выходе. Вдруг двери мужского туалета с шумом распахнулись и из них, словно спасаясь от пожара, врассыпную повалили люди. Зажимая нос рукой и давясь от смеха, муж поведал мне историю, ставшую причиной этой экстренной эвакуации.

Наш многоуважаемый Григорий Иванович, будучи человеком бережливым и наслышанным о дороговизне Европы, выезжая из Питера, по максимуму запасся продуктами, в целях экономии и дабы не умереть с голоду. Его запасы путешествовали с нами в том же режиме, что и мы, то есть в автобусе, без холодильника, жарясь на итальянском солнце без особой вентиляции.

Именно в тот момент, на 9 день нашего пути, проводя инвентаризацию, он пришел к однозначному выводу, что «панночка померла», и, не задумываясь о последствиях, выкинул свой НЗ прямо в мужском туалете. Распространяемый при этом аромат делал просто невозможным нахождение с ним в одном помещении, и всем пришлось поспешно сливаться, не успев даже толком умыться. Последним в череде эвакуировавшихся был уборщик, потряхивающий пакетом и кричащий что-то по-итальянски.

ОСТАВАЛОСЬ ЕЩЕ ТРИ ДНЯ ПУТЕШЕСТВИЯ, но при отъезде из Венеции меня не покидало ощущение, что оно уже подошло к концу. В той или иной степени умытые, уморенные Венецией, мы сели в автобус, приготовившись провести так ночь. Люди потихоньку сворачивались калачиками на своих сиденьях, пытались уснуть. Ночь уже вступила в свои права, автобус выехал на автобан и, ритмично покачиваясь, убаюкивал. Прижавшись головой к стеклу, я почти заснула и уже видела первые картинки сновидений, когда громко и четко, на весь автобус, Наталья поинтересовалась:

— Григорий Иванович, может, мы свет все-таки выключим, или почитаем до утра?

Судя по дружному смеху, проснулись все.

Ночь в пути, транзит по территории Австрии и всего 2-хчасовая пауза в Дрездене. В бешеном ритме мы пробежали по городу, любуясь восстановленными зданиями. Глядя на альбомы с фотографиями города после бомбежки, я просто зажала рукой рот от ужаса. Там были сплошь руины, город был, без преувеличения, практически сравнен с землей. На этих фото скелеты домов пустыми глазами смотрят на хаос из проволоки, арматуры и бетона. Жалобно торчит затонувший в Эльбе мост, и от прекрасной Фрауэн Кирхе осталось только четыре оконных проема. После бомбежки 1945 года город отстроили заново, но очень тонко сохранили память о тех днях. Все камни, оставшиеся от взорванных зданий, которые можно сохранить или отреставрировать, использовали вновь. Теперь, глядя на фасады нового города, их можно отличить от новых по черной копоти, оставшейся с тех дней.

При входе в Хофкирхе прямо на ее фасаде сквозь копоть на русском языке нацарапано: «Замок проверен, мин нет». Перед моим взором сразу встал советский солдат, совсем еще мальчишка, волею случая нагруженный бременем быть сапером, и его взгляд на дрезденскую архитектуру.

Буквально на ходу съев немецкую сосиску, я купила миниатюру с дрезденским фарфором, и мы поспешили в автобус. Разграбив «дьюти фри» в порту Ростока, мы отправились в сторону Стокгольма, где до вечера предавались праздным прогулкам и ничегонеделанью. Мы ждали паром до шведской столицы. В этот раз нам удалось погулять и полюбоваться видами на суровое северное море.

СТОКГОЛЬМ СТАЛ ДЛЯ НАС ОТЛИЧНОЙ ПАУЗОЙ в конце пути. Путешествие еще не закончилось, но появилось время, чтобы все немного осознать. Мы гуляли по городу в свое удовольствие, наслаждаясь солнечным днем, пробивающимся в самые укромные улочки Гамла Стана. Я нежно люблю Стокгольм с его шведской элегантностью и лаконичностью, и мне нравится просто быть там. Мы вышли к набережной в который раз посмотреть на выстроившиеся в ровную линию дома, обнимающие Гамла Стран, на подъемник Катаринахиссен, с которого открываются лучшие виды на город, на начало нашего путешествия и его конец. Под крики чаек, пытающихся отнять добычу у рыбаков, мы вышли к королевскому дворцу, где нас должен был ждать автобус.

Он уже был на месте, но время отъезда еще не наступило. Половина группы нежилась в последних осенних лучах солнца, обсуждая поездку. Водители, Видас и Раминос, обменивались рабочими байками и пытались перещеголять друг друга в знании потайных мест в автобусах, где можно что-то спрятать и про которые не в курсе пограничники.

Я смотрела на людей, с которыми я провела в одном автобусе почти две недели. Нет, друзьями мы, конечно, не стали, но общей цели, несомненно, достигли. Я вспоминала, шуточки Натальи и огромную коробку с пивом, которую она надеялась спрятать на таможне, запах лапши Доширак, которую так любили наши соседи сзади, день рождения, с которым мы поздравляли всем автобусом Григория Ивановича, от которого можно было ждать, все, что угодно, но который прошел весь этот длинный путь с нами, Свету, ради которой мы не раз задерживали отправление автобуса, историю Виктора Васильевича, который служил на атомной подводной лодке, утренние переклички, места в очереди для всей группы, и, конечно, Европу, ради исследования которой мы все собрались.

В сумерках мы входили в рукав паромного терминала. Разрисованный цветными животными паром «Европа» готовился принять нас к себе на борт. Как чемоданы, мы шли к входу на палубу, а вокруг безмолвно растекалась атмосфера легкой грусти.

В ФИНЛЯНДИИ ЦЕЛЬ У ВСЕХ БЫЛА ТОЛЬКО одна: поскорее вернуться на родину. На границе нас ждал неоценимый подарок — разрешили проходить таможню без багажа, и Римма только коротко попросила всех:

— Пожалуйста, вы хотя бы чем-нибудь прикройте перебор по алкоголю, чтобы в глаза не бросалось.

Дочка Григория Ивановича в который раз потеряла его в ожидании посадки, но неутомимый старичок все-таки нашелся, и все вместе мы бодро двинулись в сторону Питера. Мы проделали огромный путь, в какой-то момент стали единым целым в нашей общей цели исследования этого мира. Мы поддерживали друг друга, ждали, помогали, а потом приехали в Питер, и где-то на углу Греческого переулка рассыпались, словно стеклянные шарики, спеша каждый по своим делам.

Мне так хотелось обнять каждого, попрощаться, от души поблагодарить и, может быть, даже обменяться телефонами. Однако люди суетились вокруг своего багажа и, рассеянно кивая на прощание, разбегались каждый в своем направлении.

Завидуя сама себе, я закрыла эту главу бешеного тура по Европе с твёрдым намерением вернуться и познакомиться со всеми этими уголками земного шара поближе. Тогда я только начинала понимать, какой подзарядкой стали для меня путешествия. Две недели открытий, исследований и впечатлений — и я уже готова к целому году продуктивной работы. Однако, словно наркоман, со временем я начала привыкать к этому волшебному эффекту, и чем дальше я двигаюсь по жизни, тем больше новых мест и открытий мне нужно.

Автобусные путешествия, безусловно, не располагают к расслаблению, это жизнь на чемоданах, с бесконечной чередой заселений и выселений. Зато какая веселая и насыщенная жизнь! Групповые экскурсии, где кто-то потерялся, кто-то напился, а кто-то не успел купить сувениры, и вечный ритм: успеть все за полчаса. Тем не менее, несомненный плюс таких поездок — это просто океан впечатлений, который обрушивается на вас. Каждый день новый город, смена стран, людей вокруг, климата, как будто даже смена времен года, и Европа, проплывающая за окном. Эта поездка позволила за маленький промежуток, пусть и бегло, прикоснуться к множеству стран и понять, какой город зовет меня вновь. Такой наплыв впечатлений и всего нового позволяет вырваться из серой рутины, оказаться наедине с собой и, поддавшись общему потоку, несущему вперед, расслабиться. Из таких путешествий всегда возвращаешься немного другим: более мудрым, более спокойным, немного более самим собой!

Приехав домой, я первым делом поставила на окно лампу, словно маяк, напоминающий о полете над Европой сквозь ее страны и города.