20 с половиной часов. Повесть

Олёна Велижская (2024)

Довольно часто люди жалеют о том, чего не сделали когда-то, не сказали, не услышали. Некоторые из них на протяжении нескольких лет мучаются сомнениями: правильно ли они поступили тогда, и как сложилась бы их жизнь, если бы всё было иначе? Героиня повести решает, наконец, развеять все сомнения и встретиться с прошлым лицом к лицу.

Глава 1. 17:00

Гул турбин затих в кристальных зимних облаках. Молодая женщина сидела у иллюминатора, всматриваясь в белоснежные просторы. Несколько худощавое, но по-прежнему милое лицо обрамляли ярко-рыжие кудри, спускавшиеся ниже плеч. Кисти изящных рук бессознательно сжимали друг друга. Кольцо больно впивалось в безымянный палец, но её это беспокоило в последнюю очередь. Ещё две недели назад оно заключало в себе её свободу. Но сегодня смысла в нём не более, чем в оранжевых буйках прибрежной зоны. Однако ей были необходимы эти «буйки».

Чем меньше времени оставалось до приземления, тем туманнее становились мысли, а воспоминания острее. Перед ней, как сейчас, появился девятнадцатилетний парень в компании своих ровесников, увлечённых разговором…

***

23 Июня, 2005

Это был его День рождения. Музыка заполняла пространство небольшой гостиной, и только юношеский смех иногда перекрывал её. Дэн повернулся в сторону, чтобы прикурить. В этот момент хрупкая девчонка лет семнадцати, скромно ютившаяся в углу дивана напротив, попала в поле его зрения. Нарочито вальяжно он докурил сигарету, стараясь не смотреть на неё слишком часто. Неровным движением ладонь прошлась по волосам и смахнула остатки нерешительности.

Брюнет подошёл и сел рядом:

— Привет!

— Привет… — Кэт смутилась. «Хорошо, что свет приглушён», — подумала она, надеясь, что Дэн не заметит, как запылали её щёки.

— Ну, рассказывай, почему скучаешь здесь одна? — он щекотно ткнул её пальцем в рёбра.

Кэт хихикнула, прикрыв бок рукой:

— Не знаю… — мысленно добавила: «тебя жду». Чувствуя, что надо что-то ещё сказать, она посмотрела в сторону группы парней, с которыми ещё пару минут назад был Дэн: — А ты почему не веселишься?

Его губы тронула улыбка. Он зачем-то достал связку разносортных ключей и стал перебирать их в руках. Ответа не последовало. Она тоже невольно улыбнулась и, заметив два самых маленьких ключика на одном кольце, поинтересовалась:

— Можно я посмотрю?

Парень, молча, протянул ключи. Они оба были около двух сантиметров в длину. Один с круглой головкой и трехступенчатой бородкой, другой — с трапециевидной вытянутой головкой и двумя ступенями. Ничего особенного, но держа второй ключик в ладони, Кэт ощутила трепет.

— Подари мне его.

— Бери — с напускным равнодушием сказал Дэн, возвращая первый ключ в общую связку.

Любопытство не унималось:

— От чего этот ключ?

Он, не отрываясь, изучал усыпанное веснушками лицо. В её пытливых глазах изумруды танцевали польку.

— От твоего сердца…

***

В 17:00 приятный голос на двух языках оповестил пассажиров о прибытии лайнера в аэропорт «Южный». Кэт прилетела без багажа, поэтому, пройдя паспортный контроль, уверенно направилась к выходу. Мегаполис встретил низким иссиня-графитовым небом и контрастными новогодними иллюминациями в зябкой дымке. Дрожь непрошено забралась под пальто с меховым воротником. Вдобавок подкладку внутреннего кармана леденил билет на обратный рейс. Она тряхнула рыжими кудрями и взяла такси. У неё в распоряжении было двадцать с половиной часов.

Надо сказать, что для Кронверка, влажная и теплая зима была привычным явлением. Разделённый Тутеланским каналом на материковую и островную часть, город располагался в устье полноводной реки Вита. Островная часть его напоминала по форме одноименное укрепление и состояла из трёх микрорайонов, в каждый из которых можно было попасть с материка по соответствующему мосту.

Периодически встревая в пробки, такси проследовало в Центральный микрорайон, пересекая один из них. Не без грусти Кэтрин обнаружила, что улицы стали уже, деревья — выше, а дома — как будто угрюмее. Она попросила таксиста остановиться на углу Трамвайного проспекта. Здесь, вплотную друг к другу, красовались в ряд трёхэтажные одноподъездные дома, построенные в начале прошлого века, в стиле «эклектика». Их недавно отремонтировали, умело подчеркнув архитектурную уникальность. Кэт свернула в Зеленый переулок, чтобы пройти к одному из них через двор — так было привычнее.

Перешагнув через снежную мешанину у входа, она юркнула в просторный подъезд с арочным сводом под потолком. В холле по обыкновению стояла новогодняя ёлка, тщательно украшенная серебристыми снежинками и шишками. «Пожалуй, это будет самый необычный Новый год», — подумала Кэтрин. Преодолевая многоступенчатые лестничные пролёты, она, как раньше, проводила рукой по старинным резным перилам и не заметила, как оказалась на самом верхнем этаже перед знакомой высокой, под стать потолкам, дверью. Кэт надавила кнопку звонка и заранее расстегнула пальто. По ту сторону послышались торопливые шаги, сопровождаемые настороженным лаем. Шаги затихли, очевидно, там посмотрели в глазок. Затем шваркнула задвижка внутреннего замка, и через мгновение дверь отворилась. В проёме показалась невысокая, худощавая женщина в очках, на вид лет шестидесяти.

— Привет, моя хорошая! Приехала, — немного усталое лицо её просияло в улыбке. При этом женщина одновременно пыталась придержать тяжёлую дверь и отпихнуть ногой собаку, вырывающуюся наружу: — Лесси, сидеть! Свои!

Рыжий спаниель мгновенно сменил режим лая, дополнив его радостным вынюхиванием и вилянием купированным хвостом.

— Привет, мам! — Кэтрин вошла и первым делом крепко обняла мать, прижавшись к родному плечу. Затем она сняла пальто и ботильоны, и потрепала суетливого питомца по холке: — Привет, Лесси!

— Проходи, проходи. Как долетела? Ты без вещей? — обеспокоенно поинтересовалась мать.

— Долетела хорошо, поспала немного. Я уже завтра обратно, поэтому только вот! — Кэт приподняла небольшую дорожную сумку.

— Эх… Совсем не побудешь. Может задержишься немного?

— Это очень маловероятно. Мамуль, ты ведь знаешь, что у меня очень плотный график работы. К тому же я тебе уже тысячу раз предлагала переехать к нам поближе. Ты отказываешься! — она чмокнула мать в щёку и, не обращая внимания на крутящуюся вокруг собаку, направилась по широкому коридору в спальную комнату.

— Конечно, отказываюсь! У вас и без меня забот полно! Я там всё приготовила для тебя! — бросила та вдогонку.

Кэтрин оставила дорожную кладь у кровати и направилась в ванную. Лесси внимательно изучила новый объект, попыталась попробовать «на зуб» плотный ремешок, но он оказался не съедобным. Потеряв интерес, она развернулась по направлению к коридору и, втянув воздух широкими ноздрями, учуяла нечто вкусненькое на кухне.

Вернувшись в комнату, Кэт выудила из шкафа-купе просторную белую футболку и хлопковые штаны цвета хаки, наскоро переоделась и прихватила волосы в полупучок резинкой. Затем она аккуратно повесила свои вещи на вешалку и разобрала сумку.

Через полуоткрытую дверь послышался голос матери:

— Китти, ты ужинать будешь? Я приготовила твою любимую пасту с морепродуктами.

— Да! Сейчас иду, только сделаю пару звонков.

— Давай! Я накрываю на стол.

Кэтрин взяла iPhone, по привычке бегло просмотрела оповещения, отыскала в списке контактов «Софи» и нажала на «вызов». Довольно скоро на том конце ответил спокойный и размеренный женский голос:

— Да.

— Привет! Не очень тебя отвлекаю? — осведомилась Кэт, подходя к письменному столу у окна с частым переплётом.

— Привет! Нет, могу говорить. Ну, что ты? Прилетела?

— Прилетела. Ты узнала то, о чём я просила?

— Узнала. Не передумала? — интригующе спросила Софи.

— Нет, не передумала, — уверенно заявила Кэт.

— Ну, тогда записывай…

Она быстро что-то набросала карандашом на квадратном зелёном листке.

— Всё записала. Спасибо тебе большое!

— Да, не за что! Позвони мне потом, как сможешь.

— Хорошо!

— Ну, пока. Не пропадай!

— Пока.

Кэтрин отложила телефон и обтёрла внезапно вспотевшие ладони. Она несколько секунд размышляла, глядя на исписанный листок, затем снова позвонила уже по другому номеру.

Следующие три часа Кэт посвятила общению с матерью. Она действительно довольно редко приезжала к ней, а, когда это происходило, времени всегда было катастрофически мало. Впрочем, и этих трёх часов, и вообще этой поездки могло не случиться, но только здесь Кэтрин могла достать из глубины души запылившуюся книгу воспоминаний и, бережно перелистав страницы, наконец дописать её.