Рейдер

Павел Астахов, 2007

Они называют себя санитарами бизнеса, но по сути – это самые настоящие стервятники. Ради захвата прибыльного предприятия они идут на любое преступление: подделка документов, подкуп судов и милиции, шантаж, угрозы, вымогательство и, наконец, беспощадный штурм. Противостоять рейдерам невозможно. Но на их пути встает человек, который их не боится и умеет с ними бороться, хотя это далеко не безопасно. Он – бесстрашный адвокат Артем Павлов, за которым охотится целая бригада киллеров, а милиционеры-оборотни не прочь надеть на него наручники. Но на его стороне лучший защитник – закон. Адвокат в жестокой смертельной схватке всегда следует ему, иногда в одиночестве… Ведь желающих обойти кодексы – легион, а способов – тысячи. В кровавую рейдерскую атаку втянуты все: боевики, юристы, олигархи, судьи, губернатор, ФСБ, международные преступники и даже Президент.

Защитник

Вольдемар напряженно думал. То, что рассказал ему Артем, изрядно меняло его представление о положении дел в России. Но проигрывать в споре он все же не собирался.

— И все же русский адвокат решает что-то или нет? Или он бесправен?

Павлов пригубил вина.

— Я, как оптимист, полагаю, что может стать еще хуже. Похоже, репрессии адвокатов Ходорковского — только начало атаки на закон.

— Не обобщайте, — замотал головой Вольдемар, — адвокаты Ходорковского защищали врага государства.

— Даже враг государства имеет право на защиту, — Павлов усмехнулся, — особенно если его назначили на такую «должность». А если разрушить право на защиту, тогда карательная функция государства обернется волком, попавшим в овчарню. И мы это уже проходили.

Вольдемар недовольно поморщился:

— Если вы о процессах 30-х годов, то это — спекуляция… у Сталина вряд ли был иной способ централизовать власть.

Павлов покачал головой:

— Я говорю не только о 30-х. Первые политические процессы над адвокатами прошли в конце XIX века. Романовы испугались независимости адвокатуры от них лично… — Артем прищурился, — а в результате потеряли всю страну.

Вольдемар тяжко задумался, и Павлов добавил:

— Да и у вас во Франции случилось то же самое. Вспомните процессы над Людовиком XVI и Марией Антуанеттой. Вспомните, как притесняли тогда адвокатов, а по сути закон. И чем это кончилось? Революцией, голодом и террором — настоящим торжеством беззакония.

— Марат и Робеспьер сами были адвокатами… — насупился Вольдемар.

— Верно, — легко согласился Павлов, — и Ульянов-Ленин — тоже. Правда, все они были неудачниками!

— Да, неудачи — это не ваш стиль, мэтр Павлов, — натянуто улыбнулся Вольдемар, — но ведь надо понять и власть. Ваши отцы нации решают задачи по наведению порядка. Делают это в условиях исторического цейтнота, в сложных внешнеполитических условиях. Полагаю, и вопрос целостности России стоит весьма актуально!

Павлов, соглашаясь, кивнул, и воодушевленный Вольдемар выложил главный аргумент:

— Хотите вы этого или нет, а в таких условиях излишнее следование букве закона снижает эффективность действий! Кстати, гонимые сейчас олигархи прикидываются овечками и молят о политическом убежище, хотя они в свое время вовсе не церемонились с законом! Укрепление государства — вот первоочередная задача для ваших властей.

Он победно оглядел оппонента, и Павлов, принимая вызов, кивнул.

— Уверен, что соблюдение законов и гарантии собственности укрепят Россию ничуть не хуже… А когда государство лихим захватом прибирает к рукам целую нефтяную империю, то какой пример она подает гражданам?

Наступила затяжная пауза. В кафе гурьбой зашли несколько туристов, и Вольдемар, пользуясь возможностью уйти от этого неприятного разговора, дружески улыбнулся:

— Да… в России работать интереснее, чем во Франции. Столько событий каждый день. Отличное поле деятельности для полного сил, прекрасно образованного мужчины…

— Да уж… не соскучишься, — усмехнулся в ответ Артем и снова посмотрел в зал на туристов.

Его собеседник проследил за взглядом Павлова.

— Что вас так заинтересовало, мэтр? По-моему, обычные туристы из Швеции.

— Из Норвегии, — поправил его Артем. — Я изучал этот язык, когда готовился к работе в этой стране.

Вольдемар прищурился; он все еще находился под впечатлением напряженного спора.

— Повезло скандинавам, что вы так и не приехали к ним, — пошутил он. — Кстати, мэтр, а вы не жалеете, что так и не стали работать по основной профессии, а перешли на адвокатскую ниву?

Павлов на мгновение задумался.

— Нет, Вольдемар, — покачал он головой, — я ни о чем не жалею. Я выбрал занятие по душе и увлечен своей профессией. Мне действительно нравится защищать людей.

— Ну, тогда вы — счастливый человек, — развел руками собеседник.