Кит! Я с тобой! Повесть

Павел Борисович Соловьев

Сегодня проблема деструктивного поведения подростков является необычайно остротой. Долг писателей – содействовать ее решению. Когда в соцсетях активно подогревается «мода на суицид», необходимо противопоставить ей силу положительного примера. Именно такая задача реализуется в школьной повести «Кит! Я с тобой!», которая вносит свою лепту в дело государственной важности. Действие ее разворачивается в наши дни. Школьник Никита проходит четырехлетний путь нравственного становления и духовного роста.

Глава вторая

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

На прощанье Ярило заливал ослепительным светом небольшую комнату парнишки. Утро нагрянуло, как всегда, неожиданно. Для Никиты, типичной совы, ранний подъем был настоящим мучением, особенно когда солнце светило в глаза с завидной регулярностью. Окна его комнаты выходили на солнечную сторону, и Никита спасался от светового меча при помощи специальной маски. Мальчик сделал ее сам из куска плотной ткани, для прикола нарисовав на ней глаза марсианина из фильма Тима Бартона «Марс атакует!». В ней он спал ровно одну ночь, пока мама не заглянула к нему утром, чтобы проверить, не проспал ли он школу. В то утро Никита проснулся не от телефонного будильника, а под громкий вопль Галины Васильевны. Маска со зловещими глазами исчезла в тот же день, и пришелец Никита ни секунды не сомневался, кто ей приделал ноги.

Мобильник бодро проиграл Имперский марш Дарта Вейдера, и Никита, почти проснувшись, задрыгал ногой, чтобы сбросить с себя пуховое одеяло. Кит спал под ним в любое время года: большой теплый лоскут давал ему чувство безопасности. Лебяжий пух — лучшее средство защиты от ночных монстров! Это знает каждый.

Сегодня наступил последний день в городе детства. Ночью семья Баленовых улетала в Москву, откуда им нужно было добираться до места назначения еще около трехсот километров на перекладных. Город, который они покидали, был относительно молод и довольно суров из-за продолжительной и холодной зимы. Для Никиты он стал родным. Самое главное, что здесь у него появились настоящие друзья. Одноклассники называли их «трое неразлучных» — Атос, Никитос и Катанян, хотя Геворг к ним присоединился совсем недавно: его семья переехала сюда год назад.

Ребята были совершенно разными. Высокого Анатолия, выглядывавшего из-под бровей домиком, словно вселенская скорбь распирала изнутри. У него первого начали расти усы. За ум и печальный взгляд он и получил свое прозвище Атос.

Геворг Катанян, он же Жорик, он же Орк, был упитанным маменькиным сынком с неправильными чертами лица. Его непокорные волосы, с которыми не справлялась ни одна расческа, вечно торчали в разные стороны. Учительница истории как-то сказала Геворгу, что у него на голове ведьмы устроили шабаш. Орку пришлось полазать в Интернете, чтобы узнать, что сотворили ведьмы с его головой.

Но одна особенность объединяла этих мальчишек — они очень любили книги. Познакомившись поближе, они взахлеб и перебивая друг друга делились прочитанным. А потом и вовсе стали читать одну книгу по очереди, чтобы обмениваться мыслями о ней. Больше всего любили, конечно, приключения, фантастику и фэнтези. Сколько было сломано пиратских алебард, мушкетерских шпаг и эльфийских мечей о несчастного Катаняна! В мальчишеских битвах он был воплощением темных сил. Его объемное и рыхлое тело убивать было одно удовольствие. Зато ему предоставлялось право выбора оружия, и при удачном раскладе иногда зло побеждало.

Место последней встречи друзей было выбрано не случайно. На территории детского сада, где приятели частенько прятались по вечерам от посторонних глаз, они впервые встретились и подружились. Убежищем им служил могучий кедр, обширная крона которого надежно защищала ребят от посторонних глаз.

Никита вместе с Бегемотом подошел к забору и с трудом перелез через него: сказывалось прохладное отношение к урокам физкультуры. Бегемот протиснулся под решеткой ограды и первым помчался к ребятам. Теперь все были в сборе.

— Привет, Никитос! — Толик протянул руку и по-взрослому пожал ее товарищу.

— Здорово, Кит! — Геворг выставил пятерню, и Никита шлепнул по ней раскрытой ладонью.

— Хай, псина! — Атос потрепал лабрадора шее.

Орк молча кивнул Бегемоту: он немного побаивался собак.

— Ну что, мосты сожжены? — спросил Толик, тревожно глядя на друга.

— Да, назад дороги нет, — со вздохом ответил Никита и отцепил Бегемота от поводка.

— Дай знать сразу же, как попадешь в Сеть. — Жорик с некоторым облегчением смотрел вслед убегавшему Бегемоту, который отправился метить окрестности.

— Конечно, не вопрос. — Никита взглянул на резвящегося пса. — Вы тут тоже… не пропадайте.

— Пропадаешь ты. Мы-то как раз остаемся. — Атос скорбно посмотрел на Никиту. — Город-то хоть красивый?

— Да ну, какая-то дыра — я погуглил. Дома маленькие, улицы узенькие, зато воинская часть… — Никита не договорил.

— Крепись, брат, — сказал Геворг и замолчал.

Разговор не клеился. Ребята смотрели не в глаза друг другу, а по сторонам, словно произошло что-то нехорошее и они были в этом замешаны. Прочитанную книгу — «Остров сокровищ» — обсуждать не хотелось, хотя вопросов по ней было море. «В переписке обсудим», — подумал Никита, не очень веря в успех этой затеи. Стало грустно и тоскливо, и парень позвал Бегемота.

Пес тут же подбежал к хозяину и радостно завилял хвостом. Он внимательно посмотрел на Никиту, готовый выполнить любое его желание, привстал на задние лапы, уцепившись когтями передних за ремень его джинсов. Никита обнял Бегемота за загривок и посмотрел на друзей. Наконец-то их взгляды встретились, и мальчишки, не сговариваясь, обнялись, положив руки друг другу на плечи. Лабрадор гавкнул и настороженно посмотрел на друзей. Они молчали почти минуту, мысленно прощаясь друг с другом. Толик и Геворг уже опустили руки, похлопав товарища по плечу, но Никита продолжал обнимать друзей, не желая ни на миг расставаться с ними.

— Если кому расскажете про обнимашки, я вас убью, — глухо произнес Никита, отступая на шаг. Его голос сорвался.

— Ага, бомбанешь нейтронной бомбой из своего захолустья? — уточнил Атос.

— Мое захолустье находится в центре страны, — без энтузиазма возразил Никита.

— Кит, мы всегда будем вместе, — сказал Орк. — Интернет не знает границ.

— Это да, — тихо отозвался Никита, пристегивая пса. — Ну, прощайте, братва!

— Давай, удачи тебе!

— Кит, держись! Мы с тобой!

***

Дома Никиту ждала обычная в таких случаях суматоха. Мама в десятый раз сверялась со списком, чтобы ничего не забыть в дорогу и чтобы под рукой было самое необходимое, а папа постоянно куда-то звонил. Никита прошелся по опустевшей квартире, машинально пиная обрывки газет и какую-то забытую мелочь. Комнаты казались чужими и неуютными. Вещи отправили контейнером накануне, и теперь посередине большого зала громоздились только упакованные туго-натуго два чемодана.

Военный автомобиль прибыл без опоздания, и через пять минут Никита уже ехал по вечернему городу, такому родному и такому далекому. В каком-то ступоре он смотрел на пробегавшие мимо окна витрин, огни светофоров, на торопливых прохожих, спешащих домой. «Вернусь ли я когда-нибудь сюда, — думал мальчик, протирая запотевшее от его дыхания стекло, — к Атосу и Орку? К своим любимым местам?»

В аэропорту, покончив с формальностями, папа, мама и сын стояли перед огромным окном и смотрели на самолеты. Словно окаменелые ископаемые птицы, перемещались железные гиганты по огромному пустому пространству. Изредка пробегая по взлетной полосе, они вдруг исчезали, мерцая в темном небе габаритными огнями. Никита посмотрел на большое табло. Время: 22.03. Дата: 10.08.2013. Он вспомнил, что в новостях по радио сообщили: это День попутного ветра, его отмечают путешественники и искатели приключений. Мальчик вздохнул.

Никиту разлучили с собакой: Бегемоту предстояло лететь в клетке холодного багажного отсека, его уже увезли вместе с чемоданами к посадке. Пес словно понимал, что происходит: он ни разу не гавкнул, только стоял, вытянувшись в струну, и смотрел вслед удаляющемуся хозяину, потом тихонько заскулил, но Никита этого уже не слышал.

Мальчишка прижался носом к холодному стеклу, ком подкатил к горлу. Краем глаза он заметил маму, которая приблизилась и взъерошила волосы на его голове. Мама гладила сына, всматриваясь вдаль. Взгляд Петра Валентиновича был каким-то отстраненным и в то же время добрым. Никита заплакал. Мама обняла его, прижала к груди и вдруг тихонько запела. Это была песня из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья!», которую они иногда пели дуэтом. Никита понемногу успокоился. Он перестал всхлипывать, а на последнем куплете заставил себя улыбнуться и подхватить:

Завтра ветер переменится,

Завтра прошлому взамен

Он придет, он будет добрый, ласковый,

Ветер перемен!