Детство, раненное войной. Воспоминания ветеранов-журналистов

Павел Владимирович Владыкин

Эта книга о поколении тех, чьё детство пришлось на годы Великой Отечественной войны. Книга о детях войны. Свои воспоминания о военных годах написали журналисты-ветераны города Перми. Инициатор создания книги совет ветеранов пермской журналистики.

Леонид Брагин: Обелиск у дороги

На старой карте Пермского края на севере Соликамского района можно найти деревню Родники. Здесь в мае 1936 года я родился в многолюдной, многодетной семье. Небольшая деревушка — всего семнадцать домов вместе с начальной школой — располагалась на взгорке. По обеим сторонам деревни текли маленькие речки с чистой прохладной водой, берущие начало из родников в тайге. Эта вода нас поила, давала живительную влагу огородам и домашним животным.

В речках шириной около двух метров, к мальчишескому удовольствию, водилась рыба. Мы мутили воду, небольшие щурята всплывали, и мы железной сеткой выкидывали их на берег.

Наверное, так бы и продолжалось наше беззаботное детство, если бы не война. В августе 1941 года моему отцу, Александру Ивановичу Брагину, пришла повестка на фронт. Ему шел сорок второй год.

Отца я помню смутно. Человек он был трудолюбивый, неординарный. Недаром его назначили бригадиром в колхозе «Труженик». Вспоминается, как мама снаряжала меня отнести ему обед в поле. Положит в сумку бутылку молока, головку лука, каравай хлеба (у нас его называли «ерушником»), еще кой-какую снедь. Пока я дойду до поля, обгрызу корку ерушника со всех сторон. Отец не ругался, а только улыбался и сажал меня на тракторную сеялку, катал и показывал, как сыплется зерно в разрыхленную землю.

И другой запомнившийся эпизод — отъезд отца на войну. В погожий августовский день родители запрягли лошадь, усадили в повозку нас, пятерых детей, и поехали мы в Соликамск, на сборный пункт.

А в апреле 1942 года пришла похоронка. В избе, чтобы утешить нашу маму Татьяну Егоровну, собрались соседские бабы. Запричитали, заголосили. Мы с трехлетней сестрой, еще не понимая умом, что произошло, а лишь чувствуя, что случилось что-то страшное, непоправимое, от испуга забились под кровать.

Так началась наша сиротская жизнь. Осталось нас у мамы четыре брата и сестра. Самый старший к тому времени окончил в Соликамске ремесленное училище и был направлен на Первый Березниковский калийный комбинат, где и проработал до выхода на пенсию более 50 лет.

Письма отца с фронта в семье не сохранились. Но, как говорили потом старшие братья, он почти в каждом письме наказывал: «Татьяна, учи детей!» И наша мама, великая труженица, как могла, одевала, обувала нас и всё делала, чтобы мы старательно учились. Трое окончили техникум, двое получили высшее образование. И только второй по возрасту брат Василий окончил лишь четыре класса. Он помогал матери поднимать на ноги остальных. Работал в колхозе, делал мужскую работу: пахал, сеял, жал, ворочал мешки с зерном, возил бревна из лесу.

И младшие по мере сил работали на полях — боронили землю, пололи посадки, сгребали сено в копны. Мы с сестрой собирали на полях подгнившую, промерзшую картошку, из которой готовили крахмал. Искали на лугах съедобные «пистики», «кислицу», «пеканы». Всей семьей собирали ягоды. В наших краях особенно много росло черники. Конечно, все это давало прибавку к скудной еде. А еще мы собирали головки клевера, ржаные и пшеничные колоски. Подсушенные цветки клевера мололи, а затем смешивали с мукой для выпечки хлеба. Вот такая была действительно полезная пищевая добавка! И все равно мы, малые дети, вечно ходили голодные. Ножом скоблили стенки квашонки после того, как тесто из нее уходило на выпечку.

Голодными были и первые послевоенные годы.

Мы разъехались из деревни, чтобы начать взрослую жизнь. Один из братьев-близнецов стал рабочим-химиком. Второй отслужил четыре года на флоте. Я поступил в Кизеловский горный техникум, сестра — в Чердынский лесотехнический.

…Мысль узнать подробности о гибели отца у меня зрела давно. В извещении о его смерти от 17 апреля 1942 года говорилось, что А. И. Брагин погиб, проявив геройство и мужество, и похоронен в восточной части деревни Суковки Юхновского района Смоленской области. Я написал в Смоленский военкомат. Мое письмо переслали в Калугу, так как Юхновский район перешел в Калужскую область. Оттуда сообщили, что отец похоронен у деревни Долина в братской могиле, где покоится прах почти 6 тысяч воинов.

И вот, в июле 2012 года мы с сыном побывали на этой братской могиле. Здесь установлена скульптура солдата в плащ-палатке. В правой руке он держит каску. К памятнику мы положили цветы, а к мемориальным плитам я высыпал горсть земли, привезенной с могилы мамы. И взял ответную горсть, чтобы увезти ее в Березники.

Из окрестностей Юхнова мы возвращались по территории Смоленской области. Не успели проехать на машине и полчаса, как у самой дороги увидели обелиск, окруженный четырьмя могучими елями. Остановились. Оказалось, поблизости от этого места была деревня Суковка, теперь от нее не осталось и следа. Обелиск ухожен, лежат живые цветы. Значит, люди помнят тех, кто сложил здесь головы. На обелиске надпись, берущая за душу:

«Здесь, в междуречье Угры и Рессы, в 1942 году, удерживая натиск фашистов, насмерть стояли воины 49-й армии. „Маленький Севастополь“ — называли тогда этот советский плацдарм за героизм и мужество его защитников. Поклонись этой земле, товарищ!»

Мы поклонились, сфотографировались на память. Я нарвал поблизости полевых цветов и возложил их к обелиску.