Карнавал мистических историй

Павел Владимирович Рязанцев, 2023

В мире много загадок и необъяснимых явлений. В домах живут привидения, в лесах водятся оборотни и фейри, в небе летают драконы и злобные инопланетяне. Ваша соседка может оказаться обычным демоном – людоедом, а невиданное чудище может иметь доброе сердце. Карты предскажут будущее, а добрая фея спасет кому-то Рождество. И есть ли жизнь после смерти? Кто знает. В этом мире возможно все.

Ирина Манкевич

Подарок для маленького привидения

Люда в костюме Снегурочки выбежала с пакетами из пункта выдачи, когда часы показывали половину двенадцатого. Напарник, незаменимый Дед Мороз, Толик открыл дверь машины и она плюхнулась на переднее сиденье.

— Где тебя носит, Снегурка?

— Забирала подарки для племянников.

— Время видела? У нас заказов выше крыши. Если опоздаем, останемся без премии.

Люда осторожно положила пакеты на заднее сиденье.

— Не сердись. Я и тебе подарок купила.

— Носки или дезодорант?

— Не угадал.

Толик деловито поправил искусственную бороду, пряча довольную улыбку. Машина вздрогнула и тронулась с места.

— Хорошая ты девка, Людка. Был бы не женат…

— Поосторожней на поворотах. Если твоя узнает, волосы обоим повыдирает.

Толик театрально схватился за голову, словно закрываясь от удара:

— Ты же не скажешь, правда? Пожалей мои седины.

— С ума сошёл? Держи руль, старикашка.

— Чего это я старый? Мне всего двадцать семь.

Толик так натурально обиделся, что Люде стало неудобно. Она состроила жалобную рожицу и погладила его по руке:

— Не сердись, Дедушка Мороз. А то ещё и морщинки появятся.

— Злая ты, потому и не замужем, — покачал головой Толик.

***

Новогодняя ночь выдалась красивая, лунная и тихая. Ни снежинки, ни сильного мороза, ни лёгкого ветерка. Тишь и благодать. Весёлые люди гуляли по улицам города, пели песни, поздравляли друг друга и танцевали. Люда с улыбкой смотрела в окно автомобиля, держа на коленях мешок с очередным подарком.

Толик уверенно рулил, обгоняя неторопливые машины.

— Может кофейку выпьем? Время есть, — он потянулся за термосом, отвернувшись от лобового стекла.

— Опять? — Люда перехватила его руку.

— Да что такого? У меня автомат. С закрытыми глазами ездить можно.

— Я жить хочу. Если хочешь кофе, давай остановимся.

Толик что-то недовольно пробурчал в бороду, но послушно припарковался на обочине. Не глядя на Люду, деловито потянулся за очередным термосом. В этот момент заиграл рингтон — кто-то прислал Толику сообщение.

— Ну что ещё? — недовольно пробасил он.

Люда отвернулась. Наверняка от жены, жутко ревнивой и мнительной особы. Внеочередные разборки. Она не хотела в этом участвовать. Хорошие заработки требуют жертв, но не все на это готовы. За одну новогоднюю ночь Толик получит больше, чем за несколько месяцев работы в местном театре, но вокруг так много соблазнов и красивых женщин.

— Они совсем очумели?

Толик удивлённо хлопал глазами и теребил рукав ее шубки.

— Что там?

— Ещё один заказ.

— Но у нас и так плотный график. Маршрут по секундам рассчитан.

— Я им сейчас устрою.

Толик нашёл нужную фамилию и, после нескольких гудков, послышался знакомый голос начальницы:

— Что там у вас?

— Зина, что за фокусы? Откуда взялся ещё заказ?

Послышался звук бьющегося стекла, потом крики и ругань начальницы. Толик и Люда рассмеялись.

— Чего ржёшь, придурок?

Смех как рукой сняло. Люда автоматически зажала рот ладошкой, боясь даже вздохнуть, а Толик начал заикаться:

— Так это… За-заказ нам но-новый пришёл. Его не-не было в графике.

— Слушай сюда, умник. Люди платят деньги, большие деньги и ты обязан их отработать. Понятно?

— Но мы не успеем. У нас все по секундам…

— А я тут по-твоему мячи пинаю? — голос Зины понизился и перешёл на визг.

— А как же график? Дети ждут и…

— Ты не шути там, — Зина сделала ударение на каждом слоге. — Уволю на хрен!

Зина закричала так громко, что Люда вздрогнула, а Толик чуть не выронил телефон.

— За что, Зинаида Львовна?

— Это я не тебе, Толик. Пока не тебе. Понял?

Повисло тяжёлое молчание. Толик беспомощно смотрел на Люду, словно просил поддержать и что-то сказать начальнице, но она лишь округлила глаза и молча мотала головой.

— Предательница, — прошипел Толик.

— Ты что-то сказал? Я не расслышала.

Голос начальницы излучал электричество. Можно было подключать лампочку прямо к воздуху.

— Это я не вам, Зинаида Львовна, — Толик заливался соловьём. — Мы все сделаем, не сомневайтесь.

— Другое дело.

В трубке послышались гудки отбоя.

Толик вытер со лба пот, его руки мелко тряслись:

— Вот и попили кофеёк.

Люда осторожно косилась на напарника и виновато прятала глаза. Нехорошо получилось.

— Не переживай. Справимся как-нибудь.

Толик лишь махнул рукой и выругался:

— Достали.

***

Новый заказ оказался странным. Заказчик требовал, чтобы дед Мороз и Снегурочка приехали в дачный поселок, где-то за городом. Причем ровно в три часа двадцать минут и ни минутой позже. Пришлось выкручиваться и сократить поздравления по другим адресам.

— Не сидится им в городе. Подавай эксклюзив, — ворчал Толик, пытаясь построить маршрут до поселка. Навигатор вращал карту в разные стороны, каждый раз показывая разные маршруты. — Только этого не хватало.

— Что там?

— Хрень какая-то. Сама посмотри.

Люда смотрела на блуждающую зеленую стрелку, нервно сглотнула:

— Может не поедем, а? Что-то боюсь я.

Машина выехала за город, Толик следил за навигатором:

— Смотри внимательно. Если проедем нужный поворот, беды не миновать.

Мог бы и не говорить. Люда всматривалась в темноту, по коже бегали противные мурашки:

— Почему так темно?

— Кто знает? Зачем на новый год забираться в такую глушь? Люди вроде не бедные.

— Мы точно не заблудимся?

— Не боись. За рулём профи. А вот и поворот.

Машина плавно свернула с шоссе на просёлочную дорогу.

— Странно. Все почищено. Словно нас ждали.

Посёлок выглядел небольшим, но уютным. Красивые домики ровными рядами стояли вдоль дороги. Высокие заборы надёжно скрывали подробности местного быта, но в домах горел свет, звучала музыка, гремели салюты. В салон прокрался аппетитный запах шашлыка. В животе Люды недовольно буркнуло. Она вспомнила, что давно ничего не ела.

— Живут же люди, — мечтательно протянул Толик, рассматривая высокие добротные заборы.

Люда всегда мечтала иметь уютный дом за городом и большую семью, но подходящий человек все не находился. А ей скоро двадцать пять. Подруги и сестры давно замужем, а ей вот не повезло. Она тяжело вздохнула:

— Да, хорошо тут.

Толик посмотрел на неё, потом на навигатор и побледнел прямо через грим.

— Эй, что за ерунда?

Люда неохотно вышла из печальных размышлений и увидела, как мечется зелёная стрелка на экране навигатора, выбирая нужный дом.

— Что будем делать? — Толик стучал пальцем по экрану, но картинка не менялась.

Не сговариваясь, они высунулись из окон, пытаясь увидеть номера домов. Ничего не было. Ни на заборах, ни на калитках.

— Давай доедем до конца улицы. Может нас ждут у ворот?

Толик пожал плечами, сбавил скорость и перешёл на ближний свет.

Минуты превратились в тягучее месиво. Они вглядывались в дома, поглядывая на навигатор. Ничего и никого.

— Ты правильно ввёл адрес?

Толик презрительно фыркнул, но достал телефон, проверил сообщение.

— Деревня Крыново, улица Вишневая, дом двадцать один.

Они уставились в навигатор, переглянулись.

— Все правильно, — Люда посмотрела на время. — Мы рано приехали. Ещё только три часа семнадцать минут.

— И что? — Толик удивленно смотрел на Люду, но она не знала, как объяснить мысль, неожиданно пришедшую ей в голову.

Неожиданно стрелка уверенно замерла, показывая, что нужно вернуться на десять метров назад. Они несговариваясь уставились на часы.

— Три девятнадцать, — выдохнул Толик.

— Не успеешь развернуться. Оставим машину тут и пойдём пешком, — Люда открыла дверцу и выскочила на мороз.

— Люда, а что мы подарим детям?

Вот это вопрос. Об этом они не подумали. Заказ скинули, а подарки-то не дали.

— Сколько детей?

— Двое. Мише шесть лет, Анюте — пять.

Люда быстро открыла заднюю дверь, порылась в своих пакетах. Выбрала дорогую машинку и большую куклу в красном бархатном платье с длинными чёрными волосами, протянула Толику:

— Бери.

— Дорогие же.

— У детей должен быть праздник. А племянникам я новые подарки завтра куплю.

Толик неохотно засунул коробки в мешок:

— Вот дура. А если не заплатят?

— Некогда болтать. Бежим.

***

Калитка у двухэтажного белого дома оказалась открытой. Люда и Толик заскочили во двор ровно в три двадцать. Их никто не ждал. Пустая конура без собаки, сиротливо примостилась у ворот. Охранников нет. Камер не видно и сигнализация не проведена. Странно все это. Дом довольно богатый, нельзя оставлять без присмотра.

Толик позвонил в дверь, она быстро открылась и на пороге появилась улыбающаяся молодая женщина в длинном платье изумрудного цвета. Ее длинные светлые волосы уложены в красивую дорогую причёску, а на шее поблескивало золотое колье. Стройная и очаровательная, словно сошла с обложки журнала.

Женщина удивлённо хлопала глазами, улыбка сползала с ее губ:

— Вы кто?

Толик и Люда переглянулись.

— Мы очень торопимся, — Толик пытался сдерживать раздражение. — Вы заказали, мы приехали. Где дети?

Толик попытался войти внутрь, но женщина преградила путь, схватившись за дверные косяки.

— Я никого не заказывала.

Это уже было слишком. Люда растерянно улыбалась и потирала руки, не зная что делать.

Толик перестал улыбаться и спрятал руку за спину. Он всегда так делал, чтобы заказчики не видели сжатый кулак.

— Послушайте, Ольга Викторовна…

За спиной женщины появился высокий широкоплечий мужчина в белой рубашке и чёрных брюках. Он обнял женщину и чмокнул в щёчку:

— Дорогая, ты вызвала Деда Мороза? Какая же ты умничка. Дети давно об этом мечтали, а я опять забыл, — мужчина улыбнулся и отодвинул Ольгу в сторону. — Чего же вы ждёте? Проходите скорее. Дети там.

— Дима, нельзя их впускать. Мы даже не знаем, кто они и как вошли во двор.

Ольга что-то ещё говорила, но никто не обращал внимание. Толик и Люда быстро заскочили в дом и поспешили за Димой.

***

Все прошло идеально. Дети смеялись, обнимали Деда Мороза, пели песни и рассказывали стишки. Толик похвалил их и подарил подарки.

Дети открыли коробки и с удивлением рассматривали игрушки.

Все это время Люда молча улыбалась. Она привыкла к безмолвной роли Снегурочки: кому интересна внучка? Она не дарит подарки и не исполняет желания, так зачем же тратить на нее волшебное время?

Люда осматривала странную комнату: мебель и техника новые, но совершенно устаревшие. Она мечтала о таких лет десять назад, а может и больше. Сейчас уже точно и не вспомнишь. В углу стояла большая живая ёлка, под ней лежали четыре коробки в праздничных бумажных обёртках. Стеклянные шары и допотопные гирлянды придавали шарм, но выглядели уныло. А ещё… ей казалось, что в доме пахнет дымом. Она осторожно огляделась, но камина в комнате не было, как и печки. Откуда же запах?

Кто-то осторожно взял Люду за руку. Люда увидела маленькую Анюту, она прижимала к груди ее куклу в красном бархатном платье, с длинными каштановыми волосами. Какая же холодная у девочки рука. Просто ледышка. Странно, в доме очень тепло и все в лёгкой одежде. Даже в поддельной шубке Снегурочки жарко. Волосы под шапочкой явно намокли от пота. Может девочка больна?

Анюта сильнее сжала руку Люды и холод усилился:

— Мне нравится твоя кукла.

Люда присела и почувствовала непривычный озноб. Она взяла руку девочки обеими руками и начала тереть, пытаясь согреть.

— Я рада. Она такая же красивая, как и ты.

Глаза девочки, голубые и чистые, излучали печаль. Казалось, она сейчас заплачет.

— К нам давно никто не приезжал. Было так скучно.

— Вы все время живёте здесь?

Девочка кивнула.

— Ты можешь остаться с нами?

— Не думаю, что это понравится твоим родителям.

— Мама редко бывает. Мы очень скучаем. А ты хорошая. И теплая, — девочка прижалась к Люде и всхлипнула. — Не уходи, прошу.

Люда растерялась. Все происходящее казалось абсурдом: на фоне роскоши и заботы, малышка плачет прямо в новый год.

— Не плачь. Я приеду позже, когда кончатся праздники. Хорошо?

Девочка прижалась крепче и Люда почувствовала явный холод, словно к ее щеке приложили лед.

— Я буду ждать.

Дмитрий хлопнул в ладоши и радостно возвестил:

— Пора фотографироваться. Все к ёлке.

Люда встала, повела девочку к ёлке. Там уже стоял Толик, на руках он держал довольного Мишу. Мальчик прижимал к груди блестящий внедорожник, купленный Людой для племянника и улыбался.

— Улыбнись, куколка. Ты такая красавица, — Дима погладил Анюту по щеке.

Анюта улыбнулась, но не отпустила руку Люды.

Ольга расслабилась и тоже улыбалась. Она много шутила, влюбленно смотрела на мужа и детей. Семья выглядела такой счастливой, что у Люды навернулись слезы. Она шмыгнула носом и похлопала глазами, пытаясь вернуть счастливую улыбку.

Дима достал из кармана «мыльницу» и закрепил на штатив.

Люда удивилась, но ничего не сказала. У богатых свои причуды. Ее больше беспокоил запах дыма, он усилился и стало трудно дышать. К горлу подступал кашель. Она окинула взглядом людей в комнате, но они словно ничего не замечали. Может, показалось?

Сделали несколько снимков, Дима снял «мыльницу» и протянул жене:

— Убери подальше, а то Мишаня опять сломает. Жалко потерять такие редкие кадры.

Ольга поцеловала мужа, повесила старинный фотик на руку и позвала всех к столу.

Толик печально вздохнул и развёл руки:

— Вас много, а Дед Мороз один. Ему ещё много подарков раздать надо.

— Возьмите хоть с собой. Оленька, упакуй.

Ольга пошла к столу, но Толик ее остановил:

— Не обессудь, хозяюшка. Нам с внучкой и правда пора. С Новым годом вас.

Ольга всплеснула руками:

— Тяжёлая у вас работа, дедушка. Берегите себя и внученьку.

— Так и есть, красавица. Если все понравилось, встретимся в новом году.

Анечка потянула Люду к ёлке:

— Видишь ту коробку? — девочка ткнула пальчиком в небольшую красную коробку. — Это папа купил для мамы. А вон тот, розовый, для меня…

Люда смотрела на подарки и не верила глазам: под ёлкой лежало пять коробок разного размера. Но раньше их было четыре, она точно помнила. Каждому члену семьи по одному. Четыре коробки, как и раньше, лежали на виду и рядом, а пятая, размером с торт, в неприметной зелёной упаковке, одиноко лежала чуть в стороне, у самого ствола ёлки.

— Снегурочка, поторопись. Нам ещё в город возвращаться, — голос Толика вывел Люду из оцепенения.

— Да, дедушка, — привычно сказала она и погладила девочку по голове.

Голова и даже волосы девочки казались холодными. Люда мысленно успокаивала себя: устала. Или привиделось. Завтра весь день отсыпаться.

Она снова улыбнулась.

— Мне пора, красавица. Расти большой и умной. Договорились?

***

Толик и Люда почти подошли к калитке, когда их окликнула Ольга.

— Подождите, — она бежала к ним в норковом полушубке.

Они остановились. Толик устало вздохнул и посмотрел на часы:

— Весь график коту под хвост.

— Да ладно тебе. Нагоним.

Ольга протянула Толику руку:

— Возьмите.

— Что это?

— Деньги. Вы потратились на подарки, они очень понравились детям.

Толик и Люда переглянулись.

— Ну…тогда это не мне. Это Снегурочка покупала.

Ольга взяла Люду за руку и вложила сложенные купюры. Руки Ольги были тёплыми. Странно это. Люда растерялась. Может ей показалось, что руки девочки холодные?

— Ну что вы, не стоило беспокоиться.

— Спасибо вам. Дети надолго запомнят этот праздник. Мы обязательно закажем вас в следующем году.

— Три сорок, — как бы невзначай сказал Толик, показывая часы.

— Мы будем очень рады. Найдите нас в интернете. Фирма « Дед Мороз от Зои».

Люда попыталась высвободить руку, но руки Ольги вдруг стали холодными, как лёд, а улыбка сползла с лица. Она сняла фотоаппарат и вложила в руку Люды.

— Сохрани это. Поняла? Найди Кирилла Друдзова, он опер в пятом отделении. Скажи Ольга Кротова передала. Это очень важно. Запомнила?

Голос Ольги звучал строго, но в нем слышалась мольба о помощи. Люда таращилась на странную женщину и не могла ничего сказать.

— Ты передашь? — Ольга почти плакала. — Это очень срочно.

Толик потянул застывшую Люду за рукав.

— Она передаст. Не сомневайтесь.

— Я передам. Не волнуйтесь.

— И ещё, — Ольга схватила Люду за рукав. — Уезжайте прямо сейчас. Чтобы ни случилось, не подходите больше к дому. Поняли?

Лицо Ольги снова изменилось. Она растерянно хлопала глазами, словно только что проснулась.

— Вы ещё здесь? — удивлённо сказала она, ее рука снова стала теплой.

— Бежим отсюда, — прошептал Толик.

— Согласна.

И они побежали. Запрыгнули в машину и захлопнули двери. Вдруг сумасшедшая бросится вслед?

Толик завёл машину, подождал пару секунд и тронулся с места.

— Не подведи милая, сегодня не холодно.

Люда не глядя положила фотоаппарат и деньги в ближайший пакет, и ей стало легче.

— Давай быстрее. Не нравится мне здесь.

— Ненормальная семейка.

Машина послушно развернулась и покатила прочь от странного места.

***

На дурацкий заказ потратили слишком много времени. Толик гнал машину, но это не помогло. Они выбились из графика, в офисе начальница устроила форменный нагоняй, грозясь увольнением и санкциями.

— Вы что натворили, а? Сократили поздравления и все время опаздывали. Что скажете?

Толик валился с ног. Огромные дозы кофе помогли закончить работу, но вымотали его до предела. Он сдавал костюм, зевая во весь рот.

— Жалобы есть? — лениво спросил он, выслушав череду претензий и ругань начальницы.

— Ты ещё спрашиваешь? Дармоед.

— Точно. Жрать хочу. У нас будет завтрак, Зина Львовна?

Начальница устало махнула рукой.

— Все давно поели и уехали по домам. Только я тут сижу, вас дожидаюсь.

— Не понял, нас не будут кормить?

— Бутерброды и чай подойдут?

— А деньги?

— Завтра придут на карту.

— Отлично. Люда, ты идёшь? — Толик побрёл в соседний кабинет, подхватив за талию начальницу. Он не приставал. Он старался не упасть.

— Я приду позже.

Люде было проще: ей удалось немного вздремнуть во время поездок. Она сдала костюм и перебирала подарки в пакетах: не забыла ли чего в машине. В одном из пакетов она наткнулась на фотоаппарат, который дала Ольга. Он выглядел странно. Потёртый и старый, словно им долго и очень активно пользовались. На нем были даже царапины. Но это невозможно. Она точно помнила, что несколько часов назад он был новеньким и блестящим. Что за фокусы?

Вошла начальница.

— Попей чая, а то похожа на привидение.

Люда задумчиво положила фотик в пакет и пошла к столу.

Горячий чай и еда сделали своё дело. Толик беседовал с начальницей, а Люда расслабилась и не могла отделаться от наползающих воспоминаний. Раз за разом она мысленно прокручивала все события, произошедшие в загадочном доме и вопросов становилось все больше. Озадачил и разговор с Толиком по дороге в город. Он сказал, что запаха дыма не было. Остальные тоже были спокойны. Но он был. Просто выворачивал лёгкие и мешал ей дышать. Это был глюк? Или воображение расшалилось?

Если так, то что тогда с Анютой? Была ли её кожа холодна? Толик сказал, что девочка только раз к нему подходила, забрать подарок. Он коснулся её головы, но он же Дед Мороз и был в варежках. Кладовщик перепутал и выдал уличный вариант, с утеплителем и мехом. Таким и Антарктида ни почём, руки будут тёплые и сухие. Он спарился в них и чувствовал себя идиотом. Прямо как Люда сейчас.

Но больше всего ее волновал пятый подарок под елкой. Откуда он взялся? У нее фотографическая память и зрение отличное. Они его не приносили, хозяева тоже — она бы точно заметила. Тогда кто его принес и когда?

Толик тормошил Люду за плечо:

— Уснула что ли?

— А? Что?

— Вставай, Зина вызвала такси.

Люда быстро допила остывший чай и встала из-за стола.

***

В такси Толик и начальница болтали без устали, не от радости, они просто боялись уснуть. Люда рассматривала старый фотоаппарат и вспоминала слова Ольги: «Сохрани это. Поняла? Найди Кирилла Друдзова, он опер в пятом отделении. Скажи Ольга Кротова передала. Это очень важно. Запомнила?»

И что делать? Искать этого загадочного опера или нет? Существует ли он на самом деле? В каком городе? И где это пятое отделение?

Такси подрезал какой-то лихач. Водитель еле успел затормозить и машину занесло на скользкой дороге. Она отклонилась от курса, слегка крутанулась и уперлась в бордюр. Все произошло так быстро, что Люда не успела испугаться. Водитель вышел из машины, повертелся у капота, сбегал к багажнику и, вернувшись сообщил, что поездка окончена. Там что-то повредилось и он уже вызвал гаи. Пассажиры — свидетели и должны остаться с ним. Толик выл от возмущения, начальница грозилась написать жалобу, но водитель стонал и хватался за голову. Он умолял подождать и дать показания, иначе ему хана. Ущерб повесят на него и вся его огромная семья умрет от голода.

Люда вышла из такси, чтобы не слушать их препирания. Водитель было заволновался, но увидев пакеты на заднем сидении, успокоился и продолжил развлекать остальных.

Где-то рядом вспыхнул фейерверк и Люда повернулась, чтобы посмотреть. Ее взгляд бегло скользнул по вывеске «пятое отделение» и обратился в небо. Десятки разноцветных огней вспыхивали и разлетались в разные стороны. Невероятная красота заворожила Люду. Она стояла открыв рот, стараясь запечатлеть зрелище.

Рядом остановилась незнакомая пара. Парень и девушка вынули телефоны и фотографировали фейерверк. Хорошая идея.

Люда хотела достать свой телефон, но в руке оказался старенький фотоаппарат. Она вздрогнула от удивления. Зачем она взяла его с собой? Не собиралась же она в самом деле идти в пятое отделение? Стоп.

Люда медленно повернулась в сторону вывески и замерла. Этого не может быть. Это сон. Она просто уснула в машине. В это время из отделения вышли двое полицейских, сели в машину и включили мигалку. Раздался знакомый звук сирены. Такое во сне бывает?

Она зажмурилась и ущипнула себя.

— Ай. Зачем так больно?

Значит это не сон?

Словно чья-то рука толкнула ее в спину и она уверено пошла к отделению.

Дежурный, молодой парень, увидев Люду, закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и сосчитал до пяти. Потом открыл глаза и официальным тоном спросил:

— У вас что-то случилось?

Люда устала удивляться. Она спокойно следила за действиями дежурного, крепко сжимая фотоаппарат. Он придавал ей решительности.

— Нет. Все нормально.

Дежурный расслабился и улыбнулся.

— Тогда зачем пришли?

— Мне нужен опер, Кирилл Друдзов. Он у вас работает?

Брови дежурного медленно поползли вверх, пытаясь спрятаться в густой челке.

— Вы уверены?

— Да.

— У нас нет такого опера, — дежурный едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Люда вдруг почувствовала себя полной дурой. Так глупо подставилась. Уму непостижимо. Почему она поверила странной женщине и приперлась сюда?

— Извините. Я, кажется, ошиблась.

Люда осторожно повернулась к выходу, но ее остановил вопрос дежурного:

— А кем вы приходитесь Кириллу Иосифовичу?

Люда на автомате снова повернулась к окошку и уставилась на хихикающего дежурного.

— Вы его знаете?

— Кто ж его не знает? Человек — легенда.

— Как мне его найти?

Дежурный вернул строгий вид:

— Эх, девушка. Выходной у него. Новый год, знаеете ли.

— Но вы сказали, что он здесь не работает.

— Так не по годам ему. Он теперь следователь. Важный человек.

— Позвоните ему, — почти закричала Люда. — Немедленно.

— Я не располагаю такой информацией. Позвоните в прокуратуру и уточните график его работы.

— Как вы можете? Это очень важно. Я должна передать ему одну вещь.

Дежурный явно не ожидал такой прыти от скромной девушки и вытаращил глаза.

— Что вы себе позволяете? Я при исполнении. Как задержу на трое суток, будете знать.

Мозгами Люда понимала, что перегибает палку, но остановиться уже не могла. Она не в силах больше ждать. Нужно срочно отдать фотоаппарат Кириллу и забыть об этой истории, как о страшном сне.

— Вы не посмеете. Я буду жаловаться.

— Идите домой. Без вас работы хватает. Отойдите от окошка.

Люда так волновалась, что не заметила, как в отделение вошел пожилой мужчина в чине полковника. Он бесшумно стоял сзади и наблюдал за происходящим.

— Где начальник? Позовите немедленно.

— Я вас слушаю.

Люда быстро повернулась, а дежурный поправил воротничок.

— Вы начальник? — Люда всхлипнула.

— Что у вас случилось?

Его голос был спокойным и доверительным. Он внимательно смотрел ей в глаза и словно гипнотизировал.

— Я хотела, — нерешительно заблеяла Люда.

Полковник слегка подался вперед и склонил голову, словно подталкивая к разговору.

И Люда выпалила все на одном дыхании, боясь сбиться:

— Мне нужно срочно позвонить Кириллу Друдзову. Я должна передать ему это, — она протянула пошарпанный фотоаппарат.

— Что это?

Люда смутилась. Глупый вопрос и ответ получился таким же:

— Фотоаппарат.

Дежурный еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

Полковник выпрямился, потер мочку уха.

— Боюсь я не смогу вам помочь. Я не занимаюсь личными делами. Запишитесь лучше к Кириллу на прием. С новым годом, — он обошел застывшую Люду и пошел к турникету.

— Но Ольга сказала, что это очень важно и Кирилл все поймет.

Полковник остановился, словно его ударило током и быстро повернулся. На его лице читалось напряжение.

— Какая Ольга?

— Кротова…

— Вы хотите сказать, что этот фотоаппарат вам дала Ольга Кротова?

— Да.

Полковник достал телефон и несколько секунд раздумывал, водя пальцем по экрану.

Люда испугалась. Она ничего не знает про Ольгу. А вдруг она преступница или еще чего хуже? Вон как полковник сжал губы и напрягся. Может стоит тихонько уйти и выкинуть ненужную вещь?

Она уже хотела попрощаться и быстро убежать, но полковник нажал на экран и послышались тихие гудки вызова.

Трубку сняли быстро. Полковник улыбнулся:

— И тебя с новым годом, зануда.

В трубке послышалась брань и пожелание заняться важными делами.

— Тут девушка пришла. Ищет тебя.

Люда пыталась разобрать ответ Кирилла, но полковник стоял слишком далеко.

— Да знаю я, но она говорит, что у нее для тебя вещь, которую передала Ольга Кротова. Помнишь такую?

В трубке повисла тишина.

— Ты там уснул?

Полковник протянул телефон Люде:

— Он хочет поговорить с вами.

Люда подошла, осторожно взяла телефон:

— Здравствуйте.

Мужской голос ответил неожиданно, словно резанул по ушам:

— Откуда вы знаете Ольгу?

— Я видела ее сегодня ночью.

— Она что-то предала мне?

— Это фотоаппарат. Она сказала, что это очень срочно. Но если это не важно…

— Опишите ее.

Люда задумалась, вспоминая облик странной заказчицы.

— Высокая, стройная, у нее красивые светлые волосы, длинное изумрудное платье и колье на шее. Она похожа на богатую леди.

В трубке молчали.

— Вы еще здесь? Алло? Еще у нее муж Дима, сын Миша и дочь Анюта. И дом в деревне, с решетками на первом этаже. Кажется, ей очень нужна ваша помощь.

Голос Кирилла понизился, стал тише:

— Вы можете сейчас приехать?

— Да.

— Записывайте адрес.

***

Кирилл оказался крепким высоким мужчиной лет сорока. Это удивило Люду, но она слишком устала, чтобы думать о таких пустяках. Какая разница, что может связывать его и молодую женщину, которой нет и тридцати? В жизни и не такое бывает.

Кирилл и Люда уже больше часа сидели на кухне. Она снова и снова рассказывала то, что произошло ночью в загородном доме, но он задавал новые вопросы и вертел в руках старый фотоаппарат.

Усталость взяла свое и Люда начала клевать носом. В этот момент Кирилл быстро схватил ее за руку и потянул к себе. Если бы не стол, она бы точно упала на пол.

— Кто тебя послал и зачем?

Мысли Люды путались, глаза закрывались.

— Я вам все рассказала. Забирайте фотик и отпустите меня домой. Я хочу спать.

— Речь идет об убийстве. Ты понимаешь, что это значит?

— Ольга кого-то убила? — страшная догадка мелькнула и пробудила Люду, в голове всплыл запах дыма. Свободной рукой она схватила руку Кирилла. — Там был пожар, да? Я так и знала. Нужно было сразу звонить в полицию.

Слезы градом полились из ее глаз.

На лице Кирилла читалось удивление и недоверие одновременно:

— Ты ничего не знаешь?

— Откуда? Я всю ночь проработала.

Люда плакала, не вытирая слезы. Она представила, как тяжело и одиноко будет тихой девочке в детском доме. А после такой роскоши, тем более.

— А как же дети? Что с Анечкой? Она так одинока. Я хочу навестить ее. Вы знаете где она?

Кирилл смотрел прямо в глаза Люды и молчал. На его лице застыла маска неуверенности.

— Ты что, зверь? Сказать не можешь?

Люда вдруг почувствовала, что ненавидит этого человека. Ольга считала его надежным другом, доверилась ему и что? Сейчас он молча сидел на празднично украшенной кухне и спокойно пил кофе. Весь такой выбритый и отглаженный. Даже переоделся к ее приходу. Белоснежная рубашка, дорогой парфюм и строгие джинсы. Одним словом — плейбой.

Она перестала плакать, убрала руку и злобно процедила, словно выплюнула яд ему в лицо:

— Руки убрал. Быстро.

Кирилл разжал руку.

На предплечье Люды остались красные отпечатки от его пальцев. Она презрительно усмехнулась и медленно встала со стула.

— Можешь не помогать. Я сама найду Анюту. А ты спи спокойно. Извини, что потревожила в твой личный выходной.

Люда еле сдерживалась. Она смотрела на чашку с кофе, который ей заварил Кирилл, и страстно желала выплеснуть его прямо ему в лицо.

Кирилл перехватил ее взгляд и быстро схватил обе кружки, прижал к груди. На лице мелькнул испуг. Жидкость расплескалась, на белоснежной ткани расплывались грязно коричневые пятна.

Люда хищно улыбнулась:

— У мужчин не бывает друзей. Не так ли, опер?

Кирилл опомнился. Поставил кружки обратно на стол.

— Сядь.

— Я арестована? Интересно, за что?

Кирилл обхватил шею руками, зажмурился, несколько раз повторил вслух:

— Я спокоен. Я совершенно спокоен.

— Мне надоел этот цирк. Открой дверь, — Люда потянулась за пакетами.

— Я все расскажу.

Люда застыла в нерешительности: она может просто уйти, но тогда она ничего не узнает. Но с другой стороны, расскажет ли он правду?

— А как же тайна следствия?

Кирилл открыл глаза:

— Еще кофе хочешь?

— Я уже сама как кофейник. Могу писать кофе.

— Тогда чай?

— Тянешь время?

— Разговор будет долгим.

Люда нагло плюхнулась на стул.

— Я не спешу.

Кирилл несколько раз открывал рот и снова его захлопывал. Видимо он решал, как правильно начать. Наконец он заговорил.

— Десять лет назад был у меня хороший друг, «бизнесмен». Мы так в шутку его называли. Он был очень добрым парнем. Много работал и создал свой бизнес практически с нуля. С бандитами не водился, налоги честно платил. Квартиру помог мне купить. Я тогда был зеленым опером, только перевелся в отдел, а тут жена забеременела. Его банк выдал мне кредит и погасил проценты. Я боялся, думал начнет требовать услуг взамен, но он так ни разу и не обратился. Кристальный был человек. Сейчас такие редкость. Да и тогда тоже. Мы иногда встречались, дружили семьями, но, сама понимаешь, дети, работа. Завертелись мы, стали изредка перезваниваться, а потом и вовсе потерялись. Перекинемся раз в месяц парой сообщений и на том спасибо.

— Получил кредит и забыл друга?

Кирилл опустил глаза. Стук его сердца шевелил ткань рубашки.

— Тот Новый год мы договорились встречать вместе. «Бизнесмен» позвонил, сказал, что дико соскучился и хочет встретиться. Дети тоже ждут нас в гости. Оля скучает по Маринке, так зовут мою жену. Они хорошо ладили и встречались чаще, чем мы.

Мы уже собрались и вызвали такси, но жене позвонили из больницы и сказали, что ее мама попала в реанимацию. Тесть пришел домой и нашел ее без сознания. Я позвонил Димке и извинился. Он все понял. Пожелал удачи и просил сообщить, как будут дела. Я обещал отзвониться, но… жена плакала, пока детей отвезли к моим родителям, короче завертелся я и не позвонил. Только вечером в новостях я узнал о том, что произошло.

Кирилл опустил голову и несколько минут молчал.

— И что произошло в тот вечер?

— По телевизору сказали, что в загородном доме известного бизнесмена произошел взрыв. Хозяин и дети погибли, а жена чудом осталась жива. Я не поверил своим ушам и стал звонить Димке. Трубку поднял опер по делу, он сказал, что новости правдивы и моего друга больше нет. Я выяснил, в какой больнице Ольга и поехал к ней. Зрелище было ужасным. Она рыдала и выла, как раненый зверь. От хрупкой девушки не осталось и следа. Она билась в постели и ее пришлось привязать. Увидев меня, она немного успокоилась и мы смогли поговорить. По ее словам выходило, что в ту ночь к ним неожиданно позвонили в дверь. Они обрадовались, решили, что это мы приехали. Ольга открыла дверь и увидела на пороге незнакомых людей — девушку и парня — в костюмах Деда Мороза и Снегурочки. Она удивилась, охраны во дворе не было и собаки тоже. Она хотела закрыть дверь, но тут вышел Димка. Ни в чем не разобрался и затащил незваных гостей в дом. Ольга пыталась отговорить мужа, но ничего особенного не происходило. Дед Мороз веселил детей, подарил подарки, потом они сделали несколько фото и она позвала всех к столу, но Дед Мороз и Снегурочка заторопились на выход. Сказали, что еще много вызовов и им нужно уезжать. Когда они вышли, Ольга подумала, что кто-то перепутал адреса и у хороших людей будут непрятности из-за подарков. Она схватила деньги, набросила полушубок и побежала за ними. Когда она вышла, гости были почти у калитки. Она окликнула их и они остановились, схватили протянутые деньги и бросились бежать, сказали, чтобы она быстрее шла в дом, иначе простудится и заболеет. Ольга растерялась, позвала собаку и охранников, но никто не отозвался. Она слышала, как с места рванула машина и через минуту звук мотора затих. Ольга удивилась и решила закрыть калитку, но в этот момент раздался взрыв и комнату, где были муж и дети охватил огонь. Никто даже не успел вскрикнуть. Оля бегала вокруг дома и кричала, когда почувствовала, что ей в ногу уперся холодный нос. Это прибежал их пес. Она оглянулась, к ней бежали двое охранников. Они что — то лепетали и пытались поднять ее на руки. Она подумала, что они хотят ее унести подальше от дома и сопротивлялась, как могла. Один из них ударил ее по голове. Она отключилась, но успела увидеть, как во двор сбегаются соседи.

Люда с ужасом представляла картину произошедшего. Испуганная женщина бегает перед горящим домом, пытаясь войти в огонь. Маленьких детей, весело играющих у праздничной елки. Мужа, который остался там, в огне. Возможно, он умер не сразу. Здоровый и сильный, он мог видеть, как плачут его маленькие детки. Потом медленно засыпают, чтобы не проснуться никогда. У нее вспотели руки, сердце бешено колотилось, к горлу подступила тошнота.

— Удалось выяснить, что произошло?

Кирилл ударил кулаком по столу.

— Опера рыли землю, как сумасшедшие. Собирали улики по крупицам. Проверяли каждое слово Ольги, искали свидетелей, но… тогда не было столько камер. А те, что были в доме, сгорели. На первом же допросе охранники заявили, что Ольга лжет. Они были на месте и собака тоже. Не было никакого Деда Мороза и Снегурочки, просто хозяйка бредит после случившегося. Она выбежала из дома с криками за пару минут до взрыва. Видимо, хозяева снова поругались. И еще они явно намекнули, что в семье последнее время много ссорились и даже собирались развестись.

— Это могло быть правдой?

— Спятила? Я бы первым узнал.

— Вы редко общались.

— Вот и прокурор сказал так же. Мои слова не имели веса.

— А соседи?

— Все были в домах, многие уже спали. Время-то было позднее.

— Во сколько это случилось?

— В три сорок пять.

Цифра что-то задела в памяти, но Люда не стала уточнять. Это только начало истории. Потом дойдет время и до семьи Кротовых.

— Дело закрыли?

— Да. Учитывая показания охранников, состояние Ольги и фотографии, родственники просили признать происшествие как несчастный случай. Судья вынес вердикт, что это была обычная утечка газа. Труба лопнула от холода, а в доме горел камин. Вот и взлетело все на воздух.

— Что стало с Ольгой?

— Когда объявили вердикт, она отключилась.

— Как это?

— Не знаю. Что-то замкнуло у нее в голове и она превратилась в овощ. Сидит в инвалидном кресле и смотрит в одну точку. Ее определили в частную клинику. Там ее кормят и моют. Я иногда навещаю ее, но улучшений пока нет.

— А какие фотографии ты имел в виду?

— Ах это. Смешная история, — лицо Кирилла потеплело, он улыбнулся. — Сын их, Мишка, шалун был редкий, все, что находил, старался открыть и посмотреть, что внутри. Вот родители и прятали всю технику подальше. В ту ночь они фотографировались, Димка отдал Ольге фотоаппарат и она одела его на руку, чтобы отнести в сейф. Когда она выбежала на улицу, то не успела его снять. Так говорила Ольга. Опера почти сутки его искали, но нашли. Вот только там не было фотографий с Дедом Морозом и Снегурочкой. Только члены семьи.

У Люды похолодело внутри, сердце замерло. Странная догадка билась в мозг.

— Сколько было детей?

— Двое. Миша и Анюта.

Это невозможно. Две разных семьи и столько совпадений.

— Их фамилия…

— Кротовы.

Люда и Кирилл молча смотрели друг другу в глаза.

— На что ты намекаешь?

— Ты не могла видеть Ольгу и ее семью сегодня ночью.

Люда хотела возмутиться и уже открыла рот, но Кирилл перебил ее:

— Это ложь. Или твои больные фантазии. Или…

Кирилл встал, достал из шкафчика новенькую папку. Он положил ее перед Людой и вернулся на стул.

— Смотри.

Вот же педант. Дело старое, а папка только с конвейера. Еще пахнет краской.

Люда трясущимися руками открыла папку и тут же увидела знакомые кадры: комната с дорогой мебелью, большая живая елка, женщина в изумрудном платье, двое детей, высокий мужчина в белой рубашке и строгих джинсах. Она смотрела вскользь, боясь смотреть на лица людей, изображенных на фото.

Она вспомнила дежурного в отделении, закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Немного успокоилась и открыла глаза. Она медленно поднимала взгляд от пола к головам людей. Первой проявилась девочка. Те же туфельки, тот же бант, лицо, кукла в синем платье с белыми кудряшками. Сомнений нет — Люда узнала бы эти черты лица и глаза из миллиона похожих, но вот кукла… Она совсем другая. Та, что подарили они, была в красном платье с каштановыми волосами.

— Это Анечка, — она рассматривала все лица под разным углом, щурилась, отодвигала и приближала фото к самому носу. Сомнений быть не могло. Этой ночью она была именно в этом доме и с этими людьми, но они были живы.

— Чему ты удивляешься? Фотографии семьи были во всех газетах, ты могла видеть их, но просто забыла.

— И адрес запомнила? Деревня…

— Такой деревни больше нет. Хорошее место, застройщики выкупили его со всеми прилегающими полями и разровняли еще осенью. А сгоревший дом снесли и того раньше. Вот только участок никто не покупал. Говорили, что по ночам там бродит странная девочка с куклой в руках. Она плачет и зовет Снегурочку.

— Детские страшилки.

— Может и так, но покупатель так и не нашелся. До прошлого года.

Голова у Люды раскалывалась, она вдруг почувствовала, что сходит с ума.

— Этого не может быть.

— Так что, никакой тайны следствия нет. Дело давно лежит в архиве и покрылось пылью.

Люда вспомнила про Толика.

— У меня есть свидетель. Мы с Толиком вместе были в том доме.

— Он ночь не спал, дома наверняка отметил праздник. Он может подтвердить или опровергнуть все, что угодно.

— А заказ на фирме?

— Ты проверяла? Договор есть?

— Не до этого было. Но у Толика есть сообщение с заказом.

— Может кто-то пошутил или сбой на сервере. Новый год на дворе, не такое бывает.

Люда закусила губу. Что-то было еще. Ах, да. Как она могла забыть?

— А фотоаппарат? Он откуда взялся.

— Может прихватила где в гостях или подобрала на улице.

— Я украла старую «мыльницу»?

— Что не сделаешь от усталости? День-то сумасшедший выдался.

— Ольга дала мне деньги.

Люда вывалила на стол содержимое пакета, в котором нашла фотоаппарат. Кроме ярких коробок там ничего не было. Она проверила все пакеты, но и там денег не оказалось. Она виновато посмотрела на Кирилла.

— Может Толик забрал или водитель такси? Точно, я же оставляла их, когда ходила в отделение полиции.

Кирилл покачал головой.

— Даже если бы деньги были в пакете, этому было бы рациональное объяснение.

— Я их случайно взяла у кого-то из заказчиков? Вы это хотите сказать?

Кирилл отвел взгляд, пожал плечами.

— Ты сама все понимаешь. Зачем спрашивать?

— Я не воровка.

— Тебе могли заплатить за хорошую работу.

— Держи карман шире. Все просят скидку и бонусы на следующий год.

— Ты разворачивала купюры?

— Времени не было. Женщина была такая странная.

Кирилл гладил Люду по руке, разговаривая как с ребенком:

— Не переживай. Это был страшный сон.

Люда не могла сдаться. Она не могла поверить, что все ей приснилось. И дом, и люди в нем.

— Подарки, — почти выкрикнула Люда, — не хватает внедорожника и куклы.

— Ты могла их потерять или забыть в машине.

Было что-то еще. И это…

— На фотоаппарате снимки. Давайте проверим.

Она нажалала кнопку. Экран моргнул, потом еще и еще раз.

— Он не включится. Это просто старый хлам. Выброси его.

«Мыльница» словно испугалась уготованной участи, моргнула еще пару раз и включилась. Люда победно хмыкнула и нажала на архив.

На маленьком экране появилась фотография, одного взгляда на которую, у Люды волосы встали дыбом.

— Это семья Кротовых, — выдавила она. — Смотрите.

Кирилл недоверчиво покосился на фотоаппарат, но взял и уставился на экран. Фото было очень маленькое, но хорошего качества.

— Не может этого быть. Где ты это взяла?

— Вы тоже заметили Деда Мороза и Снегурочку?

— А еще я заметил дату съемки.

Он повернул экран и Люда увидела дурацкие, но крупные циферки, на которые она не обратила внимания.

— Десять лет назад? Этого не может быть.

Телефон снова мигнул и погас. Кончилась зарядка.

Кирилл строго смотрел на Люду. Его губы дрожали:

— Вспомни, где ты взяла фотоаппарат?

— Его мне дала Ольга.

— Хватит. Игры кончились. Теперь ты подозреваемая.

Люда обалдела от такого поворота дел:

— Я-то тут при чем? Я тогда ребенком была.

— Фотоаппарат отправили на экспертизу, но он потерялся. Его долго искали, но виновных так и не нашли.

— Разумеется. Спецы наверняка бы нашли удаленные фотки.

Кирилл достал телефон, набрал какой-то номер.

— С новым годом, Марк. Поможешь вытащить фотки из старой «мыльницы»? Да, скоро буду.

Кирилл взял папку, сорвался с места и быстро пошел в коридор.

Люда подхватила пакеты и пошла следом. Прошло не больше двух минут, а Кирилл уже стоял в куртке и шапке, открывая входную дверь.

Люда растерялась.

— А как же я?

Он обернулся, уставился хищным взглядом на Люду. Сейчас он был похож на гончую, которая наконец-то взяла след крупного зверя.

— Иди домой и отоспись. Никому ничего не говори и попробуй вспомнить, где взяла фотоаппарат. Поняла?

— Я поеду с вами.

— Исключено.

— Но это же не тайна следствия и я никому не скажу.

— Одевайся и дуй домой. Я позже тебе позвоню.

— Тогда я вам не скажу, что вы стоите в комнатных тапочках.

Кирилл растеряно опустил голову, посмотрел на свои ноги. Розовые носки с симпатичными слониками хорошо гармонировали с кожаными шлепанцами. Он почесал затылок и хихикнул.

— Прикольно получилось.

***

Марк, накачанный верзила под два метра ростом, подбирал провода и колдовал у мощного компьютера.

Люда и Кирилл сидели на мягком диване, внимательно наблюдали за его действиями, ждали, когда их позовут. Они зевали и терли глаза, недовольно косились друг на друга.

— Зачем за мной увязалась?

— Хочу посмотреть фотографии. Вдруг на них я и Толик?

— Я бы сказал.

— Ага. Так я и поверила. Если только придете с наручниками.

— Ты не могла быть в доме в ту ночь. Я же говорил.

— Пока сама не увижу…

Они бы еще долго спорили, но Марк позвал смотреть фотки. Их оказалось около двадцати штук. Но только на семи были запечатлены Дед Мороз и Снегурочка. На большом экране достаточно четко отразились их лица.

Марк откинулся на спинку кресла.

— Хороший аппарат, качество снимков вполне приличное.

— Сможешь сделать реальные лица?

— Без проблем. Они явно не скрывались. Часть лица Деда Мороза скрыта искусственной бородой, наклеенные брови и низко натянута шапка. А вот Снегурочка, она на то и дурочка. Девица вообще не скрывалась. Накрасила ресницы, губы и замазалась пудрой. Мои программы быстро их вычислят.

— Не знали, что происходит?

— Или были уверены, что фото никто не увидит.

Пока мужчины вглядывались в лица на экране, не обращая внимание на Люду, она безмолвно смотрела на экран. С первого взгляда на фотографию она увидела знакомое лицо Анюты. Она крепко прижимала к груди новенькую куклу в… красном бархатном платье с каштановыми волосами.

У Люды закружилась голова. Она побледнела и начала медленно оседать на пол.

Мужчины обернулись лишь тогда, когда она зацепила какой-то шнур и чуть не отключила питание компьютера.

— Опять перепад напряжения? — Марк взялся за мышку.

Кирилл увидел лежащую на полу Люду.

— Все таки уснула. Говорил же чтобы ехала домой.

— Она какая-то бледная, — Марк поднёс руку к ее носу. — Кажется она без сознания.

— Нашатырь есть?

— Валялся где-то. Сейчас поищу.

Марк вышел.

Кирилл осторожно похлопал Люду по щекам.

— Очнись. Ты живая?

Марк принес нашатырь, поднес к ее носу.

Люда вздрогнула и открыла глаза.

— Вот же напугала, дуреха. Жить надоело?

Люда попыталась подняться.

— Полежи еще.

Пол был жесткий, но Люду это не беспокоило. Она облизала пересохшие губы:

— Кукла.

Мужчины недоуменно переглянулись.

— Ты о чем?

Люду била мелкая дрожь, зубы стучали. Она с трудом смогла выговорить:

— Кукла в руках у Анечки. Это моя кукла. Я ее подарила.

Кирилл пожал плечами.

— Мало ли похожих кукол в мире?

— Ее делали на заказ по моим эскизам. Договоры, наброски и чеки у меня есть.

***

Кирилл сидел за рулем, не переставая бурчал.

— Мы не сможем подъехать к деревне. Там просто поле. Понимаешь?

— Но мы же подъехали.

— Вот дуреха. Просто прокатаем бензин и время потратим.

— Ты же видел, куклы у девочки разные. На старых фотках: блондинка в синем платье. А на тех, что принесла я, в бордовом платье с каштановыми волосами.

— Допустим, но дед Мороз и Снегурочка другие. Тебя нет на фотках.

— Всему есть логическое объяснение, — передразнила Люда, ехидно улыбаясь.

Люда следила за навигатором, но он был спокоен. Зеленая стрелка уверенно ползла по карте. Невероятно.

Они долго препирались, чуть не проехав нужный поворот. Кирилл притормозил, осматривая дорогу. Поворот действительно был расчищен.

— Что за ерунда? Кому пришла идея расчистить дорогу в поле?

— Я же говорила.

— Ладно, попробуем проехать. Но если застрянем…

— Помню. Эвакуатор с меня.

Кирилл осторожно съехал на проселочную дорогу. Они проехали мимо знакомого леса и перед ними распростерлось заснеженное поле.

— Довольна?

— Проедем до конца. Может там что-то есть?

Кирилл лишь вздохнул и снизил скорость.

Люда во все глаза смотрела в окно, пытаясь вспомнить, где стоял тот дом, но вокруг было лишь полотно из искрящегося снега. Вдруг она увидела следы.

— Остановись!

Кирилл резко затормозил, машина заглохла.

Люда выскочила из машины и увидела две пары следов. Они сворачивали с расчищенной дороги, уходили в сторону метров на двадцать, обрывались и возвращались обратно.

Кирилл подошел тихо, на его лице читалась печаль.

— Смотри, — почти кричала Люда. — Это наши следы. Я была тут ночью.

Она осторожно встала в один след и он оказался ей по размеру.

— Видишь? Я видела Ольгу и Анечку. Это правда.

Она вспомнила личико девочки, ее холодные ручки и печальные глаза. Слезы обжигали щеки, но Люда не замечала этого:

— Анечка, я приехала, как и обещала. Прости меня.

Кирилл смотрел на пустынный участок, в его глазах появились слезы.

Они молчали. Холодный ветер трепал два человеческих тела, беззащитных перед силой природы.

Люда подошла к Кириллу.

— Я могу навестить Ольгу?

Он покачал головой:

— Только что звонили из больницы. Ночью у Ольги была остановка сердца. Ее удалось откачать, но она в реанимации. Состояние критическое.

Люда вспомнила изменившийся голос Ольги и ее похолодевшие руки.

— Во сколько это произошло?

— Три сорок.

***

Позже Люда узнала, что Кириллу удалось возобновить расследование по делу семьи Кротовых. Неожиданное появление фотографий сыграло в этом большую роль. Экспертиза установила их подлинность и маховик закона заработал в полную силу. Ее вызывали для дачи показаний. Она рассказала о теплой отмосфере в семье. О том, что ворота действительно были открыты, собаки и охранников не было на месте, а под елкой появился загадочный пятый подарок. И, хотя эти данные нельзя приложить к делу, как доказательства в суде, для следствия это оказалось очень важно.

А главное, Ольга пришла в себя и, первым делом, она захотела увидеть… Люду.

Лед, коньки и потерянная мечта

Таня опаздывала на тренировку. Весеннее солнце пробивалось сквозь тучи и ласкало кожу даже через стекло. Она закрыла глаза, подвинулась ближе к окну, пытаясь отвлечься и подавить раздражение. Спортивная сумка с костюмом и коньками мешала сесть удобнее и сползала с колен, пытаясь порвать новые колготки. Автобус полз со скоростью улитки, беспечные пассажиры толпились у дверей, уткнувшись в телефоны. Всем плевать на ее проблемы и мечты. Этот мир слишком сложен и жесток для маленьких неуклюжих девочек.

Нога постоянно ныла и причиняла дискомфорт. Недавняя травма постоянно напоминала о себе.

— Как не вовремя, — пробормотала она, пытаясь мысленно ослабить боль. — Все хорошо. Прошло много время. Я здорова.

Люди вокруг не обращали внимание. Во времена наушников и интернета, трудно удивляться, увидев человека, разговаривающего в одиночестве.

Боль с новой силой сдавила лодыжку. Она вспомнила разговор с доктором:

— Тебе рано приступать к тренировкам.

— Всего лишь растяжение связок. Такая ерунда.

— Ты можешь сделать хуже. Потерпи пару месяцев, а там посмотрим.

Да что он понимает? Она с детства бредила танцами. Она просто рождена для льда. Родители стольким пожертвовали, стараясь исполнить ее мечту. Может ли она теперь уступить всего лишь боли и отказаться от всего? Когда цель так близка, только протяни руку.

В фигурном катании жесткая конкуренция и возрастные рамки. Ей уже пятнадцать. Если не выложится по полной, снова провалит отбор. Годы упорного труда пропадут даром. Можно будет забыть о карьере фигуристки, олимпиадах и славе.

Таня зажмурилась сильнее, в глазах мелькали разноцветные круги.

— Боженька, если ты меня слышишь, исполни мою заветную мечту. Пожалуйста. Я буду хорошей девочкой.

Боль не утихла, но на душе стало легче. Вдруг поможет?

Таня вздохнула, открыла глаза. За окном мелькали знакомые дома и магазины. Эту дорогу она хорошо знала и могла пройти по ней с закрытыми глазами. Серая пятиэтажка, два дома повыше, поворот направо… Одно и тоже. Тоска и печаль. Столько потерянного времени. Это не дома мелькали за окном, это куски жизни пролетали мимо, каждый раз напоминая о потерянных возможностях.

Как хорошо тренироваться зимой. Во всех дворах заливают катки, не нужно тащиться через весь город на душный, забитый до отказа, искусственный лед. Можно бесплатно тренироваться сутки напролет, не следя за временем и усталостью. Не нужен дорогой тренер. Нет переполненных групп и строгого расписания. Только лед. Только она.

В тот день она тоже тренировалась, отметала усталость и желание уйти домой. Мышцы болели, тело отказывалось повиноваться и делать сложные элементы. Разум твердил:

— Таня, иди домой. Просто поспи и поешь.

Но кто думает о таких глупостях? Не она, это точно. Разгон, поворот, прыжок.

Она не заметила, как рядом оказался крупный мужчина в смешной шапочке с пумпоном. Он быстро приближался, напоминая огромный айсберг. Столкновение было коротким. Легкая Таня отлетела в сторону, словно мячик в пинг-понге, налетела на незнакомую девушку, не удержала равновесие и больно шлепнулась на попу, подвернув ногу. Кости выдержали, а вот дурацкая связка — нет. Хорошо, что это всего лишь растяжение.

Пришлось отменить тренировки и ходить с забинтованной ногой. Прошло четыре месяца, но она до сих пор иногда прихрамывала после тренировок. К вечеру боль усиливалась и она с трудом сдерживала слезы. Все так не вовремя.

Другое дело бальные танцы. Когда она не могла продолжать тренировки на льду, врач посоветовал на время заняться чем-нибудь полегче.

Таня улыбнулась, вспоминая уютный теплый зал, множество зеркал, станок и яркий свет. Совсем другой мир, другие люди, все другое. Чувство уверенности и свободы, словно танец продолжение ее души и сердца. Пластика, грация и музыка. Она так любит музыку. Разную. Быструю и медленную, легкую и печальную, добрую и решительную. Она способна вдохновить, ударить, разбить, воскресить. Наделить любовью и ненавистью, разозлить или успокоить. А костюмы? Это просто сказка на яву. Легкие, обворожительные и такие воздушные.

Говорят, у нее здорово получалось. Никита, партнер по танцам, строил воздушные замки и уверял, что они отличная пара. Если немного потренироваться, они обязательно займут призовое место на конкурсе. А Светлана Валерьевна — чудесный хореограф. Такая добрая и светлая. Она двигается словно нимфа.

Таня помотала головой, отгоняя воспоминания. Это просто развлечение. Может быть потом, когда-нибудь она попробует снова. Но не сейчас. Мечты должны сбываться. Она обязательно пройдет отбор и будет блистать на льду. Ее ждет олимпиада, пьедестал, медали и овации. Это даже звучит красиво. А холод? Всего лишь издержки профессии.

***

У входа на каток кто-то позвал Таню по имени. Она остановилась, оглянулась.

Навстречу шел Никита, тот самый партнер по танцам.

— Ты опять пропустила занятие.

— Я больше не приду.

— Но почему? У тебя прекрасно получается. Танец, вот твоя жизнь. Не все это.

Никита ткнул пальцем в сторону катка. Он был непривычно серьезен и хмур.

Его слова задели что-то у нее внутри. Таня улыбнулась, но вовремя спохватилась.

— Нужно было разработать ногу после травмы. Это просто разминка.

— Тебе же нравилось. Я видел.

— Что за глупости? Мое призвание каток. Только здесь я чувствую себя счастливой.

— Ложь. Это просто спорт. Изматывающие тренировки, травмы и боль. Набор обязательных трюков, не более. Это не для тебя.

Таня поджала губы, крепче сжала ручку сумки. Она хотела испепелить Никиту взглядом.

— Хочешь сказать, я плохо катаюсь?

— Ты гибкая и пластичная. Танец твоя стихия. Он дает возможность раскрыться, показать душу, а не просто прыгать на льду.

— Просто прыгать?

— Послушай, через три месяца конкурс. Если ты вернешься к репетициям, наша пара обязательно победит.

— Это твоя мечта?

— Да. Я тоже хочу победить, но реально смотрю на факты. Мы хорошо работаем вместе. Я еще жду тебя.

Она отвела взгляд. Он говорил то, что она упорно отрицала последние два месяца. Ей нравилось танцевать. Это правда. Но может ли она предать мечту и не сожалеть потом, всю оставшуюся жизнь?

— Я опаздываю. Если снова провалюсь…

— И что случится? Утроишь старания и переломаешь все кости?

— Не твое дело.

— Послушай. Олимпиада всего раз в четыре года и срок фигуристки короток. Ты слишком стара для этого спорта. А танец…

Не успев сообразить, что делает, Таня отвесила Никите звучную пощечину.

— Не твое дело, дурак. Убирайся.

Никита потер пылающую щеку.

— Я прав, не так ли?

***

Таня вошла в раздевалку, когда девочки выходили на лед. В ушах еще звучал голос Никиты. Она швырнула сумку на скамейку и плюхнулась рядом.

Тренер увидел ее, сдвинул брови. Он потоптался на месте и решительно подошел к Тане. Голос тренера звучал строго и немного резко.

— Зачем ты пришла?

— Скоро отбор. Мне нужно тренироваться.

— Мне звонил доктор. Твоя нога еще не зажила. Это опасно.

— Побеждает тот, кто рискует. Разве это не ваши слова?

Тренер довольно улыбнулся, его голос потеплел.

— Ты много пропустила. Нужно сильно постараться, чтобы прийти в форму.

— Я не боюсь трудностей.

— А ты настырная. Жду на льду.

***

Таня вышла на лед, с удивлением почувствовала, что внутри ничего не екнуло. Сердце билось ровно, нога ныла, прозрачный лед навевал холод и скуку. Впервые она ничего не почувствовала. Ни радости от катания, ни бывалый задор.

Снова всплыли слова Никиты: «Это не танец, это спорт. В нем не покажешь душу.»

Она зазевалась и пропустила элемент. Раньше бы она расстроилась и ругала себя, но сейчас… Спокойно подъехала к бортику и тут же услышала голос тренера за спиной.

— Болит?

— Просто задумалась.

— У тебя большой потенциал. Я могу поговорить с директором и ты сможешь пару недель потренироваться, чтобы вернуть форму.

— Было бы здорово.

— Не вздумай прохлаждаться. Я за тобой слежу.

Таня отъехала от бортика, но вдруг остановилась. Повернулась и пристально посмотрела в глаза тренера.

— Почему вы не стали чемпионом?

— Это не было моей целью. Я люблю растить чемпионов.

— Значит, ваша мечта осуществилась?

— Конечно.

Тренер ответил так уверенно и просто, что она растерялась: разве может быть мечта такой простой и досягаемой? Он точно не шутит?

В этот момент Таня увидела, как за спиной тренера появился высокий парень лет семнадцати в забавном розовом костюме с заячьими ушками на капюшоне. Большие голубые глаза с пушистыми белыми ресницами придавали ему особое очарование. Такой симпатяжка. Интересно, откуда он взялся? Его точно не было на катке.

Незнакомец с интересом рассматривал ухо тренера и осторожно подул в него.

Тренер вздрогнул, прикрыл ухо и обернулся. Он смотрел незнакомцу прямо в лицо, но, кажется, не видел его. Он растерянно пожал плечами.

— Показалось.

Таня ткнула пальцем в незнакомца:

— Ты что делаешь?

— Я? — тренер округлил глаза.

— Нет, тот парень в розовом, у вас за спиной.

Таня с удивлением смотрела, как тренер вертит головой, буквально упираясь носом в подбородок незнакомца.

— Здесь никого нет.

Незнакомец улыбался и кивал головой.

— Он прав. Меня здесь нет.

— Ты уверена, что готова приступить к тренировкам?

Тренер с сомнением смотрел на Таню.

Она смутилась.

— Простите.

Она пыталась сосредоточиться, но милашка в розовом преследовал ее по пятам. Он врезался в нее с разгона, строил смешные рожицы и ставил подножки. Стоило Тане приготовиться к очередному элементу, он возникал буквально из воздуха и все портил. Она пыталась догнать незнакомца и проучить, но он ловко маневрировал среди людей, никого не задевая.

Чего не скажешь про Таню. Долгое отсутствие тренировок, боль в ноге и плохое настроение сделали ее неповоротливой черепахой. Она постоянно в кого-то врезалась, мешала другим тренироваться и даже чуть не сбила с ног маленького мальчика. Чтобы избежать столкновения, Тане пришлось сильно постараться. Как же быстро тело смогло забыть многолетние тренировки.

— Получила? — незнакомец показал ей язык.

Это было уж слишком. Таня дернулась вперед, пытаясь схватить нахала за руку, потеряла равновесие и начала заваливаться на бок.

Годы тренировок сделали свое дело: она быстро изогнулась, поймала равновесие и почти выровнялась. Краем глаза она видела недовольное лицо тренера, внимательно следившего за ней. Как же не повезло.

Злобный незнакомец надел капюшон, хитро прищурился и сильно пнул ее по больной ноге.

— Падай уже. Достала.

— Нет!

Она попыталась увернуться от удара и, словно неопытная первоклашка, неуклюже упала на лед. Досада и боль окутали мозг.

— Давай руку.

— Отстань.

Таня машинально оттолкнула протянутую руку.

— Достал уже.

Она подняла глаза и увидела удивленное лицо тренера, склонившегося над ней.

— Простите.

Тренер внимательно смотрел на Таню.

— Звонила твой фореограф.

Таня растерянно хлопала глазами, мысленно проклиная розового негодяя.

— Светлана Валерьевна?

— Она самая. Просила тебя отпустить. Говорит, у тебя дар Божий. Нельзя закапывать такой бриллиант. Возможно, она права. Что думаешь?

— Но я фигуристка. Это смысл моей жизни.

— Я не могу выставить тебя на отбор. Ты не в форме.

— Еще есть время. Я все нагоню.

— Ты не готова. Твоя нога…

— Она почти не болит.

Таня закусила губу, понимая, что сболтнула лишнего. Лицо тренера выражало озабоченность и даже обиду.

— Любой спорт подразумевает травмы. Это нормально. Синяки и шишки быстро заживают. Даже перелом обоих рук для фигуристки не проблема. Но ноги… это основа всего.

— Я справлюсь.

— Мне жаль, но это пустая трата времени. Ты займешь чье-то место и лишишь его шанса. Иди домой и хорошенько отдохни.

— Вы же обещали две недели.

— Я передумал.

— Тренер…

— Займись лучше танцами. И потом… ты уже слишком взрослая.

Тренер отвернулся и быстро покатился к выходу, даже не попращавшись.

Незнакомец в розовом радостно улыбался и хлопал в ладоши:

— Поздравляю, юная леди. Вы на пол шага от своей мечты.

Он картинно поклонился и расстаял в воздухе.

Таня с трудом поднялась. Слова тренера словно набат стучали в мозгу: « ты уже слишком взрослая». Разве это не то же самое, что сказал Никита?

По щекам катились слезы. Неужели это все? Так глупо все получилось. Если бы не придурок в розовом… Откуда он только взялся?

***

Таня тихо вошла домой, бросила сумку на полку. Ей хотелось плакать и ругаться одновременно. Который год подряд ей капитально не везло: происходило что-то непредвиденное и она пропускала очередной отбор. Словно кто-то могущественный и властный хотел разрушить ее мечту и сделать несчастной навечно. Она всхлипнула и проскользнула в свою комнату. Как сказать родителям? Они так старались. Вложили много сил, времени и средств, чтобы осуществить мечту бесполезной дочери. И переживают даже больше, чем она.

Таня взяла увесистый альбом с фотографиями, села на кровать. Вот ей пять. Сонная и испуганная, неуверенно стоит на коньках, крепко вцепившись в папину руку. Было так скользко, холодно и страшно, что у нее свело ногу. Она пыталась выполнять команды первого тренера, но тело налилось свинцом и она стала неповоротливой клушей. Тренер советовал бросить занятия фигурным катанием и выбрать что-то попроще. Мама тогда потратила много сил, чтобы непутевую дочь оставили на испытательный срок. Таня улыбнулась. Как давно это было.

Дверь в комнату открылась. На пороге стояла улыбающаяся мама.

— Как прошла тренировка?

Таня быстро смахнула остатки слез и попыталась улыбнуться.

— Нормально.

— Ты плакала? Что случилось? Тебя кто-то обидел? Нога опять болит?

Мама задавала бесконечную череду вопросов, осматривая и ощупывая ее.

В это время воздух в комнате сгустился и на кровати появился незнакомец в розовом костюме. Он так же улыбался, махая искусственным заячим ухом. Не говоря не слова, он быстро наклонился и Таня почувствовала легкий холодный ветерок, коснувшившийся ее уха. Что-то холодное быстро скользило где-то внутри ее черепа, стремясь к мозгу.

— Мам, а почему вы отдали меня в фигурное катание?

Вопрос вылетел из ее рта быстрее, чем она смогла понять смысл сказанного. Она никогда не задавалась столь глупым вопросом, ведь это ее выбор и ее мечта.

Мама задумалась.

Негодяй в розовом молча наклонился к уху ее мамы и осторожно подул в него. Женщина вздрогнула, оглянулась. Как и предполагала Таня, мама не увидела незнакомца. Слегка поморщилась, покосилась на окно.

— Сквозняк у тебя. Нужно посмотреть окно.

— Ты не ответила.

Таня старалась не смотреть на незнакомца, который беззаботно расхаживал по ее комнате, рассматривая фотографии на стене и награды.

Мама стала задумчивой, погладила Таню по волосам.

— Когда я была маленькой, случайно увидела выступление фигуристов по телевизору. Это было волшебное зрелище. Они пархали словно бабочки. Все было так легко и красиво. Я просто влюбилась в лед и бредила тренировками. Я видела себя на катке, в свете софитов и восхищенных зрителей. Но в городе был лишь один каток, очень далеко от нашего дома. Родители много работали и не могли возить меня на тренировки. Я долго переживала, но пришлось смириться.

— А бабушки и дедушки? Они же были?

— Они тоже работали. Они считали, что это слишком опасный вид спорта, вот и отказывались возить. Просто отдали меня в кружок рисования и заставили зубрить английский.

— Тебе это нравилось?

Мама рассмеялась.

— Языки сильно помогли мне в будущем. А вот рисовать я отродясь не умела. Столько времени даром угробила.

— Ты жалеешь, что твоя мечта не осуществилась?

На лице мамы появились мелкие морщинки, казалось она сильно постарела за одну секунду.

— Очень. Каждый раз, видя тебя на катке, я радуюсь, что смогла помочь тебе осуществить мечту.

Таня старалась вспомнить момент, когда в ее сердце пробралась любовь к фигурному катанию, но память молчала. Странно.

Незнакомец подошел к кровати, осторожно заглянул в глаза Тани:

— А ты помнишь свою мечту?

Вот же пристал, зануда. И ответить ему нельзя. Мама точно его не видит.

— Раз сама не помнишь, спроси маму. Она взрослая, наверняка помнит.

Это здравая мысль. Таня почти готова простить все неприятности, которые причинил глупый парень.

— Мам, а как ты узнала, что я хочу стать фигуристкой?

Мама перевернула несколько страниц альбома назад и ткнула пальцем в фотографию. На ней трехлетняя Таня стояла в пышном бальном платье с большими бантами на голове.

— К новому году тебе дали роль Снегурочки. Нужно было выучить достаточно сложный танец. Ты днями вертелась перед зеркалом, повторяя нужные движения. Это было так мило. Словно маленькая принцесса на балу. У тебя отлично получалось и я решила, что не могу лишить тебя мечты. Вот и отвела на каток.

Таня удивленно смотрела на довольную маму и в ее голове путались мысли. Что сейчас было? Какая взаимосвязь?

— Я танцевала у зеркала?

— Да. Во всю орал телевизор, шел какой-то концерт. Ты двигалась в такт музыки и даже пыталась подпевать.

Файлы мозга окончательно зависли. Таня не моргая смотрела на маму: какая связь между катком и танцами под музыку?

— А мне нравилось ходить на каток?

— Сначала ты жутко плакала. Говорила, что тебе очень холодно, а лед ужасно болючий. Думаю, это потому, что приходилось рано вставать и далеко ездить на тренировки. Иногда папа носил тебя на каток прямо спящую. Но потом ты привыкла и была очень довольна. Ведь так?

Таня не знала, что ответить. Весь ее мир рухнул за последние несколько минут. Все то, за что она так боролась и считала своей мечтой, оказалось лишь мыльным пузырем. Страшная догадка осенила ее:

— Значит, это была твоя мечта?

Мама непонимающе смотрела на Таню:

— О чем ты?

Таня обняла маму, прижалась к ее щеке:

— Ты бы хотела, чтобы я осуществила свою мечту?

— Конечно. В этом и есть смысл жизни.

— Спасибо, — Таня поцеловала маму.

— Теперь мы можем поесть?

Таня отстранилась:

— Ты иди, мне нужно позвонить.

— Люблю, когда ты улыбаешься. Ты такая красавица.

Мама вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Милашка в розом склонился над Таней:

— Сделаешь все сама или подуть тебе в ушко?

— Сама справлюсь.

Парнишка засмеялся.

— Тогда мне пора.

Он начал медленно таять в воздухе.

— Кто ты? — опомнилась Таня.

— Просто исполни свою мечту.

Трясущимися руками Таня взяла телефон и долго смотрела на строчку с надписью «Зануда», наконец решилась и быстро нажала вызов. Когда трубку подняли, она выпалила на одном дыхании:

— Ты уже выбрал партнершу?

Счастливый отец большого семейства

Борис Иванович с гордостью оглядывал свое большое семейство. Два сына и дочь приехали с семьями на его день рождения, прихватив уже своих детей и даже внуков. Теплый августовский день наполнился веселыми криками. Женщины бегали с тарелками, накрывая праздничный стол под большой яблоней. Дети бегали по саду, вытаптывая траву и полезные посадки.

— Хорошо как, — Борис Иванович взял жену за руку. — Не зря жизнь прожил.

— Ты у меня молодец. Хороший муж и любящий отец.

— Глупый только. Тяжело тебе небось?

— Сейчас это неважно, — жена улыбнулась и вздохнула.

Борис Иванович перестал улыбаться. Его лицо покрылось сеткой морщин, в глазах появилась печаль:

— А раньше? — тихо спросил он.

— Какая теперь разница? Мы по-прежнему вместе и любим друг друга.

Борис Иванович тряхнул головой и улыбка вернулась на его лицо:

— Что уж теперь. Жизнь прожили. Детей вырастили. Некогда думать о пустяках.

Борис Иванович бросил тревожный взгляд на калитку, поджал губы.

— Хорошо, когда дети дома. Ты хорошо постаралась.

— Они обожают тебя.

Словно в подтверждение этих слов, к ним подошла дочь. Игнорируя мать, она обняла за шею отца и поцеловала в лысую макушку:

— Я так соскучилась.

Борис Иванович игриво закашлялся:

— Задушишь отца, шалунья.

Дочь прижалась сильнее и прошептала в ухо отца:

— Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты жил вечно.

— Скажешь тоже. Да я всех замучаю. Сама потом плакать будешь.

Дочь отстранилась, заглянула в глаза отца и серьезно сказала:

— Это будут слезы радости. Понимаешь?

Столько тревоги и тепла было в этом взгляде, сердце Бориса Ивановича готово было выпрыгнуть из груди и упасть к ногам любимой дочери.

— Понимаю, — выдавил он и скупая слеза блеснула в уголках глаз.

Старший сын подошел к ним:

— Опять шушукаетесь? Выглядите, как влюбленные. Прям завидки берут.

— Дурак. Вечно ревнуешь, — дочь презрительно фыркнула. — Пойду к детям. Что-то они притихли.

Отец и сын долго смотрели ей вслед, не решаясь заговорить.

Борис Иванович не выдержал первым:

— Слышал, у тебя все хорошо?

Сын застенчиво улыбнулся:

— Стараюсь держать твою планку.

— Ты редко бываешь у нас.

— Дела. Семья требует много внимания. Как ты справляешься?

Борис Иванович опустил глаза, пиная камешек:

— Я был плохим отцом для тебя, да?

Старший отвел взгляд, но Борис Иванович успел заметить тоску и обиду в нем.

— Забудь, — старший протянул руку, заботливо поправил воротник рубашки отца.

Борис Иванович поймал руку сына, сжал ее и притянул к сердцу:

— Прости меня. Прошу.

Старший вздрогнул, растерянно уставился на отца:

— Я стал старше и… мудрее.

Они снова замолчали. Сердце Бориса Ивановича бешено билось под рукой сына, он столько хотел сказать, но не мог найти нужные слова. Все казалось неважным и банальным.

Младший сын подошел тихо, молча наблюдал за происходящим. Живой и подвижный, в яркой майке с дурацким принтом, он смотрелся вызывающе на фоне строгой тишины. Он подошел ближе:

— Вот вы где спрятались.

Старший сын неловко отнял руку и вытер сухой лоб:

— Давно стоишь, умник?

Младший пропустил сарказм, отодвинул брата и похлопал отца по плечу:

— Хорошо выглядишь. Рад за тебя.

— Поговорим позже, — старший неловко повернулся на каблуках и пошел к гостям.

Борис Иванович долго смотрел в спину старшего сына, корил себя за слабость и трусость. Он снова не смог сказать, как сильно любит его. Как скучает и ждет хотя бы звонка.

Младший проследил за взглядом отца:

— Он всегда был странным.

Борис Иванович хотел сказать, что это не так, но тогда придется слишком много всего объяснять. Рассказать то, что он сам хотел бы считать просто страшным сном и забыть навсегда.

— Ты прав. Не стоит портить праздник.

— Нас кормить будут, хозяин? — младший погладил живот. — Я специально неделю не ел. Готовился.

— Мать расстаралась. Роту солдат накормить можно.

Мужчины рассмеялись.

— Она может. Эх, мне бы такую жену — тихую да скромную.

— Потише. Если твоя услышит…

Младший лишь махнул рукой:

— Все равно скандал устроит — причина не важна.

— Тяжело тебе.

Младший на минуту погас, но быстро скинул наваждение и мягко улыбнулся:

— Детей жалко. Люблю я их. Понимаешь?

Застолье прошло весело. Поздравления и добрые пожелания сыпались со всех сторон. Взрослые и малыши славили незабвенного, любимого отца, деда и прадеда в одном лице. Борис Иванович внимательно слушал, вытирая подступающие слезы и стараясь запомнить этот момент. Запомнить, как тепло и уютно в семейном кругу. Среди любимых и любящих людей. Это семья, его плоть и кровь, его гордость.

И все же, чего-то не хватало. Борис Иванович то и дело косился на ворота, словно ждал кого-то еще. Он тихо вздыхал и прятал глаза от жены. Она молчала и делала вид, что не замечает. Младший прав — хорошая, тихая.

Гости разъехались только к полуночи. Довольные взрослые прощались с хозяевами и запихивали сонных малышей в такси.

Когда в темноте погас след фар последней машины, жена устало сняла фартук, повернулась к дому:

— Пойдешь спать?

Борис Иванович обвел взглядом опустевший двор, покачал головой:

— Посижу во дворе. Не жди меня, ложись спать.

— Ты принял лекарства? Твое сердце…

— Не волнуйся. Все хорошо.

Жена уже развернулась к дому, но задержалась:

— Все еще ждешь?

***

Большой дом, утопающий в летней зелени светился всего двумя окнами: в зале и спальне. Одно вскоре погасло. Видимо, жена легла спать.

Борис Иванович прислонился к старой яблоне, прислушался. Где-то в лесу послышалась кукушка. Может рискнуть?

— Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?

Птица молчала, словно ее и не было. Борис Иванович отошел от дерева, завертел головой:

— Ты куда делась, разбойница?

В другой стороне леса послышалось тихое:

— Ку-ку, ку-ку, ку-ку…

И все опять стихло.

— Эй, это все?

Борис Иванович не на шутку испугался. Всего шесть лет? Почему так мало? Глупая птица. Зачем она куковала? Сроду в их лесу не водились кукушки. Отчего теперь появились?

Тревожное липкое чувство коснулось кожи. Борис Иванович вздрогнул:

— Чур, меня. Чур.

Он суеверно сплюнул через левое плечо, три раза постучал по дереву и снова прислушался. Кукушка упрямо молчала.

— Кукуй на свою голову.

Возраст дает о себе знать: раньше он никогда не обращал внимание на такие глупости.

— Чем занимаешься, дядь Борь?

У забора стоял сосед Васька Дронов, качок с глуповатым лицом и добрыми глазами. Пять лет назад он приехал в деревню с женой Зинаидой и двумя дочками. Всегда улыбался и старался всем угодить. Что только не делала его бедная жена: ругала и выдавала тумаки, но дураку все нипочем. Сумки носит, огороды бесплатно копает, заборы и дома соседские чинит. Чистое горе в семье. И на что живут, горемычные?

— Чем, чем. Все тебе знать надо.

— Да я так спросил. Из вежливости.

— Спросил?

— Да.

— Ну и, — Борис Иванович замолчал. На душе было не спокойно и одиноко, словно кто-то вырвал здоровый кусок плоти и внутри зияла огромная дырка. Рана постоянно зудела и кровоточила. — Может зайдешь? Поболтаем.

Васька удивленно огляделся по сторонам, недоверчиво уточнил:

— Это ты… вы мне?

Борис Иванович устало вздохнул:

— Нет, это я с духами разговариваю.

— А вы не боитесь? Ночь такая лунная. Того и гляди светло, как днем станет.

— Дурак ты, Васька. До сорока лет дожил, а ума так и не набрался.

Сосед не обиделся, только рукой махнул:

— Не важно это. Коль судьбу профукал, не стоит думать о пустяках.

Что-то в тоне Васьки было странное, тягучее и томящее. Вечно улыбчивый подлиза предстал в новом образе. Борис Иванович растерянно хлопал глазами.

— Заходить будешь?

Васька потоптался и осторожно вошел во двор.

Борис Иванович глянул на Луну — правда большая. Повисла прямо над его домом, словно пыталась осветить все его тайны.

— Чего стоять? В ногах правды нет. Пошли к столу.

— Странный вы сегодня, — Васька пожал плечами и пошел за хозяином дома.

Борис Иванович и Васька сели за пустой стол напротив друг друга, молча уставились на Луну. Не сговариваясь, одновременно тяжко вздохнули.

— Ты-то чего вздыхаешь? — хмыкнул Борис Иванович. — живешь хорошо, жена молодая, красивая. Злобная, конечно, баба, да что говорить — сам выбирал.

— Сам, — протянул Васька задумчиво.

— Бабы нынче не те пошли. Все с характером. Слово супротив не скажи. У меня два сына и оба подкаблучники. Прямо как ты, — Борис Иванович покачал головой.

— За грехи платить надо.

Борис Иванович вздрогнул, пристально вглядывался в лицо Васьки, пытаясь понять, на что тот намекает. Неужели бестолковому соседу что-то известно?

— Да что там, — Борис Иванович осторожно сменил тему. — Дочь не знаю в кого пошла. С мужем развелась. Говорит, не сошлись характерами. Чушь какая.

— Ничего. Другого найдет. Получше.

— Нашла уже. Еще и рожать собралась. В ее-то годы.

— Анечка беременна?

Борис Иванович напрягся. Что-то странное и осуждающее прозвучало в голосе Васьки.

— Говорит, так получилось. Мы уж с матерью и так, и сяк…

— Дети — это хорошо, — вдруг сказал Васька и улыбнулся. — Повезло тебе, дядь Боря.

Борис Иванович поперхнулся:

— Ты чего несешь, бесстыдник? Бабе за сорок, дети уже взрослые. Да и здоровье у Ани слабое. Зачем такие проблемы?

Васька молча разглядывал свои руки.

Борис Иванович видел, как дрожат пальцы соседа.

— Васька, что-то случилось? Можешь все рассказать. Я, могила.

Васька пристально вглядывался в глаза Бориса Ивановича, сжав губы. Наконец он стукнул кулаком по столу, подался вперед и выпалил на одном дыхании:

— Подлец я, дядь Боря. Прощенья мне нет. И места на этом свете — тоже нет, — ухмылка появилась на его лице. — Умер я. Понимаешь? Давно умер.

Борис Иванович отстранился, сердце бешено колотилось. Он осторожно покосился на дверь дома: успеет ли добежать?

— Ты кто? Привидение или злой дух? — крестясь, бормотал Борис Иванович.

— Можно и так сказать. Грех я большой совершил и судьбу свою навечно сломал.

— Не говори глупости. У тебя семья, дети малые. Все еще впереди.

— Не мои это дети.

— Как так?

— Длинная это история. Пойду я.

Борис Иванович схватил Ваську за руку:

— Вижу, плохо тебе. Расскажи все, авось полегчает.

— Уверен, что хочешь знать? — Васька попытался улыбнуться, но губы скривились в болезненной усмешке.

Борис Иванович хотел. Внутри все кипело. Кровь бешенно пульсировала в висках. Немного подташнивало. Он чувствовал, что не просто так этот странный качок сегодня появился в его саду.

— Говори.

Васька закрыл глаза, помолчал с минуту.

Борис Иванович не торопил.

«Давно это было. В небольшом городке жил тихий парнишка Вася. Скромный, тощий и неказистый. Обеспеченные родители ни в чем не отказывали единственному сыну и баловали, как могли. Но Вася не доставлял проблем: любил читать и все время сидел дома. Мечтал поступить в институт и путешествовать по миру.

В пятом классе в школе появился Димка, хитрый и изворотливый парнишка. Все время он придумывал шалости и бедокурил, но все ему сходило с рук.

Вася и не заметил, как попал под влияние дерзкого мальчишки и они стали лучшими друзьями. Была в Димке скрытая сила и крепкий стержень, то, чего ему всегда не хватало.

К восьмому классу Димка вытянулся, раздвинулся в плечах и стал невероятно красивым парнем. Девчонки томно вздыхали и ходили за ним с открытыми ртами, а Вася так и остался робким задохликом на которого никто не смотрел.

Было жутко обидно. Вася занялся спортом, соблюдал диеты, пил белковые коктейли. Ничего не помогало. Родители видели страдания сына и успокаивали, как могли. Но что толку? Гормоны играли, Димка ходил на свидания, а он был лишь бледной тенью успешного друга.

Димка шутил, говорил, что просто еще не время. Скоро Вася вырастет и еще покажет, на что способен — мир вздрогнет от его красоты. Все глупые девченки пожалеют, что не обращали на него внимание. Вот тогда они вместе погуляют и оторвутся по полной.

Но Вася не верил. Видимо природа пошутила и у двух высоких красивых родителей родился коротышка с паклей вместо волос. Он давно смирился с судьбой третьего лишнего и изредка сопровождал друга на свиданиях. Но даже некрасивые подружки воротили от него нос. Видимо судьба не собиралась баловать парня.»

Борис Иванович не сводил глаз с красивого, широкоплечего мужчины и не мог поверить:

— Мальчик Вася — это ты?

Вася улыбнулся:

— Не похож?

Борис Иванович покачал головой. Он всматривался в лицо соседа, ярко освещенное светом Луны и не мог найти изъяна. Правильные черты, острый подбородок, ровный нос, густые светлые волосы и четко очерченные пухлые губы. Настоящий аристократ. Редкий экземпляр.

— Пластика? — догадался Борис Иванович.

Вася лишь покачал головой и продолжил рассказ:

«Время шло. Школа закончилась и неразлучные друзья поступили в один институт, чтобы и дальше быть рядом.

Димка, как и раньше, бегал на свидания, а Вася корпел над учебниками, выполняя домашку за двоих. Он стал более замкнут и не ждал от жизни ничего хорошего, решив посвятить себя науке.»

— Почему ты говоришь о себе в третьем лице? — нервно перебил Борис Иванович.

Вася усмехнулся. Его глаза печально блестели, отражая лунный свет:

— Того Васи больше нет. Он умер, даже не поняв, что это были самые счастливые дни в его жизни.

— Это было счастье?

— Когда Вася смирился и принял судьбу изгоя, случилось непредвиденное. В конце третьего курса он лег спать лохматым коротышкой, а проснулся писанным красавцем. Вещи и обувь стали малы, а в зеркале отражался незнакомый мужчина: высокий и широкоплечий. Вот тут-то и появился на свет я. Новый и чужой.

— Что было дальше?

«Изменился не только я, изменилось все вокруг. Те, кто презрительно фыркал и прятал глазки, вдруг воспылали любовной страстью. Девушки разных мастей выстроились в ряд за новым подарком. Они томно вздыхали, подбрасывали записки, телефон не унимался ни на минуту. Все клялись в вечной любви и верности.

Но больше всех изменился Димка, тот, к кому я тут же побежал с доброй вестью. Увидев меня, он растроился и впал в уныние. Я стал выше и красивее его, да и родители мои побогаче будут. Его вчерашние зазнобы бросились в мои объятья, забыв вчерашнего любимца. Он стал замкнут и почти не разговаривал со мной. Избегал встреч и не брал трубку. Когда я позвал его на вечеринку, он только вяло что-то пробубнил и поспешил удалиться. Третьим лишним он быть не хотел.

Сначала я даже расстроился, но жизнь била ключом, у меня снесло голову. Да и обида проснулась. Она жгла изнутри, колола сердце и требовала отмщения. Я забросил учебу и бросился в поток веселья. Менял девчонок, как перчатки, бросал не раздумывая и не парился о завтрашнем дне. Все было хорошо, просто отлично.

Димка все больше избегал меня и однажды я заметил, как он вертится вокруг простенькой девушки со второго курса. Это было забавно. Вчерашний ловелас, разбивший кучу сердец, краснел и заглядывал в глазки неприметной серой мышке. Вот умора.

Я не мог понять, что происходит и решил поговорить с другом. Подкараулил его после занятий и начал без предисловий:

— И что это было?

Димка был необычно строг и напряжен.

— О чем ты?

— Она совсем не в твоем вкусе.

Димка схватил меня за воротник рубашки. Его лицо, и без того недоброе, перекосила маска ненависти. Таким я раньше его не видел.

— Не трогай ее. Слышишь?

Его тон и взгляд… Они вывели меня из равновесия. Он словно хотел испепелить меня. В нем было столько презрения и ненависти, что я чуть не превратился в камень.

Я задохнулся от возмущения. Кровь ударила в голову и мозг отключился. Я не мог простить такое «лучшему» другу.

С трудом мне удалось сохранить спокойствие и нагло улыбнуться:

— И что же в ней особенного? Может я не досмотрел?

— Она не такая. Понимаешь?

— Две руки, две ноги, посередине — дырка. Все как у всех. Обычная.

— О чем с тобой говорить? Дурак.

Вот так. Я еще и дурак. Мы столько дружили, прошли огонь и воду. Всегда вместе, не разлей вода. И тут такое. Конечно, куда уж мне.

Я попытался улыбнуться и успокоить Димку:

— Да что с тобой? Ссоримся из-за девченки.

Димка покачал головой. Он смотрел на меня свысока и как-то по взрослому:

— Мы уже не дети. Пора взрослеть и отвечать за поступки.

Смотрю на друга верного и не узнаю его. Словно подменили. Опоила она его или приворожила? Девчонки на любые гадости способны. Спасать друга надо.

— Давай вечером сходим на дискотеку, развлечемся. Девочек снимем. Вся твоя хандра в миг улетучится.

— Хватит, набегался. Такие отношения ни к чему хорошему не приводят.

— Тебе же нравилось.

— А теперь разонравилось. Люблю я ее, понимаешь?

Димка смотрел на меня и ненависть на его лице сменилась болью. От неожиданности я расхохотался, не зная, что сказать.

— Все, я купился. Ловко ты меня провел.

Димка потянул меня за воротник, я не поддался. Ткать натянулась, но выдержала. Он сузил глаза и прошипел:

— Отец прав, из тебя не выйдет толка. Ты просто пустышка.

Это было слишком. Как раб, я делал за двоих уроки в школе, писал Димке лабораторные и курсовые, решал контрольные, вел тетради и вот благодарность. Первый раз я задался вопросом: « А был ли у меня друг?»

Я потерял контроль. Обида, ненавись и жажда мести затуманили мозг:

— Спорим, месяца не пройдет, как она сама ко мне в постель прыгнет?

Мы сверлили друг друга взглядами и вряд ли кто-то смог бы поверить, глядя на нас в тот момент, что мы неразлучно дружили почти десять лет. Вернее, наивный я, считал этого парня своим другом.

— Если тронешь ее…

— Тогда что?

Димка убрал руку. Его лицо выражало ненависть, а кулаки сжались:

— Я тебя предупредил, — процедил он и пошел прочь.

Я не стал догонять его или кричать вслед. Словно прирос к полу, не в силах пошевелиться. Мое сердце разрывалось от боли и обиды. За что он так со мной? Почему? Разве я когда-то обидел его или сделал что-то плохое? В чем я виноват?»

Борис Иванович смотрел на замолкнувшего Васю и не знал, что сказать. Его сердце щемило и требовало лекарств, но он не шевелился.

Лицо соседа выражало удивление, боль и тоску одновременно. Он смотрел на полную Луну и беззвучно шевелил губами. Сейчас он похож на одного растерянного паренька из далекого прошлого. Почти такого же, каким был сам Борис Иванович. Когда-то. Очень давно. В прошлой жизни.

— Ты выиграл спор?

Борис Иванович знал ответ, но, где-то в глубине души, надеялся на чудо.

Вася повернулся на голос. Его пустые глаза ничего не выражали. Понадобилось несколько минут, прежде чем он вышел из своих мыслей и продолжил рассказ.

«Я быстро забыл о девчонке и о глупом споре. И без того хлопот хватало. С гулянками я забросил учебу, накопилось много хвостов. Преподаватели качали головами и осуждающе смотрели на меня. Родители устроили истерику и мне пришлось собрать всю волю в кулак и вернуться к учебе.

Это было непросто. Новые дружки и подружки названивали мне и звали гулять. Не знаю, как тогда справился. Мне зачли прошлые успехи, я с трудом закончил семестр и сдал экзамены. Даже не знал, что полученные с таким трудом знания, могут быстро выветрится за каких-то пару месяцев. Я поклялся родителям, что возьмусь за ум и закончу учебу. Вот только… Хозяин я своего слова — сам дал, сам назад и забрал. Сдал последний экзамен и по дороге домой встретил знакомую. Поговорили. Пошутили. И пошел я снова в загул.

Даже не заметил, как осень наступила. За три месяца характер мой совсем испортился. Я стал грубить родителям и все делать наперекор, как мальчик в переходном возрасте. Они пытались меня образумить, но это лишь еще больше злило меня.

Когда вернулся в институт, начал прогуливать уроки. Запустил домашки и лекции не прослушал. Одно накрепко засело у меня в голове — предательство Димки. Днями и ночами я думал о мести, строил коварные планы и ждал подходящего момента.

И случай подвернулся. Шел я однажды по городу, заглянул в кафе перекусить, а там… она сидит. Димкина зазноба. Серая мышка, ни дать, ни взять. Хоть бы ресницы накрасила, губы подвела. Длинные волосы в смешную фигушку скрутила, а сбоку смешной бант. Чисто бабка старая. Уткнулась в книгу и ничего вокруг не видит. Вот, думаю, и случай представился. Добыча сама в руки идет.

Подошел я, натянул самую соблазнительную улыбку и говорю:

— Привет.

Она подняла голову, увидела меня и покраснела до кончиков ушей. Я сразу понял, что она неравнодушна ко мне. Присел на соседний стул и растегнул пару пуговиц на рубашке.

— Душно тут, — сказал я, слегка оголяя грудь.

Она покраснела еще больше, закусила губу и завороженно следила за моей рукой. Ворота крепости открыты, Мышка в клетке. В душе я праздновал победу, представляя лицо Димки.

Мы встречались месяц. Я забросил подружек, гулянки и даже взялся за уроки. Она оказалась заучкой, совсем такой же, каким раньше был я. Не пропускала занятия, часами читала книги и верила в Деда Мороза. Такая глупая.

Димка превратился в тень и всюду следовал за нами. Меня начало тошнить от его тоскливой рожи. Я бы давно бросил скучную Мышку, но его настойчивое презрение придавало мне сил и решительности.

В тот вечер мы возвращались из кино. Громко болтали, обсуждая фильм и актеров. Я крепко держал ее за руку и чувствовал биение ее сердца. Вдруг мне стало противно. Что я делаю? Девчонка и правда нормальная, что плохого она мне сделала? Говорит, что любит меня. Я усмехнулся, вспомнив, как раньше все избегали меня. И ее в кругу моих друзей тоже не было.

У ее подъезда с большим букетом роз стоял Димка. Увидев меня, он резко ударил меня кулаком по лицу.

— Негодяй. Немедленно убирайся, — кричал он, пытаясь еще ударить.

Я застыл на месте, презрительно улыбаясь, вытер губу. На руке остались следы крови.

Мышка вырвала руку и бросилась меня защищать. Она пыталась оттащить разгоряченного Димку, но он не владел собой. Его лицо покраснело, глаза налились кровью. Он тяжело дышал и сверлил меня взглядом.

— Отстань! — Димка оттолкнул Мышку, не заметил, как она упала на асфальт. Отбросил букет и бросился на меня. — У вас что-то было? — твердил он один и тот же вопрос.

Я лишь молча улыбался в ответ.

Драка была короткой. Он лупил меня кулаком в живот, а я стоял, как истукан. Мысль о том, сколько ненависти и злости ко мне в человеке, которого я считал лучшим другом, полностью опустошила меня.

— Не смей!

Мы повернулись. Это кричала Мышка. Она сидела на асфальте, пыталась подняться. Видимо, она сильно поранила ногу и не могла сама встать.

Димка бросил меня, подскочил к ней и протянул руку:

— Я помогу.

Меня рассмешил его плаксивый голос. Казалось, он сейчас расплачется.

Мышка оттолкнула его руку:

— Псих.

Димка тыкал в меня пальцем и шипел, как змея:

— Ты не понимаешь. Он мерзавец.

— Разве вы не друзья?

— Нет! — мы выкрикнули одновременно.

Я подошел, легко подхватил Мышку на руки. Не обращая внимание на орущего проклятия Димку, понес ее к подъезду.

Она доверчиво смотрела на меня, осторожно коснулась разбитой губы:

— Больно?

Я улыбнулся:

— Уже нет.

— Я думала ты другой.

— Лучше?

Она засмеялась и доверчиво чмокнула меня в губы.

Я понял, что время действовать пришло.

Подъездная дверь захлопнулась за моей спиной, но я успел заметить перекошенное злобой лицо Димки. Он метался у подъезда, пиная ни в чем не повинную скамейку.

Прости «друг», это только начало.»

Борис Иванович мял в руках носовой платок, не решаясь смотреть Васе в глаза:

— Вы… переспали?

Вася молча кивнул.

— И?

— Неопытная дурочка, — почему-то с теплотой сказал Вася и по-детски шмыгнул носом. — Девственница. Кто ж знал?

— Ты ее бросил?

Вася вдруг сжал кулаки, костяшки пальцев побелели:

— Я не любил ее, понимаешь?

Борис Иванович прятал глаза, не зная, что сказать.

Вася схватил его за руку и крепко сжал ее:

— Она сама виновата. Все знали, какой я стал. Неужели она думала, что я смогу измениться ради нее? Брошу разгульную жизнь, о которой мечтал столько лет?

Борис Иванович поднял глаза.

Вася с надеждой смотрел на него, словно ожидал поддержки.

— Наверно, она любила тебя.

— Любила, говоришь? — Вася словно пробовал новое слово на вкус. — А где же она была раньше? Когда я был безликим, никому ненужным мальчишкой?

— Ты сам-то смотрел вокруг? Видел ее?

Вася отбросил руку Бориса Ивановича и схватился за голову.

— Я был так молод.

— Или упивался горем, замкнувшись в себе?

— Она не в моем вкусе.

— Вот же заладил негодник. Ты что, есть ее собирался?

Темная туча медленно наползала на полную Луну.

— Я просто хотел отомстить Димке.

— А о ней ты подумал?

— Она не входила в мои планы. И потом, это было всего лишь раз. Клянусь.

Борис Иванович подался вперед, пытаясь разглядеть лицо Васи:

— Ты бросил ее?

— Тошно мне было. Все просто горело внутри. И странное чувство, словно в дерьме вывалялся. Даже не знал, что так бывает. Ушел я в загул и в институт не ходил.

— А она? Что она?

— Пыталась звонить, но я не брал трубку. Она и перестала.

— Так просто отстала?

Вася кивнул.

— На некоторое время.

— Как это?

Вася застыл. Выражение его лица менялось со скоростью света. То он болезненно морщился, то смотрел на Луну, то на застывшего Бориса Ивановича. На его лице читалось смятение.

— Говори уже, не тяни. Хуже не будет.

Вася облизнул пересохшие губы.

« Прошло больше месяца и я почти забыл о серой мышке. У меня появилась доступная красотка с большой грудью и ногами от ушей.

В тот вечер я возвращался с вечеринки, напевал какую-то дурацкую песенку и веселился. Настроение было отличное.

Знакомый голос окликнул меня у подъезда, я обернулся и увидел ее. Выглядела Мышка паршиво: волосы собраны в неряшливый хвостик, длинное бесформенное платье, черные круги под глазами. Как старая бабка. Противно смотреть.

— Чего тебе?

Она пыталась поймать мой взгляд, но я не мог на нее смотреть. Вдруг представил такую жену рядом. Мерзость.

— Я… беременна.

Она сказала это так просто, будто есть позвала. Я обалдел от новости и не мог понять ее смысл.

— Ты о чем?

— У нас будет ребенок.

Я расхохотался. Не от радости. От ужаса. До экзаменов оставался месяц и я получу заветную свободу, уеду в большой город и буду жить так, как захочу. Без указки родителей и придирок преподов, а тут такой облом.

Я схватил ее за руку и потащил на детскую площадку, подальше от дома. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь услышал этот бред.

— Тише ты. Чего разоралась?

— Пусти. Мне больно.

Ненависть и злоба переполняли меня. Даже из далека, придурок Димка портит мне жизнь. Ненавижу.

— А спать с первым встречным было приятно?

— Ты говорил, что любишь меня.

По ее щекам текли слезы. Меня начало тошнить.

— Вот дура. Ты что, не предохранялась?

— Я не знала.

Что за дурь? Взрослая тетка строит из себя малолетку.

— Тебе уже двадцать, не так ли?

— Да.

Мысли выстроились в логическую цепочку:

— Замуж хочешь? Ясно. Затащила меня в постель, а теперь шантажируешь ребенком?

— Это случайность. Поверь.

— У нас было всего раз, как ты могла залететь?

— Не знаю…

— Зато я знаю. Сами в постель ко всем лезете, а кто последний, тот и папа.

— У меня никого не было. Кроме тебя.

— И я должен верить? Может это и не мой ребенок вовсе?

Она побледнела еще больше, покачнулась.

Я не тронулся с места. Мысль прикоснуться к этому чудовищу пугала меня.

— Не придуряйся. Меня этим не возьмешь.

Она ойкнула и осела на землю.

— Какая актриса. Я тронут.

Она смотрела на меня снизу вверх и плакала.

— Как ты можешь быть таким бессердечным? Это же твой ребенок.

Я не знаю, что на меня нашло. Я с презрением смотрел на эту странную женщину и говорил, не затыкаясь. Бросая каждое слово, словно ком грязи:

— Это твой ребенок. Мне он не нужен и ты не нужна. Если еще раз припрешься, я не буду так вежлив. Поняла?

— Вася…

Я присел, схватил ее за плечи и сильно тряхнул.

— Мне не нужны дети. Убирайся, дура.

Ее глаза вдруг застыли, она обмякла и начала заваливаться на бок.

Я не знал, что делать. Задержал падение и осторожно положил на землю. Похлопал ее по щеке.

— Эй, ты чего? Вставай.

Она молчала.

Я наклонился, прислушался. Дыхание едва слышно. Видимо, она потеряла сознание.»

Борис Иванович трясущимися руками достал из кармана корвалол, накапал прямо на язык, слегка поморщился. Он часто дышал, держась за сердце.

— Ты… убежал?

— Я же не зверь. Вызвал скорую.

— Она умерла?

— Что вы такое говорите? Жива она.

— А ребенок?

Борис Иванович затаил дыхание.

— Обошлось.

Борис Иванович громко выдохнул, стукнул кулаком по столу.

— Дурак этакий. Чуть до инфаркта не довел.

Василий улыбнулся уголками губ.

— Это самая добрая часть моей истории. Уверены, что хотите узнать конец?

— Продолжай.

«В больнице разразился скандал. Родители Мышки узнали о ее беременности и требовали назвать имя подлеца, но она молчала, как партизан. Лишь тихо плакала и вздыхала.

Соседи начали сплетничать и строить догадки. Я решил притаиться на время и засел за уроки. Тем более, что экзамены на носу, диплом защищать надо. Только бы Мышка не проболталась. Пока никто не знает, я смогу тихонько улизнуть из города. А там, пусть ищут ветер в поле.

Димка не ходил в институт или я его просто не видел. Мне было все равно, я не хотел с ним встречаться. Моя ненависть к нему переросла в манию. Одна мысль о нем, заставляла кулаки и зубы сжиматься до боли. Говорили, что он ходит к Мышке в больницу, но меня это не интересовало. Пусть хоть пропадут вместе. Меньше проблем будет.

Она долго лежала в больнице, но я так и не решился ее навестить. Нас ведь видели вместе. Вдруг кто догадается?

Перед самыми экзаменами ко мне заявился Димка.

Сам бы я его не впустил, но дверь открыла мама. Она ничего не знала о нашей ссоре и радостно впустила его, сетуя, что он давно не приходил. Приболел что ли?

Димка вошел в комнату, когда я читал, лежа на кровати. Он с ненавистью смотрел на меня, скривив ужасную мину. Он быстро подошел к столу и без приглашения, уселся на стул.

Я отложил учебник, сел. Внутри все кипело, руки чесались. Кажется, у меня на него аллергия.

Несколько минут мы молча пялились друг на друга. Я не выдержал первым.

— Чего уставился?

— Первый раз вижу подонка. Хочу запомнить, чтобы не ошибиться в следующий раз.

Я криво усмехнулся, сжимая кулаки.

— Нотации пришел читать? Не поздновато?

— Такому как ты, уже ничто не поможет.

Его презрительный надменный тон больно бил меня прямо в сердце. Как я мог считать этого подлеца своим другом? Верить ему и помогать? Где были мои глаза и уши?

— Ты же у на святоша, как я забыл?

— Получше тебя.

— Зачем приперся? Я занят.

— Что ты намерен делать?

Я с трудом изобразил беззаботное удивление.

— Диплом защищать надо. В отличии от тебя, я учусь.

— Жениться собираешься?

— Тебе то что?

— Я задал вопрос.

— Не твое дело.

— Это значит нет?

— Я не обязан перед тобой отчитываться. Убирайся.

— Сдавай экзамены и вали из города. Чтобы я тебя больше не видел.

— А то что?

Димка пропустил вопрос, небрежно взял учебник и бросил его на пол.

— Я хочу жениться на ней. Не бойся, я сказал, что ребенок мой. Когда он родится, я запишу его на себя. Он никогда не узнает, какой подонок его отец.

Вот так и заканчивается дружба. Где-то в глубине души, я все еще надеялся, что Димка просто шутит. Что вот сейчас он рассмеется и предложит погулять. Мы все забудем и простим друг друга. Какой же я дурак. За что он так со мной?

— Забавно. Институт окончен и друг Вася больше не нужен. А ты красавец.

На секунду Димка замешкался, опустил глаза. Его руки дрогнули, но лишь на пару секунд. Он надменно усмехнулся:

— С паршивой овцы хоть шерсти клок. Нужно было больше иметь тебя.

Я сильнее сжал кулаки, суставы жалобно хрустнули. Физическая боль не затмила душевную.

— Конечно, ты же любишь объедки с чужого стола. Вот и сейчас, не так ли?

— Не смей так о ней говорить.

— Не хочешь слушать правду? Она сама залезла в кровать. А как стонала. У вас такое было? Нет?

Я видел, как корчится от боли тело Димки. Он словно сжался и уменьшился в размерах. В его глазах плескался огонь и ненависть.

Я ликовал: враг повержен и истекает кровью. Но почему мне не стало легче?

Вдруг Димка надменно улыбнулся и повторил:

— Значит, я могу забрать твоего ребенка?

— Забирай и не приходи больше. Ненавижу вас.

Димка достал из кармана мелочь, бросил на стол несколько монет.

— Цена тебе копейка, но я не жадный.

Он засыпал монеты в карман и достал кошелек. Вынул крупную купюру и осторожно положил на стол.

— Это тебе. Плата за ребенка. Не смей к нему приближаться.

— Покупка совершена. Поздравляю, дебил.

Я улыбаясь подошел к столу, уже хотел взять купюру, но в это время у двери кто-то вскрикнул, раздался грохот и звук разбитой посуды. Я обернулся и увидел маму. Она зажимала рот полотенцем, в ее глазах мелькал ужас.

В запале ссоры, я не заметил, как она вошла в комнату с подносом в руках. Сейчас он лежал на полу, две разбитые чашки валялись рядом. От лужи шел пар. Часть горячей жидкости попала на голые ноги мамы и кожа покрылась красными пятнами. Видимо она слышала наш разговор и выронила поднос.

— Сынок, что он говорит? Что это значит?

Димка победно улыбался. Он наверняка видел вошедшую маму, поэтому и устроил весь этот цирк. Он встал и пошел к двери.

— Не провожайте, я знаю где выход. И не забудь, ты продал ребенка и забрал деньги. Теперь он мой. Я откупился.

При этих словах мама вздрогнула и упала в обморок.

Я думал, что достаточно ненавижу Димку, но в тот момент я был готов разорвать его на части, но успел лишь крикнуть вслед:

— Дурак.

Задыхаясь от гнева, я подбежал к маме. Ее лицо было бледнее снега. Она почти не дышала. Пришлось вызвать скорую.»

Борис Иванович обхватил руками плечи и медленно качался из стороны в сторону.

— Нехорошо вышло.

Вася закрыл глаза, его руки мелко тряслись, на глазах блестели слезы.

— Осуждаешь?

— Ты был совсем юн и глуп. Не каждый взрослый делает правильный выбор.

Борис Иванович смотрел на соседа и думал: «Почему судьба дает людям такие испытания? В чем провинился маленький Василий? И чем провинился он? Он был лишь немного старше.»

Усилием воли он отогнал подступающие мысли, посмотрел на Василия.

Сосед сидел с закрытыми глазами, опустив голову. Вдруг он открыл глаза, в них теплилась надежда и благодарность.

— Не ожидал, что ты поймешь меня. Прилежный семьянин, любящий муж и отец.

— Родители сильно ругали?

— Мама плакала. Просила одуматься и хотя бы записать на себя ребенка, но я уперся как лось. Отец сказал, чтобы сразу после экзаменов я уезжал из города и не лез в семью девушки. Раз так решила судьба, ничего не изменишь.

— И ты уехал?

— Дома стало совсем плохо. Мама все время плакала и говорила, что не знает, как вырастила такого бесчувственного сына. Отец и вовсе уехал к родителям, и вернулся только после моего отъезда.

— Кто-нибудь поддержал тебя?

— Никто не знал. Не тот случай, чтобы сообщать новости.

— Получил ты свободу в большом городе?

Василий усмехнулся, стер со стола невидимый мусор.

« Отец сдержал слово: в городе я получил хорошую работу. Его старый друг взял меня без разговоров. Я приступил к работе, вокруг меня постоянно крутились красивые девушки, но я почему-то стал их бояться. Все время боялся залета и вспоминал Мышку. Она являлась мне в снах и наяву. Мне все время мерещилось, что она плачет и ребенок тоже. Моя душа рвалась на куски.

Мама сообщила, что Димка женился на Мышке, а потом родился ребенок. Сын. Здоровый крепкий малыш, копия я. Она купила подарки и пошла в гости, но ее не впустили, подарки не взяли, ребенка не показали. Мама плакала, показывала дорогие детские вещи и просила что-нибудь сделать.

Через год Димка заметил мою маму, когда она следила за счастливым семейством и пыталась сфотографировать малыша. Он не сказал ни слова, сделал вид, что не видит ее. Но через месяц они исчезли из города и никто не знал, куда.

Шли годы. Сначала я держался, но все время на глаза попадались счастливые пары. На работе мужики хвастались своими детьми и строили планы на будущее. Казалось, только я был один. Каждый раз при виде ребенка мое сердце сжималось от боли и я думал, как там мой малыш? Здоров ли он, хорошо ли спит, добр ли с ним проклятый Димка? Я с ужасом представлял, что мой сын зовет папой чужого человека, залазит к нему на колени и доверчиво шепчет все свои сокровенные тайны.

Кто-то сказал, что сейчас легко найти нужного человека, нужно только подать заявку и оплатить, или порыться на сайтах в интернете. Словно одержимый я бросился на поиски. Все свободное время искал страницы Димки или Мышки.

Однажды мне повезло. Я нашел Димку, но его страница была закрыта. Под новым ником стал пытаться попасть к нему в друзья и увидеть фотографии сына. Но он словно чувствовал меня и каждый раз отказывал.

Я стал дерганым и сильно похудел. Родители и знакомые начали беспокоиться, уговорили меня сходить в больницу. Доктор сказал, что я пришел вовремя. Меня еще можно спасти, но детей у меня никогда не будет.

Меня долго лечили. Я надеялся на чудо, но Бог не слышал моих молитв. Видимо я сильно напортачил в прошлой жизни. Или в этой. Кто знает? Пришлось отложить поиски.

Когда болезнь отступила, я был похож на мумию, а ведь мне было всего тридцать. Таким меня и подобрала Зоя. Выходила, откормила и дала надежду на будущее. У нее умер муж и она очень переживала, что не смогла помочь ему.

Я привязался к ее дочкам и решил, что это хороший вариант. Я смогу расплатиться за прошлые грехи и подарить любовь, которую не смог дать единственному сыну. Но сначала, я решил найти Димку, вдруг он разрешит видеться с сыном? Наверняка у него уже есть свои дети, зачем ему лишний рот?

Как только я приступил к новым поискам, болезнь снова вернулась. Я начал таять на глазах. Зоя испугалась, решила, что сглаз или порча, и потащила меня по бабкам.

Мы объехали много мест, но никто не смог мне помочь. Лекари отводили глаза и разводили руки, советовали готовиться к худшему. Но Зоя не отступила, сказала, что в этот раз, так просто не сдастся и не отдаст злодейке — судьбе второго мужа.

Болезнь отодвинула поиски: я с трудом передвигался и стал плохо видеть. Тоска съедала меня изнутри. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, я стал часто ходить с девочками в парк. Садился на скамейку и часами наблюдал за счастливыми отцами с детьми. Понимают ли они, как им повезло? Вот оно, маленькое счастье, которое, возможно, никогда не настигнет меня. Я готов был отдать все на свете, лишь бы увидеть сына. Интересно, какой он стал? Похож ли он на меня? Знает ли обо мне? Любит ли он меня? Мне было так больно и так одиноко. За что мне все это?

Где-то в глубине души я надеялся на чудо. Мой мальчик растет, он взрослеет и однажды узнает правду. Не может не узнать.»

Василий замолчал и Борис Иванович отвел взгляд, пряча выступившие слезы.

— Он узнал?

— Надеюсь, что нет. Карвалольчиком не угостите?

Василий держался за грудь и тяжело дышал.

— Да, конечно.

Борис Иванович быстро достал пузырек, снял крышку и протянул Василию.

Василий снял дозатор, отпил корвалола и вернул пузырек Борису Ивановичу.

— Что-то сердце расшалилось. Не к добру это.

— Ты больше не ищешь сына?

— Нельзя мне. Понимаешь?

— Как такое возможно? Они не имеют права. Ты же отец.

Он покачал головой.

« Однажды в парке ко мне подсела незнакомая женщина, она нагло рассматривала меня и даже потрогала. Она выглядела намного младше меня, вся такая красивая и ухоженная.

Я рассмеялся:

— Не к тому берегу швартуешься, милая.

Женщина равнодушно хмыкнула:

— Духи никогда не ошибаются.

Я затаил дыхание, весь мир вокруг застыл. Руки вспотели, хотя на улице было достаточно прохладно.

— Вы кто?

— Не ищи сына. Понял?

— Тебя Димка послал?

— Ты отказался от детей и продал своего нерожденного сына, — спокойно сказала женщина. — Ты проклял себя и весь свой род.

У меня похолодело внутри. Откуда она все знает? Точно, ее послал бывший друг, он нашел меня и пытается запугать. Другого объяснения нет.

Я присмотрелся к женщине внимательнее:

— Мы знакомы?

— Если ты продолжишь поиски сына, то умрешь.

— Я хочу его видеть. Хоть на минуточку. Вы не имеете право. Я его отец, слышите? — я схватил женщину за руку, пытаясь поймать ее взгляд. — Я заплачу. Сколько вы хотите? Я все отдам!

— Твой сын жив только потому, что ты отрекся от него и взял деньги на откуп. Можно сказать, ты спас ему жизнь, — она странно улыбнулась.

— Что это значит?

— Есть время, когда врата вселенной открыты и каждое желание человека исполняется. Неважно, хорошее оно или плохое. Таков закон мироздания. В тот день, на детской площадке, ты сказал много глупостей и получил то, что хотел. Мышка бы потеряла ребенка, но ты продал его и по законам вселенной, больше не являешься его отцом. Но если однажды он признает в тебе отца, то он умрет. Ты ведь не хочешь детей, правда?

Она так страшно улыбнулась, будто в ней сидело другое существо. Я явно увидел острые белые зубы и горящие пламенем глаза.

— Я был не в себе. Я передумал. Пожалуйста, исправьте все.

— У твоего сына долгая счастливая жизнь, но в ней нет места для тебя. Забудь о нем и не ищи. Сделай хоть что-то полезное для своего единственного ребенка. И еще. Не вздумай удочерить этих милых девочек и не называй их дочками. От греха подальше.

Женщина высвободила руку и ушла.

Я долго смотрел ей вслед и не мог пошевелиться. Могут ли слова женщины быть правдой? Я вспомнил всю свою жизнь. Как только я начинал тосковать по сыну или начинал искать его, мне становилось хуже. Это точно. Я и сам не раз думал об этом, но все списывал на нервы и совпадения. Но слишком много было таких совпадений, это уже закономерность.

Из ступора меня вывели девочки. Они смеялись и тянули меня играть.»

Борис Иванович вытер текущие слезы, всхлипнул носом, словно ребенок.

— Ты больше его не искал?

Василий улыбнулся. Впервые на его лице светилась истинная любовь

— Моя жизнь закончена, а он должен жить долго и счастливо. Чужой, незнакомый мне мальчик. Мой удел платить долги и молиться за его здоровье.

— Василий… Прости, как твое отчество?

— Степанович я, — сосед встал. — Спать вам пора, Борис Иванович, а я тут страшилки на ночь рассказываю. Ни к чему это. Простите.

Борис Иванович проводил соседа до калитки.

— Ничего, мы старики привычные.

— Если что помочь надо, вы не стесняйтесь, зовите. Дети ваши редко приезжают, а я тут, всегда под рукой.

— Ты ведь не работешь, на что вы живете? Если не секрет, конечно.

— Сейчас необязательно ходить на работу. Я ценный специалист, акула бизнеса. Да и в город мне нельзя, вдруг с мальчиком встречусь? Не удержусь я. Точно знаю.

— Деньги значит есть. Это хорошо. А то у нас закаток полный погреб, а есть некому.

— Вы детей берегите. Это великое счастье.

Василий Тимофеевич пошел к своему дому. Печальный лик Луны спрятался за тучу, вокруг стало темно.

— Василий Тимофеевич! Ты заходи вечерком на чай. Моя жена знатные пирожки стряпает.

Сосед обернулся:

— Непременно зайду, Борис Иванович. Спокойной ночи.

***

Всю ночь Борис Иванович кидался во сне, кричал и плакал. Ему снился маленький мальчик, он тянул к нему руки, плакал и кричал:

— Папа, не уходи. Я люблю тебя, папа!

— Петенька, сынок, — кричал Борис Иванович. — Я обязательно вернусь. Я найду тебя, слышишь?

Испуганная жена растолкала его, протянула стакан воды. На ее лице читалось беспокойство.

— Что с тобой, Боря?

Борис Иванович залпом выпил холодную воду, вытер рукавом пот на лице. Мысли путались, голос сына все еще звучал в голове. Он вскочил с кровати, открыл шкаф, переоделся в парадный костюм. Достал чемодан, бросил его на кровать и начал спешно складывать в него вещи. Положил в карман документы, деньги и вещи.

— Мне нужно ехать. Срочно.

Он двинулся к двери, но там стояла жена, упершись руками в косяки.

— К ней собрался?

— Отойди.

— Ты так и не забыл ее, да?

— У меня есть сын.

— А наши дети? Они что-нибудь значат для тебя?

— Старший и так знает, остальные уже взрослые. Они все поймут.

— Ты говорил, что это было ошибкой. Я простила тебя и старалась забыть. А ты все это время думал о ней?

— Она ни при чем. Я должен помириться с сыном.

— Он давно забыл тебя и не хочет видеть.

— Я помню его. Я люблю его и…

— Не пущу!

Борис Иванович взял жену за руку, осторожно отодвинул от двери. Он грустно улыбнулся:

— Я правда люблю тебя, но он мой сын. Василий Степанович не может ничего исправить, а я могу. Понимаешь?