Жрец Мак

Павел Криков, 2022

На жизненном пути каждый рано или поздно сталкивается с особенной правдой – необычным виденьем положения вещей. Но жизнь молодого наследника короны Харлена, как оказалось, вся целиком состоит из особенной правды. Могущественные силы – боги, казалось давно покинувшие смертных, вновь затеяли долгую, жестокую игру. Партия длилась несколько поколений, и на плечи его высочества принца Мака выпало завершить её. Его рок уплатить долг богам за грехи предков и всех людей – спасти мир от неминуемого конца света.

Иб Авир

Иб Авир вдохнул опиумный дым и закрыл глаза. Дуккан с решётчатыми, узорными стенами-перегородками, множеством пёстрых ковров и духотой растворились. Лишь лёгкие, размеренные аккорды уда всё ещё доносились до слуха. Затуманенное сознание не знало трудностей и проблем, важен лишь миг — здесь и сейчас, всё же прочее Авира не интересовало, ибо он слишком хорошо знал, конец всего сущего близок, но никто из людей в этом забытом месте не знал кто он, и что ждёт совсем скоро весь Ай…

Когда-то очень давно Иб Авир сам отдал весь этот мир на растерзание, алчущих власти безумцев. Он ввязался в события, которые захлестнули и понесли его, словно речной поток, к тому моменту, когда от него уже ничего не зависело. Осознавая собственную беспомощность, он жёг камни в курительной трубке, сжигая время и собственные мысли. Будь у Авира хоть единый шанс что-то исправить, он бы воспользовался им, но конец света уже произошёл, просто наступит несколько позже — большинство людей о нём даже и не узнают, не увидят и не почувствуют, мир исчезнет и ничего больше не будет.

Под пламенем свечи твёрдые, ломкие куски наркотика плавились в чёрную, кипящую смолу и превращались в невесомый, лёгкий дым. Авир положил на низенький, в два хенда высотой столик трубку и, откинувшись на подушки, снова прикрыл глаза, отдавшись действию дыма.

Авир носил приставку к имени Иб — такое редко можно услышать, означало это, что у человека нет ни родины, ни родных, ни султана, ни веры. Человек, носящий такое имя, был опасен для общества, потому как не признавал над собой никакой власти, а значит не чтил ни людских, ни божьих законов. Такое имя носили султаны, чьи войска разбиты, подданные умерщвлены, а царства уничтожены и сожжены, да красные ассасины — кошмарные убийцы, всегда исполняющие оплаченный заказ, наёмники и пираты, головы которых жаждут заполучить во всех концах света. В каком-нибудь крупном поселении, где господствовала хоть какая-то власть такого человека вероятнее всего поймали бы и казнили, ну или по крайней мере взяли под арест, заперев в темнице. Но, к сожалению, для местных жителей, владельца дуккана и посетителей заведения власти в Закатном — самом западном поселении на всём Эмбриуме никакой не было. Зато к великому счастью этот, человек, представившийся Иб Авиром, не чинил никаких беспорядков…

Прибыв в посёлок Авир спросил у встреченных им ребятишек есть ли тут дуккан и, получив утвердительный ответ, выяснил направление, а после сразу же направился в заведение. В общем-то, более гость не покидал стен дуккана. Представившись хозяину, он попросил чаю, фиников и место, где он мог бы расслабится и покурить камни.

Дни сменяли друг друга, а гость всё ел, пил и курил, естественно он ничегошеньки не платил хозяину отчего у несчастного то и дело прихватывало сердце. Жаль, что у хозяина дуккана не хватало смелости на что-то большее, кроме несчастного вида и редких, но регулярного издаваемых жалобных стонов.

— Ай… Уф-ф-уф-ф, ничего-ничего, м-м-м, — стенал хозяин. Этот набор звуков он выдавал каждый раз, когда Авир просил принести его свечу или чай, или что-либо иное, причём чем дороже было то, что хозяин вынужден был даровать, тем сильнее прихватывало у него груди. Но надо отдать должное, стонал и мучился хозяин дуккана чрезвычайно лаконично и обходительно. Если бы Иб Авир точно не знал, что же так мучает хозяина заведения, ну, скажем, был бы он самым обычным человеком, пожалуй, что и не заметил бы страданий хозяина, по крайней мере вряд ли он бы связал оные со своей персоной. Но Иб Авир не был обычным человеком и, к сожалению, отлично всё понимал, знал больше, гораздо больше, чем хотелось бы знать, не обременяя этими знаниями людей вокруг, а, чтобы хозяину дуккана было легче переживать это нелёгкое для него время Авир попросил записывать все расходы, пообещав позже расплатиться. Слова эти явно приободрили хозяина. Безусловно, его бы гораздо больше порадовал звон серебра, но надежда на получение денег, куда лучше ощущения их потери.

Конечно Иб Авир мог бы поведать этому щуплому, сутулому человеку с гладко выбритым лицом и блестящими, чёрными глазами, что долга тот не получит, потому что через несколько месяцев или дней, или, что маловероятно, лет вся жизнь в этом проклятом мирке безвозвратно исчезнет. Но какой смысл? Никто в это не поверит, в лучшем случае сочтут Авира сумасшедшим.

Как не крути, но к концу света нельзя подготовится, его не получиться ожидать смиренно, ведь он наступит неожиданно, а человек так устроен, что даже если будет знать точное время наступления апокалипсиса до последнего мгновения будет надеяться, что за последним мигом будет ещё один и ещё один, но нет…

К великому сожалению так бывает, что нечто заканчивается окончательно и бесповоротно. По сути каждый человек рождаясь и выживая, двигается к этому последнему порогу, за которым уже ничего нет. Человека к уходу готовит его собственное тело, при условии, что оно погибает по естественным причинам, и к моменту смерти большинство людей к ней, в общем-то, готовы. Готовы, потому что успели многое сделать, оставить о себе память, потомков или быть может не сделали ничего, посвятив годы наслаждениям и устав, пресытившись ими, наконец, находят покой в свой последний час. Но смерть всего мира — это нечто другое: тысячи, сотни тысяч, миллионы жизней прервутся по воле алчущих власти. После гибели Айя уже не останется вообще ничего, и это пугало даже того, кто сумел запугать собственный страх, и теперь единственное, что оставалось Иб Авиру курить и ждать конца света, единственное на что он надеялся, что не заметит, как угаснет свет.

Мысли вновь стали кружить в голове, чем беспокоили Авира. Лёжа на низком диванчике, он приподнялся на локте. Сквозь открытые ставни лился солнечный свет и втекали воздушные потоки, колышущие лёгкие, цветастые и невесомые ткани штор, тени плясали странную, завораживающую пляску, узоры на коврах скручивались и расползались словно змеи. Иб Авир поднял трубку и поднёс её конец к пламени свечи, втягивая в себя воздух с другого конца. Чёрная смола закипела, превращались в белый густой дым. Тревоги, думы и заботы покинули сознание, оставив его чистым и безмятежным, от всего мира вокруг остались лишь лёгкие, размеренные аккорды уда, лишь только они всё ещё были слышны Авиру. Звуки ласкали слух и заполняли всё естество. Авир лишился чувств, что сейчас были ему не нужны и вместо них он сроднялся, объединялся с музыкой и уплывал на её волнах. Если бы хозяин дуккана только знал отчего пытается скрыться Иб Авир, какие мысли заглушает дымом, он бы позабыл о долге и взмолился Обосу, но боги его не услышат, ибо теперь даже они служат людям безумным и алчущим власти.