Во что верит Генри Томас?

Павел Сальков

Описанная в книге история о Генри Томасе обязательно подтолкнёт Вас на рассуждения. Но все мы проживаем свою уникальную жизнь, непохожую на множество других. Будете ли вы сопереживать главному герою? Разделите ли вы его жизненные взгляды? Будет ли вам понятен ход его мыслей? Во что же верит Генри Томас? Возможно, эта книга изменит и ваши взгляды на свою жизнь. Узнать это можно только погрузившись в историю молодого Генри, пройдя с ним через все испытания на его жизненном пути.

Глава 7. Доктор

Проходя мимо кафе и книжных магазинов, Глория заметила вдали столпившуюся группу людей. Это были случайные прохожие и простые зеваки. Оказалось, что собрались они не без причины. На одном из перекрестков Уордер-стрит произошла авария. Машина на полном ходу врезалась в столб, повредив уличное освещение. Очень хорошо, что в тот момент поблизости не находилось прохожих. Глория подошла ближе. Ее глазам открылась шокирующая картина. Передняя часть дорогого автомобиля была сильно повреждена. Капот и бампер не подлежали восстановлению. Одно из колес было спущено, а на асфальте мелкой россыпью лежали осколки разбитой фары. Лобовое стекло от сильного удара потрескалось и едва не вылетело на проезжую часть. Под машиной уже собралась большая лужа машинного масла, а из-под капота тонкими струйками поднимался горячий пар.

Толпа зевак окружила помятый черный автомобиль, рассматривая его повреждения и водителя. Те люди, которые оказались поблизости, помогли ему выбраться. Дверь заклинило и пришлось разбивать окно. Из-за этого в салоне тоже было полно осколков. Водитель был приличного возраста, на первый взгляд ему было не меньше сорока пяти лет. В деловом костюме, при галстуке он больше походил на преподавателя из университета. Но зарабатывают ли они столько денег, чтобы ездить на таких дорогих автомобилях? «Нет, это явно какой-то бизнесмен», — подумала Глория, проходя мимо.

Рядом с пострадавшим стояла бригада скорой помощи. Двое перевязывали ему руку, а еще один обрабатывал раны от осколков. Они выглядели вполне стереотипно для врачей. Специальная униформа, перчатки на руках, а на шее одного из докторов болтался стетоскоп. Двое из этой бригады скорой помощи были молоды. На вид около двадцати пяти-тридцати лет каждому. Скорее всего, стажеры, которые проходят практику и набираются опыта. Их некомпетентность проявлялась во всем, начиная от небрежно одетой формы до явно бредовых советов. Врач постарше держался гораздо увереннее и спокойнее. Он явно понимал, чем занимается и что ему в данный момент необходимо делать. Движения точные и быстрые. Но он был стар, и это сказывалось на адекватности его речей. На первый взгляд ему можно было бы дать лет семьдесят. Рядом с ним стоял чемоданчик с медицинскими инструментами и лекарствами. Здесь же на асфальте лежали использованные повязки, уже красные от крови. Глория не могла пройти мимо. Ее журналистская натура манила подойти ближе, быть среди людей, быть частью происходящих событий. Она остановилась на мгновение и начала вслушиваться в разговоры врачей.

— Скажите, пожалуйста, — говорил пожилой доктор. — Как так случилось, что Вы потеряли сознание за рулем своего автомобиля?

— Доктор, — отвечал водитель слабым, будто сонным голосом, — я не помню.

— Принимали какие-нибудь лекарства перед поездкой?

— Только витамины, но я их каждое утро пил, и ничего подобного раньше не происходило.

— Это раньше, — уверял его врач. — А сейчас видите, к чему это привело? А все из-за витаминов, больше не принимайте их. В детстве болели ветрянкой?

— Что? Ну, вроде бы, да — неуверенно сказал водитель.

— Хорошо. Очень хорошо.

— Это так важно?

— Конечно, важно. В наше нестабильное время важна любая информация о болезни. Даже самая малозначительная, ведь вирусы могут остаться в организме и жить годами, дожидаясь удобного случая, чтобы сокрушить Ваш ослабленный организм.

По его манере говорить можно было сделать вывод, что он какое-то время был военным врачом, а потому не церемонился с пациентами. Обработав раны специальным раствором, они наложили повязку. Затем принялись фиксировать руку.

— Мы временно зафиксируем Вам локоть, а потом поедем в больницу.

— Вот, — сказал молодой врач, — нюхните нашатырный спирт.

Молодой доктор быстрым движением смочил раствором ватный диск и протянул его под нос водителю. От резкого запаха тот дернулся и, отворачиваясь, скорчил гримасу отвращения.

— Фу, уберите это от меня.

— Прошу прощения, мне показалось, что Вы теряете сознание.

— И все-таки, доктор, — продолжил водитель. — Почему я потерял сознание?

— А черт Вас знает. Люди странные, одни от одного только вида крови теряют сознание, другие от нехватки кислорода. А может быть, Вы специально это сделали, чтобы подать в суд на производителя машины?

— Я не поступил бы таким образом, — ответил возмущенный водитель. — Это глупо.

— Может, Вы самоубийца? В детстве были психологические травмы?

— Что? Нет, конечно. В машине же есть подушки безопасности.

— Ну, может, вы глупый самоубийца…

Посмотрев на пациента, врач понял, что сказал что-то лишнее. Перед ним был человек в помятой одежде, с ссадинами на лице, со взъерошенной прической. И это не говорило о его слабоумии. Этот гражданин, напротив, отличался очень умным и проницательным взглядом, который с презрением оценивал доктора, абсолютно не реагируя на странное чувство юмора.

— Сэр, в этом нет ничего страшного, — продолжал пожилой врач. — Люди часто теряют сознание и разбиваются, потом приходиться соскребать их останки с асфальта, собирать ноги и руки, которые лежат где попало, жуткое дело, знаете ли.

— Эти витамины я принимаю постоянно, они для сердца.

— Я выпишу Вам другие витамины. Вот эти, желтые.

— Позвольте спросить, как они называются?

— Я уже не помню.

— Простите, но как Вы мне советуете витамины, не зная их эффекта?

— Если не нравятся желтые, возьмите тогда эти, розовые, — сказал врач, достав из другого кармана уже другую упаковку таблеток.

Водитель посмотрел на доктора, широко открыв глаза. Его лицо удивительным образом сочетало в себе разные эмоции. Удивление перекрывал гнев, а от абсурдности ситуации непроизвольно появлялась легкая улыбка. Но объединяла все это разнообразие лиц сильная боль от перелома руки. Даже обезболивающие были не в силах успокоить эти ощущения. От этого водитель постоянно морщился и становился более раздражительным с каждой секундой.

— А розовые таблетки для чего? — спросил он, повысив тон.

— Да какая разница, витамины, наверное.

— Как Вы можете забыть, какие лекарства у Вас в кармане? Вы же доктор!

— Вы думаете у меня одна упаковка, на все случаи жизни? У меня их…

Он быстро сунул руку в карман и достал ее почти мгновенно, обнажив содержимое кармана. В его сжатой руке находилось множество таблеток разных цветов и марок. Упаковки небрежно болтались, свисая с руки между пальцев, не помещаясь на ладони.

— У меня их вон сколько, думаете, я помню, что и как называется!

— Вы обязаны знать, Вы врач.

— А Вы водитель, но почему-то с разбитой машиной. А будете возмущаться, — я вам клизму назначу.

— Но Вы даете лекарства, не зная их эффекта, как мне не возмущаться? Пусть тогда ваш ассистент хотя бы прочтет название лекарства.

Пожилой врач протянул таблетки своему коллеге, который в этот момент придерживал руку водителя.

— Иван, расскажи, пожалуйста, этому джентльмену, что это за лекарства.

— Ну, это, витамины, — произнес ассистент неуверенным голосом, с ярко выраженным русским акцентом. — Хуже не будет.

— Но как они называются?

— Ты что, сомневаешься, что я врач? Я шесть лет учился на хирурга, и ты еще сомневаешься в моих способностях?

— Нет, что Вы. Я просто хотел…

— Доктор Пламень, — сказал Иван, перебив водителя на полуслове. — Он мне дерзит.

— Моя фамилия Планель, сколько еще раз мне следует это повторить, что бы ты запомнил?

— Простите, — произнес Иван, нахмурив брови.

— А что касается Вас, — сказал доктор глядя на озадаченного водителя, — не хотите — не принимайте эти таблетки, но пусть они у Вас будут. Да и вообще, смотрите на жизнь позитивнее, принимать лекарство, не зная его эффекта — это как лотерея. Можете выпить снотворное, или обезболивающее, или слабительное. Согласитесь, что это интереснее.

Глория больше не могла позволить себе стоять на месте и слушать разговор врачей. Время шло, урок скоро начнётся. Посмотрев время на телефоне, девушка еще раз убедилась в том, что опаздывает. В этом уже не было сомнения. Урок должен начаться через семь минут, а идти до университета двадцать пять — тридцать минут. Нужно было поторопиться.

Глория перебежала улицу на мигающий сигнал светофора и поспешила на урок. «Да уж, — думала она про себя, — тяжело сейчас будет этому водителю». Перепрыгивая лужи, она уклонялась от встречных прохожих и обгоняла тех, кто шел медленнее. «Как же хрупка человеческая жизнь. Стоит только повредить себе какой-то орган или часть тела, — и жизнь превращается в кошмар. А если врач попадется неграмотный? Как этот, который спросил, не самоубийца ли водитель. Странный он». Пробегая мимо очередного магазина с одеждой, она старалась запомнить, что нового выставлено на витрину. Где-то туфли, где-то платье, где-то сумочки. В конце квартала перед входом стоял женский манекен, на котором красовалось изящное осеннее пальто. Подумав о том, что хорошо было бы заглянуть в этот магазин после уроков, она прошла мимо. «И почему он спросил про самоубийц?» — думала Глория. «Вот, например, самоубийцы — они что, не люди? Разве они не заслуживают такого же отношения, что и все окружающие? Напротив, им нужно больше внимания и заботы, чем простым людям. Одно неверное слово может лишить его жизни. Для самоубийцы жизнь не имеет большой цены, а значит, он без сожаления сделает шаг в пустоту и завершит свое существование. Но для его родственников его жизнь бесценна и очень важна. Ужасно. Как можно отвернуться от человека в такой момент? Остаться безразличным к его проблеме? Позволить совершить ему поступок, который оборвет его жизнь? Не понимаю». Светофор прервал ее мысли и напомнил, что нужно спешить.