Фуксия

Павел Цветков

«Фуксия» – второй поэтический сборник автора, в котором обозначены самые насущные темы: добра и зла, жизни и смерти, любви, свободы, красоты, – и которые, в свою очередь, никогда не утратят своей актуальности потому, что попытки их исчерпать лишь расширяют границы содержания истиной каждого мыслящего. А лёгкий слог, оригинальные рифмы, тонкое понимание людской природы и смелое изложение данности без лишних эвфемизмов – обещают превратить прогулку по страницам книги в увлекательнейшее путешествие.

Вместо вступления

Дизайнер обложки Алёна Прохорова

© Павел Цветков, 2022

© Алёна Прохорова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-7395-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой милый Читатель, позволь же представить

Сей сборник — и он, между прочим, второй! —

Стихов, но теперь их чуть менее ста, ведь

У авторов тоже бывает, порой,

Прострация духа — период застоя, —

Когда не под силу писаться перу;

А через какое-то время за сто я

Стихов, восполняя пробел, соберу!

Привлечь интерес к содержанию книги

Непросто — читателю вынь да положь

Взрыв мозга, приколы, сюжеты, интриги,

Жестокую правду, красивую ложь… —

Я методам этим внимания больше,

Как видится мне, в этот раз уделил.

И да, напоследок, Читатель, позволь же

Сказать, как ты дюже мне дорог и мил!

Философия

В мире нет плохих и нет хороших

В пятнах видел бесов Герман Роршах,

В числах видел Бога Фибоначчи, —

В мире нет плохих и нет хороших,

Все ведь где-то между — не иначе!

Жизнь людей безумна, суматошна —

Каждый в меру своего проворства, —

Были б все собой! Покуда ж тошно

Жить среди обмана и притворства,

Быть невольной куклой маскарада:

Кто кого развёл, разбил, исправил.

В наше время искренность и правда —

Нонсенс! Исключение из правил…

Правда

Погрязший сам в обмане и вранье,

Я встретил ту, чьё имя было Правда.

Она была не в платьице от Prada —

В каком-то неопрятнейшем рванье.

Скрывая лик, она сказала: Да,

Я Правда, — и любезно попросила:

Скажи им, что я всё ещё красива

И — что уж там — доселе молода…

Обилие ненайденных сердец

Мы все в уме умеем Аполлона

И образ Афродиты рисовать,

Вгоняя люд в оправу эталона

С названием Прокрустова кровать:

«Хочу красу неслыханну, скуласту»,

«Хочу отдаться в руки богачу»,

«Хочу в расцвете лет и без балласта»,

«Хочу… хочу… хочу… хочу… хочу…» —

В плену своих желаний поневоле

Преследует потребности гордец;

И знать бы: на Земле не оттого ли

Обилие ненайденных сердец?..

Сотрите трафарет житейской прозы,

Порвите списка толстую тетрадь,

Уймите непомерные запросы —

Начните в кой-то веки отдавать!

Скромность

Тот подвержен блазни, кто до срока

Стал с излишком слишком молодым;

В зримом их богатстве мало прока —

Ибо всё прожгут, оставив дым.

Если получают свыше меры —

Тут же нормы этики в отказ, —

Сразу забывают про манеры,

Пафосом блистая напоказ.

Праздный и зелёный хвастунишка,

Что купаться в роскоши горазд, —

Благо же в достатке без излишка,

Да пойми ж ты, золото — балласт!

Подлинное, собственно, богатство

Не в бугатти, бентли и порше, —

А во вкладе в пользу меценатства,

В щедрой всеобъемлющей душе!

Квази-графы, мнимые графини,

Псевдо-лорды, ложные князья, —

Следуйте примеру Чарльза Фини¹,

Скромность — сень величия, друзья!

Слова

Слова — манёвр отвода глаз от истин,

Слова, как лёд и средство разогрева,

Слова подобны яблоневым листьям

На кроне плодоносящего древа:

Когда листвы на дереве немало —

Оно не блещет щедрыми дарами, —

А в части суесловного крахмала

Мы стали безусловно мастерами!

Состарилась, остыла, затвердела

И треснула безмолвия печать;

Мы чаще стали чушь нести без дела,

Мы реже стали вовремя молчать…

Время житейское

Время житейское — непостоянное:

Вялотекущее, сонное, пьяное,

Переходящее плавно, размеренно

В поступь ленивого сивого мерина.

Этот этап неразборчиво матовый, —

Хоть перелистывай и перематывай!

Может ли статься аллюром активнее

Плавная нерасторопность актинии? —

Шаг замещается рысью и далее

Мчится галопом ещё разудалее,

И оттого, что становится пусто ли

Валится замертво наземь от устали…

В потоке мыслей

В потоке мыслей сумрачно, ни зги

Не видно, расплывается в тумане

Предел мечтаний, плавятся мозги,

И тяжко не от золота в кармане…

Бреду, поправ усталость, наобум,

При случае подбрасывая уголь

В очаг из мыслей, доводов и дум,

И праздно не растрачивая удаль…

Я силы для заплыва берегу,

А слух ласкает мерное пиано

Ленивых волн, когда на берегу

Взираю на просторы океана…

Я всё ещё как будто сам не свой,

Покуда вся не выплачена ссуда,

И кажется реальным волчий вой,

Что рвётся из телесного сосуда…

В поисках ответа

В истошных поисках ответа,

Влечёт ко дну тугой балласт:

Вверху живой источник света —

Внизу густой свинцовый пласт.

Мне неприкаянно и больно,

Не все разделят и поймут,

Что я на плечи добровольно

Взвалил увесистый хомут, —

То дань жадобе, самоедству,

И зависти в узле тесьмы,

Что переходят по наследству

Из века в век от князя тьмы.

Но мой вояж — не воля беса,

Не власть иных лукавых, но

Скорее прихоть интереса:

А есть ли в самом деле дно?

На глубине пучины мрака,

Покрытой пылью вековой,

Ни тли, ни плесени, ни рака, —

Нет совершенно никого!

И шепчет глас: По крайней мере

Не размазня, не жалкий трус!

Ну что, попробовал? Измерил? —

Тогда бросай ненужный груз,

Лишь ноги тверди дна коснутся,

Тартар — безжизненная пасть;

Чтоб хорошенько оттолкнуться

Порой приходится упасть…

Не скули

Не скули, что жестока судьба, —

То любимый предлог самоеда;

Чем труднее по сути борьба,

Тем величественнее победа!

Засучите рукава

Установив себе режим

С утра до ночи без обеда,

Он был карьерой одержим.

Неискушённый непоседа

Наивно верил, что труды

В душе простого мещанина

Способны возвести в ряды

Элитной знати. Но равнина

Была бессмысленна, скучна

Да без особых просветлений, —

И стала опустевшая мошна

Итогом Неудачи, а не лени!..

Вздохнув сердито через нос

И хмуро насупонив брови,

Он вновь трудился на износ;

Пока не потерял здоровье.

Тогда сменил он ремесло,

Но на пути из грязи в князи

Ему, увы, опять не повезло, —

Решают всё везение и связи!

Мораль короткой притчи такова,

Покуда пустословно не судача,

По локоть засучите рукава,

Как если бы близка была удача!

Фонарь, поликлиника, улица

Фонарь, поликлиника, улица,

Аптека, витрина, крыльцо;

Прохожий хромает, сутулится,

Скрывая под маской лицо, —

Носитель тяжёлого бремени

Несчастен, уныл и убог;

А где-то вне рамок и времени

Увлёкся проектами Бог…

Тени

Играют собственные тени

На плато́ дрянных разрух, —

Они же знают нас не теми,

Кем нас видят все вокруг;

Они же знают все пороки,

Всех скелетов в сундуке,

Уступы, впадины, пороги

На разлившейся реке,

Пробелы, слабости, прорехи,

Типы подлинных гримас, —

Как все пустячные огрехи,

Что скрываем мы от глаз.

Они же видят нас иначе,

Без гипербол и прикрас,

В тоске, в уныние и в плаче,

В гневе неучтивых фраз.

Где наголо душа раздета —

В отдаленье толкотни, —

Когда останемся мы где-то

Без свидетелей, одни,

То с нами будут наши тени

На развалинах плато,

А мы же с ними будем теми,

Кем не знает нас никто…

Полиграф

Наивный и заносчивый приспешник,

Не делай с первой встречи ни о ком

Ни в коем разе выводов поспешных,

Когда ты с кем-то толком не знаком, —

В одном субъекте тысячи вселенных,

А в матричной системе столько граф,

Где в зарослях искомых переменных

Заблудится сверхточный полиграф!..

Не верьте народной молве

Не верьте народной молве,

Что вяжет свои трафареты

И множит у вас в голове

Пределы границ и запреты.

Молва утверждает: нельзя

Порвать колею круговерти,

Вас искренне хочет стезя

Вести по наезженной тверди.

Взлететь вам, увы, не дано,

А мнение скептиков ложно,

И в зеркало словно в окно,

Наружу пройти невозможно;

Да хоть ты с разбегу тарань —

Упрётесь друг в друга носами…

В итоге шагнуть через грань

Мешаем себе же мы сами?..

Люди в отражении зеркал

Суровые черты, осанка стержнем,

Густых волос взъерошенная прядь, —

Останусь ли спустя минуту прежним,

Когда себя так просто потерять,

Когда неумолимо мчится время,

Когда непостоянен внешний вид,

Когда седла изношенное стремя

Сорваться из-под плюсны норовит?

А завтра новый день, и свежий опыт

Украдкой промурлычет лейтмотив,

И заново раздастся конский топот

На пыльной магистрали перспектив,

Где вновь учиться базовым основам,

Порвав кольцо шаблонов и лекал,

Где мир спустя минуту станет новым,

Как люди в отражении зеркал…

Идиоты

Принято считать, что «идиот» —

Лапоть, имбецил, олигофрен,

Тот, кто тормозит и отстаёт.

Я раскрою тайну: вот и хрен!

С греческого данное словцо —

Вы не догадаетесь вовек! —

Частное, особое лицо,

Как отдельно взятый человек,

Мо́лодец, орёл во всей красе…

Кто о ком подумал до икоты? —

Это ж получается мы все

В полном смысле слова идиоты?..

Стерва

Она вся и всюду хотела быть первой,

Любила кокетство, снобизм, эпатаж

И очень уж часто звала себя стервой,

Имея ввиду прошлый опыт и стаж,

Как будто кичливо и даже бахвально…

Ах, если б она заглянула в словарь,

Где чёрным по белому «стерва» — буквально

Дохлятина, труп, околевшая тварь.

Есть люди

Есть люди как птицы,

Есть люди как рыбы,

Есть люди частицы,

Есть грузные глыбы.

Есть люди жлобины,

Есть люди рубахи,

Есть люди турбины,

А есть черепахи.

Есть люди с достатком,

Есть в поиске хлеба,

Есть с мутным осадком,

Есть — ясное небо,

Есть разного круга,

Родства, цвета кожи, —

Но все друг на друга

Немного похожи.

Волчица

Не многие способны ополчиться

На бурного медведя и гурьбой, —

Но только не матёрая волчица,

Отчаянно ввязавшаяся в бой.

Медведь юлит, кидается, ловчится

Местами издавая грозный рык,

А полная свирепости волчица

Сражается одна за семерых.

Неравное идёт противоборство,

Пыхтит и задыхается медведь;

От натиска и волчьего упорства

Не долго и в конец осоловеть.

Медведь гораздо больше и сильнее,

И может волку кости поломать,

Но зверя нет опаснее, чем в гневе

Детей оберегающая мать!

За чадо беспокоясь и радея

И встав у грозной силы на пути

Волчица косолапого злодея

Склонила с унижением уйти…

За сим не суйте нос в чужие двери,

Покуда, каждый должен понимать:

На белом свете нет страшнее зверя,

Чем всуе потревоженная мать!..

Ирбис

Дитя суровых снежных скал,

Внутри него калёный стержень,

Снаружи — холоден и сдержан

И скуп на пафосный оскал.

Характер — горное плато:

Я снежный барс, имей ввиду мол, —

Хотя, о чём он всё же думал

Не знал воистину никто!

И лишь во взгляде был укор,

Когда величественный ирбис

Как будто ненавидел мир без

Родных широт скалистых гор.

И в свете подлинных начал —

Не жертва грозного бича ли?

Когда без признаков печали

Он в клетке замер и молчал…

Примечания

1

Чарльз Фини — бизнесмен, учредитель Duty Free и филантроп, пожертвовавший все свои средства на благотворительность, причём анонимно