Письма Филиппа

Павел Юрьевич Фёдоров, 2019

В романе «Письма Филиппа» высказано предположение, что перед каждым человеком в его жизни стоит некий условный неосязаемый и невидимый непреодолимый барьер, перейти через который невозможно без того, что условно можно охарактеризовать как – выбором будущего или судьбы, а некоторые называют его даже неизбежностью. У всех выбор происходит по-разному, у кого-то под влиянием «случайного» момента, у другого как рок, преследующий его по пятам, у некоторых как будто их привели к нему или даже заставили сделать свой выбор, но факт остаётся фактом – выбор будущего отменить или не заметить невозможно!

7.

Вот снова бог покрыл благословением народ свой

Вот снова он огнём водой живой мечом рубил умы и души

И умертвил, все снова ликовали по поводу своей кончины

А где же сатана был, когда бог суд вершил?

Кира ушла, а Александр ходил по комнате и думал о том, что вчера в разговоре с Михаилом были затронуты такие интересные идеи, потому надо обязательно к нему прямо сейчас пойти. Он как-то забыл спросить о времени, я-то в отпуске, а он, когда он свободен, не знаю. Может сейчас, не откладывая? И ещё ему казалось странным, а почему Михаил так требователен к нему? Он не просто вопросы задаёт, а как судья оценивает всё, что я говорю. И потом это странное утверждение — процесс уже необратим. Какой процесс? Как понять, что там в далёком будущем? Хотя и провозглашена эпоха сострадания, но она может не состояться, как вообще это понимать, как такое может быть? Они с Филиппом так относятся ко времени, как будто с ним можно обращаться как хочешь. Александр не вытерпел и пошёл через улицу к парадной Михаила. Поднялся на второй этаж. До двери в квартиру надо было ещё подняться на несколько ступенек от лестничной площадки, он позвонил в дверь. Через некоторое время её открыл Михаил.

— Замечательно, ты поверил и пришёл, очень хорошо, проходи.

Александр вошёл в тёмный большой холл, справа было большое окно, но оно выходило во двор колодец и света почти не было. Он пошёл за Михаилом по тёмному широкому коридору, свет нигде не был включён, однако видно было довольно хорошо. Справа показалась широко открытая дверь, за которой почти в полном молчании в большом зале сидело множество людей за карточными столами. Михаил прошёл дальше, они прошли дверь слева, за которой в таком же большом зале люди играли в шахматы. Потом были комнаты, где люди читали, смотрели телевизор, что-то писали или печатали. Наконец они подошли к противоположной стене коридора, Михаил открыл дверь и пропустил вперёд Александра. Дверь закрылась и наступила полная темнота.

— Сейчас, секунду, я отдёрну шторы, послышались шаги, звук отодвигаемых штор и разом комнату залил яркий дневной свет. Александр даже от неожиданности зажмурился. Он находился в небольшой комнате, перед ним была почти во всю стену широкая стеклянная дверь, выходившая на балкон.

— Теперь я тебя оставлю, а ты проходи, они только начали, так что почти ничего не пропустил.

Михаил ушёл, оставив Александра одного. Тот осторожно приоткрыв стеклянную дверь вышел на широкий балкон. Перед ним расстилалась большая городская площадь, слева из-за деревьев виден был пруд, похоже что в большом парке, справа широкий мост, видно, что через реку, а за ней деревья и вдалеке крыши домов. Александр никак не мог понять, где он. Такого места просто нет в городе. Прямо перед ним за площадью на противоположной стороне стояло огромное здание, тёмное, с колоннами и бронзовыми скульптурами. Вся площадь была устлана большими мраморными плитами, узор которых закручивался к центру, образуя спираль. В центре площади стоял большой каменный стол, поначалу Александру показалось, что он совершенно круглый, но приглядевшись было заметно, что он немного сужен с одного конца. Вокруг стола стояло несколько человек, ещё несколько бродили по площади. Иногда проходили прохожие.

–… если вы считаете, что это праздный разговор обо всём происходящем на этом свете, тогда как размышляют о судьбе человека, об истории человечества вообще и предполагают увязать понятия, по своему содержанию мало друг другу подходящие?

Человек, стоящий за столом, говорил громко и даже с вызовом, обращаясь по—видимому ко всем присутствующим.

— Добавлю, что такие идеи как бесконечность в философии и жизнь человека ограничены сами в себе, во времени, в пространстве и возможности их развития.

— Удручает то, что даже не вникая в суть этих терминов сама мысль о жизни даёт странное ощущение беспомощности, и главное ненужности сих размышлений. Как убеждённый сторонник того, что ничто не исчезает и не происходит случайно само по себе, мысль о том, что результат и решение проблемы осмысления чего—либо остаётся только ради чего-то вот этого самого злополучного и неизвестного «чего-то» и «ради чего!».

— Нет, вы конечно можете это игнорировать, если это вам так угодно, но люди имеют право молчать, а могут и думать вслух, что означает не обращение к кому либо, а видимо просто неосторожно высказанные мысли, которые вдруг приобретают пространственное влияние, как какой-то груз информации, который теперь необходимо принять, опять же по независимым от нас причинам.

— Любая поступающая информация используется и применяется в конечном итоге.

— Но информация, это то заключение о некотором опыте, которое, видимо, принимается и используется людьми, как нечто вполне конкретное и не требующее дальнейших доказательств.

— В одной заметке (существуют такие «заметки на полях» у некоторых людей, если вдруг пришла случайная идея, как им кажется, так вот, чтобы её не забыть… но чаще её забывают не тех же полях) скользнула мысль о том, что бесконечность (там приводилось большое и громоздкое доказательство и я не стану его пересказывать), как конкретная конечная величина, предполагает направленное влияние и влечёт изменение отношения к конкретным величинам. Под отношением подразумевалась средняя продолжительность жизни одного человека к возрасту существования всего человечества.

— Предположим, что эта величина конкретная и представляет некоторое число. Из чего же складывается это число?

— При первом возникновении подобного вопроса в образном восприятии возникают конкретные две величины: толпа и один человек, которые противопоставлены друг другу, но это отнюдь не общество. И на этом, пожалуй, всё и заканчивается, так как при дальнейшем рассмотрении сразу бросается в глаза несерьёзность подобного рассуждения и главное смысл подобного вычисления.

— Может ему он нужен, кто знает?

— Что Я думаю по поводу мысли? Или, что Я подразумеваю под понятием мысль?

— Во всяком случае во мне это некоторое течение неких образов, стихов, музыки, слов, звуков, нетерпения, чувств и потребности «увидеть» конец, который необходим кому-то и тот кто-то даже мне может быть не знаком. Про себя я его называю «смыслом».

— Я тоже склонен считать, что общение между людьми — это обмен «информацией».

— Но возможность общения людей, их необходимость друг другу, невозможность духовной изоляции, всё это несколько удручает своей зависимостью — вот в этом желании вырваться из зависимости я подразумеваю не мгновенное озарение или конкретную величину в отношении, а всем известного и мнимо—понятного фактора объективного понимания природы. А значит каждый вправе высказывать, а точнее понимать и высказывать своё понимание всего происходящего!

— Продолжим: По некоторым предположениям жизнь произошла на земле.

— Но что же конкретно произошло на земле в бесконечном развитии природы? Что такое «жизнь»?

— Самое главное здесь, с чего я хотел бы начать, как и всё здесь уже сказанное, это тот самый вопрос — Зачем?

— Согласен, в чём смысл возникновения жизни?

— На общий вопрос и общий ответ — Закономерность!

— На вопрос о развитие человеческого организма после зачатия могу сказать следующее: по мере роста плод проходит все стадии животного мира и конечным результатом является человек, который непосредственно и является венцом, как мы называем, всего происходящего — закономерности.

— Таким образом, непосредственно перед человеком проходит конкретная последовательность:

Рождение — появление на свет нового представителя общества;

Жизнь — развитие личности в обществе;

Смерть — уход из общества.

— Перед обществом проходит жизнь каждого её члена во времени, но каким образом можно измерить величину времени самого общества: рождение — жизнь — смерть?

— Сам принцип закономерности отрицает появления чего-то нового. Само общество, как факт расширения своего масштаба в пространстве за счёт увеличения численности, само должно являться частью развития чего-то.

— Предположим, что это одна из форм материи в некоторой структуре времени—пространства и рождение непосредственно каждого члена общества есть некоторый утверждающий факт устойчивости времени в изменение пространства.

— Это утверждение подтверждается если, к примеру, задаться целью передвижения в пространстве на расстояние превышающее время жизни отдельных членов общества, то для общества в целом тогда предполагается, даже необходимо создание искусственных сред обитания с беспрерывным удалением от места рождения и невозможностью возвращения.

— Да, если это только не связано с какой-то жертвой для общества или конкретным фанатизмом, то это по всей видимости общественного масштаба иметь не будет.

— Здесь большую роль играет невозможность отрыва на длительное время отдельных членов или групп общества (какими бы крупными они не были) в целом от человечества. Они останавливаются в своём развитие, происходит полная деградация личности каждого и потеря общей идеи и заинтересованности у последующих поколений, уже не связанных непосредственным контактом с землёй, человечеством вообще и свободой общения.

— Любое передвижение на физическом плане, даже с предельной скоростью подобного рода (скоростью света), не даёт качественного ответа о масштабах данной системы и соответственно о её значении.

— Рождение человека происходит только внутри человечества. Человечество может существовать только при необходимо—достаточном количестве людей, чтобы развивать человечество в масштабе (численности).

— Это, однако, не означает прямого понимания — стремление заполнить собой весь существующий объем (вселенную).

— Видимо на этом стыке понимания и находится значение человечества — не как механического заполнения существующего пустого пространства, а как принцип перемещения в пространстве за счёт сжатия времени.

— То есть, другими словами, — расширение своего пространства за счёт времени.

— Если для материи существует понятие конечной бесконечности, то оно конечно внутри сознания, а сознание определяется, в свою очередь, бесконечностью пространства.

— Тогда, по всей видимости, предельная скорость для этой системы — скорость сознания.

— Скорость и движение не определены как вообще перемещение, а как изменение и переход из одного состояния в другое.

— Причины, вызвавшие изменчивость, видимо проистекают не в каких—либо границах и условиях, а относительно скорости сознания, то есть, отношением к ним и, соответственно, степень существования объективно существующей материи определена скоростью развития сознания или познания существа материи, а точнее наибольшего возможного числа её изменчивости в единицу времени, продолжительности опознания бесконечности и вывода её конечного результата.

— Допустим, что конечный результат развития природы в нашей системе (с предельной скоростью — скоростью сознания) есть наличие возникновения общества людей. Тогда общество людей можно рассматривать как некую изменчивую структуру с конкретной формой приложения в определённые моменты.

— Если это было бы подобным образом, то человечество в существующей форме должно закончить своё существование и перейти в следующую форму развития, тогда смерть должна означать именно этот переход.

— Этого отрицать нельзя, но тогда теряется смысл значения общего движения для конкретного человека. Личность должна иметь значение — вот это значение и есть конкретная величина определяющая данную систему.

— Можно ли вообще рассматривать личность отдельно от общества? Допустимо ли это?

— Если общество рассматривать как некое явление в системе пространство—время—сознание, а точнее как принцип развития материи или движения сознания через познания, то значение личности определённо теряет смысл в силу возможного допущения — «человек» вне общества. В системе «материя» имеет смысл рассматривать общество в целом, как первичный элемент, а затем уже вычленять отдельно личность.

— Общество, как функция в значении «движение», определено понятием «сознание».

— Относительно сознания мы не можем сказать, что это жизнь, потому что функции жизни определены не сознанием, а физическим состоянием материи в данный момент.

— Если одной из форм проявления материи есть развитие за счёт увеличения количества или объёма в пространстве в единицу времени, то можно ли тогда сказать, что многообразие форм проявления материи произошло путём увеличения объёма в пространстве от одного источника (допустим деления)?

— Если деление происходит, то возможно только внутри одного рода, или это не «род» в понятии конкретной физической величины в системе (время—пространство), а деление присуще общему понятию развития материи в пространстве в единицу времени (объем, количество, размер, расстояние, площадь и другие).

— Но даже такое понятие как «пространство», ведь тоже есть некоторый объем во времени, пусть даже и бесконечный.

— Я нахожу некоторый парадокс в объёме пространства. Если развить скорость тела свыше скорости света, то по—видимому световая система становится бесконечно малой величиной относительно удаления от начальной точки развития живого (жизни). В таком движении жизнь представлена как внедрение в систему (свет—пространство—время) с определённой начальной скоростью, определяемой как скорость накопления знаний. Здесь не имеется ввиду накопления умственных знаний, а имеется ввиду доведение физического состояния живого до полной защищённости от внешних воздействий в новой для него среде. Если представить, что рождение есть конечная скорость для развития физического состояния устойчивости, то тело, в этом случае, является переносчиком или аккумулятором энергии (информации), способной до полного самостоятельного распада передать ей большую скорость.

— В чем же тогда заключены предельный границы скорости?

— Ну, по-видимому, границы — это:

* образование «некоторой субстанции» или физического тела;

* приобретение телом некоторой «энергии» (информации) или «души» (знания, чувства);

* распад тела или приобретение энергией (информации) «души» определённой самостоятельности (устойчивости).

— Таким образом происходит возникновение тепла и его распространение?

— Тепло возникает в момент соприкосновения двух тел или точнее их трения, прямого направленного влияния, в том числе и физического, друг на друга.

— Может ли произойти изменение температуры тела, если ничего не произошло для этого?

— По—видимому нет. При встрече двух тел они обмениваются некоторой энергией (информацией), в которую входит и передача тепла.

— Одно тело холодное, другое горячее, что в конечном результате передаётся — холод или тепло?

— Одно тело стало теплее, а второе холоднее. Мы уже заметили, что, передав друг другу энергию (информацию), они пришли в состояние равновесия по теплу или холоду и стали одинаковой температуры.

— В связи с тем, что в итоге сохранилась средняя температура двух тел до и после обмена температурами, то предполагается двоякий обмен. В связи с тем, что тело есть переносчик накопленной энергии (информации), то в этом случае обмен происходит при непосредственном направленном воздействии—контакте двух тел как некое распознавание.

— Вот в этом законе есть логика: значит два независимых источника энергии передают энергии друг другу до тех пор, пока не установится между ними энергетическое равновесие.

— Устойчивое равновесие во времени и пространстве.

— Чем же можно охарактеризовать равновесие энергий, почему оно вдруг стало устойчивым?

— Конечного равновесия энергий вероятно никогда не происходит, очевидно бесконечное смещение средней энергии между ними — вот здесь и происходит материализация энергий или ещё можно сказать возникает некоторая устойчивая масса, которая заполняет объем в пространстве, но далее не распространяется.

— Создавая напряжение на границах своего пространства.

— Если задаться целью доказать величину средней энергии, составленной из тепла и холода, передаваемых друг другу, то при непрерывной передачи их невозможно наблюдать границу контакта, но должен произойти один из двух переходов (обменов):

* мгновенное сложение, при этом устанавливается одна средняя температура;

* постепенная передача — это в том случае если на границе источника холода или тепла энергии меньше чем эпицентре, или источника энергий.

— Я предполагал введение третей энергии на границе взаимодействия — энергию пустоты. При этом количественное значение было противоположно количеству энергии (информации) массы.

— Вы хотите сказать, что именно пустота определяет границы?

— Все рассуждения сводятся лишь к одному — обозначению новыми бездоказательными терминами уже известных и конкретных — кинетической и потенциальной энергий, а также массы покоя и прочих «наблюдений» или допущений.

— Но всё-таки, мысль (идея) в том, что при сложении двух температур всегда существует третья — независимая, заслуживает внимания. Если бы тепло и холод свою энергию распределяли направлено, например, только на обмен друг с другом, то в этом случае произошло прямое сложение объёма холода с объёмом тепла. Здесь специально подразумевается количественное понятие температуры, как занимаемый объем в пространстве.

— Существует некий интервал времени между возникновением жизни отдельного человека в обществе и до его осознания себя в обществе, то есть, в некотором роде увеличение количества знания всего человечества в объёме системы пространство—время—сознание.

— Невозможно охватить сознание всего человечества, но условно измерив знания одного человека можно сделать вывод о знаниях всего человечества?

— Следует уточнить о каком именно знании идёт речь. Если предположить, что в обществе людей только люди — как первичные элементы структуры, только за счёт того, что если общество состоит из людей, то всё, что находится вне общества — не является человеком.

— Если принять температуру холода равной температуре тепла, то при этом будет начисто отсутствовать масса, или обмен энергиями (информацией), таким образом, если вне общества существует человек, то при этом будут отсутствовать знания!?

— Приняв такую возможность можно сделать вывод, что массы покоя не существует в системе пространство—время—сознание?! Тогда в этом случае под «знанием» можно принимать возможность фиксации в пространстве события происходящего во времени, а объем знаний — есть количество этих фиксаций.

— Как-то размышляя над тем, что действительно ли если не происходит сложение двух температур одновременным, то происходит это видимо потому, что холод и тепло неоднородны в своих объёмах. Так или иначе, но мгновенного сложения и появления устойчивости не происходит.

— То же происходит и с объёмом знаний в обществе, то есть его неоднородность и потому невозможность усреднения (понимания) во времени.

— Однако люди в жизни внутри общества находят же форму сосуществования.

— Это происходит через свойство воспоминания, и разобщённость общества внутри, это всё-таки не полюсное разногласие, а развитие и увеличение объёма знаний, как внутри отдельного человека (мышление), так и в обществе в целом (опыт).

— Однако нельзя останавливаться только на обмене энергиями (информацией), возможно и вовсе не происходит обмена, а только прямая точечная передача и приём одной энергии «независимой» личностью вне общества.

— Так ли это? Всегда ли происходит эквивалентный обмен? Обмен любой не может быть вечен.

— Это скорее команда…, а не знания или познание через обмен информацией.

— Мы забываем, что окончание одного процесса, это, всего лишь, начало последующего. И как бы мы не пытались найти более весомые доказательства, что возможно пребывать в блаженстве либо в страданиях, оно всегда остаётся в прошлом.

— Будущее всегда придёт, наступит, оно неизбежно, как рок, как меч над человеком, потому конец будущего есть начало прошлого и суждение об эквивалентном обмене сущего и происходящего во времени есть лишь наблюдение настоящего. Во всём есть лишь наблюдение.

— Мы уже провели много бесед по этому поводу, даже, на мой взгляд, излишне придавая такое большое значение только словам, зная, что за словами стоят только условные образы видения, хотя в ряде случаев имеющие опыт и физического их ощущения.

— Образ возникает отнюдь не во взгляде или в ощущениях, образ — это мысль, обретающая форму и имеющая смысл.

— Для чего же происходит (возникает) такая бурная реакция при постижении истины?

— Для её достижения, а иначе для чего же ещё?

— Истина, истина…, что же можно предположить при произнесении этого слова?!

— Перевод его очень прост — тот, кто обвиняет и считает себя правым на суде.

— Кто-то сказал: «Истина — это правда».

— И тот же самый добавил, что: «… правду знает только Творец…, а сказанное слово есть ложь…».

— Противоречия наши в сказанном, прочитанном, увиденном — где ложь, а где правда не дано сказать тому, кто не видел, не слышал, не сказал. Дал человеку Некто! общение не только физическое, но и духовное и назвал его Человек Творцом, подразумевая под этим им — самого себя.

— Возник вопрос — о происхождении слова?

— Ну как же, слово — это вербальное обозначение предмета, действия или явления, это же очень просто, это информация.

— Очень просто если слушать ушами, тогда конечно возникает образ ассоциативно связанный со звуком и всё.

— Я думаю, что здесь всё не так просто. Не находите ли вы, что имя, название или просто звук тоже, своего рода, информация или, можно сказать, справочник о том откуда он вышел, откуда он родом. Эту информацию посылает сам предмет, явление или событие и, тем самым, слово является набором звуков, определяющих время, место, и ещё многое о том, что это, или, о чём это имя.

— Всё это конечно так, но как же быть с осмыслением самого звука?

— Согласен, законченный звук в слове, это вовсе не одно и то же, что звук, рождённый падающим камнем. Конечно можно сказать, что это почти одно и то же. Если вслушиваться в произносимые слова, то можно при желании услышать шум ветра или всплеск воды.

— Для чего же тогда создана эта шифрованная информация и кому она предназначается в конечном итоге?

— Конечно человек эти звуки не рождает и не переосмысливает, они ему даны изначально, и он их передаёт из уст в уста.

— Получается, что мы говорим символами и свой язык учим произносить эти символы.

— Символизм сводится лишь к тому, что позволяет ему обретать вполне осязаемые вещественные формы. Будь то знаки, понятия, звуки и прочие символы. На уровне человека из мира конкретики, через нас осязаемое обретает форму абстракции или понятия.

— Знания вовсе не являются количеством или ещё более качеством. Знания по своей природе являются последовательностью. Абстрактная форма мышления позволяет, не привязываясь к идее или факту, соизмерять и, тем самым определять границы для определённого уровня восприятия.

— Продолжительность в последовательности определяет связи и тем самым позволяет иметь возможность абстрагировать величины на уровне продолжительности.

— Поднявшись до, казалось бы, бесконечных высот в мышлении и в переживании, в конечном итоге каждый приходит к себе и чем дальше он уходит сам, тем ближе и острее он воспринимает внутреннее, а значит он становится ближе к естественному.

— Любой домысел и мысль сама по себе не принадлежит никому из нас. Мы лишь организуем её последовательность. При этом открываются две неожиданные вещи: во—первых, мы сами ничего не изобретаем и не придумываем, а являемся всего лишь проводниками того, что существует во всех нас и передаётся через нас. Во—вторых, гармония мира заключается лишь в том, что гармония присуща сама по себе всему и, самое главное, гармония стремится к гармонии — это наше будущее в сознании.

— Гармония, прежде всего, это ясность. Ясность невозможна в материи или духе отдельно, она невозможна и на стыке между ними, как холод и тепло.

— Из только что нами разобранного рассуждения об энергиях (информации) можно сделать, на сегодняшний момент, вывод: гармония и одновременно ясность, это, прежде всего, бесконечное движение в покое. Отдельно друг от друга они существовать не могут, они существуют только вместе: не отвергая друг друга, не дополняя друг друга и не создавая целостности.

— Во всём однородность, как бы парадоксально это не было.

— Сказав это сегодня, завтра или через миллионы лет, это не будет понято, это будет доказано заново. Гармония, являясь самой собой, доказывает саму себя бесконечно, тем самым, создавая ясность и тем самым создавая движение, которое в покое.

— Остаётся только одна нерешённая проблема — зачем? Казалось бы, что ещё искать, найдена гармония, найдена ясность как смысл бытия и всё же возникает вопрос — что было первопричиной?

— Рассуждая о причинах и следствиях и, самое главное, следуя вышесказанному, на вопрос о первопричине самым естественным образом возникает ответ: ищи ответ в себе самом — ищи движение в покое!

— Ответ, таким образом, кроется в вопросе?

— Это парадокс, и именно на этой ступени возникает тот самый компромисс. Дело в том, что всё что было названо словами имело отношение непосредственно к личности. На этом уровне мы не можем словами передавать то, что будет понято просто в силу того, что всему своё место и время в пространстве. А пространство если однородно, то время в однородном пространстве вовсе не связано с движением, энергией. Это понятие обретает несколько иное значение, оно направлено внутрь — познай время.

— Уже при выяснении проблемы сразу же бросается в глаза, что это перестало быть вопросом, а точнее — это не вопрос, а утверждение!

— Однако же не стоит и от самого главного вывода отступать. Не стоит рассуждать о времени, ища, тем самым, независимо от личности определение времени в пространстве. Так как движение в покое определяет суть энергии — её первопричину, там и следует искать.

— Покой есть абсолютная энергия — энергия в бесконечно концентрированной форме, а понятие времени возникает только при существующем движения. Время, таким образом, определяется величиной движения относительно покоя, а масса — количеством движения.

— Вывод: время — это мера первопричины, это единственное, что бесконечно и постоянно.

— Это может быть самый главный вывод в определении вечности или бесконечного.

Все неожиданно разошлись в разные стороны от стола. Александр понял, что на сегодня участниками круглого стола, как он их про себя стал называть, всё сказано. Он вернулся в комнату, прошёл по коридору, никуда не заходя до входной двери и вышел на улицу.

Раздался телефонный звонок, я снял трубку, звонил Александр.

— Всё, они собрались, Филипп сказал, что процесс необратим и он уже запущен…

— Переход…, ты говоришь о переходе?

— Это не совсем переход прямом смысле, а смена эпох, даже, пожалуй, и не смена, потому что она в пятой уже наступила, а в третьей ещё нет, и может вообще этого не произойти. Кира сказала, что есть человек, который сейчас занимается теорией государства, это он, во всяком случае, как о нём говорила Кира должен быть он, тот, который на физическом плане уже сформулировал основные принципы новой эпохи.

Конец ознакомительного фрагмента.