Влюбленный игрок

Патриция Мэтьюз, 1984

Кэтрин Карнахэн едва ли не с детства привыкла к опасной мужской работе – смело водила она по каналам баржу, при необходимости уверенно управлялась и с револьвером. А потому, увидев, что несколько пьяных негодяев жестоко избивают человека, сочла своим долгом вмешаться. Слишком поздно узнала Кэтрин, что спасенный ею Морган Кейн, такой обаятельный и милый, – один из самых лихих и дерзких игроков этих мест. Слишком поздно – потому что неотразимый авантюрист уже покорил ее сердце…

Глава 5

Морган оказался способным учеником. Кэт с готовностью признавала это. Когда они подошли к Скенектади, месту разгрузки баржи, Морган уже умел выполнять все операции на «Кошечке» и делал это хорошо. Он не боялся тяжелой работы и часто подменял Тимми на мулах, что многие на канале считали ниже своего достоинства. Сначала Кэт не хотела отдавать ему румпель, но Кейн проявил настойчивость. Она внимательно следила за его работой и не нашла в ней ни одного изъяна.

Поскольку им слишком долго приходилось работать на барже в малочисленном составе, Кэт не привыкла к свободному времени и теперь часто чувствовала свою ненужность. Но постепенно она вошла в новый режим и ко времени прибытия в Скенектади начала находить в отдыхе удовольствие.

Раньше, до того как канал протянули к реке Гудзон, Скенектади был конечным пунктом Эри на востоке. Именно здесь заканчивалось движение всех грузовых и пассажирских судов. Когда канал прорыли дальше, торговля в городе пошла на убыль.

Теперь большинство грузовых барж проплывало мимо — на Гудзон, при этом города, возникшие по берегам канала, по-прежнему нуждались в развозимых баржами продуктах, и одним из таких продуктов была мука.

Однако, как объяснила Кэт Моргану на подходе к Скенектади, из-за экономического кризиса у владельцев барж было мало шансов получить груз на обратный путь. Приходилось возвращаться порожняком.

— После того как мы разгрузимся, — сказал Морган, — твой отец и Тимми будут чистить баржу, а я могу пойти и что-нибудь поискать.

Кэт снисходительно хмыкнула:

— Ты? Да что ты можешь найти?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Но надо попробовать. Хуже ведь от этого не станет, верно?

— Что ж, на мой взгляд, это неплохой способ увильнуть от грязной работы.

Морган не обиделся:

— Раз ты так считаешь, моя милая Кэтрин, тогда, конечно, я останусь на барже и буду убираться вместе со всеми.

Кэт внимательно посмотрела на Моргана. Она не знала, вернулась ли к нему память (в последнее время они не говорили об этом), но полагала, что нет. И все же он заметно изменился за эти несколько дней. Во-первых, он сменил свой джентльменский костюм на грубую рабочую одежду и ботинки. Во-вторых, тяжелый труд закалил его тело. Морган стал крепче, мускулистее. Раньше в его ладной изящной фигуре чувствовалась мягкость человека, незнакомого с физическим трудом. Неделя работы на «Кошечке» избавила его от этой мягкости.

— Да нет, почему же? Попробуй, хотя я считаю, что это будет напрасная трата времени, — сказала Кэт и резко добавила: — Раз ты так хочешь, не буду тебе мешать.

— Я хочу? — мягко переспросил Морган. — Вот здесь ты не права, моя милая Кэт. Если у меня получится и я найду груз, это будет выгодно в первую очередь тебе. Все, на что я могу надеяться, — это на твое уважение, хотя, как мне кажется, это напрасные надежды.

Когда они разгрузили баржу, Морган помылся, оделся в чистое и пошел в Скенектади. В тот вечер он не вернулся, не вернулся и к полудню другого дня. Баржа стояла с чисто вымытыми трюмами, готовая к отплытию. Кэт, сама того не желая, все больше волновалась по поводу долгого отсутствия Моргана. Она начала подозревать, что Кейн ушел навсегда. Почему-то это ее совсем не радовало. Девушка знала, что ей будет его не хватать.

Кэт помылась после работы и теперь сидела на палубе, в ожидании глядя на дорогу. Мик подошел сзади.

— По-моему, он ушел с концами, дочка. — Она, вздрогнув, обернулась, и он добавил: — И скатертью дорожка, вот что я скажу.

— Наверное, ты прав, Мик.

— Тогда поехали? Сколько можно стоять? Время — деньги.

— Давай подождем ночь. Если к утру Морган не появится, тогда поплывем на Гудзон.

Мик нарочито беспечно потянулся и сказал, отводя глаза в сторону:

— Пойти, что ли, в город, горло промочить?

— Мик, пожалуйста! Если Морган вернется, нам надо будет сегодня же ехать.

— Я же сказал тебе, дочка, он не вернется.

— Ошибаешься, папочка! — Кэт смотрела мимо отца, довольно улыбаясь. — Вон он, едет!

Мик открыл рот от удивления. Оглянувшись, он увидел, как Морган спрыгивает с фургона. За первым груженым фургоном тянулись еще два.

Морган ловким прыжком преодолел пространство между бечевником и баржей.

— Вот! — сказал он, широко махнув рукой. — Три фургона груза для «Кошечки». После того как мы их разгрузим, я привезу еще два.

— Морган! — восхищенно воскликнула Кэт. — Как тебе это удалось?

— Лучше скажи, парень, что там у тебя? — подозрительно спросил Мик.

— Рулоны ткани, в основном плательной.

— Рулоны ткани? — Кэт нахмурилась. — И кто дал тебе этот груз? Что-то я никогда не слышала, чтобы по каналу возили ткани.

— Это ткани местной швейной фабрики «Бремертон и сыновья». Кризис поставил их на грань разорения, и они…

— Если они разорены, — перебила Кэт, — как же они заплатят нам за перевозку?

— Я договорился с ними по-другому.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Отсюда мы едем на запад, в Буффало, а по пути будем продавать ткани.

— Продавать?! — взревел возмущенный Мик. — Черт возьми, Морган! Мы судовладельцы, а не торгаши!

— Он прав, Морган, — сказала Кэт. — Наше дело — возить грузы, а не продавать их. Этим пусть занимаются на суше.

— Да, я понимаю, но сейчас тяжелые времена. Мы заработаем на продаже пятьдесят процентов от всей выручки.

— А что, если мы ничего не продадим? Тогда получится, что мы прокатимся в Буффало впустую.

— Нет, продадим! Все до последнего рулона! Если не получится раньше, то в Буффало уж наверняка. Этот городок — перевалочная база для переселенцев на запад. С каждым днем их становится все больше, и они скупают все подряд.

— Ты меня этим не убедишь, парень! — взорвался Мик. — Мы не торгаши, черт возьми, дойдет до тебя или нет?

— Если это ниже вашего достоинства, можете не торговать, — раздраженно заявил Морган. — Я и один справлюсь.

Кэт задели его слова.

— Дело не в том, что мы считаем это ниже своего достоинства, — сказала она.

— Ты не считаешь, а я считаю! — бушевал Мик. — Я судовладелец и никогда не опущусь до торговли тряпками!

— Не будь таким заносчивым, Мик, — одернула Кэт отца. — На данный момент нам особенно нечем гордиться. Возможно, Морган и прав. Давай хотя бы подумаем над этим.

— Подумаем? — Мик вытаращил глаза. — И от кого я это слышу? От собственной дочери! Просто невероятно!

— Не горячись, Мик. — Кэт устало вздохнула. — Ты знаешь, я люблю работу на барже, но на ней свет не сошелся клином.

— А для меня сошелся. Это благородная работа.

— Не спорю, но ведь ты не всегда работал на канале. Сначала ты был учителем. Что, разве это менее достойная работа?

— Нет, конечно, учитель — лучше, чем торгаш. Все, прекрати, не желаю больше слушать! Я вижу, ты спелась с этим прохвостом. Ну и ради бога — делайте что хотите, а я ухожу!

Мик спрыгнул с баржи на берег. Кэт стояла, уныло глядя ему вслед.

— Когда он сердится или делает вид, что сердится, он начинает говорить, как малограмотный ирландец. — Она вздохнула. — Пошел в ближайшую пивную!

— Не волнуйся, Кэт, — успокоил Морган. — Я прослежу, чтобы он вернулся не слишком пьяный. То есть, конечно, если ты еще не гонишь меня с баржи.

Резко развернувшись, Кэт встретилась с его взглядом.

— Ты хочешь сказать, если я согласна с твоим планом?

— Не обязательно, можешь и не соглашаться. — Морган пожал плечами. — Но хотя бы подумай над этим.

— Да что тут думать? Ты нарисовал такие радужные перспективы. Я согласна. Но предупреждаю, мистер Кейн, — строго сказала она, — будет лучше, если твой план сработает. Если мы зря прокатаемся в Буффало и не продадим товар, мне придется продать «Кошечку Карнахэна». И значит, мы с Миком останемся без работы.

— До этого не дойдет. Мы продадим все ткани, до последнего ярда — я обещаю!

И Морган старался, Кэт не могла не признать это. Где бы они ни причалили, он рано утром уходил с баржи, гладко выбритый, чисто одетый, с рулоном ткани под мышкой. Но в первых трех городках Морган не продал ни единого ярда ткани.

Мик ворчал, Кэт молча хмурилась, но Морган не терял оптимизма.

— Я продам эти ткани, не волнуйтесь! — упрямо твердил он.

На четвертом причале он вернулся на баржу рано — к полудню. Приехал на телеге вместе с каким-то мужчиной. Телега встала на берегу рядом с «Кошечкой», Морган спрыгнул на землю и легко взбежал на палубу. Улыбаясь, он показал рукой на мужчину в телеге.

— Это мистер Холт, владелец местного магазина. Он возьмет десять рулонов клетчатого льна.

— Морган, ты молодец! — Кэт захлопала в ладоши от радости.

Ей хотелось броситься ему на шею и поцеловать.

— Подожди радоваться, сначала дослушай до конца. — Морган смущенно потер кулаком подбородок. — Дело в том, что у мистера Холта нет… э… наличных денег.

— Что? Еще одна кредитная сделка? — вскричала Кэт.

— Не совсем. Мистер Холт хочет обменять наши ткани на свой товар — расплатиться не деньгами, а товаром. Он предлагает очень выгодные условия.

— И какой же у него товар? — спросила Кэт, подозрительно сощурившись.

— У него… цыплята. В тележке несколько клеток с цыплятами. И еще поросенок.

Мик, стоявший рядом, издал приглушенный возглас.

— Цыплята? — ошарашено переспросил он. — Поросенок?

— Где-нибудь на берегу Эри мы продадим их за наличные. — Морган неуверенно засмеялся. — А если не продадим, так съедим сами.

— Цыплята! Поросенок! Боже правый, этот человек хочет превратить «Кошечку» в свинарник!

Видя, что отец вот-вот взорвется от бешенства, Кэт торопливо замахала руками:

— Погоди, Мик, не заводись! Давай дослушаем его до конца.

— Не заводиться? Легко сказать — не заводиться! Если этот парень будет продолжать в том же духе, я пойду в Буффало пешком. Я не поплыву на одной барже со свиньей!

— Но, Мик, ты же спишь ночью на одной барже с мулами и ничего, — резонно заметил Морган. — Держишь их в конюшне на носу судна. Что такого случится, если временно поселить здесь цыплят и поросенка?

— Временно, мистер Кейн? — спросила Кэт с улыбкой. — Сколько можно кормить нас обещаниями? Сначала ты притащил на баржу ткани и обещал их быстро продать, теперь меняешь ткани на животных и опять обещаешь — продать их за деньги.

— В бартерной системе нет ничего плохого, Кэт. Испокон веков люди меняют товар на товар.

Морган тоже улыбался, и Кэт вдруг почувствовала раздражение. Похоже, он совершенно уверен, что она опять согласится с его сумасбродной идеей. У него была невыносимая привычка читать ее мысли.

— И кто же будет кормить цыплят и поросенка? — спросила она, поджав губы.

— Я, конечно, — спокойно ответил Морган. — Ты же знаешь, я вырос на ферме.

Кэт уставилась на него:

— Нет, не знаю! К тебе что, вернулась память, и ты молчал?

Он взглянул на нее сначала испуганно, потом озадаченно:

— Нет, не совсем. Но я почему-то знаю, что вырос на ферме, и в мои обязанности входило кормить птицу и скот.

Помогая мистеру Холту выгружать клетки с цыплятами и поросенка, Морган мысленно ругал себя за допущенную оплошность. Он проговорился и чуть не выдал себя. Врать не так-то просто: надо постоянно быть начеку. Конечно, большой беды не случится, если он признается, что к нему вернулась память, но с момента нападения прошла почти неделя, и Кэт, с ее сообразительностью, наверняка заподозрит неладное, если он вдруг заявит, что к нему вернулась память. Нет, уж если врать, то врать до конца. Теперь уже поздно признаваться в том, что на самом деле он не терял память.

Кэт наверняка рассердится на него, если он расскажет ей правду о своих делах на канале, и просто прогонит его с баржи. Что бы он ни сказал, девушка, конечно же, подумает, что он шпионит за канальерами, а он уже знал, что эти люди не доверяют властям.

Морган отдал мистеру Холту его ткани и попрощался с ним. Вернувшись на баржу, он наткнулся на хмурый взгляд Кэт. Они с отцом раньше ушли с бечевника, и Морган немного обиделся на них за то, что они даже не предложили свою помощь, когда он грузил на баржу цыплят и поросенка.

— Знаешь, о чем я подумала? — сказала Кэт, упершись в бока руками. — Ты погрузил на баржу цыплят и поросенка, это хорошо. Только что мы теперь будем делать с мулами? Где им ночевать?

— Ничего страшного, несколько дней могут поспать на берегу. Я заметил, что многие оставляют своих животных ночевать на улице. Ночи сейчас теплые. Если даже пойдет дождь — не сахарные, не растают.

— А воры?

— Я буду стеречь их пуще глаза, идет? — Морган вздохнул. — Могу даже спать вместе с ними, если хочешь. С твоим старым кольтом в руке.

— Если ты это сделаешь, я тебя и близко к барже не подпущу, — пообещала Кэт с легкой ухмылкой. — Спать с мулами? Это уж слишком!

— По крайней мере, так вы сможете держать меня на расстоянии, верно, мисс Карнахэн? Мне кажется, что присутствие на барже мужчины моложе отца и старше Тимми сильно вас раздражает.

Кэт вспыхнула:

— Идите к черту, мистер Кейн! Мне плевать, где вы будете спать, хоть в канале!

Она резко развернулась и, сердито топая, зашагала вниз, к себе в каюту. Морган посмотрел ей вслед и тихо ехидно засмеялся, с удовольствием увидев, как напряглись ее плечи.

В следующем городке Морган продал половину цыплят, причем за приличные деньги. Он рассудил верно: несмотря на тяжелые времена, пивные и бары процветают. В первом же баре, куда зашел Морган, у него купили цыплят, и он получил хорошую прибыль.

Продав цыплят, Кейн зашел в бар выпить кружку пива. Сидя в полупустом зале и потягивая пиво, Морган думал о том, что пора приниматься за расследование. Все его записи остались в украденном ранце, и надо было начинать все сначала.

Здесь же, в баре, ему выпал случай понаблюдать за работой лотерейного брокера. В зал вошел человек с небольшой черной сумкой. Заказав себе пиво, он встал спиной к стойке и громогласно объявил:

— Джентльмены, прошу внимания! Хочу предложить вам одно дело. Это хорошая возможность разбогатеть самим, выиграв призовые деньги, и в то же время помочь обществу. У меня есть лотерейные билеты. Доход от этой лотереи пойдет на полезное дело — строительство канала «Огайо и Эри», очень нужного штату Огайо. Спонсор лотереи — сам Альфред Келли, член правления комитета по каналам штата Огайо. Спешите, у меня осталось мало билетов! Они раскупаются в мгновение ока. В лотерее гарантируются три победителя — первый, второй и третий!

Морган с иронией слушал разглагольствования брокера. Ему вспоминались продавцы лекарств, призывающие покупать змеиное масло — средство от всех болезней. Но у этого человека были благодарные слушатели. Все посетители бара окружили его толпой и наперебой бросились раскупать билеты. Некоторые складывали вместе свои гроши и брали один билет. «Таковы мужчины, — думал Морган, — в любых, даже самых стесненных обстоятельствах, они всегда найдут деньги на выпивку и игру».

Но это по крайней мере была честная лотерея, в отличие от лотерей компании «Юнион кэнел лоттери». Морган знал, что в Огайо действительно строится канал «Огайо и Эри». Правда, строительство затянулось на годы и много раз прерывалось из-за недостатка средств. И бесспорно, найдутся счастливчики, которые выиграют призы в этой лотерее.

Вот интересно: закон штата Нью-Йорк запрещает лотереи в фонды каналов, а этот брокер так открыто продает билеты, как будто торгует фруктами на улице! Конечно, на Эри мало следили за соблюдением этого закона. Продажа лотерейных билетов считалась незначительным преступлением, и люди канала охотно вкладывали деньги в лотереи.

Морган допил свое пиво и собрался уходить. В этот момент в салун вошел еще один мужчина. Он встал в стороне, с улыбкой слушая призывы лотерейного брокера. В одной руке он держал высокую касторовую шляпу, в другой — черную сумку. Моргану показалось, что он уже встречался с этим человеком. Потом он вспомнил, где его видел: это был лотерейный брокер, который приставал к Кэт в «Парадизе». Как же его, Броули, кажется? Ну да, Тэйт Броули.

Интересно, что он здесь делает? Морган опять сел на стул. Броули не замечал его, сосредоточившись на толпе и на брокере. Вдруг он громко объявил:

— Джентльмены, прошу вашего внимания! Шум постепенно утих, и все повернулись к Броули. Первый брокер сердито сказал:

— Кто вы, сэр? И почему мне мешаете?

— Я Тэйт Броули, и я хочу обратиться к присутствующим здесь джентльменам, пока вы не выкачали из них все деньги. Если вы желаете приобрести лотерейные билеты, джентльмены, покупайте их у меня! Доходы от этой лотереи пойдут на более стоящее дело. Мало того, оно непосредственно касается вашего Эри-канала.

Первый брокер презрительно махнул рукой:

— Не слушайте этого шарлатана, парни! Всем известно, что не существует лотереи в фонд Эри.

— А вот и ошибаетесь, дорогой, — ласково проговорил Броули. — Доходы от моей лотереи пойдут на строительство судна, а не канала — судна, которое будет служить добру и христианству. Преподобный Лютер Прайор собирается открыть на Эри плавучую церковь и уполномочил меня провести с этой целью лотерею. Преподобный отец — бывший миссионер, он много лет провел в языческих странах, обращая варваров в истинную веру, пока не заболел тропической лихорадкой. Теперь он вернулся на родину и хочет провести остаток жизни, неся слово Божье людям канала. Для этого ему нужна церковь. Она будет называться «Плавучий храм Господен». Если вы, джентльмены, желаете вложить деньги в богоугодное дело и в то же время получить шанс выиграть значительный денежный приз, покупайте лотерейные билеты у меня!

Лотерея в фонд плавучей церкви! Морган чуть не расхохотался. Тем временем Броули положил свою сумку на стойку бара, открыл ее и начал доставать лотерейные билеты. Другой брокер злобно смотрел на него. Они оба одновременно начали торговлю. Морган заметил, что мужчины в салуне разделились примерно поровну: половина покупала лотерейные билеты в фонд церкви, другая половина — у первого брокера, в фонд канала.

Морган заказал себе еще одну кружку пива и с интересом наблюдал за происходящим. Через полчаса желающие приобрести лотерейные билеты иссякли. Первый брокер со щелчком закрыл свою сумку и сердито вышел из бара. Броули, улыбаясь, положил непроданные билеты обратно в сумку и, махнув бармену, заказал себе виски. Стоя в ожидании, он поглаживал свои бакенбарды и оглядывал зал. Взгляд его наткнулся на Моргана, заскользил дальше, потом вернулся. Броули нахмурился — он вспомнил, что они уже встречались.

Морган допил свое пиво и с легкой улыбкой направился к Броули. Подойдя ближе, он увидел, как глаза брокера наливаются холодным свинцом.

— Вижу, вы узнали меня, мистер Броули, — сказал Морган.

— Морган Кейн, если не ошибаюсь? Это вы привязались ко мне в плавучем ресторане.

— Я к вам привязался? — Морган вскинул брови. — По-моему, все было наоборот. Вы стали приставать к мисс Карнахэн на танцплощадке, а я просто пришел ей на помощь.

— Можете думать, что вам угодно, сэр, но я воспринимаю это как оскорбление.

Морган пожал плечами:

— Что ж, у каждого свои проблемы.

— Не надо меня провоцировать, сэр! Морган лениво усмехнулся:

— Даже и не думал.

— Мне кажется, нам с вами не о чем разговаривать, — холодно сказал Броули и отвернулся к стойке, чтобы взять свою рюмку с виски.

— Почему же? А может, я хочу купить у вас лотерейный билет? Что же это вы так опустились, мистер Броули? Лотерея в фонд церкви — совсем не то, что лотерея в фонд каналов. Вы со мной согласны?

— Нет, не согласен! Плавучая церковь — это хорошее начинание, а я всегда охотно поддерживаю хорошие начинания.

— Не сомневаюсь. Так, значит, вы не берете себе часть выручки от продажи? Работаете бесплатно, исключительно по доброте сердечной? По-моему, это не в вашем характере.

— Что вы знаете о моем характере, сэр? Кстати, что касается характера: я не хочу продавать билеты такому человеку, как вы. Эта сделка запятнает доброе имя преподобного отца Прайора. Так что простите.

С этими словами Броули отвернулся, и у Моргана зачесались кулаки. Но тут он понял, что брокер нарочно вызывает его на драку и, если он, Морган, не остановится, дело кончится потасовкой в пивной, а это будет некрасивое зрелище.

— Меня оскорбили ваши намеки, мистер Броули, но сейчас не место и не время выяснять отношения. Уверен, что мы с вами еще встретимся. Надеюсь, вам не придется жалеть об этой встрече, сэр.

— Если мы с вами, как вы сказали, будем выяснять отношения, — заявил Броули, не оборачиваясь, — то об этом придется жалеть вам, а не мне.