Брат Смотрящего

Паша Уральский

Основано на реальных событиях.Осиротевший подросток Саша попадает в приют, откуда его вскоре забирает освободившийся из тюрьмы старший брат. Идиллия прекращается, когда в доме появляются суровые люди, называющие старшего брата – «Смотрящим».История нелегкой судьбы, развернувшаяся на Среднем Урале в период 2003—2004 годов. Блатные понятия все еще в ходу. Разгул криминала и бездействие милиции.Главный вопрос – на чьей ты стороне? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1 «СЧАСТЬЕ»

Трасса Екатеринбург — Железно-Уральск, наши дни

Впереди на пассажирском сиденье легкового автомобиля сидел крепкий мускулистый парень по имени Саша. Мы очень быстро разговорились, и тут выясняется, что у нас много общих знакомых, что он мой ровесник, и ходили мы всегда по одним и тем же районам. Но как так вышло, что за десятилетия проживания в небольшом городке мы так ни разу не встретились, точнее говоря, не познакомились? Ответ на этот вопрос я получу чуть позже.

— Мы наверняка где-то пересекались в одних компаниях! — сокрушался Саша.

Действительно, наш город слишком маленький, но его я абсолютно не мог вспомнить. И вот тут он заявляет:

— Князев моя фамилия! Может, слышал?

В этот момент в голове мелькнули обрывки воспоминаний.

— Князев? Что-то знакомое… Точно! У нас в городе был авторитет с такой фамилией, «Князь» — погоняло.

Саша утвердительно кивнул головой:

— Ага, это мой брат.

Вот тут меня словно молнией ударило, у «Князя» был брат?

Передо мной сидел прямой свидетель истории, которую я слышал сотни раз, которую передавали из уст в уста, но доподлинно всех обстоятельств не знал никто, и вот — редкая удача!

Сам брат «Князя» сидел рядом со мной, и я не мог упустить возможности обо всем его расспросить. И обычно люди в таких обстоятельствах неохотно делятся таким личными историями, но Саша оказался потрясающим рассказчиком, за что ему отдельное спасибо.

— Это очень длинная история, я даже не знаю, а с чего ее начать?

— Начинай лучше сначала, а за длительность не переживай — дорога у нас неблизкая, заодно время убьем!

Я приготовился жадно слушать, а Саша крепко задумался, пытаясь вспомнить, с чего же все началось.

— Думаю, стоит начать с того, что в один из дней, когда мне было 16 лет, я внезапно осиротел и остался совсем один, поэтому из родной деревни меня отправили в Железно-Уральский приют.

г. Железно-Уральск, 2003 год

Ранним летним утром меня привезли в детскую городскую больницу на милицейском уазике. С нами была целая комиссия из социальных служб, органов опеки и, естественно, менты из ПДН. Вот это скопище людей коллективно решило, что теперь мне предстоит отправиться в приют с приятным для слуха названием «Счастье». Но, прежде чем туда попасть, мне положено было пройти карантин в больничке, чтобы проверить состояние моего здоровья.

Я сидел в коридоре и ждал, пока комиссия передаст документы заведующему. Вот тогда я впервые увидел странных по виду ребят. Они сильно отличались от обычных обитателей детской больницы: все какие-то лысые, лица дикие, и одеты одинаково. Эти ребята вели себя смело, дерзко и ничего не стеснялись. Один из них подскочил к водителю милицейского уазика и буднично произнес:

— Дядя, дай сигаретку!

За такие слова в моей деревне он бы сразу выхватил леща по башке от любого взрослого, а тут мужик спокойно достал пачку и протянул ему сигарету. Мальчишка тут же поразил меня еще больше:

— Дядь, дай лучше две, нас в палате много…

Для меня это была тогда настоящая дикость. Мент угощает ребенка сигаретами на глазах комиссии, и всем было наплевать, да и сам паренек меня удивил немало. Он по-хозяйски осмотрел свои владения и, признав во мне новенького, быстро подскочил со странными вопросами:

— Привет, а тебя как зовут? А где у тебя мама с папой? Ты же к нам в приют потом поедешь, да?

Этого разговорчивого паренька звали Миша, и было ему аж целых 16 лет, но по внешнему виду ему было лет 13, не больше. Это я потом узнал, что у многих ребят из неблагополучных семей идет серьезная задержка в развитии, поэтому определить их возраст визуально порой крайне сложно.

Со слов Миши я узнал, что в больнице полно ребят из приюта — их сюда частенько ссылали, если кто-то из них начинал чем-то болеть. Ведь проще изначально изолировать одного человека, чем ждать, пока он заразит остальных.

А тем временем заведующий определил меня в шикарную (по местным меркам) двухместную палату. Спустя час туда заселили одного «домашнего» мальчишку. Так называли тех, у кого были родители и кто проживал дома в благополучной семье. Звали этого пиздюка Виталиком, на вид лет десяти, не больше, худенький, скромный такой, и, вроде, к рассказу он не имеет никакого отношения, но именно с него все и началось.

Ужин в больничке в 18:00, и в следующий раз кормить будут только утром, а до отбоя еще так далеко и голодно. И если «домашним» ребятам родные всегда присылали продукты, то приютским об этом приходилось только мечтать. Вот отсюда и начинался первый камень преткновения. Я гулял по коридору, когда услышал крики своего соседа по палате:

— Не трогай! Это мое!

Виталя стоял посреди палаты, растирая слезы по щекам, а в это время по тумбочкам вовсю шарились какие-то парни.

— Да ладно, Виталька, с тебя не убудет же! — приговаривал один из «разводящих».

Я, может, и не отреагировал бы на эту ситуацию, но они попутно рылись и в моих вещах, а это уже залет высшей категории.

— И хуле вы там потеряли?

Мой голос заставил их остановиться. Они оглянулись, и, никак не отреагировав, продолжили свое дело. Тут стоит отметить, что мои вещи — это все, что осталось у меня от прежней жизни, это единственная память о моем доме, и за их сохранность я был готов буквально убивать, поэтому численный перевес меня никак не испугал.

Я силой толкнул ногой парня, что рылся в моей тумбочке, и он тут же звонко ударился башкой об панцирную кровать. На мгновенье все замерли, и следом раздался страшный вой. Парень, схватившись за голову, взревел, как раненный зверь. Он буквально валялся на полу и громко плакал! Я был готов ко всему, но только не к этому! Весь состав мародеров ломанулся прочь из палаты, и куда бы вы подумали? К дежурному врачу!

Я даже не успел сообразить, что происходит, как вдруг в палату врывается злая бабища в белом халате и начинает орать во все горло, какой я безобразник, а за ее спиной стоят эти суки и тыкают на меня пальцем со словами:

— Это он драку устроил! Первый приставать начал! Это он, мы все видели!

Этот ловко спланированный цирк позже не раз будет выручать меня самого, а в тот вечер я впервые познакомился со своим будущим коллективом.

Любые попытки доказать, что жертва здесь — я, ни к чему не привели. Бабища твердо стояла на стороне приютских ребят и слушать не желала мои оправдания. Я только позже сообразил, почему врачи применяют именно эту тактику поведения. Ведь сирот наказать в принципе невозможно, куда ты пожалуешься? Что ты им сделаешь? Они завтра утром в побег сорвутся, и твоя жопа будет гореть синим пламенем, такие проблемы никому даром не нужны. Именно поэтому проще оказать давление на «домашних», так сказать, вынудить их к примирению. Вот только я уже не был «домашним», а приютским я еще не стал. В тот момент я был сам по себе, а это, без преувеличения, самый нестабильный и опасный контингент.

Как только дежурная узнала, кто я такой, она быстро сменила гнев на милость и уже по-отечески дала первый урок:

— А давай жить дружно? (гениально, блять! Да она бог дипломатии!).

Я не считал себя крутым, но для Виталика в тот вечер я стал настоящим героем, и до конца своего пребывания в больничке он постоянно делился со мной всем, что у него было.

На следующее утро после завтрака ко мне подошел тот самый разговорчивый паренек Миша. Он предложил выйти на лестничные пролеты. Негласно это место считалось курилкой. Охуенная детская больница, правда? Там я повстречал вчерашних мародеров, и сначала подумал, что сейчас они будут меня бить, но все вышло немного иначе. Миша закурил сигарету, с ухмылкой глядя на меня снизу вверх, и задумчиво спросил:

— Ногами, значит, махать любишь? Крутой, значит?

— А в чем, собственно, проблема?

— Проблема в тебе, новенький. Ты еще не понял, куда попал? Вот, полюбуйся видом из окна — через дорогу от больницы тот самый приют «Счастье», где тебе придется жить с нами очень-очень долго. С нами дружить надо, а ты с первых дней ногами машешь, как циркулем, нехорошо так делать, понимаешь?

Я пытался оправдаться и объяснить, что защищал свои вещи, но меня будто никто не слышал. По их мнению, я оказался нехорошим беспредельщиком, и за мой поступок мне придется держать ответ, но не в больничке, а в приюте, а вот это уже попахивало крупными неприятностями. Эти ребята меня больше не трогали, но с того дня они не упускали возможности напомнить о скорой расплате. Это создавало очень гнетущее ощущение. Представьте: вам больше некуда идти, и вас больше никто и нигде не ждет, а тут параллельно тебе каждый день шипят в спину:

— Молись, новенький, в приюте тебе пизда!