Когда везде слышен смех

Петр Абатин

«Когда везде слышен смех» – поразительная история о жизни, которая не видна с туристических троп. Рассказ о людях, что живут за гранью современности, вдали от суеты больших городов. Книга-мечтание о переплетении человеческих судеб, о трагедии, любви и торжестве воли к жизни. Место действия и главный герой – Санторини, самый романтичный уголок Средиземноморья, остров, овеянный легендами и мифами.

Глава 4

— Это твое? — Света поднесла мальчику брошенный кем-то из толпы ранец. — Как ты?

Она помогла ему подняться на ноги и с жалостью осмотрела его. Неприятное ощущение наполнило ее. Она гадко выругалась вслед убегавшему толстому мальчишке. Кристос хлюпал носом и, казалось, не обращал на нее никакого внимания.

— Он не поранил тебя? Молодца какие! Толпой окружили, а! — Света натурально злилась. Кристос молчал. Он опустил глаза и смотрел в землю.

— Держи, — она отдала ему ранец. — Иди домой, мальчик. Тебя проводить?

Она смущенно усмехнулась, видя непонимание в его взгляде.

— Sorry. Where is your home? — как могла, спросила она по-английски.⁴

Он продолжал молчать.

— Parents? Family?⁵

Мальчик поднял заплаканные глаза и пристально посмотрел на нее. Но лишь на миг. Затем громко всхлипнул, схватил ранец и бросился бежать.

— Подожди! Wait!⁶ — крикнула вслед Света, но мальчик уже скрылся за углом дома.

— Мальчишки, — вздохнула она.

«Понял ли он меня? Одно то радует, что я послужила причиной прекращения этого безобразия».

Она поправила сумку на плече и двинулась в сторону улицы, с которой так внезапно заскочила в маленький школьный дворик, услышав шум. Этот несчастный мальчик теперь не выходил из головы. За что они его так? Почему все вместе? Чем он провинился? Детская жестокость, как и радость, не знает границ, она повсеместна и, получается, одинакова всюду.

Света печально покачала головой и прошла вдоль по улочке, уходящей вверх, потом спускающейся вниз. Здесь, вдали от туристических маршрутов было тихо и безмятежно. В это время дня все городские окна были закрыты и многие местные отдыхали, предаваясь сиесте.

Она вспомнила что-то из своего школьного детства. В ее классе тоже был мальчик, которого все обижали. За худобу обзывали дистрофиком и часто после уроков не били, но скорее травили, вот так же, окружив толпой. Этот взгляд, да. Тот же самый отрешенный пустой, без обиды и ненависти, только с немым вопросом — «зачем?». Что стало с тем мальчишкой она не знала, да и имени его уже не помнила. Но его взгляд она зафиксировала в памяти навсегда. И сейчас, в глазах этого греческого паренька она различила то же, что видела когда-то давно, будучи в числе тех, кто окружал толпой и травил. Ей стало грустно.

Все в жизни возвращается. Она вспомнила и свои переживания и призывы друзей, зовущих пойти с ними. Потом вечерние угрызения совести перед сном. Как бы она хотела вернуть все назад. Не участвовать в том фарсе, а повернуть все в иное русло. Помочь тому мальчику, оттолкнуть обидчиков от него и показать ему — что он в этой жизни не один. Что есть те, кто может проявить доброту и помочь ему. Ведь жизнь наверняка еще не раз явит ему свое истинное лицо, мрачное и холодное, в маске трагедии. Но она не могла поставить себя рядом с ним. Никак. Иначе ее собственная судьба сплелась бы с его воедино, делая ее саму такой же жертвой жестокости большинства.

Света спустилась вниз по улице и оказалась на утесе, усаженном домами, отелями, и церквями. Этот вид создавал ощущение лицезрения какой-то затейливой инсталляции, но никак не живого города. Белые стены, синие крыши и купола нависали над кальдерой Санторини. Над глубокой темно-синей воронкой, оставшейся от некогда величественного вулкана Стронгили, взорвавшегося более трех тысяч лет назад.

Город Фира славился своими потрясающими воображение видами, спуском на мулах прямо к пристани и скоростным фуникулером. Неожиданно для себя Света оказалась среди туристических групп и в общем потоке дошла до извилистой серпантинной дорожки, напоминающей лестницу, уходящей вниз и усыпанной подсохшими на солнце навозными кучками.

«Оно».

Вскоре показались и мулы. Небольшое стадо вышло откуда-то со смежной улочки, подгоняемое невысоким стариком с роскошными седыми усами.

— Donkey, madam!⁷ — крикнул ей старик и широко улыбнулся. Вместе с тем, количество вакантных мулов быстро уменьшалось. Группа англоговорящих туристов резво рассаживалась по седлам.

— Какие же это «данки»? — ухмыльнулась Света. Но слова «мул» по-английски она не знала. — Окей, «данки», так «данки».

— How much?⁸ — спросила она, подойдя к старику.

— Five euro.⁹

— Окей, — улыбнулась она и достала купюру. Старик схватил ее и быстро исчез.

«Куда это он? Решил убежать с деньгами?»

Легкое волнение на миг затуманило разум, но старик вскоре появился с вычищенным и холеным животным, широко улыбаясь и глядя прямо в глаза.

— It’s for you. Good!¹⁰ — улыбаясь, сказал он и помог ей забраться в седло. Затем взял мула под уздцы и пошел по тропинке вниз, размахивая кнутиком. Остальные животные с восседающими на них то ли англичанами, то ли американцами также двинулись в путь. Старик что-то напевал и радостно улыбался, поглядывая по сторонам, не забывая подгонять всех, кто задумался на поворотах. Несмотря на проступающий через рубашку пот и солидный возраст, было видно, что работа радовала его. Он казался счастливым. Так мог бы выглядеть человек, знающий, что делает именно свое дело. Света порадовалась своим мыслям.

Под крики и смех англичан, под песню погонщика, Света благополучно добралась верхом до конца и, улыбаясь, поблагодарила старика. Ощущение спуска на постоянно поскальзывающемся животном, идущем мерно и поступательно, оказалось просто потрясающим. Это была самая настоящая романтика, доступная всем тем, кто просто ее пожелает.

Света остановилась только возле причала, любуясь двухмачтовым парусником. На палубе суетились два матроса, натягивая канаты.

Она поняла, что совсем уже не злится на Машку. Что готова принять ее такой, какая она есть. Ведь она понимала — несмотря на всю показную уверенность в себе, на так называемую стервозность — Маша такой же запутавшийся человек, как и она сама. Как и все остальные вокруг. Такая же жертва современности, желающая познать то, что в принципе совершенно не нужно в жизни.

«Тогда, что же нужно? Куда стремиться? Чему радоваться? Неужели достаточно всего лишь отдаться воле случая?»

— Случай — есть прямой потомок твоих настоящих деяний, — сказала она тихо вслух. Эта фраза давно сидела в голову, взятая непонятно откуда. Она давно знала и верила, что просто так ничего не бывает. Что если жизнь и дает какой-то шанс, то его прежде нужно заслужить. Нет, отдаться воле случая — это было бы неправильно. Волю необходимо воспитывать. Ведь случай, как и воля — у каждого свои. И пусть случай имеет свою волю, согласно выражению. Но если пустить все на самотек, никакая воля развиться не сможет, и сам случай затухнет и никогда не настанет. Не будет искры.

Она покачала головой и задорно улыбнулась сама себе. Затем глубоко вздохнула, закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и пошла в сторону станции фуникулера. Мимо милых кафе и таверн, столетних домов, построенных прямо в скале. Со всех сторон слышались голоса и смех, крики детей и плеск воды. Вдалеке протяжно прогудел круизный лайнер, а чайки с писком бросались в воду, завидев легкую добычу.

«А ведь Машка вряд ли пойдет сюда днем. Да и вряд ли она захочет оценить всю эту красоту, странную, будто застывшую в безвременье, жизнь. Здесь смешалось все — погонщики мулов, осликов, старые дома, парусники, древние скалы, современные технологии в лице фуникулера, катеров и яхт. Толпа, галдящая на многих языках и наречиях. Разные и такие похожие друг на друга люди со всех концов земли примчались сюда в поисках чего-то своего. Того, что невозможно не впустить в жизнь.

Она заплатила два евро и прошла к платформе. Кроме нее на посадку никого не было. Света зашла в кабинку и автоматические двери закрылись. Она понеслась ввысь на большой скорости в стеклянной полусфере, оставляя позади Меса Ялос, пристань города Фира.

Примечания

4

Прости. Где твой дом?

5

Родители? Семья?

6

Подожди!

7

Осел, мадам!

8

Сколько стоит?

9

Пять евро.

10

Это для вас. Хороший!