Истории, пожалуй, круче, чем у Вашего браузера. Сборник рассказов

Петр Ингвин, 2017

В сборник вошли заставляющее плакать светлое «Такси Деда Мороза», переносящий в Одессу юмористический «Сын своей матери», оставляющее в задумчивости «Любить значит верить», провокационная «Цель», дерзкая «Перфекционистка», мудрое «Пробуждение», басня «Главное птичье правило», сказка «Вася и волшебники» и другие рассказы и миниатюры на взрослые и детские темы, от юмора до трагедии. Автор обложки – Галина Николаиди.

Девиз Деда Мороза

Суставы предсказывали погоду лучше умников из телевизора, дружба с тростью давно представлялась ногам разумной идеей, а душа по-прежнему мечтала о чуде. Увы, седеющая голова знала, что чудес не бывает. Затянувшееся ожидание начала чего-то светлого неотвратимо превращалось в ожидание конца. Кого выбрала моя Лялечка, девица-краса, на которую заглядывались лучшие люди города? Непутевого Гришку-Исусика, подвинутого на религии. Я возражала, даже не пришла на свадьбу. С тех пор дочка и зять живут отдельно, в далеком городишке, куда Гришку отправило служить церковное начальство. Рождение внучки ничего не изменило. Я ждала, что Лялечка одумается, вернется, и у нас начнется нормальная жизнь, но… «Религия — опиум для народа». Засосало по самое не балуй.

Лялечка устроилась воспитателем в детский сад, я следила за ней и внучкой издалека. Так прошло долгих восемнадцать лет. Когда Лялечки не стало — сказались последствия тяжелых родов — я работала в составе ООНовской делегации, металась между Женевой и Нью-Йорком с судьбоносными для планеты проблемами. Приехать на похороны не получилось, иначе карьера полетела бы к чертям. Но она и так полетела, спровадили меня на пенсию, едва позволил возраст. А что делать на пенсии? Кошку завести и цветы разводить? Не мое это. Думаю: надо Варьку из захолустно-ритуальных дебрей изымать, пока наш святоша ее в монашки не определил. Мне правнуков увидеть хочется. Не сейчас, конечно, а в принципе.

Новый Год — идеальная дата. В полдень тридцать первого декабря я выехала в аэропорт из пораженной предпраздничной лихорадкой столицы. Подарки, каких сроду не видывали в обреченном на штурм захудалом городишке, заполнили несколько сумок. Неподъемный хамон-иберико (с таким окороком в руках даже самый плюгавый Давид любому Гераклу Голиафом покажется), гигантская «таблетка» пармеджано-реджано (твердого, как камень, и тающего на языке с искрящимся хрустом, не передаваемым словами и не поддающимся подделке), баварские колбасы (ароматные, манящие, взятые списком, без разбору)… В самолете соседом оказался основательно наотмечавшийся Дед Мороз в украшенном снежинками тулупе и шапке, с накладной бородой.

— В Новогоднее чудо веришь? — дыхнуло мне в лицо кислым перегаром.

— Не суеверная.

— Верующая?

Перед внутренним взором возник «отец Григорий», отобравший у меня дочь. Я перестала играть в равнодушие, голос лязгнул металлом:

— Наоборот.

— Все во что-то верят. Не в Бога, так в экстрасенсов, в деньги, в генеральную линию партии…

— Я верю в себя.

Конец ознакомительного фрагмента.