Мужское счастье

Петр Ингвин, 2021

Посреди улицы раздается крик-призыв, незнакомые друг с другом люди толпой бросаются бить одного. Полиция задерживает только пострадавшего. Дела, заведенные о случаях массовой немотивированной агрессии, рассыпаются, факты подтасовываются, свидетели меняют показания, избитые объявляют о собственной вине или неуклюжести… В городе поселилась тайна. Автор обложки – К. Освальд.

Глава 1. Жених

В городке, где проживал сослуживец, Иван оказался не по собственной воле. Тихомировск — небольшой районный центр на отшибе цивилизации, не так давно народ массово бежал отсюда в областной центр или, если позволяли наглость и амбиции, в далекую столицу. Сейчас дела наладились, единственный в городе завод восстановился, появилась работа, и места уехавших с успехом занимали приезжие из окрестных деревень.

Иван попал сюда три месяца назад, когда прохожие с трудом балансировали на покрытом жидкой кашицей гололеде, а за шиворот со снайперской точностью летела капель. Тянувшееся полдня заседание суда завершилось, и ноги несли Ивана по знакомому адресу. Все закончилось хорошо, душа пела, долгожданное солнце заставляло щуриться. Два года условно с освобождением из зала суда вместо реального срока — разве бывает что-то лучше?

На узком тротуаре пришлось потесниться — навстречу прошли двое коммунальных работников в спецжилетах с надписями. Не обращая внимания на окружающих, работяги крыли друг друга многоэтажными оборотами, от которых покраснел бы даже филолог. Дело шло к рукоприкладству. Посторонних оба намечавшихся драчуна игнорировали, но голосов не повышали, и смысл ссоры оставался непонятен — основная часть слов перекрывалась дорожным шумом. Коммунальщики миновали Ивана, а через минуту за спиной раздался выкрик, похожий на невнятное ругательство. То, что случилось потом, напоминало фильм в жанре абсурда. Словно по команде, немногочисленные мужчины с обеих сторон улицы ринулись разнимать подравшихся коммунальщиков. Поражала согласованность действий, как в армии, без раздумий и колебаний. Точнее, сначала поразили согласованность действий и самоотверженность, с которой в драку полез каждый, кто оказался в пределах слышимости, а дальнейшее вызвало сомнения в собственном рассудке. Разнимать дерущихся никто не собирался, мужчины вместе били одного — руками и ногами, как личного врага. Сопротивляться толпе тот не мог. Сжавшись в позу эмбриона, он катался по каше из снега и грязи и закрывался руками, а сбежавшиеся мужики всех возрастов, от парней до пожилых, пинали его в лицо, в живот и в спину. И все это в абсолютном молчании — никто не объяснял причин нападения. Рядом останавливались машины, водители подключались к избиению. Тоже только мужчины. Женщины — с улицы и в машинах — звонили в полицию, и это были единственные голоса кроме вскриков жертвы. Мужчины делали свое дело безмолвно и сосредоточенно.

Иван остановился. Он не мог уйти и не узнать, чем все кончится. Первым порывом, когда все началось, было броситься на помощь… но — кому? На лицах избивавших читалась правота, каждый из подключившихся знал со стопроцентной уверенностью, что жертва виновна. Конечно, стоило вмешаться и разобраться, но не в нынешнем положении Ивана, при двух годах условно. Один необдуманный поступок — и срок обратится в реальный.

Через минуту прибыла полицейская машина, она подъехала словно бы нехотя, не включая сирены. Дверцы открылись, изнутри вальяжно вылезли два стража порядка. Избиение к тому времени прекратилось, толпа стояла над упавшим, кто-то даже помог ему подняться. С чувством выполненного долга мужчины разошлись, один что-то сказал полицейским, те забрали избитого. На этом все кончилось. Жизнь маленького городка продолжилась, словно ничего не случилось. Видимо, ничего и не случилось, иначе без опроса свидетелей и задержаний не обошлось бы. Однако, весело у них тут, в Тихомировске. Тихо и мирно, ага.

До нужного адреса оставалось пройти пару пятиэтажек, когда внимание привлекла новая сценка. По противоположной стороне улицы шла девушка — невысокая, стройная, по-весеннему воздушная. Шла — не то слово. Девушка парила над лужами, вызывая в памяти песню о летящей походке и школьные строчки про мимолетное виденье — гения чистой красоты. Распахнутое синее пальто развевалось, при каждом шаге на спине маятником раскачивалась коса того же золотисто-русого цвета, как волосы Ивана.

Рядом с девушкой по дороге медленно полз черный автомобиль. Такие седаны бизнес-класса с мордой сытого дракона и телом бегемота любят все, у кого есть деньги и возможности. В салоне могли находиться как те, для кого закон — слуга и средство, так и те, для кого он противник. Задние стекла закрывала тонировка, колеса с хрустом давили притротуарные сугробы, из окошка переднего пассажира слышался уговаривающий мужской голос. Девушка рассердилась в ответ:

— Не надо меня подвозить, отстаньте.

Ее голос соответствовал внешности. Не голос, а пение ангела. Это оказалось последней каплей, два года в колонии стоили такой встречи. Если это не судьба, то идите в пекло все, кто не верит в любовь с первого взгляда. Любовь с первого взгляда — она не внезапна, она ожидаема, потому что выстрадана.

Вынутый телефон незаметно, от бедра, запечатлел сценку на фотокамеру — на случай будущих разбирательств, затем Иван перебежал дорогу.

— Она со мной.

Он заслонил собой девушку.

Немая сцена длилась пару секунд, но иногда такие секунды стоили жизни. Произошедший обмен взглядами показал решимость обеих сторон стоять на своем. Из автомобиля на Ивана глядели две абсолютно бандитские физиономии, словно перенесенные из фильмов про девяностые. Похоже, нарвался Иван основательно, сейчас ему покажут кто есть кто, и не важно, выиграет он в планирующихся активных переговорах или проиграет. Как и избитого толпой бедолагу, его увезет полиция, а к прежнему сроку добавится новый. Придет ли спасенная на свидание?

Успеть бы имя спросить. В обвинительном заключении о ней, конечно же, напишут все, но что с того? Кстати, возможно, имя обладательницы русой косы и ангельского голоса не появится в протоколе. Никакой девушки, скажут, не было, а причину случившегося руко-ного-прикладства возьмут любую, с потолка, поскольку участники драки друг с другом не знакомы. В руках опытного прокурора причинно-следственные связи легко видоизменятся на следственно-причинные. Самое обидное здесь для Ивана, что он не возразит, иначе получится, что специально полез на рожон в надежде на знакомство.

Само собой, он полез специально, но вслух об этом не скажешь. Все, что у него останется — смазанный снимок. Если телефон не отберут или не сломают.

Локоть Ивана обернула девичья рука, к боку прижалось нежное тело незнакомки. Поведение девушки недвусмысленно показало, что она — с Иваном. Стекло над дверцей поднялось, и с рыком гоночного болида автомобиль унесся вдаль. Иван автоматически запомнил номер. Надо бы с Дабрым посоветоваться. У любого поступка бывают долгоиграющие последствия, а Иван в городе — гость, приехал именно к сослуживцу. Не хотелось бы доставить лишних хлопот.

Только теперь, когда ситуация навсегда или временно разрешилась, Иван повернулся к спасенной от чужой назойливости. На него с восхищением глядели ясные карие глаза. В сочетании с золотом волос они выглядели яркими и пронзительными, нежными и бездонными, в них хотелось тонуть, и чтобы спасения не было.

— Кто это? — Иван кивнул в сторону опустевшей дороги.

— Поклонник. Спасибо, что вмешался.

— Могу поговорить с ним по-мужски, и тебя больше не побеспокоят.

Девушка улыбнулась:

— Ты даже не знаешь кто это.

— Он тоже не знает кто я. Ты, кстати, тоже. Иван.

Так они познакомились. Девушку звали Маша, она была ненамного младше Ивана, ей только что исполнилось двадцать три. Она работала бухгалтером в разросшемся на окраине медицинском центре. Ее голос журчал, как весенний ручей, «р» звучала подчеркнуто четко, как у испанцев, а иногда срывалась в милое грассирование. Светлое лицо, чистый взор, кроткий и добрый, смешливость, по-детски наивная улыбка, невероятное обаяние — все вместе сложилось в образ материализовавшейся мечты. Иван был очарован и покорен. Он не напрашивался в провожатые, это получилось само. Они с Машей продолжили идти под руку, квартал пролетал за кварталом, снег чередовался с грязью, и через одну лужу Иван без спросу перенес Машу на руках. Она вздрогнула, руки крепко обхватили его шею. Когда он опускал Машу на землю, расцепление рук с обеих сторон произошло замедленно, невольная заминка сказала о многом.

Однажды показалось, что вдали вновь мелькнул черный автомобиль поклонника. Или похожий.

— Надеюсь, что кажется, но, похоже, за тобой следят. Объяснить товарищу, где его место?

Маша удивленно огляделась по сторонам:

— Глупости. А про Витю забудь, он хороший. Даже если следит, то потому, что боится за меня. Как ты сказал, он тебя не знает.

Значит, «Витя». Что может деревенский парень, пусть и отслуживший, как герой фильма «Брат», «писарем в штабе», против владельца крутой тачки и его друзей? Ладно бы — дома, а то — на территории противника.

— Витя не слишком назойливый?

— Он работает в «Леопарде».

— Вышибалой?

— «Леопард» — не бар и не клуб, это охранное предприятие. Ты человек в городе новый, и Витя присматривает, чтобы со мной ничего не случилось.

Некоторые из прохожих кивали Маше, она кивала в ответ и еще крепче прижималась боком к Ивану. В маленьком городе — почти как в деревне, все знакомы напрямую или через одного. Иван давно оглядел пальцы Маши, крепко обнимавшей его локоть. Обручального кольца не было. И Маша не боялась идти с Иваном на виду у знакомых. Отсюда следовало два приятных вывода. Во-первых, сейчас у Маши никого нет на личном фронте, и, во-вторых, Иван признан достойным занять место кавалера, как минимум, временно. Дальнейшее зависело от него.

За разговорами незаметно дошли до нужного места, перед входом во двор между девятиэтажкой и обувным магазином Маша остановилась:

— Дальше не надо.

— А если еще что-то случится или кто-то пристанет? Я взялся провожать, мой долг — доставить до дверей в целости и сохранности.

— До дверей? — В интонации послышалась ирония.

Иван опустил глаза.

— Так точно.

Почему-то вырвалось это глубоко вколоченное армейское выражение. Как ни странно, оно оказалось к месту, Маша улыбнулась:

— У подъезда бабульки сидят, это наше местное ФСБ: все видят и все обо всех знают. Обо мне слухи пойдут, а тебя, пока не выпотрошат до седьмого колена, не отпустят.

— Мне скрывать нечего. Если будущие досужие разговоры тебя не смущают, то пусть судачат, сколько хотят — мне не повредит, а к тебе с глупостями больше никто не сунется.

Всего миг понадобился Маше, чтобы принять решение:

— Пойдем.

Бабульки защищали вход в подъезд лучше крепостной стены, пробьешься только с морем крови и горой трупов. Навстречу выставились штыки изучающих взглядов:

— Это кто же такой молодой и красивый?

Маша не успела ничего сказать.

— Жених, — объявил Иван.

— Неужто? И когда же свадьба?

— Летом. Приглашаю.

В повисшей тишине громко простонала стальная дверь подъезда.

Квартира Маши оказалась на втором этаже, даже поговорить не успели. У порога Иван остановился:

— Как и обещал — до дверей.

— Спасибо. — Маша протянула ему руку.

Иван легонько сжал в ладони крохотные пальчики. Они задержались в его руке всего на миг, но этого хватило, чтобы решиться:

— Насчет свадьбы… я серьезно. Понимаю, что выглядит глупо, ты не знаешь обо мне почти ничего, но что мешает узнать больше? — За соседской дверью кричали дети, оттуда тянуло борщом, Иван непроизвольно сглотнул — он с утра ничего не ел. — Можно, я тебе позвоню?

Реакция на запах еды не прошла незамеченной.

— Макароны будешь? — спросила Маша с доброй улыбкой.