Синдром ушедшей весны

Петр Лерин, 2022

Катя Доброва в первый раз в жизни идет в клуб – и сразу же попадает в историю: проводит ночь в компании незнакомцев, а наутро теряет паспорт. Без документов в Москве тяжело. К тому же Кате нужно срочно найти новую работу. У нее съемная однушка, взбалмошная сестра и выпускные экзамены через месяц. Но вдруг на пороге ее квартиры появляется парень из клуба и делает Кате сомнительное предложение. Теперь девушка должна либо забыть о своих недавних приключениях и – заодно – об успешной карьере, либо погрузиться в новый для себя мир. В сказки о Золушке Катя не верит, да и прекрасный принц кажется лжецом, который на нее поспорил. Какой выбор сделать Кате?Ранее выходила под названием "Весна с секретом"

5

Изучающий взгляд начальника иногда её беспокоил, но зато от работы Катя получала удовольствие. Хотя в офисе она проводила меньше времени, чем на учебе, а Альберт не давал ей много заданий, на на третью неделю работы Катя поняла, что уже начала в чем-то разбираться. Но вот с коллективом наладить отношения пока получалось не всегда.

Альберту нужен был срочный отчет, и Катя решила поторопить менеджеров, пока начальника не было в кабинете. Заглянула к Насте — блондинке лет 30, которая всё пыталась с Катей подружиться. Настя любила сплетни и постоянно спрашивала, какие у Кати и Альберта отношения. Сама она была уверена, что строгий начальник когда-нибудь обратит на нее, Настю, внимание. Может быть поэтому и не делала тот самый отчет, который Альберт ждал — чтобы её в очередной раз вызвали на ковер и отчитали.

Катя попросила Настю поторопиться, но та лишь махнула рукой. Она болтала с Олей, полненькой девушкой из бухгалтерии. Сегодня они обсуждали Георгия Далецкого. Это имя Катя слышала много раз — так звали партнера Альберта. Катя делала для него какие-то документы, но общалась только чрез помощника — высокомерного Тараса, который, как казалось Кате, хотел свалить на нее побольше работы. Хотя Катя в этом пока ничего не понимала, но некий Далецкий ей казался самодуром. Поэтому, когда девочки спросили, кто ей больше нравится — Далецкий или Костецкий, Катя растерялась:

— Вы вообще о чем?

— Так ты что, ни разу его не видела?

— Кого? Вашего Далецкого?

— Нашего… Если бы нашего… Мы бы тут уже не сидели, — Настя мечтательно вздохнула.

— Ага, — кивнула Оля, — я бы лежала где-нибудь на Мальдивах, пила бы шампанское, а не этот чай противный. Но разве он обратит на нас внимание?

— Кстати, — встрепенулась Настя, — он же встречался с Дашей, а чем мы хуже?

— Какой Дашей? — не поняла Оля.

— У Костецкого была секретарша Даша, еще до Нинель. Все думали, он с ней спит, а она спала с Георгием Константиновичем, представляете?

— А, которую еще уволили со скандалом?

— Ага. Проболталась, дура, о каких-то документах, сорвала Альберту сделку.

Подружки засмеялись и стали еще что-то говорить про Дашу и Далецкого, но Катя особо не вслушивалась. Она открыла на компьютере недоделанный отчет и стала сравнивать данные — все равно ей проверять, перед тем как отдать Альберту. А от Насти, пока она пьет чай, ничего не дождешься.

— Далецкий красивый, — мечтательно протянула Настя. — Но я слышала, что он женат. Просто не афиширует.

— И что? Любовниц у него все равно много.

— А у кого их мало? Вон за Альбертом целый табун бегает. Как ни придет какая практикантка, уже чулки в туалете натягивает и губы красит. Нравится Альберту такие, чем моложе, тем лучше. И чтобы губы в красной помаде. Мы с тобой, Олька, старые. Да и Катюха уже не котируется.

Они опять засмеялись, и Катя мельком глянула в их сторону. Глянула и замерла. В дверях стоял Альберт. Подружкам его не было видно. Сколько он стоял и какую часть разговора слышал, оставалось загадкой. Катя густо покраснела и снова начала говорить Насте про отчет. Тогда Альберт шагнул в кабинет:

— Анастасия Алексеевна, документы готовы?

Настя выпрямила спину, переложила ногу на ногу, накрутила прядь волос на пальчик и томно вздохнула:

— С минуты на минуту, Альберт Андреевич.

— Жду вас через полчаса с отчетом в своем кабинете, — Альберт подошел к компьютеру, за которым Катя исправляла отчет, и закрыл файл без сохранения изменения. — Екатерина Михайловна, пойдемте со мной.

Катя вскочила и засеменила за Альбертом, а подружки весело захихикали ей в спину. Но Альберт не пошел по коридору в сторону кабинета, а повернул к черной лестнице и вышел на площадку. Катя вышла за ним, чувствую его злость.

— Вот скажи мне, — прошипел Альберт, убедившись, что их никто не слышит, — чем ты занимаешься на работе? Почему я ищу тебя уже 10 минут, а ты сидишь и слушаешь какие-то сплетни?

Катя хотела было оправдаться, но открыла и закрыла рот — Альберт не сводил с нее холодного взгляда.

— И что же ты молчишь? Тебе так интересно, кто с кем спит?

Катя помотала головой, но глаз от Альберта не отвела. Почему-то ей вдруг показалось, что он только делает вид, что злится.

— Так что? — спросил Альберт тем же холодным голосом. — Рассказать тебе о моих сексуальных предпочтениях? Или, может, показать?

— Альберт, мне все это не интересно, — сказала Катя твердо.

— Откуда ты знаешь, что не интересно? — Он вдруг подошел близко, и Катя непроизвольно сделала шаг к стене. — Давай проверим, вдруг понравится.

— Альберт, отстань, — сказала Катя резче, чем стоило бы говорить с начальником. — Я просто пошла забрать твой отчет. Он почти готов, но там были ошибки. Я их исправила.

— Что ты сделала, солнышко? — спросил Альберт игриво, и тут Катя поняла, что проговорилась. Он строго запрещал ей делать работу за других. Если есть ошибки в бумагах, нужно их вернуть и потребовать исправить. И уж точно не ходить за отчетами. Она — личный ассистент коммерческого директора, а не девочка на побегушках. Кате эти правила были не совсем понятны, поэтому они их регулярно нарушала. И теперь точно попалась.

— Так что, Катюша? — повторил Альберт ласково. — Что ты там делала? Нет уж, смотри мне в глаза. Я бегаю и ищу тебя по всему этажу. Я — твой начальник, за тобой бегаю. А ты сидишь и исправляешь отчеты. Чужие. Лучше бы ты сплетничала с ними.

— Альберт, какая разница, если ты все равно удалил все изменения?

— Разница в том, что ты не слушаешь моих приказов. Она же к тебе сейчас придет, эта Настя. Будет ныть, чтобы ты ей помогла все переделать. Ты же умеешь.

— Нет.

— Что нет? — Альберт взял Катю за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Руки были удивительно нежными — это никак не сочеталось с холодным взглядом.

— Я не буду ей помогать.

— Как же ты ей откажешь?

— Скажу, что ты ждешь от меня срочную работу.

— Нет, ты скажешь ей не это.

— Скажу, что я твой личный ассистент и не занимаюсь чужими отчетами.

— Хорошая девочка. Не буду пока тебя увольнять. Поиграю еще.

Альберт отпустил подбородок Кати и сделал шаг назад. Она только сейчас поняла, что стоит, вжавшись в стену, а сердце бешено колотится. Все-таки начальник ее напугал, хотя виду она решила не показывать.

— Так зачем ты меня искал? — спросила Катя как можно спокойнее.

— Ах да, — Альберт усмехнулся, будто что-то предвкушая. — Пойдем. Что-то я увлекся тут твоим воспитанием.

Они вернулись с площадки лестницы и пошли в сторону приемной.

— Кстати, красная помада на девушке мне не нравится. И Далецкому тоже, — шепнул Альберт ей в ухо нормальным голосом, — так что всё врут твои подружки.

— Теперь буду каждый день так краситься, чтобы тебя позлить, — буркнула Катя.

— Тогда все решат, что ты со мной спишь.

— Ну и ладно.

— Тогда тебе и правда придется со мной спать, — Альберт опять ухмыльнулся.

— Не дождешься, — ответила ему смелая Катя. — И давай без этих вот разговоров. Меня твоя личная жизнь не волнует.

— Меня твоя тоже, — Альберт засмеялся и вдруг сказал громче, чем нужно было — они как раз входили в приемную. — Но почему тогда ваши, Катерина, мужчины присылают цветы в мой офис?

— Что? — переспросила Катя и увидела взволнованную Нинель и огромный букет на ее, Катином столе. — Это что?

— Это я вас спрашиваю, Катерина Михайловна. Почему мой офис стал филиалом цветочного магазина?

— Я не понимаю…

— Нинель Федоровна, найдите уже вазу для этого букета, — громко сказал Альберт, и Нинель метнулась из приемной. — Ты представляешь, пошел я покурить на улицу, а тут курьер. Спрашивает, где же такую Катерину ему найти. Я хотел помочь, а тебя нет. Пришлось самому тебе цветы нести. Знаешь, как на меня офисные барышни смотрели странно? А мне с ними еще спать, со всеми по очереди.

— Альберт, ты несешь бред, — сказала Катя тихо. — Эти цветы — какая-то ошибка. И я бы никому никогда не дала адрес твоего офиса.

— Не думаю, что ошибка, — Альберт довольно улыбнулся. — Курьер точно знал твои имя и фамилию. Там вроде и открытка была, ты бы посмотрела.

Катя опасливо потянулась к открытке, а Альберт пошел в сторону своего кабинета и, не оборачиваясь, сказал:

— Мой сумасшедший друг вернулся из Канады. Встречал его ночью в Шереметьево. Выглядит не очень, — и закрыл дверь в кабинет.

Цветы оказались от Егора. В открытке было написано:

Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.

Вокруг Кати кружила Нинель с вазой и ругала ее, что она посмела смешивать работу и личную жизнь. Что Альберт Андреевич такого не переносит. Что за непонятные букеты в приемной её вообще могут уволить. Катя не слушала причитаний Нинель. Егор прислал ей цветы. Егор вернулся.

Букет был очень нежным, большим, красивым, в приятной крафтовой упаковке. Катя смотрела на него и не могла отвести взгляд. Ей никогда не дарили цветов. Особенно так: неожиданно, на работу. Вдруг щеки Кати вспыхнули: а если Альберт над ней просто смеется? А если он специально придумал историю с букетом? Катя разозлилась было, но остановила себя: зачем ему это нужно. Зато — вдруг поняла Катя — не было никакого курьера, которого Альберт случайно встретил на улице. Курить на улицу он никогда не ходит. Значит, Егор специально привез цветы? И Альберт вышел и специально их забрал? Нет, не может такого быть. Или может? Или Альберт согласился помочь другу, но потом специально начал ломать комедию с букетом? Нужно пойти и выяснить. А заодно взять у начальника номер телефона Егора. Чтобы поблагодарить. У Кати был записан только его международный номер. Канадский, как выяснилось.

Катя решительно зашагала в кабинет Альберта, не обращая внимания на крики Нинель, что начальник злой и без приглашения к нему ходить нельзя. Постучала и вошла, полная решимости. Но Альберт выглядел так, будто забыл и про букет, и про то, как воспитывал Катю на лестнице. Он будничным тоном начал задавать вопросы про бумаги для того самого Далецкого, поручил Катю составить смету, долго объяснял, как подобрать и как анализировать для этого информацию. Из кабинета Катя вышла спустя полчаса — к этому времени она тоже забыла и про букет, и про номер Егора.

В приемной маялась Настя с ярко накрашенными губами и расстегнутым воротом блузки:

— Отчет не готов, он меня сейчас убьет, — пискнула она Кате. — Скажу, что компьютер перегрелся.

— Это чай у вас перегрелся, Анастасия Алексеевна. Заходите ко мне.

Он кивнул на кабинет и протянул Кате какие-то бумаги. Сверху был приклеен маленький листок: цифры и подпись — «Егор».

— Ты же за этим ко мне приходила, — утвердительно сказал Альберт и ушел в свой кабинет.

До конца рабочего дня Катя так и не решилась позвонить Егору. Вместо этого она написала ему смс с благодарностью. Катя надеялась, что это не шутка Альберта, и Егор сейчас не спросит, о каком букете идет речь. Но Егор ответил, что рад, если сюрприз понравился. И попросил разрешения позвонить ей вечером.

***

Вроде бы обычный звонок, но Катя не выпускала телефон из рук. Дома она забилась в угол дивана, пыталась пить чай и делать задания по учебе, но не могла сосредоточиться. Ей очень хотелось услышать Егора. Да что с ней такое?

Вернулась Женька, удивленно посмотрела на букет, посмеялась, что лучше бы Катин ухажер оплатил им счета за квартиру, и предложила сестре прогуляться в магазин за мороженым. Катя было отказалась, но Женька умело ее уговорила. Пришлось встать, натянуть джинсы и свитер. Телефон зазвонил, когда Катя обувалась, и она выронила трубку. Потом села на пол и, не обращая внимания на любопытную сестру, ответила Егору:

— Привет.

— Привет. Я очень рад тебя слышать.

— Спасибо тебе я цветы. Я… я такого не ожидала.

— Прости, что не подарил их тебе лично.

— Ну, у тебя же есть друг, который всегда поможет.

— Да уж, так вышло. Я думал заехать к вам в офис, но в последний момент изменились планы. А просто отдать тебе цветы и исчезнуть, не пообщавшись, мне не хотелось.

— Правда? — Кате вновь так ярко вспомнились поцелуи Егора и его нежные руки. Стоп! Почему она так реагирует на его голос?

— Я понимаю, ты вряд ли захочешь меня видеть. Но, может быть, мы сможем с тобой поужинать и поговорить? Пожалуйста.

— Нет, — вскрикнула Катя, вырываясь из тягучих мыслей, и Егор вздохнул.

— Я понимаю…

— То есть я не хочу с тобой ужинать. То есть не могу, — Катя стала говорить быстро-быстро. Как ему объяснить, что она просто стесняется пойти с ним в кафе, потому что не знает, как себя вести. Да и надеть ей нечего.

— Можем пообедать? — предложил Егор.

— Нет, не в этом дело, — кажется, сейчас она все испортит. Но нельзя же ей самой предложить просто встретиться на улице? Или можно?

— Просто прогуляться по парку? — уточнил Егор, и Катя обрадовалась.

— Да, по парку можно.

Если он удивился, то никак это не показал:

— Ты можешь в четверг? После работы?

— Да, могу.

— Я за тобой заеду?

— Мне удобнее на метро.

— Тогда встретимся у парка Горького?

— Хорошо.

— Надеюсь, ты не передумаешь, — улыбнулся Егор.

«Надеюсь, ты не передумаешь», — подумала Катя.

***

Егор отключил вызов, но телефон не убрал. Он молча смотрел на руль, нервно постукивая пальцами. Альберт, который рядом делал вид, что слушает музыку, вытащил наушники, взял телефон из рук Егора, переложил на приборную панель. Выглядел он веселым.

— Ну что, она тебе отказала?

— Нет, согласилась.

— Странно, странно. И когда вы встречаетесь?

— Послезавтра.

— Всего один букет — и она готова на все.

— Не говори глупостей.

— Я не понимаю, что ты в ней нашел. Ну, да, она умная. Но совершенно обычная. Ей, как и всем, нужны деньги. И ничего кроме.

— Ты просто злой на всех, вот так и говоришь. И она совсем необычная.

— Ага. Работает у меня почти месяц — и ни одной истерики. Конечно, не очень обычно.

— Кстати, как работает?

— Да нормально. Старается. Бумаги ее интересуют больше, чем я сам.

— И ты расстраиваешься?

— Нет. Но это странно. Я ее даже не раздражаю. Она умудряется со мной спорить.

— Отлично. Отличная девушка. То, что мне нужно.

— Егор, да брось ты. Ты ее видел два часа в жизни. То, что она не стала спать с тобой тогда, не значит, что она не прыгнет к тебе в постель, когда узнает о твоих деньгах.

— Я даже не хочу это обсуждать. Она другая. И я ее добьюсь.

— Твоя другая вот только что прошла мимо вместе с сестрой. Вон, видишь, к магазину подходят.

Егор выругался и завел машину.

— Кстати, ты объяснишь, зачем мы сидим у ее дома в засаде? Или ты думаешь, что застукаешь ее с парнем?

— Если бы был парень, она бы не согласилась со мной встретиться.

— Ну, конечно. Ты ее идеализируешь. Хочешь, я тебе докажу, что она такая же, как все? Устрою ей завтра проверку?

— Альберт, давай-ка без проверок. И поехали отсюда. Мы и так чуть не попались. Она нас точно не видела?

— Это ты ее не видел. Потому что ты ее запомнил в платье и с боевым раскрасом на лице. А в джинсах она самая обыкновенная.

— Я, если хочешь знать, запомнил бы ее и без платья, — Егор промчался мимо круглосуточного магазина, из которого как раз выходила Катя и Женя — в руках по мороженому.

— Какие подробности, — засмеялся Альберт.

— Да я не об этом, извращенец ты старый.

— А я как раз об этом, — Альберт недобро улыбнулся.

Егор вспылил:

— Послушай, ты можешь ее не трогать? Ты решил играть роль спасителя–начальника, так играй. Давай без твоей самодеятельности. Ты мне обещал просто работать и ее всему учить.

— Уж я обучу, можешь не сомневаться, — Альберт снова засмеялся и перевел тему на договора и бумаги — теперь это его интересовало больше любовных переживаний Егора.

***

На следующий день Катя работала"во вторую смену", как она сама это называла. Она оказалась в офисе после пар, довольно поздно. Нинель ушла через час, да и все коллеги стали расходиться, а Катя все пыталась разобраться со сметой для Далецкого. Он не нравился ей заочно, в смете ничего не складывалось. Или это из-за того, что она весь день думает о Егоре? Вчера вечером ей даже показалось, что мимо проехала его машина. «Такая же машина, как у него» — поправила себя Катя. Или не такая же — в машинах она не разбиралась.

Катя даже не сразу заметила, как из кабинета вышел Альберт. Он снял пиджак, медленно развязал галстук и кинул его на кресло в приемной. Потом подошел и закрыл входную дверь, кажется, на ключ — Катя удивилась, но виду не подала. Мало ли, что ему нужно. Альберт молча закатал рукава на рубашке, обнажив мускулистые руки. Катя считала смету и вопросительно взглянула на начальника, только когда тот сел в кресло напротив нее. Он ничего не сказал, и Катя, пожав плечами, уткнулась в монитор. Однако думать получалось плохо. Альберт откровенно ее разглядывал, щеки начали пылать. Зачем он снял пиджак? Зачем закрыл дверь?

— И где же твоя красная помада? — вдруг спросил он мягко.

— Что? — Катя подняла глаза и посмотрела непонимающе.

— Ты обещала мне вчера ходить с красной помадой. Где она?

— Она мне не идет.

— А что идет?

Катя опять уткнулась в монитор — к чему этот разговор?

— Может, тебе идет красное белье? Кружевное?

— Может, — буркнула Катя, все еще не понимаю, что происходит.

— Или тебе нравится простое хлопковое, а? Чтобы было удобно?

— Я думаю, это не имеет отношение к работе.

— Еще как имеет. Я же твой начальник. Я хочу, чтобы тебе было удобно. Вот, например, у тебя удобный стол?

— Да.

— Удобный… А если ты не него сядешь, тебе будет удобно?

— Я не сижу на столах, — Катя почувствовала непонятное беспокойство. Ее начальник всегда был странным, но таким странным она видела его впервые.

Альберт еще поразглядывал Катю — она чувствовала взгляд в районе груди. Как только она опустила глаза к монитору, Костецкий поднялся и сказал повелительно:

— Иди ко мне в кабинет.

— Я сметы считаю, сейчас не могу, — Катя попыталась придать голосу уверенности, но отказывать приказам начальника было бы странно. Альберт тоже так думал:

— Иди ко мне в кабинет, — повторил он жестче, и Катя встала. «Все нормально, — подумала она, — мы с ним обо всем договорились. Он ничего мне не сделает. Это его очередные шутки».

Альберт зашел вслед за Катей и плотно прикрыл дверь кабинета. В руках он держал развязанный галстук, похожий сейчас на длинную веревку:

— Я хочу, чтобы ты посмотрела эти папки, — он указал на стол. Катя подошла — ноги тряслись и почему-то страх накатывал с новой силой. Альберт приблизился сзади и прошептал на ухо:

— Возьми.

— Что… взять?

— А что тебе хочется взять? — Его шепот проникал в подсознание. Руки он поставил по обе стороны от Кати и почти прижал ее к столу. Катя промолчала, чувствуя его горячее дыхание на шее. — Не скажешь? Я так и думал? Ничего, скоро ты будешь поразговорчивее.

Он отошел, и Катя вздохнула, но Альберт быстро вернулся со стаканом в руках:

— Выпей, это поможет тебе расслабиться.

— Я не хочу, спасибо.

— Тебе лучше согласиться.

— Может, позже, спасибо, — Катя изо всех сил сохранять голос спокойным.

— Будь послушной девочкой, не зли меня, — Альберт стоял очень близко и смотрел «мужским» взглядом.

Как под гипнозом Катя взяла стакан. Руки дрожали, и светло-желтая жидкость со странным запахом расплескивалась по стенкам:

— Что это?

— Выпей, тогда узнаешь.

— Альберт, я не могу пить на работе.

— Или ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно?

— Нет, — голос дрогнул. Альберт довольно засмеялся и забрал стакан.

— Я же плохого не посоветую. Так тебе было бы легче принять все, что будет дальше. Но ты сама отказалась.

Он убрал стакан и снова подошел близко-близко — вроде и не дотрагивается, а ощущается повсюду. Что делать? Кате хотелось закричать, броситься из кабинета, но страх просто сковал ее.

— Достань документы с того края стола, — он указал на самую дальнюю папку. Катя потянулась, и бедра задели Альберта, как она ни старалась этого избежать. Папка скользила в мокрых от страха ладонях. Альберт — Катя была уверена — рассматривал ее сзади.

— Вот, пожалуйста, — Катя почувствовала, что голос у нее дрожит.

— Давай присядем и посмотрим, что же в этой папке, — Альберт жестом указал на диван в углу кабинета, и сердце у Катя начало стучать еще быстрее.

— Альберт, я не хочу, — тихо, но твердо сказала она.

— У тебя идет рабочий день, — сказал он с хищной улыбкой и заправил Кате за ухо выбившуюся прядь, — пока я решаю, чего ты здесь хочешь. Иди на диван.

— Нет.

— Катюш, давай не будет ссориться, — сказал он мягко и взял ее под локоть. Она сразу же вспомнила ночь в его квартире и как он точно также под локоть тащил ее по коридору. И еще она вспомнила, какой он сильный, и сама сделала пару шагов к дивану.

— Хорошая девочка, — сказал он ей в ухо, отошел к своему столу и взял там что-то в шуршащей упаковке.

Катя неуверенно села на край дивана, пытаясь быстро придумать, что же делать. В том, что у Альберта в руке презерватив, и он собирается использовать его прямо сейчас, она уже не сомневалась. Он вернулся к дивану:

— Расслабься. Расслабь ножки. И можешь расстегнуть пуговки на рубашке, а то здесь становится жарко. — Альберт сел на диван и вплотную придвинулся к Кате, зажатой в угол. — Тебе удобно?

— Не совсем.

— А как ты любишь? Помягче? Пожестче?

— Что? — Катя попыталась вскочить, но Альберт удержал ее одной рукой.

— Я спрашиваю про диван. Тебе нравится мягкий или жесткий? Диван?

Катя замолчала и уткнулась взглядом в папку. Она сжимала ее в руках так, что пальцы побелели. Альберт снова заправил ей прядь волос — дыхание обожгло щеку, так он был близко. Потом достал что-то из кармана. У Кати потемнело в глазах. Она понимала, что нужно что-то делать, пока Альберт не набросился на нее, но не могла пошевелиться. Вдруг он открыл ладонь и протянул ей шоколадную конфету в шуршащей обертке.

— Для поднятия настроения, — сказал он вдруг своим обычным голосом. — А то на тебе лица нет.

Этот его привычный тон просто добил Катю. Как же так? Вот он с ней всегда так говорит этим голосом, шутит, рассказывает про документы. И так спокойно сейчас сидит рядом и предлагает конфету. А сам? Что он собирается с ней делать? Он же ее начальник. Ее хороший начальник. Она же ему верит. Они же хорошо общаются.

Слезы подступили к глазам. Альберт невозмутимо взял из рук Кати папку. Теперь единственная преграда между ними исчезла. Катя была уверена, что он сейчас прижмет ее к дивану, завяжет руки галстуком, зажмет ей рот — вырваться она не сможет. Что дальше — лучше не думать.

Но Альберт спокойно открыл папку и пролистал несколько документов:

— Вот смотри, — наконец сказал он, — ты не можешь разобраться в смете. Я за тобой сейчас наблюдал. Там все проще, чем тебе кажется. Вот старые образцы, — и он начал показывать ей в папке нужную информацию, которую нашел в архивах.

Первые 10 минут Катя просто его не слушала. Она сидела ошарашенная, думая только о том, что сейчас произошло. Он абсолютно точно намекал на секс. Или нет? Или она из-за своей неопытности так все воспринимает? Но он же никогда раньше так себя не вел. Никогда не закрывался с ней в кабинете, не подходил так близко, не говорил томным шепотом. Что происходит с Альбертом? Или ей только кажется?

Альберт, не обращая внимания на смятение Кати, просто объяснял ей очередную информацию — рассказывал, показывал архивные документы, приводил примеры. Катя, наконец, начала вслушиваться в то, что он говорит. Еще минут 20 они посидели, как обычно, обсуждая работу. Как будто ничего особого не происходит.

Потом Альберт захлопнул папку — Катя вздрогнула — и улыбнулся:

— На сегодня все. Подумай над нашим разговором. Но, мне кажется, ты уже разобралась, как правильно оформить смету.

Катя кивнула, стараясь на него не смотреть:

— Можешь идти, — вдруг тон Альберта изменился на ласково–хищный, — или можешь остаться. Я думаю, мы найдем, чем заняться помимо работы.

Катя вскочила с дивана под самодовольный смех Альберта. Смотреть в его сторону она не решалась. С трудом открыв дверь его кабинета, Катя выскочила в приемную. На ходу выключая компьютер, она покидала какие-то вещи в сумочку, быстро взяла пальто из шкафа и почти бегом направилась к выходу. Альберт с интересом наблюдал за ее перемещениями из дверей своего кабинета. Казалось, что промедли она хоть секундочку, и он набросится.

Катя схватилась за ручку двери, ведущей в общий коридор. Конечно, она не поддалась — вероятно, Альберт закрыл ее на нижний замок. Ключ — как знала Катя — был только у него одного во всем офисе. Катя вздохнула и подавила желание зарыдать или позвать на помощь. Она еще раз подергала ручку в надежде, что что-то изменится. Альберт ее рассматривал — она ощущала его взгляд — но с места не сходил. Она чувствовала себя зверем в клетке, на которого смотрит хищник. И что ей делать?

Собрав всю решимость, Катя вздохнула и повернулась:

— Альберт, открой, пожалуйста, дверь.

— Открыть дверь?

— Да, пожалуйста.

— А может, останешься? У меня в кабинете есть вино. И диван удобный. Надеюсь, ты в этом убедилась.

Катя молчала, глядя в пол на свои туфли. Он же с ней просто играет. Получает от этого удовольствие. Он ненормальный. Как себя с ним вести? Пригрозить, что закричит или вызовет полицию? Он только засмеется. Умолять его? Предлагать свои условия? Что ему нужно?

Катя вдруг поняла, что Альберт теперь смотрит серьезно и без усмешки. От его холодных глаз стало только хуже. Неожиданно он пошел в ее сторону, и Катя вжалась в стену. За секунду он оказался близко, слишком близко:

— Что с тобой, Катерина? — спросил он, окутывая ее холодным взглядом.

— Я могу идти?

— Иди, конечно. Твой рабочий день закончился.

— Ты закрыл дверь.

— Закрыл. Не хотел, чтобы нам помешали.

— Открой, пожалуйста.

Он вдруг взял ее за руку — Катя поняла, что дрожит.

— Это не сложно, Кать, — ее рукой он повернул маленький круглый засов. Катя его не заметила раньше. Дверь легко открылась. Не было никакого ключа.

***

Катя выскочила из приемной, даже не попрощавшись. Альберт посмотрел ей вслед. Чувствовал он себя мерзко. И ненавидел за то, что так общается с девушками — но по-другому он просто не умел. Обычно его секретарши и ассистенты — предшественницы Кати — реагировали на такое отношение… с энтузиазмом. Флирт перерастал в поцелую, дальше — секс у него на столе или диване. Некоторых он увольнял на следующий день, с другими развлекался неделю или две — и тоже увольнял. В принципе, он даже ничего не делал для этого — девочки прекрасно понимали намеки и вешались ему на шею. Сами на все соглашались.

Катю он напугал. И нужно было сразу прекратить эти игры, но ему было интересно, как далеко зайдет она и как далеко способен зайти он сам. Способен ли он остановиться. В какой-то момент он вспомнил, что Катя девственница, и перед его глазами сразу появился образ той, другой, девушки, их первый раз, их откровенность и честность друг к другу. Ничего уже не вернешь, но он помнит — помнит каждую минуту той ночи. А если ее начальник вот так же заманит ее в кабинет? Если тоже напугает? Нет, это исключено. Думать о ней с другим мужчиной было невыносимо. И перед Катей было стыдно. Впрочем, это не его проблемы. Пусть себе работает. В конце концов, скоро Егор со всем разберется, и с ее невинностью в том числе.

Альберт вернулся к своим бумагам, старая не смотреть на примятый диван — почему-то тот стал его смущать. Зачем ему вообще диван в кабинете? Вдруг он слышал звук смс. Понятно… Катя забыла телефон, когда в спешке от него убегала. Альберт выругался — в первую очередь на себя, подошел к столу, увидел еще и сапожки — она не переобулась, ушла в офисных туфлях, а на улице все еще холодно. Хорошо хоть пальто взяла. Не придумав ничего лучше, Альберт стал собираться.

***

Катя шла от автобусной остановки в сторону дома. Почему-то ехала она дольше обычного. Решила не ждать электричку, села в маршрутку и собрала, наверное, все пробки. Еще и телефона не было. Хорошо, если она оставила его в офисе, а не в транспорте вытащили.

Ноги мерзли в туфлях на шпильках — зачем вообще их носить, это же так неудобно? Когда она добралась до подъезда, ступни заледенели и почти не чувствовались. Но Катя этого не замечала, мысли были заняты только Альбертом. Что между ними произошло? Разыгралась ее фантазия? А он ничего такого не имел ввиду? Голос внутри настойчиво шептал — нет, не фантазия. И если такое повторится, придется либо согласиться на его условия, либо уйти с работы. А может ли она уволиться? Вдруг он испортит ей карьеру, дав плохую характеристику? Или сделает так, чтобы она и вуз не смогла закончить? Он очень влиятельный человек, этот Костецкий. А она почти поверила, что в жизни начинается белая полоса.

Катя едва сдерживала слезы — не хватало еще заплакать на холоде. Как теперь оставаться с Альбертом вдвоем в офисе по вечерам? Погруженная в горькие мысли, Катя даже не сразу поняла, что Альберт, который с сигаретой в руках стоит у ее подъезда — не плод ее воображения. А когда поняла, то ее волной окатил страх, и она сделала несколько неуверенных шагов назад.

Костецкий внимательно осмотрел Катю, задержался на ногах в офисных туфлях и сказал грубо:

— Ты всегда будешь забывать у меня свои вещи? И я должен буду тебе их привозить?

От страха похолодело в животе. Катя была уверена, что не сможет говорить, но неожиданно для себя ответила с вызовом:

— Если ты все равно сюда собирался, мог бы и подвезти.

— Можно подумать, ты бы села ко мне в машину… после сегодняшнего.

Катя посмотрела ему в глаза — взгляд неожиданно оказался добрый и немного виноватый.

— Может, и села бы…

— Ну, пойдем, — он кивнул в сторону черной большой машины, и у Кати сразу же закружилась голова.

— Давай в другой раз?

— Значит, зайдем к тебе. Так даже лучше.

Паника подступала: неужели ничего не кончилось? Неужели он приехал к ней, чтобы закончить начатое в офисе? Кате вдруг захотелось просто убежать от этого непонятного человека. Но у нее дома сестра — вдруг он поднимется и нападет на нее. Ноги не слушались и все тело дрожало. Он ее преследует? Или что происходит? Похоже, ее смятение отразилось на лице, потому что Альберт серьезно на нее взглянул и пошел к машине. Катя осталась в нерешительности у спасительной двери подъезда. Что делать? Зайти и закрыться? И он просто уедет?

Как в замедленной съемке Катя увидела, как Костецкий открыл багажник, достал какой-то пакет и пошел в ее сторону. Бежать было поздно.

— Я хотел с тобой поговорить, — сказал он мягко и спокойно, — но ты, наверное, устала и замерзла. Ходи, пожалуйста, по улице в нормальной обуви.

Он указал на пакет, где лежали забытые Катей сапожки, и продолжил:

— Не стоило так быстро убегать, — он примирительно улыбнулся.

— Что это было? В офисе? — спросила Катя и вдруг поняла — если он начнет спрашивать «О чем ты?» или уверять, что не было ничего такого — она уволится. И наплевать на карьеру. Найдет она работу и без Костецкого. Но Альберт ответил спокойно:

— Это была проверка.

— Какая проверка?

— Очередная. Ну, или последняя, судя по твоему состоянию.

— Что еще за проверка?

— Хотел посмотреть на твою реакцию.

— Я тебе не обезьянка в цирке, — тут Катя разозлилась. — Какой реакции ты ждал?

— Видишь ли, все мои ассистенты рано или поздно оказываются в моем кабинете. Со мной вдвоем. И ведут себя по-разному. Большинство быстро понимает, чего я от них хочу. И не сопротивляется. Обычно после этого происходит только одно, — он выразительно посмотрел на Катю.

— Мне не интересно, с кем ты трахаешься на своем рабочем месте, — выпалила рассерженная Катя и сама себе удивилась. — При чем тут я? Мы же обо всем договорились.

— Обычно я их сразу увольняю. Я не трахаюсь на рабочем месте, — Альберт улыбнулся, и пунцовая Катя отвела взгляд. — При приеме на работу у всех условия одни — никакого секса с начальником. Но об этом почему-то все быстро забывают. Но ты меня сегодня удивила.

— Чем же?

— Кать, либо садись в мою машину, либо давай хотя бы зайдем в подъезд. Ты же замерзла. Я тебе правда ничего не сделаю.

Катя кивнула и открыла дверь магнитным ключом. В подъезде с облупившейся краской, надписями на стенах и тусклым светом Альберт в дорогом костюме смотрелся как пришелец. Главное, чтобы соседи не заметили, с кем она общается поздно вечером.

— Так что с моей реакцией? — спросила Катя тихо. Теперь, как ни странно, в голове крутилась мысль: если она сделала или сказала что-то не так, Альберт уволит и её, причем прямо сейчас.

— Кать, — ответил Костецкий очень мягко. — Если к тебе пристает мужчина, или ты думаешь, что пристает, или тебе просто некомфортно — скажи об этом, просто скажи. Ты же могла мне сказать: отсядь от меня на диване, отойди от стола…

— Что бы это изменило?

— Научись заботиться о себе, Кать. Защищать себя. Говорить, что тебе плохо. У меня ощущение, что ты всю жизнь делаешь что-то для других. Но ты у себя одна. Стукнула бы меня папкой по голове, в конце концов.

Катя улыбнулась: действительно, стукнуть его хотелось.

— Давай мириться? — тоже улыбнулся Альберт. — И дружить? Я тебе даю слово, ничего подобного больше не повторится. Я могу быть нормальным начальником. И человеком я тоже могу быть нормальным. Просто… определенные обстоятельства… сделали меня таким невыносимым. Но ты можешь меня, если что, останавливать. Я тебя услышу.

Катя кивнула, и Альберт вдруг обнял ее — ласково, по-отечески:

— Напугал тебя сильно?

— Да, — сказала она шепотом.

— Прости. Я вообще забыл, что ты…ну ты понимаешь. Если бы я был хоть немного умнее, я бы так не сделал.

Катя кивнула — он намекал на ее девственность, но она почему–то не смутилась.

— Прости, — сказал он еще раз, и разомкнул объятья. Он был вообще не похож на Альберта, которого она знала все это время.

Костецкий отдал Кате пакет с обувью и телефон. Потом достал большую шоколадку с карамелью и протянул с примирительной улыбкой.

— Просто забудем, ладно?

— Ладно, — согласилась Катя.

— Ну, пока, — Альберт открыл дверь, но Катя его остановила.

— Скажи, а Нинель ты тоже… проверял этим же способом.

Костецкий смешно выругался, и Катя, наконец, расслабилась.

На следующий день в офисе Альберт, по традиции, делал вид, что вчера ничего не произошло. Начальственный тон, разговоры лишь о работе, взгляд непроницаемый. Он задержал Катю с каким-то отчетом, и отпустил, когда та уже начала опаздывать на свидание с Егором. «На встречу, просто встречу», — поправляла себя Катя весь день, но ей все равно хотелось думать, что это все-таки свидание. Почему ей так нравился Егор? Егор, которого она один раз видела и пару раз говорила по телефону? Почему она так помнит его запах и его руки? Вот Альберт, который каждый день рядом, таких эмоций у Кати не вызвал — и это к лучшему, конечно.