Детектив без детектива. Автобиографический роман

Петр Петрович Котельников

Великая страна, выдержавшая испытания самой разрушительной войной, победив в ней, катилась к закату. Ещё не были явными признаки распада, но стали заметными ничем не прикрытые бесконечные уголовные преступления, в основе которых лежало полное игнорирование элементарных прав, в том числе и на физиологическое выживание. Об этом глазами того, кто стал невольным участником происходящего…

Бить себя в грудь поздно

В моей специальности приходится руководствоваться законами естественными, биологическими, а не надуманными общественными, которыми пользуется детектив! Хотя, признаться откровенно, нормы общества здорово влияют на характер моей работы. Прежде я чувствовал свою значимость, поскольку влиял на лечебный процесс, сейчас после развала Союза у меня нет этого чувства, как и самого права выбора. Чувствую, что большая часть выполненной мною работы сегодня, самому обществу, задыхающемуся в тисках падающей стремительно вниз экономики, не нужна. Оно не нуждается в исследовании причин, довольствуясь констатацией самих фактов, и не более. Да и условия, в которых я провожу исследование, даже по скромным понятиям, нормальными не назовешь… Бить себя в грудь кулаками и взывать к справедливости не стану… Где и у кого справедливость та спрятана? Почему справедливости воли не дают? Безумие оголтелое вместо справедливости на свет выпущено!

Голову не посыпайте пеплом,

От безумья это не поможет!

Если жизнь от времени поблекла,

Пусть, хоть зависть лютая не гложет!

От раздумий мысли не скудеют,

Выход в них какой-то, да найдется,

Не садите зло к себе на шею,

От него дорога в пекло вьется!

Ни детективом, ни врачом, ни лицом иной профессии не рождаются. Как похожи друг на друга новорожденные, лежащие в кроватках детской комнаты роддома, и какими разными они станут, вырастая! И выбор пути каждого в своем начале ими не осознан. У иных и самого осознания, в широком смысле слова, так никогда и не наступит!

В детстве желание — только восприятие того, что выплескивается взрослыми наружу, с видимым восхищением.

В раннем детстве моем, задирая голову в небеса, отыскивая взглядом парящий в голубом просторе аэроплан, с восхищением следили за его пируэтами. Летчики были значимыми в советском обществе. Большинство девушек хотели выйти замуж за пилота, а дети желали стать ими.

Во времена полета Гагарина большинство детей, уже не довольствовалось профессией пилота, теперь оно желало стать космонавтами. Происходило нечто, напоминающее желание старухи в «Сказке о рыбаке и рыбке»…

Представители современной молодежи космонавтами уже быть не желают. Имена космонавтов уже не запоминаются, поскольку их уже стало много, вспоминают чаще тех, кто погиб… А, потом риска у космонавтов много, а возможностей?.. Теперь хотят стать — бизнесменами, олигархами, президентами. А иногда потрясает сознание твое, когда слышишь изо рта малышки в розовом или голубом платьице слова, никак не свойственные ее возрасту: «Я хочу стать проституткой!»

Естественно, наступит время самого выбора — и выбирающий станет перед лицом действительности, когда обстоятельства заставят подумать об иной профессии, совсем не той, о которой мечтал в детстве.

Я мечтал о профессии, связанной с математикой. Я любил этот предмет, учителя считали меня одаренным в области математики… Но мать моя так не считала…

Ее желание, а не мое, возобладало! Но тому способствовали резко покатившиеся вниз материальные возможности семьи… Так уж сложились обстоятельства!!!

Значительно позднее станет мне ясно, что сел я все же на поезд, идущий не в том направлении.. Но ожидать другого поезда было невозможно! Пришлось смириться, не показывая окружающим свое недовольство.

Пусть думают, что мне хорошо!…

Сознавать то, что ты неудачник — претит сознанию

Хотя, кто формирует сознание ребенка? Отец, которому всегда некогда, поведение которого слепо копируют сыновья… Мать, работающая на производстве, плетущаяся с сумками в обоих руках, которые она наполняет продуктами питания такими, какие есть и какие позволяет ей тощий кошелек. Вошла в подъезд дома и замерла, набираясь сил для подъема к себе в квартиру. Да у нее и сил никаких не остается, когда она ключом открывает дверь. Придя домой, она ставит на пол сумку с продуктами, устало опускается на стул и долго сидит, уставившись в пустоту неподвижным взором — Кого и как воспитывать? Мужа, разбросавшего вещи по квартире, сына или дочь, бросивших школьные сумки и убежавших на улицу? У нее и без воспитательных моментов масса самых важных, самых необходимых и в первую очередь — накормить семью!

Легче ребенку дать задание, а не выполнил — наказать его! Не потому ли почти в каждой квартире часто слышатся вопли «воспитуемого»?

Остается, однако, надежда, что воспитанием займется школа… Но в школу ребенок приходит с уже сформированными убеждениями, особенностями отлаженной психики. Вот и начинает школа ломать эти устои, формируя нечто среднее, с тремя неизвестными!. Каждый воспитатель — личность, тоже с определенными, не всегда правильными, взглядами на сам процесс воспитания. Чтобы не наломали воспитатели дров, воспитывая детей, в нашей стране издавалось такое количество методической литературы, что только взглянув на ее объем, можно было сделать вывод: читать ее не будут! Обращались, естественно, и к опыту прошлого, пытаясь отыскать там «великих» педагогов. И естественно, находили! Какими только критериями пользовались при выборе — неизвестно? Перечислю только самых великих: Ушинский,, Крупская, Макаренко, Сухомлинский, Хрущева, Ельцина… Три из них женщины, удачливые только в том, что случайно выбор их пал на тех, кого судьба высоко поднимет! В остальном, гениальностью они не отличались.

Но что поделать — у великих вождей и жены должны были быть великими. Родители воспитывали, школа воспитывала, великие педагоги были, но, почему-то все чаще и чаще к воспитанию привлекалась детская комната милиции… Она убеждала подростка, что при непослушании, несложно будет и угодить в заведение, стены которого украшала колючая проволока. Естественно, при этом юного нарушителя ставили на учет1 Состоялся — первый выход в уголовный мир! Прописку он получит, попав в колонию. А там уже начнется настоящее воспитание, оставляющее неизгладимый след в сером веществе мозга…

Вспоминается случай, когда я присутствовал при допросе 14 летнего подростка, возглавлявшего шайку воров, значительно более зрелых, чем он сам. Повернувшись спиной к следователю, он сказал: «Ну, что!.. Трави легенду!»

Это был наглядный образчик законченного воспитания в колонии юных нарушителей закона.

У меня лично не было третьего звена воспитателей (милиции). Взамен его судьба дала мне двух самых грозных воспитателей: Сталина и Гитлера. Я рано познал, что ослушаться их начертаний, значит жизнь под удар поставить!

От воспитания матери я получил закалку к боли, поскольку у нее превалировал процесс физического воздействия в разных модификациях.

Должен сознаться, что в становлении меня, мать считала всегда себя силой ведущей, а методы — исключительно полезными!

Она была собой довольна, считая, что успехи мои являются результатом ее воспитательных методов.. Особенно это проявлялось тогда, когда она возвращалась со школьного родительского собрания. Она подходила ко мне, ласково гладила по головке — гордилась моими успехами в учебе. Ее хвалили за воспитание сына! Ну не бальзам ли, изливаемый на душу воспитателя!

С давнего прошлого да и поныне,

(Тени сомнения прочь)

Каждая мать видит гения в сыне,

В добром замужестве дочь.

Сколько тревог у нее — не до смеха…

(«Квочкой» старается мать!)

Видит детей своих только успехи,

Трудно в ином убеждать.

И осуждать ее стоит ли в этом?

(Кто проживет без греха?)

Вся она светится внутренним светом —

Любовь и слепа, и глуха!

И старается любая мать из чада своего «настоящего человека» сделать, хотя и сама не знает, а каков он — этот «настоящий человек»?

Методы воспитания разные, условия жизни тоже, вот и вырастают люди не всегда настоящими.

Что посеял, то возьмешь

Семена не всхожие…)

Из овса — не выйдет рожь —

Ничего похожего…

Дождик, ветер, стужа, зной

Дарят слабость, силу.

Тот расцвел красой земной,

Рядом — жалкий, хилый.

И человек ведь не в изоляции живет. То его ветер злобы подхватит, понесет на дела недобрые, то дождик благодати бальзамом на душу прольется — и человек стремится в такой момент соседу угодить, с которым прежде недружен был, полагая, что и тот на доброту добротой ответит. Стужа и зной общественные в большом масштабе бедами навалятся — одному с ними никак не справиться!

Но каким бы плохим посевным материалом люди не пользовались, давая жизнь потомку, преступниками те не рождаются…

Доброе — приложения рук и ума требует, злое — само навязывает себя! Постоянное пренебрежение трудом обязательно выведет уклоняющегося от труда на скользкую дорогу.

Ноги не крепко стоят на земле —

Тело вот-вот упадет!

Грузом тяжелым висит на семье

А ждали — поддержку, оплот!

Может быть местность не та?

Вечно идет под уклон.

Да и душа постоянно пуста —