Зеркало времени. Исторический роман

Петр Петрович Котельников

События прошлого разных времён и народов должны служить зеркалом, куда должно заглядывать, чтобы не создать непоправимого! Эти события и легли в основу книги.

Зеркало времени

Но начинать приходится не с самого интересного, с характеристики самого зеркала времени

Оно постоянно с нами, но мы смотрим в него и ничего не видим, поскольку не учились в него смотреть, или считали: а зачем нам оно? Правда, попыток заглянуть не в само зеркало, а в зазеркалье было немало. Хотя, если руководствоваться здравым смыслом, стоило бы подумать, а что там искать, тем более без источника света, способного выхватить из тьмы хоть что-то? Свет мудрости едва ли поставит перед собою такую задачу? Оно — бессмысленно! А вот в то зеркало, в которое мы смотрим, не подготовленные к восприятию, сегодня, трудно увидеть хоть крупицу нормального прошлого. Столько искривлений времени и пространства претерпело оно? Так что, вполне может называться кривым зеркалом. С кривым зеркалом, имея дело, мы еще сохраняем видимость здравомыслящих, и радуемся, как дети, тому, что удается увидеть в нем необходимое, интересное! Радуемся, если историки или археологи найдут свидетельства прошлого, позволяющие убрать с поверхности зеркала хотя бы одну морщинку, мешающую видению нашему, разгладить и выпрямить хоть крошечную часть его. И беда еще в том, какими будут комментарии к обнаруженному, исследованному? Не исказят ли их в угоду кому-то, или чему-то? Живущие привыкли, экономя время свое, доверять комментариям, хотя делают это, на мой взгляд, напрасно. Остается справедливый вопрос: есть ли возможность, глядя в зеркало времени, видеть в нем истоки сегодняшнего дня? Достаточно ли трезвой мудрости у нас для такого шага? Знаю, есть письменные источники, говорящие нам о тех, кто не только заглянул в него, но и сравнил изображение прошлого с современным ему. Одним из таких мудрецов был Проповедник, мир знает его по имени Екклезиаст, пользуется его сравнениями и изречениями. И ведь, действительно, так прекрасно им сказано: «И предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом…»

Но хотелось бы добавить к этому: мудрость без сердца делает наш взгляд холодным, не растопит такой теплом кору тайн прошлого, а без этого, что с чем сравнивать? В тоже время, сердце без мудрости только эмоциональные взрывы вызовет и не высветит связи прошлого с настоящим и будущим.

И к тому же, наверное, и условия еще иные важны, без которых бессмысленно начинать само исследование.

Взгляд брошен в небо голубое,

Такой прекрасный светлый день!

Мир созерцания, покоя,

Не потревожит память тень,

И мудрость охватила лень.

Совсем иное дело — ночь,

Пора тревог, растут угрозы.

И, если леность превозмочь,

То глупость убегает прочь,

И не уйти от мудрой прозы…

Но опять же, кто исследующий: «жаворонок» или «сова»? Я предпочитаю ночь, когда «жаворонки» спят и ничто не стоит на пути размышлений. Ночь — это время совы, значит, недаром сова является символом мудрости. И все же не хочу быть категоричным в этом вопросе, все зависит от силы привычек, от того, какова острота зрения ищущего?

К великому сожалению, те, кто мог бы помочь людям со слабым историческим зрением, разобраться в событиях, извлеченных из зеркала времени, служат не истине, а искажают ее в угоду тем, кто за такие искажения платит. Кривое получается изображение» Ну, до чего же кривое!

«Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того не стоит считать!» — говорил Екклезиаст. И слова эти обращены к лжеисторикам тоже.

Прямо и чисто зеркало времени, даже следов в виде морщин на нем нет тогда, когда светлым, не зашоренным взглядом ищется в нем искомое. И каждый живущий имеет право искать в нем свое, особенное. Только вот, находит ли? Искатели напоминают мне толпу, стоящую у картины Малевича «черный квадрат». Взгляд живой, свежий, не испорченный влиянием мыслей чужих, не зомбированный, ну, скажем такой, каким бывает взгляд ребенка, ничего кроме черного изображенного на холсте квадрата не видит. Что же взгляд ребенка тогда извлечет? В таком случае, думается мне, взгляд ребенка, да и не только его, просто не задержится на «квадрате». Но посмотрите, как ведут себя остальные, солидные, слывущие искусствоведами? Проигнорировать ли мне их мнение? Не могу, и потому вглядываюсь, пытаюсь хоть что-нибудь понять… «Черный квадрат» чем-то напоминает мне окно в непроглядную темень комнаты, в которой я никогда не бывал прежде. Это даже не прямоугольник двери, приглашающий войти, а проем черного окна. Разум подсказывает: «Глупость все это»!» Но желание казаться не глупее других, делает дело свое. И стою, как и все другие, у картины Малевича в задумчивости, как и все другие «задумчивые» с пустой головой и отупевшим взглядом. И чувствую, не хватает здесь трезвого взгляда ребенка и крика его: «А король-то — голый!»

Познать истину, взглянув в зеркало времени это — тяжелое занятие, радости душе не всегда несущее.

И введение, хочется закончить словами того же Екклезиаста: «Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».