Старая блесна

Петя Камушкин, 2021

Новый сборник мистических, страшных и загадочных историй из жизни – настоящий подарок любителям жанров "мистика", «хоррор», «приключения». Это не байки и досужие вымыслы. События всех рассказов имели место быть или основаны на реальных фактах. Книга богато иллюстрирована фото, а также рисунками автора. Не рекомендуется к прочтению слабонервным, пожилым и беременным, а также лицам, не достигшим 18-летнего возраста.

Дневник Димы Морковина

Фото автора

Года три назад курьёзным образом жизнь подкинула мне встречу с хорошим старым знакомым.

Подхожу после трудового дня к машине, глядь — её какой-то олух прижал своим драндулетом. Не выехать. А сам свалил восвояси и телефона не оставил.

Я давай пинать по колёсам, стучать по капоту. Но сигналки то ли нет, то ли она такая же оглохшая, как и хозяин. Жду четверть часа, полчаса — нет его. Хоть торопиться некуда, досада нарастает. Колымага-то ещё такая задрыпанная, сразу видно, что из села пень нарисовался. Ведь в деревне правил парковки нема — где приспичило, там свою развалюху и бросил.

Почти час сижу-жду, уехать не могу. Наконец вижу, ковыляет дедок с пакетами. Ну, точно мой. Затарился в городских магазинах гостинцами, значица.

Вышел ему навстречу, чтобы сказать пару ласковых. Гляжу, а лицо-то знакомое. Ба! Андреич! Ты ли это?! Сколько зим, сколько лет!..

Это оказался он, мой старинный знакомый — бывший журналист местной газеты из Серовского района. Мы не виделись, почитай, лет пятнадцать-двадцать или того больше. Грешным делом, я думал, что Андреич уже ласты склеил, а он вон он — как Ленин! Живее всех живых! Хотя годков хорошо за восемьдесят.

Перед тем, как Андреич отправился в обратный путь на свои «севера», зазвал его в гости на стопочку чая.

Тут за разговором и всплыла давнишняя история с дневником Димы Морковина…

В далёком 1978 году трудился Андреич в редакции районной многотиражки. И как-то раз заявились к ним двое охотников-промысловиков с интереснейшей историей. А в подтверждение своих слов показали вздувшуюся от записей и влаги тетрадь. Обычную советскую общую тетрадку в 96 листов, в дерматиновом переплёте.

Редактор поручил этих лесных ходоков Андреичу. Мол, если что стоящее — подготовишь статью.

А дело оказалось настолько стоящее, что пришлось готовить целую череду статей с продолжением в нескольких номерах газеты.

Тетрадку, принесённую и оставленную охотниками, Андреич проглотил залпом в тот же вечер. Несмотря на неразборчивые каракули и местами размытый текст. В то, что там описывалось, верилось с трудом, а вернее, вообще не верилось. Но мужики, принесшие тетрадь, были люди серьёзные, многое повидавшие и не настроенные на пустые розыгрыши. Профессиональные охотники, одним словом. Кроме всего прочего, они показали пару вещей, подтверждавших достоверность их слов.

Об этом невероятном случае я, конечно, знал давно. Со слов всё того же Андреича. Позже даже поэму шуточную написал по мотивам. А шуточную, потому что скептик во мне ещё не умер. Несмотря на то, что перед глазами лежит рукопись Адреича, в которую он дотошно переписал в своё время всё, слово в слово, из той полуистлевшей тетради — дневника студента факультета геологии Димы Морковина. Вот несколько записей оттуда. Правда, кое-где я немного подкорректировал слог. Но совсем чуть-чуть…

«27 июля 1964 года

…Сегодня второй день «в поле». Алексей Дмитриевич говорит, что до первой контрольной точки нам идти ещё не меньше суток. Виталя с Ерёмой ворчат. А мне нравится в походе. Я мечтал о такой работе, когда поступал на геологоразведку. Места вокруг, конечно, глухие и непроходимые. Но оттого ещё более интересные. Парням это привычно, они не один год по лесам-горам мотаются, да и сами деревенские. А мне, городскому жителю многое в диковинку. Например, огромадные жуки-короеды, что летают повсюду. Величиной в пол-ладони. И это, само собой, без усов. А челюсти такие, что кажется, палец перекусят.

Или куропатки. Их тут полно. Взлетают из-под самых ног чуть ли не на каждом шагу. Я вчера ещё вздрагивал каждый раз от неожиданности. А сегодня уже не обращаю внимания, привык.

У Ерёмы с собой ружьё. Но он покамест не охотится. Нет необходимости. Надо пироги и котлеты, которые нам снарядили в дорогу, доесть. Сразу рюкзак полегче станет. А то всё мне затолкали, как самому молодому.

…Сейчас поздний вечер. Ночуем у костра. Алексей Дмитриевич разрешил за ужином мужикам выпить водки по чуть-чуть. С устатку. По его прикидкам прошли за день километров тридцать. Завтра ждёт ещё столько же. Всё, ложусь спать.

28 июля 1964 года

…До первой контрольной точки маршрута мы добрались уже по сумеркам. Устали неимоверно. Зато ночевать будем под крышей. В старинном охотничьем домике. Он весь почернел от дождя, солнечных лучей и ветра. Кто, когда его соорудил здесь в глухомани не знает даже местный Виталя. Может быть, староверы. А может, беглые зэки с одной из отдалённых колоний.

Но домишко ещё довольно крепкий, несмотря на пожилой возраст и то, что срублен без единого гвоздя.

Место для домика выбрано удачно, на цветущей полянке. Большой чистейший ручей рядом. Можно умыться перед сном. А то за день семь потов сошло. Хоть и продирались, в основном, через бурелом, в тени сосен, но иногда приходилось по открытой местности передвигаться. А солнце палило нещадно. Мужики говорят, что в этих местах редко такая жара стоит. Даже в июле.

Днём наткнулись на небольшое стадо оленей. Они совсем нас не боятся. Ерёма снял ружьё, давай в них целиться, а они — ноль внимания. Жуют себе листья, шевеля ушами, и на него беззаботно поглядывают. Похоже, вообще никогда охотников не встречали. Так что без мяса с голоду не умрём, когда тушёнка закончится. Но тушёнку придётся тащить до конца. Потому как Алексей Дмитриевич наказал оставить каждому по паре банок, на всякий случай.

29 июля 1964 года

…Вчерашней ночью произошло событие, от которого у меня до сих пор мурашки бегут по спине, как вспомню. Но мужикам пока не рассказал. Боюсь, что выставят на смех и не поверят.

Но по порядку. Когда мы поужинали и расположились в охотничьей сторожке на ночлег, все быстро уснули, так как умотались за день до чёртиков. Я тоже сразу отключился. Но далеко за полночь проснулся. Сам не понял от чего сначала. Хотел было повернуться на другой бок и дальше досматривать сны, как похолодел от ужаса.

Лежал я на лавке как раз напротив окошка. Между оконцем и лавкой ещё стол из досок располагался, за которым мы ужинали. Полностью окно мне не было видно, только половина. Но и этой половины хватило, чтобы моментально забыть про сон. С той стороны окна шевелилось что-то тёмное и огромное! Я лежал, замерев, боясь пошевелиться. Чтобы, кто бы там ни был, не догадался, что я за ним наблюдаю. Одновременно судорожно вспоминал — заперли ли мы на ночь дверь.

Снаружи явно был не человек, а зверь. И очень внушительного размера. Потому что временами он полностью заслонял окошко волосатой фигурой. Ночь лунная и всё было видно очень хорошо. Хоть я лежал с почти сомкнутыми веками, чтобы не выдать себя. Несмотря на то, что зверюга была здоровенная, она не издавала никаких звуков. Ни треска веток, ни шуршания за стеной. Совершенно бесшумное, словно привидение. Но не привидение — точно! Я уверен на сто процентов, что мне не померещилось. Пару раз я ясно видел, как блестят жёлтые глаза, внимательно через окно осматривая комнату.

Утром, как бы между делом, поинтересовался у Алексея Дмитриевича — встречаются ли в окрестностях медведи? На что он «успокоил» — да, встречаются. Но бояться их не надо. Летом мишки сытые и больше питаются ягодами да прочими лесными дарами. Или падалью. Мол, сами стараются держаться подальше от забредших в их край людей. Главное, не наткнуться случайно на медведицу с медвежатами. Тогда точно в расход пойдёшь.

К тому же, добавил, за всё время пути ни одного следа медвежьего не встретили.

Но заверения начальника партии мало меня успокоили. Кто же тогда наблюдал сквозь окно избушки за нами ночью? Лось, олень? Совсем не похож. Других животных подобного роста в этой северной тайге не водится. А до окна с земли почти два метра…

30 июля 1964 года

Сегодня целый день был посвящён рытью разведочных траншей и сбору образцов. Не самая приятная, признаюсь честно, часть работы геолога. Тут уже не до романтики. Почва, к тому же, каменистая. Намаялся я с лопатой и молотком за день так, что к вечеру даже подумывал — а правильную ли профессию выбрал?

Но это, конечно, минутная слабость. Сейчас отосплюсь и утром встану, как огурчик. Всё на сегодня. Глаза закрываются…

31 июля 1964 года

Мы ночуем в другом охотничьем домике. Даже не домик, а лабаз на сваях. Тоже старинный. Видно, хозяин раньше был один у них. Прошли до него от первого километров десять. Здесь чаща ещё гуще. Растительность совсем не похожа на ту, что встречается в наших лесах. Толстенные вековые сосны и ели. А грибов — видимо-невидимо! Да какие! Белые стоят целыми отрядами. Причём, совсем не червивые и размером почти с ведро. Про ягоду даже не пишу. Земляники и малины я наелся уже на десять лет вперёд.

Но главное событие дня не это. Ерёма подстрелил странного зверя. Вернее, подранил, и тот с пронзительным криком ускакал в чащу. По его словам, зверюга была ростом с человека и покрыта рыжей шерстью. Но не медведь или рысь. Напоминала большую обезьяну.

Когда он собирал скальные образцы на оголённом хребте поросшей лесом горы, это чудо-юдо выскочило из кустов и на четырёх лапах попрыгало в его сторону. От неожиданности мужик вскинул ружьё и выстрелил наугад, не целясь, пытаясь отпугнуть. Но, видать, здорово зацепил. Потому что крови было очень много. Мы все потом ходили смотреть.

Ерёма — опытный охотник, но Алексей Дмитриевич ему не поверил. Сказал, что, скорее всего, это был молодой мишка, двух — или трёхлеток. У них иногда тоже бывает рыжеватая окраска. Ерёма на недоверие очень обиделся и весь остаток дня доказывал, что не мог перепутать почти человеческую рожу с медвежьей мордой.

Рисунок автора

Из-за этого приключения изыскательские работы мы закончили раньше запланированного.

Недалеко от нашей стоянки протекает быстрая речушка. Небольшая, но местами достаточно глубокая. Вечером даже удалось порыбачить. Я же взял с собой кое-какие снасти, как заядлый рыболов. А удилище срезал прямо на берегу, из ивового куста. Не хуже бамбукового вышло.

Закидывал там, где омуты. И рыбалка удалась на славу. Поймал на кузнечика с десяток чебаков по полкило. А потом схватила наживку очень большая рыбина и почти сразу ушла, оборвав леску вместе с крючком, грузилом и поплавком. Хотя леска у меня 0,3. Я так и не увидел кто это был. Но мужики предположили, что крупный ленок или молодой таймешка позарился на жирного кузнеца.

Сейчас варим на костре уху. Запах такой — слюнки текут!..

2 августа 1969 года

У нас ЧП. Нет, трагедия. Я вчера не стал писать ничего в свой дневник. Не до того было.

Всё началось позавчера среди ночи, когда мы спали. Неожиданно я проснулся, услышав протяжный то ли крик, то ли вой. Я вообще здесь стал чутко спать. Не то что дома, как убитый. Лежу, прислушиваюсь. Через какое-то время вой опять повторился. Тут уже и мужики заворочались:

— Слыхали?..

— Волки воют?..

— Что-то не похоже на волка. У них вой протяжный и ровный, а тут как будто икают или всхлипывают.

Мы с полчаса, наверное, лежали, прислушиваясь к странным звукам. Они то приближались, то удалялись. Как будто кто-то кружил вокруг нашей стоянки. Только достаточно далеко.

А потом всё стихло. Мы успокоились и снова закемарили. К тому же, завтра объём работ увеличится из-за отставания от графика. Поэтому надо хорошенько выспаться.

Но выспаться нам так и не довелось. Не знаю, сколько мы успели подремать, как лабаз затрясся, словно в поле колосок. По полу с грохотом покатились кружки и перевернувшийся котелок с остатками ухи. Все спросонья повскакивали на ноги, не понимая в чём дело.

А Виталя как заорёт: «Медведь!..»

Ерёма тут же хватает ружьё и, откинув брезентовый полог, закрывающий вход в лабазник, стреляет почти дуплетом куда-то вниз.

Одновременно раздался ужасный рёв и огромная лапища выдернула Ерёму за дуло ружья наружу. Он, наверное, не захотел выпускать из рук двустволку или зацепился оружейным ремнём. Всё произошло быстро, буквально в одно мгновение. Никто не успел среагировать и помочь нашему товарищу. Я вовсе от первых толчков отлетел в дальний угол. Оттуда увидел, как Алексей Дмитриевич ринулся к проёму, на ходу выхватывая что-то из кармана своего рюкзака. А через секунду раздались снова выстрелы. Это, как оказалось, начальник стрелял из своего служебного револьвера. Я до того и не знал, что у него с собой тоже есть оружие.

Выстрелив пять-шесть раз и крикнув «Виталий, за мной!», Алексей Дмитриевич выпрыгнул наружу, в темноту. Виталя моментально отреагировал и с туристским топориком сиганул следом.

А я растерялся. К тому же, под рукой не было ничего подходящего для сражения с неизвестным врагом. Стыдно признаваться, но меня всего колотило от волнения.

Выглянув наружу, я ничего не увидел в полной темноте. Лишь слышал, как трещат кусты под чьим-то натиском. Наверное, Алексея Дмитриевича и Витальки, бросившихся в погоню за зверюгой, утащившей Ерёму.

Переборов страх и прихватив керосиновую лампу, я тоже спрыгнул на землю. Осмотрелся. Невдалеке увидел Ерёмино ружьё. Тут же взял его. Хоть оно было без патронов, с ним стало спокойнее.

Через полчаса вернулись Алексей Дмитриевич с Виталей. Но без Ерёмы. По их лицам было понятно, что дело плохо.

Продолжать поиски пропавшего товарища в темноте имело мало смысла. И опасно. Поэтому решили дождаться утра. Остаток ночи провели без сна. Сидели настороже. Рассуждали, пытаясь понять, кто с такой невиданной яростью посреди ночи набросился на нашу стоянку…

Утром, ориентируясь по примятой траве, сломанным веткам и сбитым грибам, прошли километра два. А потом след потерялся. По дороге наткнулись на окровавленный Ерёмин сапог. И больше ничего. Пропал человек, словно не было его. Очень страшно такое осознавать. Раньше мне никогда не приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

К полудню, умотавшиеся бесплодными поисками, вернулись к лабазу. Алексей Дмитриевич и Виталя, ещё раз внимательно осмотрев сваи, пришли к обоюдному согласию, что это не медведь. Никаких следов от когтей на дереве. Может, люди? Одичавшие беглые зэки или ещё кто?.. Непонятно.

Оценив сложившуюся крайне неординарную ситуацию, Алексей Дмитриевич приказал сворачивать все работы и возвращаться обратно. Чтобы уже с подмогой, а возможно и вертолётом, вернуться на поиски пропавшего Ерёмы. Так как солнце клонилось к закату, решили хорошенько отдохнуть перед дальним, сложным переходом, а выдвинуться ранним утром.

До базы, по карте, самый короткий путь получался в 60 километров. Мы надеялись пройти его за два дня.

Но сегодня опять произошло непредвиденное. Едва мы утром покинули стоянку, как наш начальник неосторожно провалился в старую охотничью яму. Торчащими снизу кольями очень серьёзно распорол бедро и пах. Хорошо, не зацепил артерию, но идти самостоятельно не может.

Пришлось вернуться к лабазу и день провести здесь. Если к утру Алексею Дмитриевичу не полегчает, решим, что делать дальше…

3 августа 1964 года

Алексею Дмитриевичу стало хуже. Нога распухла и покраснела. Он периодически стонет от боли. Пьёт пенициллин. Раны очень глубокие. Инфицировались от гнилых кольев. Очень похоже на заражение.

Виталя, не теряя времени, утром с полупустым рюкзаком и ружьём отправился на базу. Я остался с начальником. Его нельзя бросать одного. Очень надеемся, что Виталя быстро успеет добраться до базы и привести помощь…

Немного обеспокоило то, что, примерно, через час после его ухода мы услышали вдали два выстрела, которые слабым эхом раскатились по лесному ущелью. Но надо надеяться, что с ним всё в порядке. Потому что сейчас, в прямом смысле, в Виталиных руках наши жизни.

Сегодня пишу не только вечером, а и днём тоже. Времени свободного теперь много. Чтобы не сидеть без дела, собираюсь на рыбалку. Алексей Дмитриевич предупреждает, чтобы далеко не заходил. Ночью мы опять слышали знакомый крик-вой. Скорее всего, это то самое животное, которое утащило Ерёму…

Надёргал чебаков. Рыба здесь, конечно, мировая! У нас такой крупной я никогда не ловил. И наживку копать не надо. Клюёт, как бешеная, на кузнечиков. А их тут полчища всех цветов радуги вокруг трещит. И погода который день радует.

Так увлёкся рыбной ловлей, что не заметил, как прошло три часа. Когда сматывал удочку, внезапно появилось ощущение, что в спину мне кто-то вперился взглядом. Я так явственно это почувствовал, что кровь к голове прихлынула. Медленно, дабы не выдать себя, слегка повернул голову, осматривая кусты на верней кромке берега, но ничего подозрительного не увидел. Может, лишь в одном месте как-то неестественно ветки качнулись. Хотя, вполне возможно, из-за дуновения ветра.

Здесь в тайге вообще много странного происходит. Не раз наблюдал, как трава сама собой шевелиться начинает, а вокруг ни ветерка. Или идёшь-идёшь, вдруг подумаешь ни с того, ни с сего «гриб, покажись!». А он и тут как тут! Словно выскочит перед тобой на дорогу красавчик-боровичок. Чудеса, да и только!..

Беда! Беда!.. Пропал мой начальник Алексей Дмитриевич!..

Когда я вернулся с рыбалки, радостный и с богатым уловом, оказалось, что похвастаться не перед кем. В лабазе никого. Все вещи на месте, а человека нет.

Я кричал его больше часа. Обошёл все прилегающие кусты и заросли. Никого.

Что теперь делать? Сам Алексей Дмитриевич никак не мог уйти. Да и не бросил бы меня здесь одного. Он же знал, что я рыбачу неподалёку и скоро вернусь…

Уже вечереет. И погода портиться начала. Резко похолодало. Помню, мужики говорили, что здесь так бывает. То солнышко палит, что есть мочи, то вдруг раз — ливень пойдёт.

И ещё. Всё никак не покидает ощущение, что за мной тайком наблюдают. Или мне это с непривычки, оставшись одному в глухом лесу, мерещится?..

4 августа 1964 года

Сейчас утро. Снаружи льёт сильный дождь. Впрочем, уже со вчерашнего вечера. Ночью не спалось. На душе очень тревожно. Не знаю на что решиться. Или продолжать ждать людей, которых должен привести Ерёма, или же отправляться на базу самому. Но как бросить Алексея Дмитриевича? Ему наверняка нужна сейчас помощь. Вот только где он?..

Уже два часа дня, а дождь всё не прекращается. Я несколько раз спускался наружу, ходил неподалёку от стоянки и звал Алексея Дмитриевича. Но никто не откликнулся. Теряю последнюю надежду. Быстрее бы Ерёма привёл подмогу. А то чувствую, я начинаю простывать. Снаружи сильно похолодало, а одежда насквозь мокрая. Огонь не разведёшь — весь валежник в лесу сырой. Я пытался несколько раз соорудить костёр на траве под лабазом, но только зря истратил с десяток спичек. Ладно, в рюкзаке у Алексея Дмитриевича отыскал почти целый коробок…

5 августа 1964 года

Вечер. Пролежал сегодня весь день в лабазе, хоть дождь и перестаёт иногда. Но теплее не становится. Я разболелся не на шутку. Бросает то в жар, то знобит так, что зубы стучат. Как назло, в лесу холодно и ветрище дует северный. Разогреваю на таблетках сухого горючего в кружке дождевую воду, которой вокруг в избытке. Другой горячей пищи нет. Доедаю тушёнку. Только аппетита сейчас совсем нет, и глотать невмоготу — горло распухло и болит. Мой хронический тонзилит обострился совсем не вовремя.

Перерыл весь рюкзак Алексея Дмитриевича, но аптечка, как в воду канула. Правда, у меня в запасе остался бутылёк с йодом. Добавляю его в кипяток понемногу…

6 августа 1964 года

Пошёл четвёртый день, как Ерёма отправился на базу, но помощи всё нет. Неужели что-то стряслось с ним по дороге?.. Не хочется об этом даже думать. Наверное, мне не стоит здесь дальше оставаться. К тому же простуда отнимает последние силы. Температура подскочила уже, наверное, под сорок. Лицо всё горит, а голова раскалывается от боли. Не говоря уже про горло. Пару раз впадал в забытье. Но дойти я смогу. В любом случае должен. Я молодой, сил хватит. Пока не поздно, надо уходить…

Вечер. Я всё-таки пошёл. В рюкзак сложил только карту Алексея Дмитриевича, оставшиеся консервы, спички, топорик и перочинный нож. Ну, и тебя, мой дневничок, конечно. Не боись, мы выберемся. Будем жить-поживать, да добра наживать…

Поужинал пол-банкой тушёнки. Только вот, когда открывал её, сильно разрезал ладонь перочинным ножом. Лезвие соскочило. У меня от болезни состояние, как в тумане. Потому такой неловкий. Так мне и надо,..

Развести костёр опять не получилось. Придётся ночевать без огня. Залезу под густую ель. Тощий рюкзак под голову, дневник — за пазуху, чтобы не промок. А завтра утром снова в путь.

7 августа 1964 года

Сегодня прошёл совсем мало. Не могу. Нет сил. Чувствую, что умираю. Всё тело болит и ломит. Даже писать сейчас больно. Да и не знаю, в правильном ли направлении иду?.. Перед глазами всё плывёт, а голова ничего не соображает…

…Не помню какое сегодня число. Периодически отключаюсь. В темноте под ёлкой не понятно, то ли день, то ли вечер. И опять этот проклятый дождь, дождь, дождь…

…Сегодня произошло странное. Не знаю сколько времени я был без сознания, но когда очнулся — обнаружил, что лежу не под елью, а в какой-то пещере. Сначала мелькнула мысль, что сам сюда забрёл, но приглядевшись, понял, что самому мне бы это никак не удалось. Единственный просвет — вход в пещеру почти по самый верх завален огромными камнями. Я через такую баррикаду точно самостоятельно не перелез бы.

Когда глаза привыкли к полумраку, в метре от себя увидел лежащий на земле труп. То ли зверь, то ли заросший рыжей шерстью человек. Или, скорее, большая обезьяна. Вроде орангутанга, с длинными руками. То, что это странное существо мертво, понятно сразу. Бок у него окровавлен, пасть полуоткрыта, не дышит. Похоже, это тот самый зверь, которого подстрелил на горном хребте незадачливый Ерёма.

По виду, труп лежит здесь несколько дней. И, наверное, сильно воняет. Но я своей распухшей воспалённой носоглоткой всё равно ничего не чувствую.

А, может, это уже галлюцинации…

…Пишу, видно, в последний раз… Сил нет совершенно… Но хочу, чтобы люди узнали о моих последних днях…

Очнулся недавно оттого, что шершавые пальцы гладят и перебирают мои волосы…

— Мама…

Она всегда любила так делать, когда я был маленьким. Но мне тогда казалось это неприемлемым для пацана. Что за телячьи нежности?! Я вырывался и бежал от маминой ласки. Вот дурачок… А сейчас она здесь, и мне так хорошо у неё на коленях…

Только как она очутилась тут, на краю Уральских гор, в дремучем лесу?..

Сознание постепенно возвращалось в затуманенную болезнью голову. Я открыл глаза и увидел над собой склонившуюся огромную обезьянью морду с вытянутыми в трубочку губами. Чудище нежно глядело на меня жёлтыми печальными глазами и что-то тихонько мычало, словно убаюкивая…

Я попытался повернуться, но не смог. Обезьяна, или кто это был, держала меня обеими своими ручищами и укачивала, как ребёнка. Но ни страха, ни отвращения не возникло. Было уже всё равно. Чувствовал, что силы и жизнь покидают меня. Оттого наоборот хотелось теснее прижаться к горячему мохнатому телу этого странного лесного чудища…

… Прощай, дневничок! Прощай, мама и все-все-все!.. Когда-нибудь найдут мой дневник и узнают…»

Дальше в нескольких строчках шли неразборчивые каракули. На этом записи в тетради заканчивались.

Передавая дневник, охотники рассказали, что натолкнулись недавно глубоко в тайге на пещеру. Там, помимо костей мелких животных, сплошь усеявших пол (если можно так назвать каменистую землю), обнаружили скелетированные останки, расположенные необычным образом. Самый крупный скелет, метра три — три с половиной ростом принадлежал человекоподобному существу женского пола (это стало понятно по иссохшим молочным железам). Второй скелет был человеческий, в одежде. Он лежал, свернувшись калачиком на коленях у первого и уткнувшись длинноволосой рыжей головой тому в грудь. Дневник нашли рядом.

И третий находился чуть поодаль, на земле. Как и большой первый скелет, был покрыт не очень густой рыжей шерстью, но размером раза в два меньше. Скорее всего, детёныш.

Как я уже говорил, охотники показали два артефакта в подтверждение того, что их рассказ не выдумка. А именно: огромную нижнюю челюсть с похожими на человеческие резцами и коренными зубами, но несколько увеличенными клыками и иссохшую кисть руки-лапы, поросшей рыжеватой шерстью, раза в три-четыре больше, чем у взрослого мужика.

Только оставлять их в редакции, как дневник, отказались. Свой отказ объяснили тем, что не хотят навязчивого внимания прессы и посторонних людей. Зачем, мол, привлекать в чистые и девственные леса с уймой непуганой дичи шебутную бестолковую городскую публику, охочую до сенсаций…

19.10.2018