Конец пути

Пит Трон

История офицера Пита Трона основана на реальных событиях.Он был восходящей звездой в Департаменте жилищной полиции Нью-Йорка в 1990-х, в эпоху войны с наркодилерами Верхнего Манхэттена, проводя секретные операции под прикрытием и арестовывая преступников. Но за секунду его карьера рухнула.Преданный коррумпированными людьми на работе, за которую истекал кровью, Трон оказывается за решёткой, где ему предстоит отбыть срок среди закоренелых преступников, которых он сам когда-то арестовывал.

ГЛАВА 2. Точка давления

Прежде чем доложить новому командованию о прибытии, я принял приглашение офицера Скотта пойти немного выпить. Он предупредил о некоем начальнике по имени Уотсон. Ходили слухи, что Уотсон застрелил преступника, который прострелил его напарнику задницу во время патрулирования. Уотсон погнался за преступником на крышу и, догнав, приказал тому не шевелиться. Преступник бросил пистолет на пол, но Уотсон всё равно в него выстрелил. Вот такие были «слухи».

Уотсон был полным сумасшедшим, ярым приверженцем Руководства по патрулированию — правил и положений, которым полиция должна следовать, выполняя свои обязанности. У Руководства нет ничего общего с уголовным законодательством.

Весной 1988 года я начал службу в центре города. Я вошёл в РПС-4 и увидел, что дежурил Уотсон. Мне сразу стало не по себе. Он превратил жизнь большинства копов в настоящий ад, разве что за исключением тех полицейских, что производят много арестов. Меня Уотсон невзлюбил с самого начала. Я знал, что впереди у меня долгие четыре месяца.

Я быстро перебрался в новый район для патрулирования, производя по три-четыре ареста в неделю, которые, как полагал, уберегут меня от нападок Уотсона. Но почему-то он продолжал упорно копать под меня. Я старался избегать его любой ценой. Дни, когда он не работал в назначенную мне смену, всегда были большим бонусом.

Патрулируя в рамках операции «Точка давления», я стал свидетелем действий двух прыгунов. Один из них — в районе «Домов Смита». Безумец бросился с Манхэттенского моста: к нему подбирались копы из группы аварийной службы, аварийные машины выстроились вдоль улицы возле морского порта, а мужчина взял да и спрыгнул с моста, ударившись об одну из цементных колонн. В результате падения голова его разлетелась, как гнилая тыква.

Летом 1988 года я стал свидетелем второго такого прыжка, обходя «Дома Рутгерса». Мужчина в тяжёлой депрессии решил покончить с собой, спрыгнув с крыши. Он разбежался и попытался перепрыгнуть стальное ограждение, окружавшее крышу и спроектированное так, чтобы люди не свешивались с крыши или не сбрасывали с неё предметы. Пытаясь преодолеть перила, он, ударившись торсом о забор, разорвал живот. Рухнув на обочину, он мгновенно умер, забрызгав мозгами весь тротуар вокруг. Но самое ужасное зрелище представляли кишки прыгуна, запутавшиеся в перилах на крыше, но так и не оторвавшиеся от его живота. Они тянулись по всей высоте здания, подобно красной резинке.

В ходе операции «Точка давления» у меня появилась возможность ещё больше отточить свои навыки, наблюдая с крыш с помощью миниатюрного бинокля. Я смотрел, как торговцы наркотиками проворачивают передачи, видел, где их тайники. Банды по продаже наркотиков действовали по тому же графику, что и полиция Нью-Йорка. Преступные организации копировали структуру итальянской мафии. У них были главный босс, его заместитель, помощники, распорядители, дилеры, дозорные и силовой контингент. Проводили они операции очень строго. С дилерами, пойманными на снятии навара со сделки или утаивании нескольких ампул для собственных нужд, расправлялись самым жёстким образом.

В конце лета 1988 года меня назначили на пост в «Дома Смита». Из Центра позвонили на мой номер: «152, ответьте на возможного ЭНЧ (эмоционально неуравновешенный человек)». Прибыв к месту вызова на третьем этаже, я приложил ухо к двери и услышал, как женщина кричит что-то по-испански. Она казалась очень расстроенной. Несколько раз ударив в дверь, я сообщил ей, что из полиции.

— Можете открыть дверь, пожалуйста, чтобы мы могли поговорить?

Миссис Перес распахнула дверь и сразу же очень воинственно закричала:

— Какого чёрта стучитесь в мою дверь?!

Она была растрёпана: её волосы выглядели так, будто их не расчёсывали несколько месяцев. Хотя ей было примерно за пятьдесят, но выглядела она намного старше. Её одежда была грязной, от неё несло мочой и немытым телом. Я спросил, можно ли мне зайти и поговорить с ней о том, что её беспокоит. Она неохотно согласилась впустить меня на несколько минут.

Пожаловалась, что её дети не навещают её уже несколько недель. (Сосед до этого мне сказал, что мистер Перес скончался несколько лет назад из-за болезни сердца.)

— Я расстроена, что мои дети не приходят ко мне в гости. Мой муж уже несколько дней не бывает дома после работы. Где этот изменник и ублюдок? Знаю, он спал с этой сукой Шэрон с работы!

Бедная женщина застряла в жизни эдак лет пять назад. Я прекрасно понимал, что она всё время продолжала двигаться к кухне, и должен был придумать, как её удержать.

Чтобы она успокоилась, я сказал:

— Ваши дети приедут в выходные на ужин.

Почему-то миссис Перес не поверила. Она потянулась к кухонному столу, схватила большой нож, какими обычно режут мясо, и начала им размахивать.

— Приведите моего мужа домой сейчас же! Я отрежу ему яйца! — кричала она.

Я, попятившись, приказал ей бросить нож и расчехлил кобуру. По рации приказал сержанту жилищного управления немедленно отреагировать и прислать машину скорой помощи. Всё это время я думал о деле Элеоноры Бумпурс и не хотел, чтобы меня обвинили в стрельбе в эмоционально неуравновешенного человека и попасть на страницы газет. Заголовок мог бы гласить: «Полицейский расстрелял женщину, страдавшую эмоциональным расстройством».

Я решил не ждать прибытия начальника, поэтому, спросив её, как долго она прожила в «Домах Смита», медленно разблокировал баллончик со слезоточивым газом и взял его в правую руку.

Миссис Перес больше не была настроена говорить. Она начала бросаться на меня с ножом. Я крикнул: «Бросьте нож сейчас же!» Она не повиновалась приказу. Не имея другого выбора, я распылил баллончик ей в лицо.

Химическое вещество попало ей прямо в глаза, ослепив на несколько секунд. Если она не бросит нож и продолжит им размахивать, мне будет нелегко её остановить. Мой последний шанс не дать ей пырнуть меня — застрелить её. К счастью для меня, она уронила нож, пытаясь вытереть глаза и унять нестерпимое жжение. Я усмирил её и намочил подвернувшуюся мне тряпку холодной водой, чтобы промыть ей глаза…

В мой последний день участия в операции «Точка давления» Уотсон оказался на дежурстве.

Когда я проходил мимо, на его лице блуждала дерьмовая ухмылка. Я задумался: «Что, чёрт возьми, он для меня приготовил?» Сержант раздал патрульные задания. Меня послали на пеший пост в «Дома Уольда». Ночь прошла без происшествий, по крайней мере на патрулировании. Уотсон всё ещё дежурил, когда я пошёл на последнее задание. После он сказал мне с той же дерьмовой ухмылкой:

— Тебя назначили в РПС-6 в Верхний Манхэттен, Гарлем.