Мертвое время

Питер Джеймс, 2013

Суперинтендент Рой Грейс расследует дело о дерзкой краже со взломом, во время которой подверглась зверским истязаниям старая женщина, впоследствии скончавшаяся в больнице. Похищены антикварные вещи общей стоимостью примерно десять миллионов фунтов. По мере того как детектив и его команда криминалистов обнаруживают все новые факты, становится ясно, что один из главных действующих лиц кровавой драмы – Гэвин Дейли, девяностопятилетний брат погибшей, и через него можно выйти на преступные сообщества не только Брайтона, но и Нью-Йорка…

17

Старенький синий «мерседес» с тонированными задними окнами спускался, петляя, по испещренной рытвинами подъездной дорожке. Громко играла музыка. «Ода радости» в исполнении филармонического оркестра. Выбор босса. Босс любил всякую культурную муть вроде этой. Что-нибудь хоральное, возвышенное. Музыку, которая звучит так, словно тебя призывают боги. Такое вот дерьмо.

Внизу, за пышным кустарником, садом с декоративными каменными горками и крытой лужайкой, стоял большой эдвардианский дом. Дорожка змеилась к задней его стороне. На просторной площадке между ветхими гаражами собрался целый парк автомобилей. Две полицейские машины с мигалками, еще две без таковых, белый фургончик с гербом суссекской полиции и надписью «Служба криминалистической экспертизы» на боковых дверцах. Синяя с белым оградительная лента была натянута поперек узкого прохода к дому, напротив которого стояла облаченная в форму женщина-полицейский с журналом осмотра места преступления.

Водитель вышел из машины; стоявший на пороге своего семидесятилетия, он был очень худым и сутулым, из-под шоферской кепки, двумя размерами больше нужной, выбивались нечесаные седые космы.

— Извините за ухабы, сэр, — просипел он, открывая заднюю дверь.

Гэвин Дейли отложил в сторону судоку, разгадыванием которого был занят, и выбрался наружу, опираясь на черную, с резиновым наконечником палку. Серебряный набалдашник представлял собой голову ястреба с пронизывающим взглядом. Проигнорировав протянутую водителем руку, Дейли резко распрямился.

Загорелый, с безукоризненно отполированными зубами и солдатской выправкой, он выглядел лет на двадцать моложе, чем значилось в паспорте. Крючковатый плоский нос придавал ему вид, как и набалдашник трости, хищной птицы; седая грива волос спускалась до плеч, а голубовато-синие глаза, которые обычно были наполнены теплотой и обаянием, сегодня пылали яростью за очками в роговой оправе. Одетый в бежевый льняной костюм, синюю рубашку апаш с броским галстуком и коричневые мокасины с кисточками от Феррагамо, в руке он держал незажженную, наполовину выкуренную «Коибу». Лишь темно-каштановые пятнышки на лице и руках, морщинистая шея и медленная походка наводили на мысль о его истинном возрасте.

Стараясь ничем не выказывать гнева, он подошел к женщине-полицейскому и заговорил спокойно, но твердо.

— Меня зовут Гэвин Дейли, — сказал он. — Это дом моей сестры. Детектив-суперинтендент Грейс ждет меня.

Глубокий, поставленный голос нес в себе лишь слабое эхо его ирландских предков. Когда появлялась необходимость, в Дейли пробуждался настоящий дар красноречия. Он мог продать снег эскимосам, песок бедуинам и купальные костюмы рыбам. Первое свое состояние он сколотил на продаже старых автомобилей, а второе, гораздо более крупное, — на дорогом антиквариате, специализируясь на наручных и напольных часах.

Женщина-полицейский заглянула в журнал и сказала что-то в рацию.

Через несколько секунд к ним подошел высокий темнокожий мужчина в белом защитном комбинезоне и сапогах.

— Мистер Дейли, я детектив-инспектор Брэнсон, заместитель старшего следователя по этому делу. Спасибо, что приехали, — жаль только, что при таких обстоятельствах.

— Знали бы вы, как мне жаль, — сказал Дейли с кривой улыбкой.

— Конечно, сэр. Я понимаю.

— Неужели? И что же вы понимаете? Знаете, каково это — видеть свою девяностовосьмилетнюю сестру в реанимации и слушать про все эти мерзости, которые с ней вытворяли?

— Мы сделаем все возможное, чтобы поймать этих подонков, сэр.

Дейли окинул его еще одним взглядом, но не ответил. Он намеревался поручить сыну поиск мерзавцев. И если его вспыльчивый сынок отыщет их первым, на что он очень надеялся, полиция их уже не найдет. Никогда.

Подошедший к ним коренастый мужчина в маске и капюшоне протянул Гэвину Дейли защитный комбинезон и сапоги.

— Я — Дэвид Грин, эксперт-криминалист, ответственный за место преступления, сэр. Не будете ли так любезны надеть все это на себя?

Гленн Брэнсон помог старику облачиться в защитный костюм, а затем спросил:

— Насколько я понимаю, вы только сегодня прилетели из Франции и уже виделись с сестрой?

— Да.

— Как она?

— Плохо, — лаконично ответил Дейли. — А чего вы ожидали? Что она будет скакать по кровати, танцуя джигу?

Брэнсон был рад, что на месте преступления присутствует Рой Грейс. Поладить со стариком оказалось делом непростым — как, впрочем, его и предупреждали. Дэвид Грин вручил Дейли пару перчаток, и они втроем направились к дому. Когда они переступили порог и прошли по металлическим подножкам в холл, Дейли увидел двух криминалистов, мужчину и женщину. Оба были в белых защитных комбинезонах; женщина, опустившись на колени, снимала отпечатки пальцев, мужчина делал фотографии.

Он обвел взглядом темные прямоугольники на стенах. Последний раз он был здесь две недели назад. Тогда здесь было полно картин и изящных вещиц. Теперь же все выглядело так, словно вещи из помещения вынесли грузчики, помогающие с переездом.

— Ваша сестра проживала здесь одна, мистер Дейли?

— Ей помогала приходящая домработница, но сейчас эта женщина в отпуске. Да, и раз в неделю здесь бывает садовник.

— Как по-вашему, эти люди заслуживают доверия?

— Домработнице лет семьдесят пять; она с моей сестрой уже более тридцати лет, а садовник — по меньшей мере лет десять. Так что — да, несомненно.

— Нам нужно будет поговорить с ними, чтобы вычеркнуть их из списка подозреваемых, — если можете оставить их координаты, мы были бы очень признательны.

Дейли кивнул.

— И вот еще что важно: не могли бы вы, по возможности, указать, что именно было украдено? Насколько я понимаю, вы хорошо знаете этот дом, сэр? — осведомился Гленн Брэнсон.

— Все, что сестра приобретала, она приобретала под моим чутким руководством, — сказал Дейли. — Она и ее покойный муж. Не вижу, чтобы в холле осталось что-то значимое. Кто бы это ни сделал, они отлично знали, что брать. Я могу составить подробный список того, что здесь было. Тут где-то должен быть альбом с фотографиями всего самого ценного.

— Это очень бы помогло.

Дейли какое-то время молчал, а потом сказал:

— Помогло чему?

— Расследованию, сэр.

Дейли наградил его скептическим взглядом.

— Вы действительно так полагаете?

— Идентифицировав как можно больше из того, что отсюда пропало, вы бы оказали нам неоценимую помощь.

— Судя по тому, что я увидел только в этой комнате, гораздо легче будет идентифицировать то, что осталось.

Брэнсон посмотрел на него с тревогой.

— Похоже, работали профессионалы.

Дейли не ответил. Он прошел в гостиную. Над каминной полкой раньше находилось одно из наиболее ценных сестринских полотен, пейзаж Ландсира, тянувший на добрых полмиллиона фунтов. Он долго пытался убедить ее перевесить картину, опасаясь, что она может пострадать от огня или копоти. Теперь же ущерб от огня — наименьшая из проблем сестры, подумал он, глядя на темный прямоугольник. На противоположной стене висели позолоченные, ручной работы, с ангренажем в восемнадцать колес, уайтхерстовские часы 1791 года выпуска. Они имели открытый механизм и показывали время в любой точке планеты. С аукциона такие ушли бы сейчас не менее чем за триста тысяч фунтов.

Он пробежался глазами по остальным темным прямоугольникам на стенах. По пустотам на прилавках-витринах и бюро орехового дерева. Все ценное пропало. Почти все. Но было кое-что такое, насчет чего он беспокоился больше всего прочего. Он прошел в кабинет сестры и уставился на стену. Опасения оправдались: дверца сейфа была открыта. Он заглянул внутрь, но дверца второго, потайного, отделения также была открыта.

Сердце оборвалось, но внутри уже закипал гнев.

— Мерзавцы, — произнес он спокойно. Потом покачал головой и вновь, для пущей уверенности, заглянул в сейф. — Мерзавцы.

Сопровождаемый детективом, старик вновь вышел в холл. На викторианском столике валялась кучка писем, одно из которых заинтересовало его особенно. Игнорируя предупреждение Брэнсона ничего не трогать без перчаток, он принялся рыться в корреспонденции и в середине стопки обнаружил одинокий лист формата A4 с бланком письма, наверху которого значилось: «Р.К. Мур». Чуть ниже адрес в брайтонском Кемптауне. А далее текст следующего содержания:

Дорогие сэр или мадам.

За те многие годы, что я бываю в этом районе, я никогда не переставал получать удовлетворение от той радости, что отображается на лицах людей, когда они выручают деньги за ненужные, зачастую уже позабытые вещи. Деньги, которые вы можете использовать для вашего блага, за вещи, которые я, в свою очередь, могу продать.

Меня всегда интересует покупка следующих вещей:

— старых чемоданов из обычной и крокодиловой кожи;

— детских книг;

— старых ювелирных изделий;

— лома серебра и золота.

— Похоже на листовку «молоточника», — заметил Гленн Брэн-сон, помещая листок в пластиковый пакетик для последующего снятия отпечатков пальцев.

Брайтонские «молоточники» были своего рода наследниками послевоенных старьевщиков и на протяжении десятилетий оставались настоящим бичом для людей преклонного возраста, проникая за счет подобных рекламных листков в жилища и либо обирая их обитателей, либо наводя затем на наиболее богатые дома профессиональных грабителей.

Дейли кивнул. Он знал. Сам когда-то, давным-давно, был таким. Зазвонил мобильный. Извинившись, старик посмотрел на экран. Никакого имени не высветилось.

— Гэвин Дейли, — ответил он.

— Это сиделка Уилсон, мистер Дейли. Вашей сестре стало хуже. Думаю, вам следует приехать, и как можно скорее.