Рыжая 3. Сон в руку

Полина Дельвиг (2024)

Рыжей наконец-то удалось стать частным детективом и начать свое первое дело — поиски таинственного дома в глубине Чехии. Но для этого придется отправиться в поход с очень странной компанией. Иногда будет страшно, но очень весело. И обратно вернутся не все… Читайте в новой редакции 3-й книги о приключениях Даши Быстровой.

Глава 3

1

«Огромное, как умирающее перед закатом солнце, предчувствие беды сковало впалую грудь торговца. Скоро рассвет, но он так и не сомкнул глаз. Ночь давно не приносила ему ни прохлады, ни забвения, только боль и бесконечный страх. Агасфер приоткрыл глаза. Воздух был тяжелым, плотным, каждый вздох походил на комок мокрой шерсти. Он попытался перевернуться, но влажная рубаха липла к телу, сковывая движения. Дышать становилось все труднее, пот струился по спине, садня раны. Даже соломенная циновка, служившая ему жалким ложем, была насквозь мокрой. Внезапно, что-то липкое скользнуло по левой руке. Сухие губы брезгливо дрогнули: опять эти отвратительные насекомые… Они как смерть, они повсюду, они не дают уснуть, сводят его с ума… Торговец с трудом поднял затекшую руку и в тусклом свете единственного окна, покрытого слоем горячей пыли, разверзлись перед ним врата ада: вся левая рука была покрыта копошащимися червями — жуткими, лилово-коричневыми, лоснящимися червями. С какой-то безумной злобой вгрызались они в его измученную плоть и почерневшая кожа лопалась словно перегнивший пергамент, лохмотьями сползая с побелевших костей.

Ужас придал ему силы, в полубезумном угаре торговец вскочил и заметался по земляному полу. Страх, дикий, первобытный страх, словно червь, пожирал его изнутри. Агасфер рухнул на колени, запрокинув голову к низкому потолку, завыл от бессилия и раздирающей все тело боли. Не в силах и дольше терпеть бесконечную муку, схватил он нож и занес над изуродованной рукой…

На жилистом запястье, где еще секунду назад копошились черви, лишь бешено пульсировали багровые вены. Нож выпал из ослабевших пальцев. Торговец обессилено обмяк и вдруг разрыдался. Он устал. Он смертельно устал от этого бесконечного кошмара, терзающего его почти каждую ночь. Все твари смертны, но все покорно принимают свой конец. Принимают, как смиренную необходимость. И только он пытается избежать неизбежного, теряя остатки разума.

Ужас постепенно отступал. Агасфер растер тощую жилистую шею и, тяжело опираясь на дрожащую руку, попытался подняться с колен…».

2

Смуглая рука едва заметно подрагивала. Прошло две тысячи лет, сменились нравы, одежды, даже материки изменили очертания, но страх смерти оставался всё тем же — диким, удушающим и беспощадным. Терзающий страх небытия.

Нестерпимо болела голова. Каждый раз когда приходила весна, и все готовились к Пасхе, у него начинались эти безумные приступы головной боли. Ведь Пасха это напоминание о неизбежности смерти. Которую глупцы почему-то принимают за победу жизни.

Он отложил старую пожелтевшую тетрадь и посмотрел на часы. Ого. Уже почти шесть… Как быстро летит время. Пора навестить прелестную вдовушку. Пока его кто-нибудь не опередил…

3

Евгений Иванович Кержич мало походил на русского, по крайней мере, в представлении большинства американцев. Щуплый, лысоватый, невысокого роста, с очень смуглой кожей и неожиданной для такой невзрачной внешности харизмой. С первого взгляда ничто не выдавало глубины натуры, однако стоило Евгению Ивановичу заговорить, как собеседник мгновенно поддавался силе и обаянию его личности.

Слухи поползли сразу, едва Кержич перебрался в Мидлтон. Да еще такие фантастические, что даже те, кто пересказывал, не особо в них верили. Поговаривали, что он масон, глава русской мафии, грузинский князь в изгнании. Некоторые даже уверяли, что он придерживается черной мессы. Сам Евгений Иванович слухи не опровергал, но и не подтверждал. А на прямые вопросы отвечал столь витиевато, что скорее добавлял тумана и еще большей загадочности. В конце концов спрашивать его перестали вовсе — Мидлтон был городком небольшим, скучным, поэтому прослыть экзотической личностью на фоне его добропорядочного провинциального населения было несложно. В городке, больше походившем на разросшуюся деревню, скучали все, даже собаки, посему местные домохозяйки были благодарны за любые необычные новости, с готовностью прощая придуманные ими же самими преступления.

Кержич арендовал второй по величине и красоте особняк в их краях и не пропускал ни одного светского события. Он водил дружбу с мэром, местными политиками и щедро жертвовал любому фонду, обращавшемуся к нему с просьбой. По-английски Евгений Иванович говорил блестяще, без малейшего акцента, и даже местный выговор давался ему без особого труда. На слух мало кто мог распознать в нем иностранца. К тому же оказалось, что этот загадочный человек говорит почти на любом языке, на котором к нему обращались, включая и весьма редкие. Он отлично стрелял, много знал о стрелковом оружии, однако особые познания проявлял в оружии старинном. А еще Кержич прекрасно держался в седле и даже выиграл местные весенние скачки. Великолепно играл в гольф, в теннис, хорошо танцевал, но при этом все же старался держаться в стороне — никогда не навязывал своего общества, хотя без весомой причины не отказывал в визите. Все это не могло не вызывать уважения и новых пересудов.

Местные жители долго ломали голову над тем, что же привело такого необычного человека в их скучноватый городок, однако вскоре завеса тайны пала. Стало очевидным, что мистер Кержич влюблен. И не абы в кого. Евгений Иванович был влюблен в хозяйку Мидлтона.

4

Мидлтон образовывал как бы кольцо вокруг центральной усадьбы — доминанты города и всей округи. Старинный особняк, построенный в стиле средневекового замка, чуть менее укрепленный и чуть более легкомысленный, принадлежал старейшей в их краях фамилии — семейству Харрис, стараниями которой и возник этот город. Харрисы одни из первых в Америке стали производить витамины и пищевые добавки и с тех пор прочно удерживали этот все разрастающийся бизнес. Десять лет назад скончался глава фирмы, оставив молодую вдову с малолетним сыном.

Миссис Харрис перенесла потерю любимого мужа тяжело и, едва оправившись от потрясения, уехала на свою родину в Чехию, оставив сына на попечение гувернанток. Но год назад она вернулась, невероятно похорошевшая, и с тех пор проживала в своем огромном доме-замке, отдавая все свое время обновлению завода. Не вызывало ни малейшего сомнения, что именно на эту распрекрасную вдовушку и направлены устремления таинственного русского.

Поговаривали, что мистер Кержич встретил миссис Харрис в Европе и с тех пор преследует ее своей любовью. Миссис Харрис колеблется, так как до сих пор хранит в сердце память о своем первом супруге, но недолго ей осталось ходить во вдовах. Городок с плохо скрываемым интересом наблюдал за развитием необычного романа.

5

— Вы меня балуете. — Элиза Харрис с веселым удивлением рассматривала диковинный букет. — Откуда такие цветы? Я уверена, что нигде в округе такие не растут.

— Вы правы. — Кержич нежно поцеловал протянутую руку. — Эти цветы произрастают в одном-единственном месте — недалеко от крошечной африканской деревушки.

— Вы шутите?

— Никоим образом.

Передав букет горничной, миссис Харрис взяла Кержича под руку:

— Очень жаль, Эвжен, что вы никогда не шутите. Признаться честно, иногда я вас побаиваюсь.

Евгений Иванович принял виноватый вид:

— Почему вы сразу об этом мне не сказали? Клянусь, впредь никогда не дарить вам ничего экзотического. Ах женщины, вы так чувствительны…

Отстранившись, Элиза Харрис погрозила пальчиком:

— Нет-нет, Эвжен, дело совсем не в цветах.

— А в чем?

— Разумеется, в вас. Вы меня интригуете. Смущаете. И даже немножко пугаете. — Сказав это, хозяйка Мидлтона рассмеялась. — Я много повидала на этом свете, но никогда не встречала таких людей, как вы.

Кержич поднял глубокие темные глаза:

— Может быть, оттого, что таких людей больше нет?

Элиза снова рассмеялась:

— Ах, оставьте! Я знаю, что в городе о вас болтают не весть знает что. Только я не верю ни одному слову.

— Болтают? Вот как? И что же, например?

Дождавшись, когда миссис Харрис сядет на свою любимую французскую кушетку, Евгений Иванович устроился в кресле напротив и закинул лакированные ботинки на низкий пуфик.

— Например, о том, что вы продали душу дьяволу.

— Что, прямо так и говорят?

— Прямо так и говорят.

Расположив локти на подлокотниках, гость свел кончики тонких пальцев:

— Прекрасно. Значит, меня больше не будут спрашивать, отчего я не хожу на воскресную службу.

Миссис Харрис рассмеялась, но тут же посерьезнела:

— Кстати, а отчего вы ее пропускаете?

Лицо гостя едва заметно потемнело, глаза стали глубже. Он снял ноги с пуфика и подался вперед:

— Элиза, вы уверены, что хотите знать правду?

— Разумеется. — Миссис Харрис с вызовом вскинула точеный подбородок, но голос все же дрогнул. В позе появилось едва заметное напряжение.

— Вы уверены в этом?

— Да. — И через секунду добавила с еще большим напором: — Да!

— Тогда приблизьтесь, я доверю вам страшную тайну.

Заметно робея, Элиза передвинулась чуть ближе к своему гостю.

— Говорите…

— Я не хожу на воскресную службу, потому что…

Удар гонга заставил бедную миссис Харрис подскочить и вскрикнуть от испуга.

Кержич не выдержал и рассмеялся:

— Простите, никак не ожидал, что именно в этот момент кому-то придет в голову нанести вам визит. Я не хотел вас напугать.

Обмахиваясь ладошками, хозяйка замка сделала знак мажордому, что других гостей сегодня принимать не будет.

— Так почему же вы не ходите в церковь? — спросила она. — Только не вздумайте снова меня пугать, я вам этого не прощу.

— Все очень просто, дорогая Элиза, — Кержич помолчал. — Я атеист!

— Атеист? — недоуменно переспросила миссис Харрис и тут же надула губки. — Фу, как не романтично. Уж лучше б и вправду продали душу… Что вам, Патрик?

Мажордом стоял в дверях с серебряным подносом в руках.

— Вам письмо, мадам. Пришло с курьерской почтой, — он с поклоном указал на поднос, на котором лежал конверт.

— Вот как? — Хозяйка изменилась в лице. — Хорошо. Надеюсь, это не реклама…

— Нет, мадам, это точно не реклама. Разве бы я осмелился вас беспокоить, — Слуга с поклоном протянул поднос.

Элиза взяла конверт и осмотрела его со всех сторон. На ее лице появилось еще более обеспокоенное выражение.

— С вашей родины? — Кержич внимательно следил за реакцией хозяйки.

— Да. Похоже.

— Мне подождать, пока вы его прочтете?

— Что? — Хозяйка аккуратно разрезала конверт и вынула лист бумаги и пожелтевшую старую фотографию.

— Вы хотите, что бы я удалился или осталься?

— Нет-нет, я… — Элиза развернула письмо и замолчала.

Заметив, как побледнела хозяйка, Евгений Кержич поспешил налить ей воды.

— Вам нездоровится?

— Нет… то есть да… Немного. Просто закружилась голова. Простите, мне необходимо сделать один звонок. Вы подождете?

— Вам не нужно было даже спрашивать…

Кержич сделал шаг и порывисто прижал руку миссис Харрис к губам. Глаза его внимательно изучали раскрытый листок с одной-единственной фразой: «Это плохо кончится. Вернись. Не заставляй меня принимать крайние меры».