Прямой эфир (сборник)

Коллектив авторов, 2011

«Прямой эфир» – третья книга из серии «Настоящее прошлое». Эту серию открыли сборники рассказов Артёма Бочарова («Первое свидание» и «Рекламная пауза»), в которых автору удалось сохранить неповторимые черты советского времени, дорогие и близкие (а иногда и наоборот!) для каждого, кто был «сделан в СССР». Что такое настоящее прошлое? У читателей, конечно, есть свой ответ на этот непростой вопрос. А с точки зрения Артёма, это – просто жизнь, такая, какая она есть, со всеми её радостями и горестями. Эпоха, которая завершилась на наших глазах, уже становится легендой… Можно вспоминать только плохое, можно – только хорошее. У каждого – свой выбор. В «Прямом эфире» можно встретить известных авторов, среди которых – композитор и музыкант Владимир Петрович Пресняков; народная артистка СССР, ведущая программы «Время» Анна Шатилова; драматург и кинорежиссёр Евгений Гинзбург; футболист Дмитрий Лоськов; актёр театра и кино Пётр Кудряшов; артист эстрады Александр Пономаренко. География участников сборника очень широка: Москва, Санкт-Петербург, Саратов, Ростовская область, Ставропольский и Краснодарский край, Украина, Белоруссия, США. Возраст участников сборника «Прямой эфир» – от 15 (Анастасия Комарова) до 75 лет (Василий Евтушенко). Для самого широкого круга читателей.

Чистюля

Ирина Беликова

За большим окном красивого автобуса, бегущего по Садовому кольцу, проносилось летнее солнечное утро 67-го года. Там, за окном, москвичи и гости столицы в светлых одеждах, никуда не торопясь, фланировали по тротуарам улицы Чайковского. В преддверии наступающего зноя они предупредительно освежались мороженым и шипучкой в автоматах «Газированная вода». Всего за одну копейку аппарат выдавал полный стакан прохладной минеральной воды. За три копейки — с сиропом.

Но не о газировке и даже не о мороженом думала сейчас трёхлетняя Ариша, сидя рядом со своей бабушкой Полей на мягком диванчике в том самом красивом автобусе, что катил по Садовому. Открыв рот, она во все глаза смотрела на стоящего рядом высокого негра. Тогда это было вполне себе политкорректное слово — негр. В то время в стране пролетарского интернационализма никто и подумать не мог, что самого обычного представителя негроидной расы нужно называть как-то иначе, мудрёнее. Каким-нибудь там афро-американцем, например, или афро-европейцем.

Аришка видела чёрного человека первый раз в своей недолгой пока жизни и теперь пыталась постичь природу такого необычного цвета кожи.

Оказалось, интерес был взаимный. В свою очередь иностранцу приглянулась симпатичная голубоглазая девочка с белокурыми кудряшками, падающими на плечики. Он присел на корточки, взял ребёнка за левую руку, и, белозубо улыбаясь, напел Арише простенькую песенку, наверное, что-то из своего далёкого африканского детства. Глаза и рот у девочки открылись ещё шире. Мужчина сделал «козу-бозу», потрепал Аришкуза плечо, пожал на прощание правую руку и шагнул к двери — на площади Маяковского ему надо было выходить.

Девчушка проводила необычного дядю взглядом, а потом, опустив кудрявую голову, стала внимательно рассматривать свои ладошки, которые только что побывали в чёрных руках незнакомца. Видимо, что-то её там смутило, потому что Ариша вдруг стала энергично вытирать обе ладошки о платьице, словно хотела убрать с них невидимую грязь. Проведёт пару-тройку раз сверху вниз, посмотрит сначала на руки, потом на дядю, и опять за своё.

Бабушка Полина Григорьевна растерялась, покраснела и, опустив глаза, тихо извинилась перед негром за внучку. А тот рассмеялся, сказал, что ничего, мол, это же — ребёнок, подмигнул Аришке и вышел из красивого автобуса с большими окнами.

Москву накрывала жара.