Невидимая СВЯЗЬ

Пьер Мартен

Привычное и совсем нехорошее дело, каким в последние годы занимался Сэм, держало его всю дорогу в напряжении. Но дорога не прощает. В один момент всё изменилось и теперь Сэму предстоит более трудный путь, заботясь о внезапно свалившемся ребёнке пройти через преследования, приключения, любовь и интимные отношения.

Глава 3 — Сэм

«Я должен встретиться с полицией в Уинслоу», — сказал я, не переставая фальшивить. Может быть, Чарли забыл. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

«Мэри, или как там её зовут… особенная», — Чарли выпрямился, вдавливая спину в сиденье и разгибая плечи. «Я не знаю как, но она показала мне кое-что, когда ты забирал свои вещи». Он повернулся ко мне: «Она доверяет тебе, поэтому я доверяю тебе. Я даже верю, что твоя ложь необходима». Его взгляд вернулся к дороге. Я наблюдал за ним какое-то мгновение. Я был не единственным, кого затронула Вонючка. На мгновение мелькнула ревность, но я её тут же отпустил.

«Ты почувствовал её?» уточнил я.

«Если это можно так назвать, — ответил он, — в одну секунду я гладил её по спине, а в следующую был совсем рядом». Совершенство — хорошее слово. Высшая ясность. «Я знаю, что вы заботились о женщине в той машине. Я знаю, что вы заботитесь о Мэри. Я также почувствовала вашу потребность оставаться под прикрытием».

«Я зову её Вонючкой», — сказал я. Вонючка засветилась и улыбнулась моим словам. «Я тоже не знаю её настоящего имени». Чарли тоже улыбнулся. «Моё настоящее имя Сэмюэль. Друзья зовут меня Сэм».

«Почему Вонючка, Сэм?» — спросил он.

«Давай остановимся в продуктовом магазине, и я тебе покажу», — сказал я с юмором, — «Я не знаю, когда она последний раз ела, но знаю, когда она последний раз какала». Чарли засмеялся. Это был хороший здоровый смех, который вызвал придыхание у Вонючки.

«Еда — хорошая идея», — согласился Чарли. Я доверился ему, рассказав всю правду, как я её узнал, зная, что он многое почувствовал через Вонючку. Я опустил про десять килограммов травки, так как не знал его моральный уровень. Мы заехали в продуктовый магазин на шоссе 40, в самом Уинслоу. Я достал брюки и рубашку для Вонючки, чтобы она выглядела более презентабельно.

«Она точно спокойный ребёнок», — заметил Чарли, — "дети моего брата не могут пройти и тридцати минут без того, чтобы не пожаловаться на что-нибудь». Он был прав, но не то чтобы у меня был большой опыт. Когда я обращал на неё внимание, она улыбалась. Когда я не обращал, она просто наблюдала за мной. Я подозреваю, что она была так же голодна, как и я, но не издала ни единого крика, чтобы дать мне знать об этом.

«Особенная», — это всё, что я сказал. Чарли кивнул. Я добавил пару носков, что, похоже, понравилось Вонючке, а может, она подумала, что я играю с её ногами. Неважно. Её улыбка принадлежала только мне.

Двое мужчин с ребёнком, толкающие тележку через магазин, привлекли таки внимание. Я не думал, что так получится, но на нас смотрели и в основном женщины. Взгляд на нас, взгляд на Вонючку и странная понимающая улыбка. Думаю, они думали, что мы гей-пара с ребёнком. Я начал улыбаться в ответ. Я был из тех людей, которые не замечают взглядов. Вонючка заставляла меня смотреть на неё по любой причине. Я выпрямился, стараясь выглядеть хорошим отцом.

Мы зашли в отдел подгузников и пополнили запасы. Я прихватил ещё несколько коробок салфеток. Мне нужно было придумать, как не использовать полкоробки на один понос. Мы перешли в отдел детского питания и сразу же потерялись. Никто из нас не знал, что купить. Выбор был огромен, и реклама, казалось, была ориентирована на возраст и развитие. Я не был уверен, сколько лет Вонючке. Когда я спросил об этом Чарли, он весело посмотрел на меня и пожал плечами. Поэтому я спросил у Вонючки.

Я обхватила руку Вонючки и позволил покалыванию превратиться в удивление. Удивление — в ясную мысль. Воспоминания из обрывков разговоров и отрывков из книг, которые я забыл, что читал, нахлынули на меня. Я сунул мизинец в рот Вонючке. Пара маленьких острых бритв укусила. Новые зубы, где-то около шести месяцев. Ещё не ползает, меньше десяти месяцев. Я двигался вдоль прохода, пока не нашёл подходящий выбор твердой пищи. Ничего особенного, немного моркови и зеленой фасоли, хорошо протертой. Я взяла немного чипсов, чтобы она грызла их. Воду и немного йогурта для прохладного лакомства. Я выбрал смесь вместо молока. Я вспомнил, что слышал, как какой-то врач по телевизору говорил, что коровье молоко нужно начинать давать постепенно, примерно в восемь месяцев. Я был в третьем классе, когда смотрел эту передачу вместе с мамой.

Я почувствовал опасение и страх. Не свой, а чужой. Я посмотрел на Чарли и увидел безразличие. Чувство страха пришло из прохода по другую сторону от детского питания. Я обошёл все прилавки, ощущая этот страх, смешанный с гнетущей потребностью. Это был молодой человек с пыльными каштановыми волосами и небритым лицом, которое ещё не до конца созрело. Он уставился на пакет с собачьим кормом. Его джинсы были мешковатыми, а на нем была расстегнутая рубашка с длинным рукавом. Я видел пот на его висках и чувствовал, как он пытается набраться храбрости. Он отчаянно нуждался в деньгах. Долги и стыд навалились на его плечи. Я чувствовал пистолет, который он прятал в штанах. Я посмотрел на Вонючку, и она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ и подошел к начинающему преступнику.

«Я куплю ваш пистолет за тысячу», — тихо предложил я. Он аж подпрыгнул. Мы с Вонючкой улыбнулись.

«Что?» — сказал он, его глаза метались вверх и вниз по проходу. Он думал, что я его подставляю.

«Я дам тебе тысячу за твой пистолет», — повторил я. Это было так логично. Ему нужны были деньги, а у меня были лишние. Никто бы не пострадал. Он не окажется в тюрьме, а пистолет выйдет из оборота. Я видел, как его рука медленно движется к спине. «У тебя ничего не получится», — предупредил я. Мои рефлексы, даже если бы я держал Вонючку, были бы намного выше его. Моя уверенность была непоколебима.

«Это не мой пистолет», — сказал он, позволяя своей руке опуститься обратно на бок. Я пожал плечами. Это был его выбор. Я просто улыбнулся. «Хорошо», — капитулировал он. Я убрал руку от Вонючки и потянулся в карман за пачкой банкнот. Моя уверенность и безупречное присутствие улетучились. Страх был невероятным. Лишних денег не бывает. Этот псих собирался ограбить это место, а я собирался вытащить пачку банкнот. Я делал это с ребенком на руках. Я был полным идиотом.

Я переместил руку, державшую Вонючку, просунул большой палец под её макушку и прижал к спине. Блеск вернулся на мгновение, но слишком поздно. Мальчик увидел мою нерешительность и схватился за пистолет. Пистолет оказался у него за спиной, ствол двигался от пола в мою сторону. Время для него текло медленно, слишком медленно. За то время, которое ему понадобилось, чтобы поднять ствол, моя рука уже высунулась из кармана, и в голове промелькнули схемы Кольта 45, оригинальной модели 1911. Моя рука накрыла его руку; один палец поставил на предохранитель, другой нажал на защёлку магазина, а третий подсунул под большой палец, не позволяя нажать на дополнительный предохранитель рукоятки. Его глаза расширились, когда магазин с металлическим лязгом упал на пол.

Моя нога быстро накрыла магазин, задвинула его за спину и убрала из зоны его досягаемости. Я повернул оружие и ствол в сторону от нас, одновременно перемещая Вонючку дальше от его досягаемости. Я переместил свой вес на левую ногу. Моя правая нога была наготове. Я не сомневался, что смогу ударить его по голове, если захочу. Мышцы мальчика расслабились, его взгляд переместился с меня на Вонючку. Он заметно успокоился, затем улыбнулся.

«Я совершил ошибку», — сказал он, когда его палец сошел со спускового крючка. Эти слова не соответствовали ни его возрасту, ни его поведению. Он не сделал никакого движения, чтобы выпустить оружие. Он хотел, чтобы я держал его. Дар Вонючки проходил через меня.

«Сколько тебе нужно?» спросил я.

«480 долларов, — ответил он, — это ружье моего деда. Мне нужно его вернуть». Я отпустил его и кольт. Реальность вернулась к нему. Он уставился на мгновение, затем убрал пистолет под рубашку и в брюки. «Мне очень жаль», — сказал он. Я отдернул большой палец от спины Вонючки. Я выдохнул, когда реальная жизнь снова вступила в свои права. Моя правая нога больше не была оружием.

«Ты увидел свой потенциал», — сказал я, порывшись в кармане и вытаскивая двадцатку. Его больше не волновала сумма. Я протянул ему рулон. «Возьми, сколько нужно».

«Кто она?» спросил он, снимая резинку с купюр.

«Кто-то очень особенный», — ответил я. Он отсчитал ровно 480 долларов, поправил резинку и передал мне остальные купюры. Я положил их обратно в карман.

«Ангел», — предположил он, убирая деньги в карман. Чарли зашел за угол и остановился перед журналом, который всё ещё лежал на полу.

«Я что-то пропустил? спросил Чарли.

«Будущее переписано», — сказал я с апломбом, который не заслуживал изображать. В конце концов, это была работа Вонючки. Молодой человек хихикнул под нос. «С тобой всё будет в порядке?» спросил я его.

«Думаю, да», — ответил он с улыбкой. Чарли потянулся вниз и достал журнал. «Она всё меняет. Как она это делает?»

«Ааа, ты был в её мире», — сказал Чарли, протягивая журнал. Молодой человек взял его и положил в передний карман.

«Мы понятия не имеем», — ответил я, — «похоже, вера является частью этого». Эти слова странно прозвучали из моих уст. Я всегда был неверующим, но может быть, она была ангелом. Вонючий ангел. Вонючка отпрянула от моей груди, пытаясь схватить красочную банку с полки рядом с нами. Банка оказалась слишком велика для её руки, поэтому она просто толкала её, пытаясь ухватить. Её лицо было напряженным и сосредоточенным. В этот момент она была совсем ребенком.

«Я должен извиниться», — продолжал молодой человек, — «последние пару лет я вёл себя как мудак». Он покачал головой: «Она показала мне много моих глупостей. Как её зовут?»

«Вонючка», — ответил Чарли с ухмылкой. Вонючка повернулась и улыбнулась Чарли. Она знала, что мы говорим о ней.

«Спасибо, Вонючка», — с юмором сказал парень. Её взгляд переместился на молодого человека. Он кивнул, повернулся и пошёл прочь. Я смотрел, как он идет без той развязности, которую я ожидал от молодого хулигана.

«Ты собираешься спасать мир?» спросил я у Вонючки. Она схватила меня за нос и подергала его, а потом перевела взгляд обратно на полку. Я подвинул её ближе, чтобы она могла обхватить банку обеими руками. Банка была слишком тяжелой, чтобы поднять ее, поэтому я помог. Мои усилия вызвали смех. Нам не нужен был баллончик с крахмалом, но я все равно его купил.

«У тебя кровь из носа идет», — сказал мне Чарли. Я поднял руку и вытер под ноздрями. Палец вернулся с небольшим количеством крови. Я снова вытер палец, и он снова стал чистым.

«Кажется, я сильно ударился о подушку безопасности», — сказал я, списывая это на несчастный случай.

«Что это было», — спросил Чарли, как только мы снова выехали на дорогу. Я был занят тем, что кормил Вонючку каким-то слегка лохматым морковным отваром, который пах совсем не вкусно. Но она вела себя так, будто это был шоколадный торт. Мне казалось, что я не могу достаточно быстро накладывать его в ложку. Это был первый раз, когда я увидел её требовательность. Она также настаивала на попытках помочь, что только усугубляло ситуацию.

«Парень собирался ограбить магазин», — сказал я, слишком быстро подтерев пальцем капающую морковь на подбородке Вонючки. Я протолкнул его вверх и между ее губ. Она возбужденно хрюкнула, желая еще. «Это было странно. Ты знаешь, как ты можешь вспоминать и выкапывать от куда то что-то давнее?»

«Да», — ответил Чарли, глядя между мной и дорогой. Я опустил пластиковую ложку обратно в банку, пока Вонючка напрягалась на ремнях стула, пытаясь дотянуться до нее сама.

«На этот раз я узнал пистолет и знал, как его разобрать. Я мог видеть инструкцию», сказал я, когда покрытые морковью руки Вонючки помогли мне поднести ложку к её рту.

«И что?»

«Я никогда не прикасался к оружию. Оно мне никогда не нравилось», — сказал я, зачерпывая морковную кашу на подбородке Вонючки. С первой попытки в её рот попала только половина. Это кормление потребует серьезной практики. «Мне кажется, я вижу чьи-то воспоминания».

«Может быть, ты видишь то, что тебе нужно», — добавил Чарли.

«Прекрати помогать», — сказал я, смеясь. Вонючка игнорировала меня, дергая ложку. Если бы у неё были зубы, она бы перекусила ложку пополам. Я отодвинул ложку и снова наполнил её. «На мгновение ситуация там стала напряженная. Не могу поверить, что я столкнулся с ним, держа её на руках. Тогда это было так логично, хотя сейчас кажется идиотизмом».

«Это было рискованно», — согласился Чарли.

«В такие моменты не думаешь о риске», — продолжил я. Мне удалось засунуть ложку в рот Вонючки неповрежденной. Она вдохнула морковку и открыла рот, чтобы взять еще. «Я как будто знал результат ещё до того, как начал. Я не видела ничего, кроме успеха». Я поставил банку с морковью на колено и посмотрел на Чарли. «А что, если я ошибся?»

«Она должна быть на первом месте», — проанализировал Чарли. Это точно мои мысли. Вонючка хрюкнула, как шимпанзе, и возбужденно замахала руками. Я улыбнулся и вернулся к кормлению. Похоже, она была очень голодна.

«Я должен отвести её к людям», — сказала я, — «к тем, кто знает, что делать». Чарли кивнул, когда я налил в бездонную яму еще больше апельсиновой жижи. «Я был не тем человеком, которого выбрали для этой работы».

«Я думаю, ты был единственным человеком», — усмехнулся Чарли, — «Кроме того, ты ей нравишься». Он посмотрел на хищного зверя.

«Нравишься, не так ли?» Я согласился, гордясь больше, чем когда-либо за долгое время. Я знаю её всего полдня, но я знал, что буду защищать её всем, что у меня есть. Я позволил своему пальцу задержаться на её подбородке, убирая всё новые потеки. Я позволил покалыванию усилиться и улыбнулся ей. Меня захлестнула любовь, её любовь. Я бы защитил её своей жизнью, если бы пришлось. Появилась довольная улыбка и голод на мгновение забылся. Она вызывала привыкание.