Отцы и дочери

Пётр Галигабаров

Кто повлиял на твою судьбу? От рождения и дальше, кто учил тебя жить в мире, принимать и дарить любовь? Ответы знают в группе «Отцы и дочери». В твоих руках книга о восьми женщинах. Каждая идёт к своей цели, думая про Любовь. Интригующее начало истории завершится неожиданно и окрыляюще. Читай, сопереживая, испытай катарсис. Книга содержит нецензурную брань.

8. Кристина и её история (продолжение)

…Она чётко помнила, как впервые пошла с отцом на волейбол. Он купил ей бейсболку и надел козырьком назад. Они сидели в нескольких рядах от арены. Она видела как постепенно темнели от пота майки и шорты высоких, широкоплечих, с тонкими, бугристыми от мышц, конечностями спортсменов. Она помнила, как из более-менее свежего, воздух в комплексе наполнился ароматами мужественности. Она помнила, как отец похлопал её по спине и счастливо выдохнул: «Мой пацан».

— Постой! Перебью. Верно я расслышал, — сказал психолог, — oтец назвал тебя «пацаном»? Часто он так?

— Только однажды, на первом волейболе, — но она не была уверена, — кажется.

Когда пришло время идти в первый класс, Кристину забрали из Оренбурга в Екатеринбург. Бабушка плакала молча, просто слёзы катились из глаз, оставляя влажные дорожки. Дед не пришёл провожать, ему поставили дежурство в детском саду, он служил сторожем.

— А какие потом были у тебя отношения с дедом? — спросил психолог, сделав пометку в тетради.

— Я приезжала к ним на летние каникулы, родители отправляли. Потом начала выкобениваться, классе в десятом, но бунт мать подавила и… Я все летние каникулы у них проводила…

— А какие у тебя были отношения с дедом? — повторил вопрос психолог.

Она поняла, что стоит за вопросом: не проведённое время, а её мысли и эмоции по отношению к отцу отца. Она вспомнила, что давно не звонила своему «второму папе» (а может и первому) и заплакала от нахлынувшей грусти, возникшего стыда.

Когда Кристина появилась на свет в роддоме Екатеринбурга, отец находился в их однокомнатной квартире общажного типа с единоутробной трёхлетней сестрой новорожденной. Девочка, которую он принял, как родную, тяжело переносила разлуку с матерью. Она просыпалась с криками среди ночи и часто ревела утром, днём и вечером. Она искала маму. Она капризничала, но мужчина (отчим) сохранял внешнее спокойствие.

— Он всегда словно отстранённый был, — вспоминала Кристина, — хотя, в основном, со мной. Со старшей сестрой и младшим братом, кажется, вёл себя теплее.

— Правильно я понимаю, твой родной отец взял в жёны твою маму с двухлетней девочкой на руках, — произнёс психолог, — когда ты появилась на свет, тебя отдали на воспитание бабушке и дедушке…

— Не сразу же! — перебила Кристина, которую каждое слово специалиста ранило, оголяя сокрытое от самой себя очевидное, честное и потому нелицеприятное, роняющее тень на божества: родных отца и мать.

— Не суть, — понимающе кивая, продолжил психолог, — тебя навещали и иногда забирали в Екатеринбург. Тем временем у родителей появился второй общий ребёнок — это твой брат, которого, как его они называли, я забыл, повтори, пожалуйста…

Брата отец называл не иначе, как по имени отчеству, с придыханием и умилением. Позже, в школьном возрасте с попустительством к плохому поведению и двойкам-тройкам, с нескрываемой гордостью к спортивным успехам и четвёркам-пятёркам. Ещё позже со стыдом перед окружающими и болью перемешанной с обожанием в отношении сына… В принципе, отец избаловал пацана, как и его супруга. Поэтому, в клинику по лечению от наркозависимости юношу отвезли исключительно после отрезвляющей речи старшенькой и поддакивания средней дочери…

— Теперь ты понимаешь, почему с мужчинами не клеится? — спросил психолог на четвёртой сессии после заполнения бланков по схема-терапии.

— Да, понимаю, — кивнула Кристина, приготовившись услышать следующее задание. Ведь знания причины мало для положительных изменений…

Иллюстрация Петра Галигабарова