Глава 4
Я догнал Лилию, она на бегу отстегнула кобуру с пистолетом и передала ее мне:
— Возьми, мне с битой привычнее. Стрелять я не особо умею.
Я взял ПМ и проверил патроны: в основном магазине четыре штуки, в запасном восемь. Я поменял магазины местами и загнал патрон в патронник, на предохранитель ставить не стал.
Локи убежал чуть вперед. Вот уже слышен его лай. Крики усилились, и мы поднажали. Чаща неожиданно расступилась, и мы выскочили на поляну.
Перед нами открылось страшное зрелище. Стая зомби сожрала заживо почти два десятка человек. В живых осталось лишь трое беженцев: двое мужчин и женщина. Они отчаянно отбивались от зомби заостренными палками. Остальные твари отвлеклись и были заняты пожиранием поверженных.
Я вклинился в самую гущу битвы и расстрелял весь магазин. Восемь патронов улетучились за несколько секунд. После восьми выстрелов семь мертвецов упали с прострелянными бошками. Восьмому пуля раскроила лоб, но мозг, наверное, не зацепила, и он настырно лез на меня. Я ударил его дубиной по уху. Он завалился на землю, но тут же вскочил. Живучий гад! Сзади на меня навалились еще двое оживших, я еле успел увернуться от их крючковатых пальцев.
Локи кусал и дергал их за ноги, отвлекал и не давал напасть на меня разом. Но к ним присоединился еще один упырь, который накинулся на собаку. А те трое снова атаковали меня.
На помощь подоспела Лилия. Она ударила по затылку битой “живучего” и смогла проломить череп. Тот упал мордой в траву, но вновь вскочил на ноги. Твою мать! Да что с ним такое?! Как такое может быть?
Пока я бился с двумя, Лилия вплотную занялась живучим. Она больше не била по голове, а врезала ему по колену. Сустав хрустнул, и одна его нога отстегнулась. Второй удар разбил второе колено. Ноги у мертвеца вывернулись в обратную сторону, и он беспомощно плюхнулся на землю, но продолжал настырно ползти к Лилии. Та, что есть силы ударила его сверху так, что проломленная голова чуть не слетела с шейных позвонков, завернулась на бок, и мертвец, уткнувшись мордой в мох, наконец, замер.
Остальные зомби, завидев движение, оторвались от пожирания трупов и тоже кинулись на нас. Трое беженцев, окровавленные и перепуганные, вырвавшись из кольца зомби, побросали копья и кинулись врассыпную. Одного из них догнал мертвец, вцепившись зубами прямо в спину. Беглец заорал и покатился вместе с мертвецом по земле. Тот подмял его под себя и вцепился зубами в шею. Еще трое мертвецов накинулись на поверженного человека и рвали его на куски.
Двое беженцев скрылись в лесу, но я отчетливо видел укусы на их руках. Жить им осталось не больше часа. Твою мать! Все зря… Мы никого не спасли. Не успели.
— Уходим! — крикнул я Лилии, но та, будто меня не слышала.
Она с остервенением врезалась в гущу зомби и махала битой со скоростью пропеллера. Я невольно залюбовался. Где она так научилась ей владеть? В бейсбол наверное играла раньше.
Лилия не собиралась отступать. То ли злость не давала ей, то ли наоборот — холодный расчет (хотела их добить, чтобы не приводить стаю к нашей группе), но она явно решила всех уничтожить.
Я спешно воткнул в рукоять запасной магазин и расстрелял еще четверых мертвецов. В этот раз — четыре выстрела — четыре трупа.
Отшвырнул бесполезный пистолет и вновь схватился за дубину. Махал я ей не так быстро, как Лилия, но и этого хватило, чтобы завалить еще парочку зомби. Не всегда получалось свалить их с первого удара по башке. Самому постоянно приходилось крутиться и уворачиваться, поэтому иногда удары получались смазанными и не столь сокрушительными, как хотелось.
Но вскоре я приноровился. Тупых зомби легко обмануть. Я отступал назад, вынуждая их переходить на бег, резко останавливался и делал шаг в сторону. Мертвецы не успевали остановиться и проносились мимо меня. Я в это время что есть мочи бил их по голове сбоку. Никто из них и не думал уворачиваться или защищаться. Дубина всегда попадала в цель. Если не получалось свалить первым ударом, следом сыпал второй и третий. Затем опять отход по кругу, мнимое бегство и снова удар.
Пока я так “плясал” на поляне, Лилия завалила еще троих. Наконец, остался последний мертвец. Я ударил его дубиной. Березовая палка подскользнулась на его гнилом ухе и “срикошетила” вниз, раздробив ключицу. Для второго замаха у меня уже не было времени и места — зомби слишком близко подобрался. Я ткнул его палкой, но это не остановило мертвеца. Его грузный вес (далеко за сто кило) этого даже не почувствовал.
Локи вцепился ему в ногу и рванул ее назад. Зомби отвлекся на пса, и я смог отскочить назад и сделать хороший замах дубиной. Хрясь! Удар по морде свернул мертвецу челюсть. Хрясь! Второй удар, наконец, достал до виска и проломил кость. Мертвец вытаращил глаза и завалился на землю, чуть не придавив собаку. Все…
Тяжело дыша, я уселся на землю. Рядом примостилась Лилия. Она тоже была почти без сил. На рукаве ее рубахи проступила кровь.
— Тебя укусили? — обеспокоенно спросил я.
— Не страшно, — выдохнула она, — у меня иммунитет.
— Нельзя нам так рисковать, — поморщился я. — Если с каждой встречной стаей драться будем, долго не проживем.
— Это не каждая стая, — Лилия обвела печальным взглядом горы трупов. — Мы пытались их спасти…
— Но все зря.
— Но мы же этого не знали!
— Согласен, сейчас стоило рискнуть, но потом мы так делать не будем. Даже если будет возможность кого-то реально спасти.
— А для чего нам еще жить? — горько усмехнулась женщина.
— Теперь есть для чего, мы должны сохранить твою кровь. Она — ключ ко всему, что сейчас происходит.
— Возможно, я не одна такая, — пожала плечами Лилия.
— Возможно, только никто об иммунах не слышал. Скорее всего, ты одна на миллион, а может и на миллиард. А учитывая, что людей осталось на Земле не больше одного процента — можно сказать, что ты единственная с иммунитетом. Шанс найти в гибнущем мире еще таких — равен нулю. Впрочем, нам незачем их искать. У нас есть ты. Осталось найти лабораторию и ученого или доктора, или не знаю, как они там называются, который сможет понять твой секрет и создать вакцину.
— Боюсь, что пока мы его найдем, — грустно улыбнулась Лилия, — человечество уже погибнет.
— Не говори так. Люди должны выжить.
— Зачем? Мы такие же хищники. Просто сейчас более сильные хищники потеснили нас. Скинули с верхушки пищевой цепочки.
— Ты что такое говоришь? Мы должны спасти людей. Им надо дать второй шанс. Я верю в них.
— Прости… — тихо проговорила Лилия. — Не знаю что на меня нашло. Возможно, гибель этих несчастных беженцев, что лежат у наших ног. Иногда надежда совсем покидает меня… Когда погиб мой муж, к жизни меня вернула жажда мести. Она двигала меня вперед и не давала раскиснуть. Теперь я отмстила, апостолы уничтожены, я лично раскроила голову убийце моего мужа, но легче мне не стало. Вместо жгучего чувства мести в душу пришла черная пустота.
— Нельзя, что бы пустота завладела тобой. Ее надо заполнить чем-то светлым.
— Я знаю, я хочу думать, что все наладится, что я кому-то еще нужна. А на самом деле я никому не нужна, кроме как маленькой мертвой девочке.
— Ты нужна мне, вместе мы попытаемся все исправить. Ты нужна людям, ты должна в них поверить…
Сзади раздался шорох. Мы вскочили и схватились за оружие. На поляну вышли двое: коренастый бородач и высокий худой мужик. По лохмотьям видно было, что они из бывших рабов. В руках коренастого был двуствольный обрез. У долговязого — топор. Для рабов они неплохо вооружены. Я их сразу узнал — они должны были охранять группу беженцев, которую только что положила стая зомби. Их я приставил лидерами к ним.
— А здорово вы их расхреначили, — восторженно проговорил коренастый, обнажив желтые зубы.
— Где вы были? — гневно воскликнул я. — Вы должны были охранять их!
— Прости, Кречет, или как там тебя? Но мертвецы навалились неожиданно и сразу со всех сторон. Мы еле успели свалить, а потом услышали выстрелы и решили вернуться, глянуть, что к чему.
— Какого хера вы сбежали? — процедил я. — Из-за вас вся группа погибла.
— Ты, конечно, парень боевой, Кречет, но что-то я не припомню, кто назначил тебя главным?
Долговязый одобрительно закивал.
— Я сам знаю, как мне поступать, — продолжал коренастый, — я просто хочу выжить.
— Ты бросил своих людей и они погибли…
— Я сам хочу выжить, а на остальных мне наплевать. Они не мои люди, мы просто шли вместе. Но им не повезло.
— Я назначил вас старшими в этой группе не просто так. Вы должны были защищать их. Кроме вас здесь не было сносных бойцов.
— Ну это их проблема, — лыбился бородач, — что они родились травоядными, а не хищниками. Травоядных всегда жрут, таков закон природы… Ты и баба тоже хищники, а хищники должны держаться стаями. Так легче охотиться и выживать. Ты прости за дерзость, но мы хотим пойти с вами. Я видел, как вы деретесь и готов признать твое старшинство…
— Хорошо, — уже миролюбиво проговорил я.
— Правда? — воскликнул коренастый, не веря своим ушам. — Ты возьмешь нас с собой?
— Да, — кивнул я, ловя на себе неодобрительный взгляд Лилии. — Но только при одном условии.
— Каком?
— Ты должен доказать, что ты хищник.
— Доказать? Как? — бородач непонимающе на меня вытаращился.
— Убей его, — я ткнул на долговязого, тот от неожиданности съежился. — Он не похож на хищника, он будет для нашей группы в тягость…
— Что?! — глаза коренастого расширились так, что оно стал похож на филина.
— Что слышал… Я возьму только тебя в свой отряд. А этот никчемный, должен умереть.
— Но почему?! — воскликнул бородач.
— Ты сам говорил, что каждый сам за себя. Докажи, что ради выживания ты способен на большее, чем просто прятаться по кустам.
— Ну… хорошо… — промямлил бородач и навел обрез на застывшего от ужаса долговязого. — Прости Каланча, ты сам слышал, я должен тебя пристрелить.
— Не надо, Хэнк! — воскликнул долговязый и замахал руками. — Я же твой друг. Кто тебе дороже? Эти уроды или лучший друг?
— Ты пойми, Каланча, мне дороже я сам. И чуйка подсказывает, что выжить с Кречетом у меня больше шансов, чем с тобой. Прости… Он требует твоей крови. Ты и правда бесполезен.
— Нет! Я могу тоже драться и убивать зомби!
— Как сегодня? — Хэнк обвел взглядом обглоданные трупы. — Когда на нас напали мертвяки, ты сам первый заорал, что надо бежать! Я может быть и остался бы, но после того, как ты рванул в кусты, понял, что одному мне в любом случае не справиться. Кречет прав. Ты не хищник, ты никчемный… Прости, что так вышло, но я должен тебя убить.
— Нет! — заорал долговязый и бросился на Хэнка размахивая топором.
Бах! — грянул выстрел, и картечь разворотила лицо Каланче. Его зубы, глаза и язык разлетелись на кусочки. Он даже не смог закричать, а лишь захрипел и завалился на траву. Он еще дышал, когда Хэнк подошел к нему:
— Прости, друг. Я думал в обрез заряжена пуля.
Каланча что-то хрипел. Слова по интонации отдаленно напоминали: “Добей, добей”. Но без языка и без зубов трудно говорить.
— Прощай, — сказал Хэнк и, выхватив нож, ударил друга в сердце. Тот дернулся и затих.
Коренастый выдернул нож, обтер его о рубаху убитого и подошел ко мне:
— Я выполнил твой приказ, Кречет. Я прошел испытание?
— Нет, — ответил я и размозжил его голову березовой дубиной.
Удар получился мощный с разворотом. В этот раз бить мне никто не мешал, и дубина точно врезала по виску, раскроив кость. От такого удара один глаз бородача выскочил из орбиты и повис на жилке. Хэнк удивленно вздохнул напоследок и замертво упал на землю…
— Ну вот, — проговорила Лилия. — А говоришь, что я должна верить в людей…
Я нагнулся к трупу бородача и задрал повыше рукав его грязной джинсовой рубахи. На его предплечье красовалась татуировка: перевернутая пятиконечная звезда в круге.
— Это не люди, — сказал я. — Это апостолы…
— Как? — удивилась Лилия.
— Наверное, они нацепили лохмотья и прибились к беженцам еще вчера. Я не узнал их и прикрепил к этой группе. Сегодня, как только запахло жаренным эти выродки сбежали, а услышав выстрелы, вернулись и засели в кустах. Думали, что смогут чем-нибудь поживиться, например, пистолет у меня забрать, когда меня сожрут. Но мы выжили, и Хэнк понял, что с нами выгоднее дружить. Но я заметил его татуировку, когда он вышел на поляну и махнул рукой.
— А если бы они оказались не апостолами, — спросила Лилия. — Ты бы их отпустил?
— Нет, — ответил я. — Я поступил бы точно также.
— Страшный ты человек, Кречет, — улыбнулась Лилия, — такой же, как и я…
В далеке раздались крики. Они доносились со стороны нашей группы.
— Черт! — воскликнул я. — Похоже на наших тоже напали!
Я подхватил трофейное оружие: обрез с несколькими патронами, нож, топор и рванул за Лилией. Та уже нырнула в чащу и спешила в сторону доносящихся криков.
* * *
Вечер коснулся макушек деревьев красными лучами, когда несуразный электромобиль свернул с шоссе на обочину и углубился в лес.
— Все, — сказал Юрген. — Батарея почти на исходе.
— Сделаем привал, — сказал Рудый. — Ночью передвигаться опасно. Можно напороться на большую стаю, в темноте мертвецов не сразу видно. Разобьем лагерь вон на том пригорке. Там обзор хороший, а костер разведем в ложбинке.
— А что это ты раскомандовался? — проворчал Гектор. — Раньше дрожал, как осиновый лист, а теперь вылитый Щорс.
— Не знаю, дед, я такого зверя, но если хочешь, сам командуй. Только это место для привала самое лучшее…
— Щорс — не зверь, а командир, — хмыкнул Гектор и задумчиво погладил бороду. — Ладно, место действительно хорошее. Просто не привык еще, что ты дельные вещи говоришь, а не брешишь попусту, как раньше.
— А ты привыкай, — грозно проговорил Рудый. — Люди иногда меняются.
— Это угроза? — усмехнулся старик.
— Нет, но вчера я убил своего друга.
— Зачем, ты так и не рассказал нам? — воскликнула Энн.
— Я добил его, чтобы тот не достался на съедение чертовым зомби…
— Ужас. Мне жаль… — прошептала Энн, хлопая выпученными глазенками. — Ты как?
— Уже нормально, — шмыгнул носом Рудый. — По началу чуть не сдох… Но мне легче это воспринимать, когда я вспоминаю, что мой друг убил Хана.
— Что? — в один голос воскликнули Гектор и Энн.
— Хан обратился, — грустно проговорил рыжий. — Мастер избавил его от постыдной участи вечно бродить и жрать людей… И тем самым спас мне жизнь. Я не сразу заметил, что с Ханом что-то не так. Так обрадовался, когда увидел его и готов был расцеловать.
— Почему ты сразу нам этого не рассказал? — удивилась Энн.
— Еще не привык рассказывать. Месяцы, проведенные с отшельником научили меня молчать. Мы редко разговаривали. В основном все только по делу: это касалось лишь тренировок и охоты. Жаль Мастера… Он дважды спас меня.
— А Хана тебе не жаль? — Энн укоризненно покачала головой.
— Я смирился с потерей Хана, Полковника и Кузнеца уже давно. Я был уверен, что они погибли.
— Почему? — недоумевала Энн.
— Потому что иначе бы они нас уже давно нашли.
— Так может и с нашей потерей ты смирился? — ехидно проскрежетал Гектор. — Тоже нас уже похоронил и забыл?
— С вашей нет… Вы мне дороги, как никогда. Доктор и Лилия погибли, и теперь, вы мне ближе всех на свете.
После таких слов Энн не выдержала и обняла Рудого:
— Как же хорошо, что ты вернулся…
Парень обнял девушку и, уткнувшись в ее волосы, с наслаждением вдохнул ее запах:
— Я тоже по вам скучал. А по тебе больше, чем по старому хрену.
— Я все слышу! — проворчал Гектор.
— Ой, прости, — улыбнулся Рудый. — Все время забываю, что ты еще пока не оглох от старости…
— Не дождешься, — сказал Гектор. — Скорее у тебя вторая рука отрастет, чем я оглохну.
— Дом, милый дом… — улыбнулся Рудый.
* * *
Глухая ночь была настолько темна, что казалось, лес провалился под землю. Не видно ни луны, ни единой звездочки. Густые фиолетовые облака сковали небосвод. Рудый проснулся от неясного шума. Он вглядывался в темноту и не мог понять, где Юрген. Сейчас его очередь была дежурить. Энн и Гектор сопели рядом, лежа на подстилке из елового лапника. Костер на ночь затушили, чтобы не привлекать внимания и теперь не видно ни зги.
Но в темноте, явно, кто-то шебуршился. Рудый приподнял руку со стилетом. Он не стал его на ночь отстегивать, хоть с клинком и неудобно было спать: он то и дело цеплялся за тело, и Рудый постоянно царапался о его острие.
Стараясь не шуметь, парень потихоньку встал и даже задержал дыхание. На фоне машины он увидел промелькнувшую тень. Черт!
— Вставайте! — закричал он и растолкал Гектора и Энн. — У нас гости!