Алхимия наших душ

Рацлава Зарецкая (2024)

Париж, конец XIV века. Эмили влюблена в Алена, сына дворянина. Вот только из-за её низкого положения они не могут быть вместе. Влюбленные решают сбежать, но за несколько часов до побега Алена убивают. Безутешная Эмили готова на все, чтобы его вернуть, даже если придётся принести в жертву невинных людей.Париж, наши дни. Эмили уже более шестисот лет. За попытку воскрешения человека Высшие силы назначили ей наказание: теперь она жнец смерти и должна не только забирать души умерших, но ещё и каждое столетие наблюдать за тем, как неизбежно и трагично обрывается новая жизнь Алена. Вот уже в седьмой раз Эмили со страхом ждет встречи с реинкарнацией своего возлюбленного, однако он все никак не появляется. Может, в этот раз все будет иначе? Или же Эмили просто его не узнала?

Двойка Пентаклей

С наступлением сумерек на Париж обрушился ливневый дождь. Прохожие впопыхах принялись искать в сумках зонты, а у кого их не было — укрытие. Всего за пару минут бульвар Пале опустел, и никто не увидел, как возле книжной лавки «Ma fleur» из ниоткуда появилась красивая женщина с ног до головы в черном.

Шагнув под козырек книжной лавки, Эмили окинула долгим взглядом родной бульвар и улыбнулась. За время ее отсутствия город сильно изменился. Прогресс бежит вперед с невероятной скоростью, и Эмили оставалось только удивляться и постигать новые блага цивилизации.

В задумчивости покрутив на указательном пальце правой руки серебряное колечко с сиреневой вставкой из керамики, Эмили хотела было войти в лавку, как мимо нее пронесся черный сгусток, обдав женщину холодом.

— Не успела вернуться, а уже началась работа, — произнесла Эмили. — А я ведь так хотела принять пенную ванну и выпить бокал Шато Латур года смерти Марии-Антуанетты.

Вздохнув, женщина наклонила голову вправо, затем влево и телепортировалась в переулок, где скрылся призрак.

Вопреки ожиданиям Эмили, преследование оказалось недолгим. Всего пара улиц, и вот она уже стояла в узком и неприятно пахнущем переулке между двумя жилыми домами. Из освещения здесь были лишь окна, в которых горел тусклый свет, напоминая Эмили атмосферу средневекового Парижа.

Призрак остановился перед маленькой фигуркой и жутко завыл. Фигурка попятилась к кирпичной стене дома, поскользнулась на луже и упала. Призрак медленно подступал к своей жертве, загоняя ее в тупик.

Физически обезумевшие духи не могли причинить человеку вреда, но напугать его до чертиков и свести сума — вполне себе. Особенно, если человек мог их видеть.

— Эй, гаденыш! — крикнула Эмили черному сгустку. — Призраки не должны вредить людям!

Сущность замерла и повернулась в сторону Эмили. Между ними было шагов двадцать, но даже на таком расстоянии и в полумраке женщина прекрасно видела, что от человеческого в призраке не осталось и следа — странная прозрачная субстанция с черными сгустками внутри, которые непрерывно двигались, плавали, будто водоросли в водоеме.

Душа может стать безумной по двум причинам: насильственная смерть и чрезмерно долгое пребывание в мире живых. Судя по виду этого духа, Эмили решила, что обезумел он сразу по обеим причинам.

Доля секунды, и Эмили уже стояла вплотную к призраку.

— Передавай привет Раулю, — произнесла она, коснувшись верхней части сгустка.

Призрак взвыл и распался на множество светящихся частиц, каждая из которых быстро потухла под моросящим дождем.

Увы, эта душа была слишком черной, чтобы направиться прямиком к перерождению. Сначала она предстанет перед суровым жнецом Раулем, который зачитает ей все ее прегрешения и решит, достойна ли она перерождения. Если да, то душа буде ждать суда, на котором решат, даровать ли ей перерождение или сделать очередным жнецом без памяти о прошлом. Эмили бы все отдала за то, чтобы ей тоже стерли память, но высшие силы распорядились иначе.

Откинув со лба мокрые пряди волос, Эмили хотела уже телепортироваться в лавку, как вдруг у стены раздался шорох.

— Черт, я про тебя совсем забыла.

Прижавшийся к стене мальчишка лет десяти смотрел на Эмили из-под длинной черной челки. Худой, грязный и жалкий, он напомнил ей тех мальчишек-беспризорников на средневековых улицах Парижа, которые постоянно просили милостыню и не отставали от прохожего, пока тот не кинет им монетку.

— Дом есть? — спросила Эмили у мальчишки.

От звука ее голоса он вздрогнул и немного погодя кивнул.

— Сам доберешься?

Снова кивок.

Совесть Эмили была успокоена. Выйдя из переулка, женщина взглянула на подернутое серыми тучами небо и телепортировалась в книжную лавку.

— Сюрпри-и-из! — раздался громкий крик, от которого у Эмили зазвенело в ушах.

С двух сторон что-то хлопнуло, и комната наполнилась блестящими лепестками.

— Что за чертовщина?! — рявкнула Эмили, стряхивая с платья конфетти.

Виновники шума в миг затихли.

— Каждый раз одно и то же, — продолжила Эмили, хмуро глядя на своих помощников — Тэ и Джен.

Парень с девушкой переглянулись и нервно хихикнули.

— Но мы так ждали вас, мадам Бошен! — воскликнул Тэ — красивый молодой человек, чье лицо сочетало в себе французские, итальянские и азиатские черты.

— Ты знаешь, я ненавижу лесть. — Эмили оглядела гостиную на втором этаже книжной лавки в поисках чего-то, чем можно было вытереться.

Поняв ее желание, Джен кинулась в ванную комнату и почти сразу же вернулась с махровым полотенцем в руках.

— Спасибо, — поблагодарила ее Эмили.

К Джен — миниатюрной и кроткой блондинке с большими голубыми глазами — она относилась более снисходительно. Девушка всегда беспрекословно слушалась и не выдумывала всяких глупостей, в отличие от своего коллеги.

— Твоя затея? — спросила Эмили у парня.

— С чего решили? — Тэ прищурил миндалевидные глаза орехового цвета.

— С того, что знаю вас как облупленных. Не первое столетие вы у меня на шее.

Вытерев волосы, Эмили откинула в сторону полотенце и устало опустилась в кресло.

— Что за ужас вы повесили вместо Ван Гога? — указала она на стену.

— Это телевизор, — пояснила Джен.

— Ты уверена? — нахмурилась Эмили. — В прошлый раз они были совсем другими.

— Прогресс, — пояснил Тэ. — Мы снабдили ваш дом последними новинками. Давайте, я вам покажу…

— Не сейчас, — остановила его Эмили. — В первые минуты пребывания здесь мне пришлось поймать одного обезумевшего духа и полностью промокнуть. Все, чего я сейчас хочу — это ванна и бокал красного полусладкого вина.

— Будет исполнено! — кивнул Тэ и поспешил в ванную комнату.

Джен направилась в погреб за вином.

Оставшись в одиночестве, Эмили скинула туфли, закрыла глаза и вытянула промокшие ноги. Пальцы озябли и почти не ощущались. Перед глазами внезапно всплыли воспоминания о ее смерти.

Вот Кристоф толкает Эмили к реке. Холодные волны Сены лижут ее ноги, от запаха воды, в которую каждый день сливались нечистоты, нестерпимо разит. Кристоф хватает Эмили за волосы и опускает ее голову в воду. Холод и нестерпимая боль завладевают ее телом.

Эмили тихо вскрикнула, открыла глаза и тяжело задышала. Она умерла шестьсот лет назад, так почему все еще помнит обстоятельства смерти в мельчайших подробностях? Даже воспоминания о смерти Алена поблекли и больше не несут в себе боль — лишь грусть и сожаление.

— Плохой сон? — раздался позади низкий мужской голос.

— Плохое воспоминание. — Эмили обернулась и краешком губ улыбнулась стоящему у открытого окна темноволосому мужчине с бледным лицом. — Рада видеть тебя, Страх.

— Взаимно. — Мужчина сверкнул темными глазами, которые были похожи на лисьи, и растянул тонкие губы в улыбке. — Добро пожаловать в мир живых, Эм. Какой уже раз?

— Седьмой.

Страх бесшумно подошел к дивану, сел рядом с Эмили и одернул борты изумрудного пиджака. Вопреки своей мрачной человеческой внешности, он всегда предпочитал яркую одежду.

— Семь — хорошее число. Несет удачу и указывает правильный путь. В этот раз все должно быть иначе.

— Твоя сестра так каждый раз говорит. Кстати, где она?

Страх сморщил острый нос, закинул ногу на ногу и недовольно произнес:

— Ее позвали к себе остальные. Не знаю, что им могло понадобиться от нее после долгих лет гонения.

— Завидуешь? — спросила Эмили, внимательно рассматривая худое лицо Страха.

— Вот уж нет, — фыркнул он.

— Хочешь сказать, если бы призвали тебя, то ты бы не пошел? — ухмыльнулась Эмили.

— Братья и сестры открыто не любят меня и Совесть. Мы рушим их планы, из-за нас люди могут сойти с начертанного высшими силами пути. Мы с сестрой можем резко изменить судьбу, поэтому нас и не любят. — Страх подался вперед, ближе к Эмили, и с ухмылкой произнёс: — Никогда я не стану играть в игры с теми, кто меня презирает. Разве только незаметно спутаю им карты, в очередной раз изменив несколько человеческих судеб.

Страх был вторым из высших сил, кто появился перед Эмили. Отверженный своими братьями и сестрами, он рассказал Эмили о том, как высшие силы объединяются в группы и плетут полотно судьбы для всех людей без исключения. Они любят, когда все идет по их замыслу, и ненавидят, когда люди из-за обострившегося страха или заевшей совести сворачивают с предначертанного им пути и меняют свою судьбу.

Страх и Совесть нравились Эмили, ведь только благодаря им она остановила трансмутацию и не стала оживлять Алена. Именно эти двое не позволили ей довести дело до конца.

— Кстати, о картах. — Эмили встала с кресла, подошла к старинному письменному столу из темного дуба и достала из выдвижного ящика потрепанную колоду карт Таро.

— Ваше вино, мадам, — произнесла вошедшая в гостиную Джен. — О, месье Страх, приветствую вас. Принести второй бокал?

— Нет, спасибо, я ненадолго.

Джен поставила на журнальный столик бокал и налила в него вина.

— Если что-то понадобится, зовите, — сказала девушка и удалилась.

— Ее память еще не вернулась? — спросил Страх, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылась Джен.

— Нет, — ответила Эмили. Она вернулась в кресло и начала размешивать карты. — Как и у Тэ. Это правда, что, как только они все вспомнят, то будут прощены?

Страх качнул головой.

— Нет прощения без искупления, дорогая Эм. Уж тебе-то не знать.

Женщина сжала губы и выложила на стол три карты.

— Что хочешь узнать?

— Что и всегда: информацию о нынешнем Алене. — Эмили открыла сначала карту, что была в середине, затем слева и, наконец, справа.

Страх подался ближе к столу, рассматривая карты.

— Мадам, ванна готова, — раздался голос Тэ.

— Спасибо, можешь быть свободен, — произнесла Эмили, не отрываясь от карт.

— И что это значит? — спросил Страх. — Повешенный — это жертва, я помню. Он всегда выпадает, когда ты хочешь узнать о нынешнем Алене. Но причем тут Дурак? Он умственно-отсталый?

— Дурак обозначает того, кому везет по жизни, кого защищают, — пояснила Эмили, в задумчивости теребя высохшую прядь волос. — Еще эта карата может говорить о том, что сейчас Ален в самом начале своего пути.

— Только родился? — рассмеялся Страх. — Да быть такого не может! Мои братья и сестры так не сделают, это не интересно и как-то извращенно.

Эмили кивнула.

— Поэтому я склоняюсь к первому варианту. Думаю, он, как обычно, родился в обеспеченной семье. У него все хорошо, он под защитой. И, как всегда, наивен и беспечен. — Грустная улыбка появилась на губах женщины. Она вспомнила улыбающееся лицо Алена, его ямочки на щеках. Каждый раз он наивно полагает, что ему море по колено.

— А это что за борьба? — Страх указал на карту, где были изображены мужчины с палками.

— Пятерка жезлов. — Эмили нахмурилась. — Конкуренция?

— Может, он драчун, и вы встретитесь в полицейском участке? — предположил Страх, весело глядя на Эмили.

— Или он руководит холдингом и постоянно сталкивается с конкуренцией на рынке, — подал голос Тэ, который все это время тихо стоял позади и смотрел на расклад.

— Подсматривать не хорошо, — недовольно буркнула Эмили.

— Парень дело говорит, — заметил Страх. — Ищи красавца руководителя в шикарной брендовой одежде! Зуб даю!

Эмили скептически посмотрела на мужчин, а затем снова на расклад. Она чувствовала, что карты что-то не договаривали. Или же она сама не могла до конца прочитать их значение?

В голову пришла мысль выложить еще две карты, но ванна с пеной была уже готова, да и бокал вина нестерпимо манил.

Резким движением Эмили сгребла три карты в кучку и отправила их в колоду.

Она обратится к ним с этим вопросом чуть позже. Может быть.

***

12 лет спустя.

Наши дни.

— Вон тот, с точеным профилем и светлыми волосами. Он вполне может быть Аленом.

Мужчина лет тридцати пяти с приятной наружностью сидел за столиком у окна, пил кофе и листал журнал «Пари-матч» 1976 года. Он был постоянным клиентом и любил старые новостные журналы. Первое время Эмили казалось, что он действительно Ален, но потом он пришел со своей женой, на которую смотрел так, будто она богиня Афродита.

— Нет, он души не чает в своей жене.

— Тогда, тот, что всегда приходит выпить кофе и прочитать «Макбета»?

— Слишком старый. Ален всегда на пару лет старше меня.

— Тебе уже далеко за шестьсот, не забывай.

Эмили злобно уставилась на миловидную рыжеволосую женщину с россыпью веснушек на щеках.

— Кто бы говорил, — буркнула она.

Совесть захихикала.

На вечерние улицы Парижа пролился дождь, и в книжной лавке «Ma fleur» было довольно многолюдно. Помимо постоянных посетителей, которые приходили посмотреть на старинные книги, почтить их и выпить кофе, здесь находились еще и новые, с интересом рассматривающие товар.

Одна из новеньких, худая и бледная девушка лет двадцати, с интересом рассматривала вывеску «Гадание на картах Таро». Эмили уже приготовила колоду, но девушка никак не могла решиться. Ожидая, пока она к ней обратится, Эмили затеяла игру «Найди Алена».

— А что скажете насчет того парнишки, который почти всегда приходит побитым? — произнес Страх.

Эмили и Совесть уставились на юношу, притаившегося в самом углу книжной лавки в неизменной потрепанной толстовке с рукавами настолько длинными, что полностью скрывали кисти рук. Он тоже был постоянным клиентом и приходил в лавку почти в одно и то же время: после семи часов вечера. В большинстве случаев его красивое, но угрюмое лицо было в синяках и ссадинах. Налив себе кофе из автомата, он садился за столик в углу и листал книги о комнатных растениях.

— Нищий да еще и совсем юный, — скривилась Эмили. — Сколько ему, двадцать?

— Двадцать два, — уверенно произнес Тэ. — Он студент.

Эмили и двое высших удивленно уставились на жнеца.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Совесть.

— Я познакомился с ним на подработке.

— На подработке? — воскликнула Эмили. — Зачем тебе работа?

— Чтобы были деньги. Вы же мне не платите, — с ноткой обиды в голосе сказал Тэ.

— Потому что ты и не просил. — Эмили почему-то ощутила легкую вину. — Джен, например, деньги не нужны.

— Нужны. Она тоже подрабатывает, — открыл страшную истину Тэ. — В отличие от вас, мы с Джен находимся в мире живых постоянно, а без денег здесь очень тяжело даже жнецам смерти.

Эмили было нечем возразить. Разве что пообещать платить своим помощникам за работу в книжной лавке.

— Добрый вечер! — В дверях стоял и широко улыбался зеленоглазый блондин с изящной красной розой в руке.

— Мы совсем забыли о Пьере, — шепнула Совесть. — Если он — не Ален, то я съем кактус.

— Готовься плакать и колоться, — тоже шёпотом произнес Страх. — Это не он. Глаза не того оттенка, да и ямочек на щеках нет.

— Высшие силы могли обойти эти детали стороной, чтобы запутать Эмили, — предположила Совесть.

— По крайней мере он единственный, кто ухаживает за мадам, — добавил Тэ.

Шикнув на них, Эмили в который раз с любопытством уставилась на подходящего к ней Пьера. Он действительно был похож на Алена, имел высокое положение в обществе и подходящий возраст, однако за два года, что они были знакомы, Пьер еще ни разу не признался Эмили в любви. Лишь говорил, что он от нее в восторге и что она самая прекрасная женщина во всем Париже.

— Это вам, дорогая Эмили. — Пьер протянул женщине розу. — Вы так же прекрасны, как этот цветок.

— Благодарю.

Пьер дарил только розы, и каждый раз сравнивал красоту Эмили с красотой этого цветка. Ален же считал, что роза ей не подходит, а его реинкарнация в 17 веке сказала, что цветок Эмили — это сирень. Именно с того дня она начала разбавлять свои неизменные черные одеяния маленькой деталью сиреневого цвета. Однако, может, Совесть права, и высшие силы просто играют с Эмили…

— Ох, я совсем забыла, что у меня пирог в духовке! — воскликнула Совесть.

Схватив под руки двоих мужчин, она деликатно удалилась вместе с ними.

— Сделаете мне недельный расклад? — Пьер не сводил восхищенного взгляда с Эмили.

— Конечно, — сказала она, покосившись туда, где всего пару минут назад стояла девушка, которая никак не могла решиться попросить сделать ей расклад. Теперь же там никого не было.

Пьер придвинул стул ближе к Эмили и принялся наблюдать, как руки женщины ловко мешали колоду карт.

— Кажется, я еще не спрашивал, давно ли вы этим занимаетесь?

— Очень давно, — ответила Эмили. — Настолько, что уже и не вспомню точную цифру.

— Ого, — мутно-зеленые глаза Пьера восторженно блеснули. — А почему вы решили этим заниматься?

Эмили часто спрашивали об этом, и каждый раз она отвечало одно и то же:

— Потому что так я могу увидеть будущее, и по возможности изменить его.

Карты, действительно, во многом помогали Эмили, однако в этот раз в раскладах на Алена они больше запутывали. Да и вообще, в седьмой ее визит в мир живых все было иначе, и это напрягало Эмили. Прошло уже двенадцать лет, а Ален так и не объявил о себе. Еще год, и Эмили вернется назад, в мир мертвых. Неужели, Страх был прав, и в седьмой раз все будет иначе?

— А я вот прихожу сюда и прошу сделать мне расклад исключительно из-за вас, — произнес Пьер, поедая взглядом Эмили.

— Как мило, — немного сухо ответила она.

За шестьсот с лишним лет чувства Эмили притупились. Пережив три смерти Алена, она взяла себя в руки и с невероятным усилием старалась не замечать его чувств, а также подавлять свои. В конечном итоге она добилась того, что в шестой раз уже практически ничего не испытывала. Кроме легкой грусти умирающий в военном госпитале от ран Ален не вызвал у Эмили никаких эмоций. Наверно, на то и был расчет высших сил: вконец очерствев, Эмили поставит себя на первое место и пожертвует душой Алена. Однако подобного она никогда не допустит, пусть даже ею уже движут не чувства, а принцип. Эмили никогда не уступит высшим силам, и непременно докажет, что ее судьба только в ее руках.

После расклада Пьер еще немного поговорил о погоде и о том, как тяжело в последнее время управлять ресторанным бизнесом, и покинул книжную лавку, оставив щедрые чаевые.

Следом за ним ушли еще два посетителя, купив по книге. К девяти чесам вечера — времени закрытия — лавка была почти пуста.

— До свидания, — попрощался пожилой мужчина с томиком «Макбета» подмышкой.

— Хорошего вечера! — отозвалась Эмили, подсчитывая выручку за сегодняшний день.

Она так увлеклась, что даже не заметила подошедшего к ней студента. Чтобы привлечь к себе внимание, он осторожно кашлянул. Эмили подняла голову от калькулятора и спросила:

— Что вы хотели?

Длинная черная челка и капюшон толстовки скрывали верхнюю часть лица парня. В правом уголке губ и на скуле красовались свежие синяки. Еще раз кашлянув, он хрипло произнес:

— Могу я купить эту книгу?

В руке он держал энциклопедию комнатных растений. Одну из самых дешевых.

— У нас есть издания новее и красочнее. — Эмили указала на полку с энциклопедиями.

— Нет, эту, — качнул головой парень.

Положив книгу на прилавок, он насыпал сверху целую кучу монет.

— А крупнее не будет? — При мысли, что придется считать эту гору Эмили стало дурно.

Парень отрицательно покачал головой.

Вздохнув, Эмили принялась считать мелочь.

Парень терпеливо ждал, шмыгая носом.

— Эти лишние, — наконец объявила Эмили, придвинув к парню две монеты.

Его рука скользнула по столешнице, забирая монеты. Рукав толстовки немного задрался, и Эмили увидела разбитые костяшки. Его визит в тюрьму — всего лишь вопрос времени.

Бережно положив книгу в застиранный рюкзак, парень попрощался и направился к выходу. У двери он замер, будто кого-то увидев на улице. Эмили показалось, что руки парня задрожали.

Какое-то время он стоял на месте будто бы собираясь с духом, а потом решительно толкнул дверь и вышел на улицу.

— Чудной какой-то, — произнесла Эмили, провожая взглядом скрючившуюся фигуру.

Завершив подсчет, она закрыла лавку и отправилась наверх, совершенно забыв о красной розе, что так и осталась лежать на прилавке.

В гостиной Тэ и Джен увлеченно следили за сюжетом очередного сериала. Эмили их любви к сериалам не разделяла — ей хотелось скорее узнать, чем кончится история, поэтому предпочитала фильмы и желательно без дополнительных частей.

— Ты сегодня поздно вернулась, — заметила Эмили, взглянув на Джен.

— Сегодня пришлось потрудиться, — произнесла девушка, не отрываясь от телевизора. — Было много смертей.

— Три, и все до полудня. Я видела твой список на сегодня. — Эмили открыла мини-бар и задумчиво провела пальцем по бутылкам вина.

Джен закусила губу и виновато взглянула на наставницу. Выбрав красное полусладкое с выдержкой в двадцать семь лет, Эмили откупорила пробку и налила рубиновый напиток в бокал.

— Я знаю, что ты подрабатываешь. Тэ мне сказал.

Девушка злобно зыркнула на напарника и тихо выругалась. Тэ усердно делал вид, что полностью поглощен сериалом.

— Увольняйся. Я буду платить вам за работу в лавке. — Эмили сделала глоток вина и шагнула к окну.

Бульвар Пале был пустым и тихим, несмотря на прекрасное освещение и еще не совсем поздний час.

— Правда? Вы не злитесь? — Джен встала с дивана и тоже подошла к окну, не сводя взгляда с Эмили.

— Нет, вам надо было раньше сказать, что нуждаетесь в карманных деньгах. Сама я об этом как-то не додумалась.

Джен восторженно взвизгнула и кинулась обнять Эмили, но та остановила ее свободной рукой. Кивнув на бокал, она произнесла:

— Если из-за тебя разольётся этот драгоценный напиток, будешь работать бесплатно целый месяц.

— Спасибо, мадам! Я буду работать усердно! — Джен просто светилась от радости, а всего-то и надо было, что пообещать ей платить.

Губы Эмили невольно улыбнулась. Тэ и Джен стали жнецами триста лет назад, а все еще были такими детьми.

— Ой, это что, призрак? — Джен приподняла тюль и всмотрелась в окно.

— Быть такого не может. — Забыв про сериал, Тэ встал с дивана и направился к окну. — Когда мадам Бошен здесь, они книжную лавку стороной обходят.

— Призрак, верно, — лениво заметила Эмили, рассматривая парящую туда-сюда призрачную девушку в пышном платье.

— Она как будто привлекает внимание, — заметил Тэ.

— Или недавно умерла и еще не знает, что здесь живут жнецы смерти, — предположила Джен.

— Судя по фасону платья, она умерла очень давно, — сказала Эмили, поставив бокал с недопитым вином на письменный стол.

— Необязательно. Может, она актриса, и умерла на сцене театра. — Джен покосилась на телевизор и, ахнув, воскликнула: — О, боже, они сейчас поцелуются!

— Неужели?! — Тэ вытаращил глаза и поспешил за Джен к дивану.

Эмили посмотрела на своих помощников как на дураков, а затем снова вернулась к призраку. Что-то в нем было не так. Казалось, что девушка действительно привлекала к себе внимание, хотела выманить.

Приняв решение, Эмили телепортировалась на место в двух шагах от призрачной девушки. Увидев ее, призрак вздрогнул, но не убежал. Душа была чистой и имела полностью человеческий вид. Миловидные черты лица девушки показались Эмили смутно знакомыми.

— Не побежишь? — склонив голову на бок, спросила она.

Девушка качнула головой.

— Сколько же лет ты находишься в мире живых? — вопрос был риторическим, потому что обычные призраки не разговаривали. Лишь обезумевшие души могли издавать звук — ужасный, душераздирающий вой, от которого у смертных стынет кровь в жилах.

Внезапно призрачная девушка взмыла в воздух примерно на метр, демонстрируя всего лишь одну туфлю, и устремилась к площади Луи Лепина.

— Все же решила побежать, — заключила Эмили и телепортировалась.

Девушка оказалась на удивление быстрой — даже быстрее обезумевших душ. Эмили преследовала ее около получаса, миновав церковь Сен-Северин, кинотеатр Ле Шампо и Люксембургский парк. Наконец у кладбища Монпарнас призрак остановился.

— Хочешь показать мне свою могилу? — с усмешкой спросила Эмили.

Девушка сурово взглянула на женщину и указала рукой вглубь кладбища.

— Ладно, давай, показывай, что хотела. Отправлю тебя на тот свет чуть позже, — пообещала Эмили и спокойно последовала за призраком.

Ступая по алее, вдоль которой росли деревья и стояли аккуратные мусорные контейнеры, Эмили казалось, что она идет не по кладбищу, а по парку.

Всего пару веков назад здесь был ни чем не примечательный погост, на котором хоронили только простых парижан с левобережья Сены. Прошло около ста лет, и район Монпарнас облюбовала парижская богема. Среди скромных могил простолюдинов на кладбище начали появляться могилы прославившихся писателей, художников, поэтов и скульпторов. Так из обычного городского кладбища Монпарнас стало довольно престижным и дорогим некрополем.

Свернув влево и пройдя мимо могилы русской анархистки Татьяны Рачевской, покончившей с собой из-за трагической любви, Эмили услышала звуки драки. Совпадение или нет, но призрак резко ускорился и полетел как раз в сторону, откуда раздавались звуки.

Миновав могилу с кучей табличек, которые говорили о тесном соседстве похороненных в ней людей, Эмили увидела, как за склепом двое мужчин держали человека, а один избивал его.

Из-за капюшона на голове Эмили не могла разглядеть лица жертвы, но потрепанную серую толстовку она узнала сразу.

Девушка стояла совсем рядом со жнецом. На ее призрачном лице не было и тени страха, лишь мольба. Вскину руку, она указала на мужчин.

— Хочешь, чтобы я его спасла?

Призрак усиленно закивал.

— Еще раз спрашиваю, когда отдашь долг? — выкрикнул тот, что избивал парня — сухопарый мужчина средних лет с выдающимся носом и широкими, почти сросшимися бровями.

От этих слов сердце Эмили ёкнуло. Она вспомнила юную себя и Кристофа, который требовал назад свои деньги.

— Я отдал вам все, что задолжал, — хрипло произнес юноша. — Что еще вам нужно?

— Проценты! — рявкнул носастый мужчина. — Думал, босс тебе деньги просто так дал?!

— Раньше он не говорил о процентах…

— А теперь заговорил! Так что плати или возвращайся на ринг.

— Да пошли вы… — Закашлявшись, парень сплюнул кровью прямо на ботинки своего мучителя.

Выругавшись, мужчина ударил парня коленом в живот. Затем замахнулся кулаком, но тут в игру вступила Эмили, возникнув из ниоткуда прямо между парнем и избивающим его мужчиной.

— Что за?.. — пискнул он, вытаращив на женщину противные маленькие глазки.

— Ни «что», а «кто», — исправила его Эмили. — Я — жнец смерти, приятно познакомиться.

Двое других мужчин, что держали парня, противно заржали.

— Откуда ты взялась? — Удивление быстро сошло с лица носастого, уступив место раздражению.

— Оттуда, — Эмили указала пальцем на землю. — И сейчас утащу туда тебя.

Мужчина усмехнулся.

— Ну, попробуй, глупая ты баба.

Он замахнулся на Эмили, но та одной рукой перехватила его кулак и сжала так, что мужчина закричал и упал на колени. От боли у него даже слезы на глазах выступили.

— К сожалению, мне нельзя убивать людей, — сказала Эмили, перешагнув через носастого и закрутив его руку ему за спину, — однако мне разрешено их калечить.

— Отпусти, дура! — завопил мужчина.

— Сначала пусть твои дружки отпустят мальчишку.

Носастый еще даже не отдал приказ, как двое мужчин отпустили парня и медленно попятились.

— Трусы, — выплюнула Эмили, глядя на испуганные лица мужчин.

— Идиоты! Это же просто баба! — заорал носастый.

Двое переглянулись и, опомнившись, двинулись на «просто бабу», которая со вздохом подобрала с земли внушительный камень и огрела им носастого по голове.

— Не волнуйтесь, он будет жить, — сразу же предупредила Эмили, обращаясь к небу, а не к подельникам носастого — отчитывалась же она непосредственно высшим силам.

Минута, и двое других уже валялись на могилах без сознания. Отряхнув руки, Эмили повернулась к парню, который еле держался на коленях. Заметив, что он медленно клонится в сторону, женщина подскочила к нему и придержала за плечи.

— Эй, живой? — спросила она.

Ответом ей было молчание.

Призрачная девушка взволнованно летала вокруг, не в силах ничего сделать.

Эмили стянула с головы парня капюшон, рукой убрала со лба черные волосы. Глаза парня были закрыты. Эмили прислушалась и уловила слабое дыхание.

— Живой, — сказала она призраку. Приложив парня к стене склепа, она добавила: — Я сделала свое дело, теперь пойдем со мной.

Девушка кивнула и замерла, покорно склонив голову. Эмили шагнула к ней, но вдруг ощутила, как кто-то схватил ее за руку.

Не поднимая головы, парень до боли сжал руку Эмили. Женщина поморщилась и возмущенно произнесла:

— Эй, ты чего?

Кашлянув, парень медленно поднял голову. В это миг ночное небо Парижа озарила молния, за которой последовал громовой треск.

На кладбище Монпарнас пролился дождь.

Капли падали на избитое лицо парня, смывая кровь и грязь. Свободной рукой он откинул волосы со лба в сторону, открыл глаза и вперил тяжелый взгляд в Эмили.

Сердце женщины пропустило удар при виде до боли знакомых светло-зеленых глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.